Минимализм это круто, но
помогает он только тебе
Эпоха после финансового кризиса 2008 года повлекла за собой всплеск популярных культурных течений, которые бросают вызов принципам потребления и накопительства и призывают отказываться от лишних вещей и повседневной суеты. Идеология варьируются от советов по образу жизни и расхламления квартир, до методов сокращения общения и времени, проведённого в социальных сетях. Такие движения в сторону минимализма парадоксальны, поскольку они одновременно сопротивляются капитализму и способствуют его развитию.
Что?
Прошедшее десятилетие выявило много негативных последствий частных и государственных накоплений в промышленно-развитых странах. Показательным примером является кризис 2008 года, который был связан с чрезмерным удержанием и ростом финансового капитала и избытком недвижимого имущества и потребительских товаров, взятых в кредит. Помимо финансовых проблем обеспокоенность вызывает и то, что чрезмерное производство и потребление усугубляет проблемы загрязнения окружающей среды и истощения природных ресурсов. Хотя этот процесс начался задолго до XXI века, в последние годы ему было уделено особое внимание в связи с глобальным потеплением и ухудшением состояния окружающей среды.
В рамках критических научных исследований эти события привели к возобновлению дискурса относительно того, что принятая в экономике оценка процветания по величине ВВП однобока и характеризует только экономический рост, но не устойчивое состояние человечества. В то время как большинство стран Организации экономического сотрудничества и развития продолжают проводить программу экономического роста, установившаяся гегемония развития и наращивания мощностей существенно затрудняет усилия переосмыслить социальное благополучие, не связанное с ростом. Пока стимулирование потребительского спроса и производительности остаётся доминирующей целью в основной экономической политике, в популярной культуре наблюдается распространение нарративов, которые явно критикуют накопление на уровне индивидуального образа жизни. Потребительству противопоставляется «альтернативный гедонизм», в основе которого лежат представления Махатмы Ганди «жить просто, чтобы другие могли просто жить».
Альтернативный гедонизм = умеренное потребление
Минималисты поднимают и популяризируют аспекты антипотребления через все существующие средства массовой информации. Они предоставляют людям руководства по новому образу жизни, продвигая определенные методы его достижения. Большинство из работ были опубликованы в течение десятилетия, следующего за финансовым кризисом 2008 года, а со многими из них сталкивались даже те, кто ранее не слышал о философии этого течения. Все материалы по этой теме фокусируются на различных целях минималистичного образа жизни и ориентируются на сокращение потребления, часов работы, обязательств или занятости.
How to stop spending Time you don’t have, doing Things you don’t want to do with People you don’t like
В настоящее время наиболее популярным примером литературы о минималистском образе жизни является книга Мари Кондо «Магическая уборка», которая была опубликована на японском языке в 2010 году и к 2017 была продана тиражом более 7 миллионов экземпляров по всему миру. В ней Кондо пропагандирует конкретный метод ведения домашнего хозяйства, ключ к которому заключается в том, чтобы избавиться от отдельных материальных ценностей и сделать это сразу, а не постепенно. Кондо советует своим читателям разбираться в их имуществе по категориям — от одежды и техники до книг и сувениров. Разместив все предметы перед собой, необходимо взять каждый в руки и почувствовать, вызывает ли он радость. Если нет, его следует утилизировать. Для Кондо важно, чтобы устранение беспорядка вращалось не вокруг вопросов необходимости, а вокруг личных чувств, связанных с вещами. Также Кондо учит своих читателей, как организовать хранение, — на YouTube и Pinterest опубликованы тысячи видеороликов и изображений, которые обучают зрителей складыванию и размещению предметов в ящиках по «методу KonMarie». По мнению автора и читателей, такой подход к пространству трансформирует жизнь и наводит порядок не только в квартире, но и в голове, а глубокое сокращение и реорганизация материальных ценностей приводит к увеличению иных благ в жизни. Такие достижения включают в себя рост счастья, уверенности и целеустремленности. Уборка в соответствии с методом KonMarie сводится к тезису «минимизируй, чтобы максимизировать».
