ПОЕХАЛИ НА ДЖАЙЛОО
Джайлоо, летние высокогорные пастбища — один из исконных символов Кыргызстана. Это своего рода машина времени, с помощью которой можно увидеть, как жили кочевники тысячелетиями. Сначала Уазики, потом внедорожники, пытливые и технически вооруженные туристы, бизнес и развлечения пришли в горы. Как меняется лицо джайлоо? До какого момента оно сможет впитывать новое? Какие картины увидят люди через 20 лет?
Дорога на пастбище Кок-Джайык всегда идет вверх, серпантином к небу. Погода в ущелье меняется быстро. Облака закрыли солнце, и уже капает мелкий дождь, хотя минуту назад стояла жара и солнце пекло землю, словно духовой шкаф пирог.
Картина первая. Семейная
Света живет у «Семи быков», семи холмов нежно алого цвета.
- Мы привыкли к такой погоде. Сейчас дождь немного польет и будет снова жарко, — смеется она, быстро подправляя огненно красный платок и крупные золотые сережки.
Свете принадлежат три юрты, которые она гордо называет «центром отдыха». Она одновременно дает указания рабочим, помешивает молоко в казане, что-то объясняет турецким туристам. Зимой Света продает пирожки, самсы и ашлямфу в Токмоке, а каждое лето проводит здесь — в юртах, где чувствует себя настоящей бизнесвумен.
- Это место непригодное для пастбища, поэтому глава местного самоуправления выделил нам его для развития туризма. Эти земли мы выровняли, выложив камни, привели в порядок. За нее я в сезон я плачу около 5000 сомов. Аренда одной юрты стоит 1800 сомов. Юрты очень старые — это наследство от наших предков. Одну из них гости хотели открыть, убрать войлок, чтобы наслаждаться видом.
Почти все туристы просят зарезать барана и приготовить на камнях куурдак (традиционное жаркое у кыргызов). Баранов берут из личного стада Светланы, которое пасет ее младший брат.
- Айран, куруты и кумыс многие туристы пробуют впервые, поэтому эмоции у них самые разные. По утрам всегда свежая сметана, от нее без ума практически все. Воду берем из реки, она у нас самая чистая, чище, чем ваша — из под крана. У меня есть повар, два официанта, двое ребят, которые варят мясо. Все они, все рабочие — мои дети и внуки. Они учились в Бишкеке, но вернулись в село. Горы тянут.
Картина вторая. Нелегальная
По ту сторону трассы раздается громкий крик, крик беркута. Турист из Арабских Эмиратов рассказывает двухлетнему сыну о большой птице, которую мальчик видит впервые. Ребенок очень смелый, пытается ухватиться за клюв беркута. На этой точке фотографируются с хищными птицами, двумя беркутами и одним соколом. У их владельцев нет лицензий, но свои 200 сомов с каждой фотографии они получают исправно. Кроме того они готовят птиц к «Салбуруну», традиционным играм. Но здесь, на джайлоо вместо призов — победитель беркутиной охоты получает деньги.
Картина третья. Пастушья
Чтобы попасть на само пастбище, надо проехать пять мостов над горной рекой. Вход в Кок-Джайык преграждают шлагбаум и пост. За легковую машину надо отдать 50 сомов , французские туристы приехали на микроавтобусе и заплатили в 4 раза больше. На эти деньги местное самоуправление чинит дороги и мосты, занимается очисткой джайлоо. Прямо за кардоном открывается вид на джайлоо — широкий альпийский луг, где юрты выросли словно грибы после дождя — по семь-восемь юрт каждые 100–300 метров. Где-то резвятся жеребята, отдельно друг от друга пасутся бараны и коровы. Жизнь джайлоо кипит, словно молоко в казане на кухне чабана Майрамбека. Ему 34 года, у него четверо маленьких детей. Скотоводство его единственный источник дохода.
- Я пасу здесь свой и скот людей из села Ак-Кочкор, за одну корову я беру 350 сомов в месяц, за лошадь — 350, за барана — 50 сомов. Те, кто хочет продать скот, загоняют его выше — на Сырты, там трава поплотнее, животные быстро набираю вес. Идти до Сыртов — 4 дня.
Тарифы устанавливают сами чабаны в начале марта вместе с представителями местного самоуправления на собрании, где обсуждаются и регулируются пастушьи проблемы.
