“Айка”: Люди — тоже животные
Вот, например, вы, или я, или ваш друг, или мой сосед — бежим мы вдоль проезжей части к метро или из метро. В лицо — мокрый снег, вокруг — привычная московская серость, мы — в своих мыслях, рядом с нами — толпы таких, как мы. А ещё таких, как Айка. А, может, мы едем по этой дороге в машинах и, погружённые в свои мысли, рассеянно смотрим на тротуары. И там все вот эти “мы”. И все эти айки. На самом деле между нами нет никакой разницы. И Айка — одна из нас. Но одновременно она — из той жизни, о которой мы мало знаем или не знаем ничего и, наверное, не очень хотим знать.
Айка — гастарбайтерка из Киргизии. Фрагмент её жизни, который мы видим в фильме Сергея Дворцевого, начинается с роддома, из которого Айка сбегает, оставив только что рождённого ребёнка. Сбегает на работу. Она должна двести тысяч землякам-бандитам, и у неё нет никакой возможности отдать долг. Полтора часа мы наблюдаем за метаниями Айки по городу в попытках найти работу. Тягучее, почти документальное повествование. Здесь не важен сюжет, и его простота только усиливает впечатление и ощущение реальности и близости героини.
Сергей Дворцевой — в первую очередь документалист. И его игровой фильм — это даже не подглядывание за гениально воссозданной реальностью, это вживание в эту реальность. Я вижу движущуюся по Зубовскому бульвару в сторону “Курской” толпу, я воспоминаю себя в этой толпе, и вдруг я оказываюсь в этой толпе рядом с Айкой, она пробегает мимо и рукав её куртки касается моего рукава… Я вижу интерьер ветеринарной клиники, в которой два дня повезло поработать Айке, вижу серьёзного и доброго доктора, его пациентов. Они больны, кто-то из них даже безнадёжно, но у них есть заботливые хозяева и сильные руки ветеринара. Раненая такса, недавно родившая щенков, может “оставить” их себе, её вылечат, помогут кормить детей так, чтобы было не очень больно. А Айка не может. У меня есть такса, я легко вижу себя в этой клинике. Я — одна из заботливых владельцев собак, и я — одна из многих, не замечающих Айку, моющую пол прямо у меня за спиной. Я вижу привезённую девушками-волонтёрами сбитую машиной собаку с переломанным тазом. Но я не вижу кровоточащую после родов Айку, горстями глотающую обезболивающие таблетки.
Скитания героини вызвали у меня контрастную ассоциацию — я стала думать о популярных идеях так называемой “позитивной психологии”, о “верьте — и всё получится!”, “приложите усилия — и вам воздастся!”. Оказалось, моя антиассоциация совпала с режиссёрской. В одном из эпизодов Айка попадает в здание, где как раз идёт тренинг представителя “позитивных практик”. “Вам уже повезло — вы в Москве. Москва — это город бесконечных возможностей. Нужно просто перестать стоять на эскалаторе — бегите по нему, бегите вверх!” Кстати, похоже, Айка даже где-то верит в этом. Она не просто девушка, готовая работать почти круглосуточно в любом состоянии. Она — мечтательница, при этом мечта её совсем не фантастическая и действия, которые она совершает в попытках реализовать её, вполне разумны. Те самые деньги она взяла в долг на швейный бизнес, а под подушкой у неё — книга с рекомендациями по организации именно этого вида бизнеса. Есть план, есть смелость, есть невероятная работоспособность, живёт в Москве, на эскалаторе не стоит…
Кольцевая композиция — Айка бежит из роддома от ребёнка в начале и Айка бежит из роддома с ребёнком в конце — рифмуется с условным колесом, внутри которого, как белка или хомячок, бегает Айка. Ситуация, в которой она оказалась, вряд ли повторится в её жизни (если жизнь эта вообще продлится ещё достаточно долго), но колесо безысходности, скорее всего, не отпустит…
“Айка” была номинирована в Каннах на “Золотую пальмовую ветвь”, исполнительница главной роли Самал Еслямова получила там же приз за главную женскую роль. С 14 февраля картину показывают в кинотеатрах “России”. Она совсем-совсем не праздничная и антиромантичная, но стоит выбрать момент и потратить 100 минут, чтобы увидеть ту часть жизни, которую мы обычно не замечаем.
5/5