Эта философия характерна и для многих других записей о минимализме. Многие из них можно охарактеризовать как побочные эффекты книги Кондо, поскольку они были опубликованы вскоре после выхода бестселлера и поддерживали те же принципы. Как и Кондо, Фумио Сасаки в своей книге «Прощайте, вещи!» рекомендует сокращение материальных ценностей для увеличения счастья и успеха в жизни. Тем не менее он не описывает конкретный метод устранения помех, но советует своим читателям максимально сократить количество вещей. В его понимании минимализм определяется как «сведение необходимых предметов к минимуму и избавление от лишнего, чтобы мы могли сосредоточиться на вещах, которые действительно важны для нас». Рассказывая о своем личном опыте перехода от накопительства к минимализму, Сасаки показывает фотографии своей квартиры до и после и, наряду с этим, описывает, как благодаря этим изменениям ему удалось избавиться от таких вредных привычек как переедание, употребление алкоголя и пустая трата времени. В книге Сасаки дает очень конкретные описания предметов, от которых он отказался, когда стал минималистом. Это все книги, компакт-диски, собранные письма и фотографии, некоторая мебель и техника, музыкальные инструменты и многое другое. Интересно, однако, что книга в то же время рекламирует разные формы и объекты потребления. В частности, Сасаки хвалит устройства, которые по его мнению поддерживают образ жизни минималиста за счёт того, что они либо заменяют повседневные объекты на меньшие, либо объединяют функции нескольких в одном. Книга рекламирует продукты довольно конкретно, эта тенденция становится особенно очевидной в тех отрывках книги, где автор хвалит продукты Apple, находя связь между этой компанией и Японской культурой: «Многие минималисты любят продукты Apple и основателя компании, Стива Джобса. Продукты, которые он создавал, всегда избегали излишков. У iPhone есть только одна кнопка». Таким образом, книга рекомендует радикальное сокращение потребительских товаров с одной стороны и поощряет потребление различных — более дорогих продуктов — с другой.
Эту логику соединения минимализма с поощрением различных форм потребления можно также увидеть в руководстве Доминик Лоро «L’art de la simplicité», которое впервые было опубликовано на французском языке в 2005 году — за пять лет до книги Марии Кондо. Лоро выступает за тот же образ жизни в сферах «материализма», «тела» и «разума», она изображает дисциплину и самоконтроль как результаты и предпосылки жизни минималиста: «люди, которые живут в чистых, пустых местах, имеют контроль над своей жизнью. Они не «одержимы» и чувствуют большее удовлетворение и комфорт». Как и Сасаки, Лоро поощряет различные формы потребления. Она признает эту двойную логику, но оправдывает ее как необходимый шаг на пути к долгосрочному минималистскому образу жизни: «Качественные материалы — залог комфорта. Помните, что кашемир — не роскошь для богатых, он согреет вас лучше, чем два дешевых одеяла». Минимализм для Лоро — это не средство жить менее дорогой жизнью, а скорее метод повышения эстетического качества личной материальной культуры и домашнего хозяйства. Как и у Кондо и Сасаки, минимализм в этом случае сочетается с намерением максимизировать индивидуальные аспекты жизни и стимулирует новые формы потребления.
Двойная ориентация, по-видимому, характерна для всего течения в той же степени, что и упор на саморазвитие путём расхламления. В книге «Магический пофигизм», у которой в оригинальном названии буквально звучит “The Life Changing Magic of Not Giving a F**k”, Сара Найт подобно Кондо, которая советует своим читателям классифицировать материальные ценности в соответствии с ответом на вопрос «Приносит ли это радость?», выступает за классификацию отдельных видов деятельности в соответствии с вопросом «Раздражает ли это?».
