“Литературная газета”. Стражи этичности.
Каждый из нас с детства привык, что все связанное с именем А.С.Пушкина — это гениально по подаче и невероятно глубоко по содержанию, поэтому «Литературная газета», которая берет свое начало именно от знаменитого на весь мир русского поэта, стала значительным явлением в общественной и литературной жизни России, дальнего и ближнего зарубежья. На страницах издания освещается, анализируется и предлагается читателям обширный диапазон интересных для публицистики тем, среди которых основными считаются литература и искусство, право и мораль, политика и общество, нравы и традиции. Заложенные ещё Пушкиным и Дельвигом принципы, которые позже были поддержаны Горьким, и сейчас являются основополагающими для современных творцов этой газеты: обязательная широта взглядов на литературно-художественный процесс, стремление к просвещению своих читателей в соответствии с современной ему реальностью и осмысленный высококультурный патриотизм.
«Литературная газета» сегодня — это издание, в первую очередь, для мыслящей, не принимающей все на веру, читающей публики, которая неголословно причисляет себя к интеллигенции. Это издание для аудитории, которая интересуется широким спектром охватываемых газетой тем и которая привыкла к определенному уровню разговора, разговора с профессионалами своего дела, и к определенной подаче информации, к объективной подаче. «Литературная газета» в том виде, в котором мы ее привыкли видеть и читать, — это еженедельное общественно-политическое издание, выходящее по средам и непременно развивающее лучшие традиции отечественной журналистики и публицистики.
Если взять во внимание готовность «ЛГ» к открытому разговору с читателем, присущую ей дискуссионность и выстраивание отношений между автором и потребителем информации по модели «человек знающий — человек понимающий», то становится очень интересно рассматривать специфику издания с точки зрения предоставления обратной связи от создателей статей по поводу увиденного и услышанного.
Так «Литературная газета» становится надежным и востребованным пристанищем для медиакритических материалов, которые не только выделены в отдельную рубрику «ТелевЕдение» (что для России — явление не повсеместное и даже редкое), но и регулярны по своему выходу (они присутствуют в каждом номере в количестве от 1 до 3 штук). Авторский коллектив рубрики абсолютно разношерстный: наряду с одним из самых известных отечественных медиакритиков, бывшим работником телевидения и радио, постоянным автором и редактором «ТелевЕдения» Александром Кондрашовым (88 публикаций за последние 2 года) на страницах издания печатаются люди без огромного количества регалий: Поля Куликова (15), нижегородец Ярослав Кауров (2), Михаил Чижов (2), Михаил Захарчук (1), Максим Замшев (1), Александр Бобров (2). Такой большой список авторов, говорит лишь о том, что эта сфера вызывает споры, не является однозначной и нуждается в глубокой проработке. Все это становится возможным при объединении авторов — профессионалов и авторов-любителей, которые могут рассматривать объекты медиакритики с разных точек зрения, применяя разный жизненный опыт и затрагивая индивидуальные, волнующие каждого из них темы.
Но все это будет иметь смысл только тогда, когда работать начнет не только автор, но и читатель, въедливый (в хорошем смысле этого слова), где-то перфекционистичный и обязательно думающий читатель. Думающий о том, что ему говорят, зачем ему это говорят и как ему, читателю, с этой информацией работать.
Именно поэтому я выбрала «Литературную газету» в качестве объекта исследования на предмет медиакритики: авторы знают, что их читают люди развитые и сведущие в вопросах массовой культуры, поэтому стараются максимально точно и полно донести до них свои мысли, не опускаясь при этом на уровень безаргументированной грубой критики, но и не стесняясь эмоционально выражать свое мнение. Читаешь их статьи и чувствуешь, что с тобой на одном языке разговаривают и что твое мнение для них тоже важно, иначе, зачем они ввели возможность открытого комментирования сразу под статьей? Да ещё и сами авторы часто участвуют в обсуждениях насущных тем наряду с активными читателями.
Рассмотрим примеры нескольких публикаций!)
Автор — Александр Кондрашов
«Жуть жуткая»: статья о сериале «Кровавая барыня», который шел в течение 2 недель по «России 1».
«Чего хотели добиться руководители «России 1», ставя в прайм-тайм главного государственного канала этот сомнительных художественных качеств исторический фальсификат, который портил настроение, сеял ужас и возбуждал отвращение к русской жизни второй половины ХVIII века, к славным временам Елизаветы Петровны и блистательной эпохе Екатерины Алексеевны», — такими словами начал изложение автор. И на протяжении всего материала с помощью изобразительно-выразительных средств Кондрашов доказывал свою точку зрения непонимания целесообразности данной кинокартины и явной фальсификации исторических фактов:
- «…который портил настроение, сеял ужас и возбуждал отвращение к русской жизни второй половины ХVIII века» — градация; прием используется для нагнетания обстановки, более полной передачи ощущений от просмотра этого сериала, создания образности.
