Война глазами народа
Несколько дневниковых записей очевидцев войны.
Близится День Победы. Мы помним о нем, о подвигах солдат и перенесенных тяготах народа круглый год, но именно девятого мая все вместе благодарим тех, кто подарил нам будущее.
Сложно представить всю боль, трудности, потери, которые пришлось пережить людям в те времена. Но сейчас у нас есть возможность понять хотя бы небольшую часть этих испытаний: солдаты, блокадники — некоторые из них вели дневники.
Из записей старшего лейтенанта Александра Столярова, дошедшего до Эльбы, узнаем о самом страшном — о начале войны. Вот как сам автор дневника описывает роковой день:
«…21 июня, мы впервые в 1941 году всей семьей отправились в лес. Было хорошее солнечное утро, а во второй половине дня пошел дождь…
Вымокшие и недовольные возвращались мы домой. Впервые услышанное слово «война» не доходило до глубины сознания до тех пор, пока во дворе нас не встретила с истеричными воплями мать. Для матери это слово говорило о многом — она пережила ужасы Первой мировой, перенесла на плечах тяжести Гражданской войны. Война отняла у нее мужа, а теперь она должна отдать в жертву трех сыновей».
Юра Рябинкин не пережил блокаду Ленинграда. Никто из его семьи не знал, что он вел дневник и делал записи о том, что происходило с ним, с теми, кого он любил, с местом, где он жил и вынужден был оставаться. Юру не смогли эвакуировать, потому что, когда появилась возможность покинуть осажденный город, юноша был слишком слаб и слишком истощен, чтобы добраться до нужного пункта. Именно поэтому такими трагическими кажутся записи о мечтах мальчика, о его надеждах и желании выбраться из этого положения, просто выжить:
«…Вырваться бы из этих чудовищных объятий смертельного голода, вырваться бы из-под вечного страха за свою жизнь, начать бы новую мирную жизнь где-нибудь в небольшой деревушке среди природы, забыть пережитые страдания… Вот она, моя мечта на сегодня…»
«…Тупик, я не могу дальше так продолжать жить. Голод. Страшный голод. Рядом мама с Ирой. Я не могу отбирать от них их кусок хлеба. Не могу, ибо знаю, что сейчас даже хлебная крошка… Сегодня, возвращаясь из булочной, я отнял, взял довесок хлеба от мамы и Иры граммов в 25 и также укромно съел… Я скатился в пропасть, названную распущенностью, полнейшим отсутствием совести… Такая тоска, совестно, жалко смотреть на Иру… Есть! Еды!»
На страшной ноте заканчивается дневник Юры Рябинкина: «О господи, что со мной происходит? И сейчас я, я, я…». Мысль автора прерывается, и читателю остается только с ужасом предполагать, через что пришлось пройти этому юноше и что он чувствовал, когда писал эти слова.
В известном дневнике Ани Арацкой (1942 год, Сталинград) можно найти заметку, девочке тогда было не больше шестнадцати лет. Словами автора мы видим, как каждый день людям приходилось бороться за свою жизнь и за жизнь своих близких. И каждый день бояться потеряться в этом страхе:
«Думала, что в огне, слезах, бесконечном горе и холоде никогда не появится желания снова писать дневник. А сегодня случилось такое, что заставило меня писать… Папа, как и всегда по утрам, приготовлялся идти развести костёр, чтобы сварить манной каши… открыл крышку окопа и крикнул соседу: «Шура, выходи, вы жив…» — и на этом недосказанном слове и оборвалась его жизнь. Раздался выстрел, а скорее какой-то щелчок — и папа стал медленно оседать на ступеньках окопа…»
Перенесемся в зимний Ленинград 1941-го года. Там вела свой дневник Лена Мухина, родившаяся в Уфе в 1924 году:
«Вчера в 8 часов вечера зажегся свет. Сегодня в школе нам дали без карточек тарелку супа с капустой и стакан желе. Говорят, что каждый день будут давать. Пришла домой и выпила две чашки горячего кипятка с хлебом со сливочным маслом. Говорят, нам скоро прибавят хлеба. Правда, немного, всего 25 грамм, да и то хорошо. Будем получать не 125 г, а 150 грамм.
Благодаря всем этим новшествам сразу и настроение поднялось, и жить стало лучше, стало веселей!!»
Самая простая, скудная, но такая необходимая еда — великое счастье для людей, живших в блокадном Ленинграде. В таких условиях практически необходимо было находить маленькие радости.
А Лена Мухина пережила блокаду — её эвакуировали в Кировскую область в июне 1942 года.
Они были настоящими очевидцами этих страшных событий и тяжелых времен. Они были участниками и свидетелями. Они боролись за свои жизни и за жизни тех, кто был им дорог, кого они пытались уберечь. Именно поэтому их слова так важны и ценны для нас. Они заслуживают того, чтобы их помнили. Каждая фраза, каждая заметка и запись давались с трудом этим юным авторам дневников. В каждом фрагменте можно увидеть боль, страх и желание вырваться. Но они оставили нам целый мир с наследием.
Ирина Аристоклеева
Дарья Барышникова