Все, что раздражает, должно быть стерто из личного ‘fuck budget’, который может включать в себя рабочие обязанности, дружбу, социальные ритуалы, семейные встречи и прочие обязанности. Вместо того, чтобы учить своих читателей, как складывать и хранить предметы, Найт учит их методу ‘Not Sorry’ из двух пунктов: решить, на что тебе наплевать, и наплевать на это. Отвечая на вопрос о том, что делать с неприятной работой, приносящей деньги, Найт предлагает два варианта: либо уменьшить количество раздражителей, либо найти другую. Похоже, что советы Найт нацелены на читателей, которые могут — из-за уровня образования или социально-экономической ситуации — позволить себе рискнуть not giving a fuck.
Аналогичная логика применима к руководству Тони Крэбба «Безумно занят», которое было опубликовано в 2014 году и, что неудивительно, рекламировалось как «меняющее жизнь». Крэбб, пожалуй, наиболее четко заявляет, что совет, предложенный в его книге, не о максимизации эффективности для того, чтобы успевать больше, а о минимизации общего количества отдельных видов деятельности, обязательств и отвлекающих факторов. По его мнению, в гонке за продуктивностью мы попадаем в замкнутый круг: мы становимся более эффективными — делаем больше вещей — становимся более занятыми. Совет Крэбба «сделать правильный выбор» заключается в установлении индивидуальных приоритетов и следовании им. Он предлагает сосредоточиться на стратегических областях своей работы, не обращая внимания на другие. В этих рекомендациях именно дифференциация, а не эффективность является ключом к успеху в конкурентной среде с ограниченными ресурсами. Для Крэбба количество требований, с которыми люди сталкиваются сегодня, просто слишком велико, чтобы стремиться к тому, чтобы быть идеальным во всём.
Подобно рассказам Сасаки и Лоро о новых формах «качественного» потребления, книги Найт и Крэбба способствуют появлению новых форм продуктивности. Все эти советы по устранению беспорядка в голове и квартире объединяют между собой обещания авторов о том, что меньшее приведёт к большему.
Экология, new luxury и капитализм
Авторы перечисленных работ выражают недовольство накопительством, воспринимают его как результат индустриализации и косвенно связывают минимализм с борьбой против капиталистических принципов роста. С точки зрения эко-политики это актуально, — ученые-экологи все чаще подчеркивают необходимость замедления темпов развития экономики, но подчёркивают, что такие радикальные изменения вряд ли будут привлекательны как для избирателей, так и для политиков, если они не будут соответствовать культурным ценностям общества. В частности, эксперты рекомендуют сместить акцент с отказа от потребительства на пропаганду постпотребительского «альтернативного гедонизма», акцентируя таким образом внимание не на отказе от потребительства, а на разочаровании в нём. Крайне важным для этого процесса является практика «эстетического пересмотра», в результате которой товары, которые когда-то воспринимались как соблазнительно-гламурные, постепенно становятся бесполезными, громоздкими и безобразными из-за чрезмерной траты ресурсов на их изготовление или сложностей с переработкой.
Минимализм как образ жизни соответствует этому идеалу. Он строится на переосмыслении «мира чересчур» и отвержении изобилия в работе, среде обитания и потребительстве. Обещанные бонусы в виде повышенной концентрации, осознанности и качественно нового уровня жизни наделяют движение потенциалом и возможностью выступать в роли культурного рычага для демократического перехода к замедлению роста экономики и улучшению экологии. Тем не менее такой подход подвергается критике, поскольку «идеальная» культура минимализма подразумевает радикальные действия по изменению образа жизни: она требует покупать новые более минималистичные и качественные товары и выбрасывать старые, ненужные и некрасивые. При таком стечении обстоятельств, в котором это движение станет массовым, избавление от накопленных материальных благ станет настоящей проблемой, поскольку книги не дают четких указаний о том, как поступать со старыми вещами, и тем более не могут предвидеть, что случится, если так захотят поступить все.