- Для меня быть чабаном — это образ жизни. На джайлоо приезжаю в мае, возвращаюсь в село к концу сентября. Там мне некомфортно, я люблю эти места, с детства провожу лето здесь. Здесь обитают медведи, волки, кабаны, снежные барсы, рыси, барсуки, беркуты, косули и другие животные. Если я скажу, что видел снежного барса, вы все равно мне не поверите.
Майрамбек успевает работать и с туристами. Он развлекает их не только шашлыком, но и местными легендами. Некоторые из них не сказать что веселые. Если пьяный пастух ночью на лошади поднимется на Ат-Джайлоо, его непременно окружат духи мертвых девушек и начнут его душить.
- Чего вы смеетесь? Со мной такое было!
Легенды не меняются веками, в отличие от быта на джайлоо. Юрты уже не те, как описаны в исторических книгах, они более современные, в них можно увидеть металлические кровати с сеткой и даже целые спальни. Здесь появились высокогорные детские сады, организованные при поддержке Розы Отунбаевой. Дети учатся и развиваются, а родителям не приходится переживать и искать ребенка по всему пастбищу, пока они заняты скотом. А вот ребенку, не достигшему яслей, прогулочную коляску все так же заменяет конь. Восьмимесячный ребенок невозмутимо сидеть верхом на лошади вместе со старшим братом. И как и столетия назад к деревьям прикреплены сеточные полки — это самодельные холодильники, в котором сушится засоленное мясо.
Жители Кок-Джайыка развлекаются по старинке, но с размахом. Скоро сюда приедет 100 китайских этнических кыргызов. На арендованной земле Майрамбека состоятся соревнования по древнейшей конной игре — улаку (козлодранию). Джигиты на конях борются за тушу козла, которую в итоге нужно забросить в «ворота» — сооружение из кирпичей, бетона или больших автомобильных шин. Эта игра настолько популярна среди современных кочевников, что стала для них видом спорта. Однако зрелище не для слабонервных. По накалу страстей улак можно сравнить с испанской корридой. Сейчас друзья Майрамбека помогают ему установить новые юрты, к приходу гостей они готовятся серьезно.
Картина четвертая. Запутанная
Земли делятся на угодья лесхоза и «айыл окмоту» (местное самоуправление). Майрамбек арендует землю каждый год. Если арендовать ее на 5 лет и непрерывно работать в течение этого времени, то есть возможность арендовать землю уже на 49 лет. Но проблема в том, что администрация периодически меняется и «арендная нить» запутывается.
- Я за 70 гектаров земли плачу 9 тыс. сомов в год, с выплатами в соцфонд это обходится в 12 тыс. сомов. Я уже 10 лет арендую земли и пасу скот на джайлоо, давно мог оформить аренду на долгий срок. Но лесхоз сдал в аренду земли айыл окмоту, а теперь за эти земли отвечает опять лесхоз.
Несмотря на экономическую путаницу Майрамбек другой жизни для себя не видит, но не хочет, чтобы его дети становились чабанами. Другое дело — офисными работниками, юристами, милиционерами. Одним словом, людьми интеллигентными.
Картина пятая. Космическая
Чем выше по джайлоо, тем больше редких пейзажей завораживающей красоты, преодолевая препятствия различных степеней сложности: от лесных дебрей до бурных горных рек. Трое треккеров из Красноярска с огромными рюкзаками, в горных ботинках и палками переходят стремительную реку, чтобы увидеть водопад «Девичья коса».
Но, не доходя до водопада, оказываешься, как бы это не странно звучало, почти в цивилизации, в легендарном месте — на базе, где участники первого отряда космонавтов тренировались в начале 70-х. Был даже сам Гагарин. Говорят, он посадил здесь можжевеловые кусты, на которые можно посмотреть и сегодня. Сейчас это уже кемпинг для туристов и спортсменов, но на стене одного из домов можно увидеть рисунок в лучших традициях стрит-арта — первого человека в космосе. Во стену туристического комплекса — портрет Юрия Алексеевича в тот момент, когда он, улыбаясь своей гагаринской улыбкой, говорит «Поехали»!
Улыбается нарисованный Гагарин, широко улыбаются люди на джайлоо.
- Вы вообще когда-нибудь грустите?
- Печально когда здесь идут дожди, — отвечает пастух Майрамбек. — Мы счастливы, когда светит солнце, еще счастливее, когда увеличивается количество нашего скота.