- «…и самыми интересными были бы не сама барыня, свихнувшаяся после смерти мужа, не способы, которыми она мучила дворовых девок, а то, как в то время её крепостным удалось изобличить садистку, дойдя до самой императрицы…» — разговорный стиль речи, использование слов с отрицательной коннотацией, сниженная лексика, экспрессивность речи.
- «…придумали ей романтическую, роковую любовь, убогое дворянское окружение, состоящее сплошь из ничтожеств, уродов, развратников и даже педофилов, на фоне которых она смотрелась единственной приличной женщиной…» — разговорный стиль речи, использование эмоционально-маркированной лексики, сниженная лексика, грубые слова с негативной коннотацией (ничтожеств, уродов, развратников, педофилов), сарказм; используются для описания абсурдности ситуации, созданной режиссером и сценаристкой;
- «…Убить сына и сжечь в храме всех крепостных (фантазия сценариста безудержна!) Салтычиха не успела — остановила полиция…», «…И последнее, почему 16(!) серий посвящены ведьме-садистке…» — расставление акцентов в тексте, прием ремарки, чтобы подчеркнуть значимые места в тексте и в то же время поднять их на смех.
«…За что? Зачем? Какую цель ставили перед собой режиссёр Егор Анашкин и сценаристка Марика Девич?», «…И последнее, почему 16(!) серий посвящены ведьме-садистке, а не великим людям эпохи, например, Екатерине Дашковой, стоявшей у истоков Российской академии наук, или Суворову и Потёмкину? Они рейтинга не соберут?» — нанизывание вопросных предложений, которые, выступая в качестве риторических, направляются к читателю и выстраивают при этом с ним некий диалог, сокращающий дистанцию между его участниками и повышающий уровень доверия.
Автор — Михаил Чижов
«Насилие ради насилия»: о сериале «Невский» на НТВ, о влиянии уголовно-полицейских кинокартин на общественность и о моральном разложении на экранах телевизоров.
«Новый сериал с названием «Невский» продолжает свой «победный» марш на телеэкранах. Смотреть полностью его нет необходимости: достаточно обрисовать один лишь эпизод, по которому, согласно индуктивному методу, можно смело сделать общий вывод».
Что же это за сериал такой, если судить о нем можно лишь по одному эпизоду, вызывающему огромное количество вопросов? И автор их, естественно, задает, когда аргументированно обосновывает свою точку зрения с использованием средств речевой выразительности:
- «Честный и принципиальный» (так в анонсе фильма) майор Павел Семёнов (временно оставивший работу в органах) подъезжает на своей крутой тачке к закрытому коттеджному посёлку за чугунной решёткой» — заключив описание главного героя в кавычки, автор тем самым ставит все описания данного сериала под сомнение, дополнительные пояснения в скобках вводят читателя статьи в курс дела, использование сленга — эмоциональность высказывания.
- « — А, ты, значит, хозяин ворот, — издевательским тоном вопрошает бывший блюститель порядка…» — ремарка уже на начальном этапе материала создает впечатление о персонаже, присутствует доля сарказма.
- «…Таким образом, опытный оперативник, способности которого превозносятся в фильме, не в состоянии выполнить простейшего задания: побеседовать с одной из жительниц этого посёлка»; «Во-вторых, пусть у Семёнова нет в данный момент паспорта, но должны же быть мозги…»; «Третий вывод. Вседозволенность, которая формируется у всех работников так называемых органов по защите правопорядка»; «В-четвёртых, пропагандируется насилие ради ничем не обоснованного насилия» — постепенное нанизывание аргументов, автор проявляет свою осведомленность в данном вопросе, его четкая логика вызывает доверие к тому, что он пишет; «нет паспорта, но должны быть мозги» — хлёстко, вкусно и по делу.
- «… Спокойно спросим зрителя: зачем по-хамски, нарушая закон, так вести себя, нарываться на скандал, ведь охранник может вызвать подкрепление и задержать хулигана или подать на Семёнова в суд за нанесение телесных повреждений?»; «Нужны ли нам такие фильмы?»; «Какая уж тут защита?» — вопросная форма повествования, с помощью которой автор ещё раз призывает читателей задуматься над ответами на них, создание иллюзии прямого общения с читателем, усиление художественной выразительности.
В данной аналитической рецензирующей медиакритической статье Чижов прямо задает вопросы о воздействии медиапродукта на сознание и поднимает на поверхность то, чему он учит людей у экранов: «…Обучающие молодёжь насилию, хамству, беспринципности, примату личных интересов перед общественными задачами, жадности». И не только учит, но и обесценивает образ полиции в глазах обывателей. И автор это уверенно доказывает.