Другая и более сложная проблема минимализма, заключается в том, что такой образ жизни подходит очень малому проценту жителей Земли, а если быть точнее — только среднему и высшему классу. Философия минимализма, как правило, пренебрегает тем фактом, что культура потребления сейчас в значительной степени является результатом развития промышленности в местах, где издержки производства, в частности оплата труда, очень низкие. Анализируя движение минимализма в США, Джейсон Родригес утверждает, что «минималистичный образ жизни американцев опирается на способность потреблять дешевые товары, которые остаются недорогими, благодаря трудовой эксплуатации за рубежом и дешёвого труда рабочих-мигрантов в Соединенных Штатах». В особенности это ставит под сомнение ту часть идеологии минимализма, в которой освобождение от потребительских императивов приводит к тому, что люди могут позволить себе меньше работать. Такие заявления игнорируют то, что в нынешних экономических условиях сама возможность «жить с меньшими затратами» предполагает, что товары первой необходимости можно покупать по относительно низкой цене, что связано с эксплуатацией рабочей силы в бедных странах.
Более общий парадокс минимализма основывается на том факте, что идея такого образа жизни с одной стороны мешает капиталистическим привычкам накопления, но в то же время либо защищает рост капитализма, либо активно отвлекает от вопросов изменения макроэкономической системы. Минималисты Джошуа Мильберн и Райан Никодемус иллюстрируют эту тенденцию на своем веб-сайте и в фильме «Минимализм: документальный фильм о важных вещах», где пропагандируют сокращение потребления и занятости. В статье «Стимулируйте экономику как минималист» они признают, что, если бы все немедленно прекратили тратить свои деньги, наша экономика потерпела бы крах. Однако, по их мнению минимализм не означает отрицание потребления как такового, но отменяет потребительство, которое определяется в этом контексте как «обязательное, бессмысленное, пагубное и импульсивное». Минимализм же, напротив, выступает за развитие осознанного выбора, а также за смещение потребления в сторону нематериальных товаров: «Минималисты инвестируют в опыт, а не во владение. Путешествия, концерты, каникулы, театр и прочее. Мы все можем тратить деньги, не приобретая новые материальные вещи». Парадокс в том, что этот образ жизни отвергает императивы потребления на микроуровне, но оставляет нетронутым — если не защищает — капиталистическую парадигму роста. Это актуально с учетом того, что рост нематериального потребления, в частности авиаперевозок, также оказывает разрушительное воздействие на окружающую среду. Тем не менее, проблема идет дальше, потому что, примиряя минимализм с экономическим ростом, идеология отвлекает внимание от его темпов и вопросов эко-политики, которые требуют общественного обсуждения и более серьёзных мер.
Порядок зависит от того, как человек хочет жить
Приверженцы минимализма предполагают, что проблема переизбытка затрагивает людей в первую очередь на личностном уровне, и предлагают учиться делать эмоционально обусловленный выбор в отношении того, как действовать или потреблять, чтобы внутри и снаружи не было всего «слишком много». Людям предлагается спрашивать себя, порождает ли радость тот или иной товар или деятельность, что закрепляет тенденцию потребительства вращаться вокруг самовыражения людей, а не вопросов о необходимости и функциональности. Таким образом минимализм переносит существующие идеологии потребительского саморасширения и товарного фетишизма в практику противостояния потреблению. Беспокоит, однако, не то, что минимализм поддерживает аспекты потребительской идеологии, а то, что он связывает избыточное потребление с экономическими и экологическими проблемами в мире, а связь между этими явлениями не такая очевидная и однозначная.
В настоящее время минимализм связан с идеологией индивидуализма, которая требует, чтобы человек взял на себя ответственность за свое благополучие, одновременно компенсируя неустойчивость и несправедливость всех внешних систем. Кроме того, подобный образ жизни не только делает понимание излишества и пресыщенности сугубо индивидуальным, но и склонен активно отговаривать людей от рассмотрения более широких политических, экономических и экологических последствий их образа жизни. Для того, чтобы минимализм превратился в эко-политическое движение, крайне важно преодолеть его ограничения и перейти от частного к общему. Это не означает пропаганду коллективизма, а скорее призывает учесть некоторые другие аспекты философии минимализма и не допустить того, чтобы он коснулся мышления и понимания перспектив.