Автор — Александр Кондрашов
Критика массовая; рецензирующий (1 часть) и обзорный (2 часть) материал «По законам гибридного времени»: о сделанном на Украине сериале «По законам военного времени»: о совсем не победной истории, об одетых с иголочки военных юристах, о криминальной мелодраме с оттенком гламура, о тоске по импортозамещению, об инфицировании телевидения, о развращении народа «эмигрантским» телевидением.
«Может показаться, что сериалы об «офисном планктоне» и военном времени сделаны по одним и тем же лекалам».
Серьезные размышления вызвало появление на Первом канале (!) в канун празднования 72-й годовщины Великой Победы «сомнительного военного» сериала. Отсюда и резкие высказывания, эмоционально окрашенная лексика, колкие фразы и выстроенная прочувствованная и продуманная аргументация:
- «И война в сериале похожа на войну меньше, чем псевдоним украинской певицы Ани Лорак на её настоящее имя Каролина» — неожиданное сравнение, один из способов создания выразительности.
- «…не то, как под бомбёжками организовывалась оборона города (в сериале фашисты — хорошие, и столицу советской Украины не бомбят!)»; «От скупки краденого и похищения золотых слитков до убийств начсостава на передовой и кошмарных предательств в тылу (к концу сериала в измене подозреваешь всех героев!)»; «Украинская кинокомпания «Star Media», работающая много и успешно на рынке СНГ (среди её удачных телепроектов назову хотя бы «Смерть шпионам», который лет десять назад мы с удовольствием рецензировали)»; «… как без особых изменений сценарий иностранного проекта переносится на русскую почву, приобретая часто злобно антироссийское звучание (яркий пример — сериал Павла Лунгина «Родина»)» — многочисленные дополнительные комментарии автора — отличительная черта его творческого стиля. С их помощью автор показывает свою осведомленность в данном вопросе, предлагает читателю дополнительные факты для раздумья и расширяет границы анализируемого материала.
- «… сериал «с войной» легче продать на наши каналы, особенно под 9 Мая — в России сейчас в моде патриотизм» — ироническое повествование, «цепляет» своей прямотой и резкостью. Но правда же.
- «… Но одно дело коммерческое, развлекательные шоу — посмотрел, посмеялся, забыл; другое — художественное кино, где эмоциональное воздействие может быть таким сильным и глубоким, что образы и коллизии из фильмов впечатываются в подкорку на всю жизнь» — свободная манера речи, разговорный стиль, использование ряда глаголов — воссоздание действительности, фразеологизм — один из способов создания образности.
- «… Кстати, на Украине «Измены» показаны не были, для украинского зрителя сериал сочли, видимо, чересчур аморальным, а наш пипл ничего, пусть хавает» — ироническая интонация, использование молодежного жаргона придает ситуации абсурдность и некую комичность. Хотя ничего смешного в этом, конечно же, нет. И автор это, естественно, знает.
Год назад сериал прошёл на Украине, но зачем его купили в России? И показали в канун Дня Победы? У нас нет своих сценаристов и режиссёров, которые могли бы написать и снять историю о подвиге наших солдат? Нет киностудий, производственной базы? — излюбленный прием в «Литературной газете» — огромное количество вопросов, которые выстраивают диалог с читателем, сокращение дистанции, создание образности и как следствие — эмоциональный текст.
Автор — Александр Кондрашов
Проблемно-постановочный материал, обзор «Кто и что побеждает в эфире»: о существенных переменах в российских теле — и радиоэфирах, о народе, который патриотичнее телевидения, о выборе российских радиостанций «кто они, с кем и за кого?».
«Революцiя гiдности», воссоединение Крыма с Россией, война в Донбассе заставили российские радиостанции, их голоса (ведущих и приглашаемых экспертов, пробивающихся в эфир зрителей) определиться: «кто они, с кем и за кого?». Вскрыться, так сказать.
Что показало вскрытие?» (использование устойчивого словосочетания — создание в сознании читателей определенных ассоциативных связей, мощное средство создания выразительности)
Один из немногих материалов, который посвящен не телевизионным программам, а радиостанциям, точнее манере поведения их ведущих и идей, которые они продвигают в народ. Кондрашов, естественно, не смог остаться в стороне от явного изменения поведения представителей некоторых волн в условиях современности:
- «… Но как он изменился с революционных времён, похорошел, помудрел, европеизировался, сменив большевистскую кожанку на чудный смокинг. От прежнего красно-коричневого молодечества не осталось и следа. Сейчас это большой либерал, эстет, барин и душка» — разговорный стиль речи, использование яркой метафоры (кожанка-смокинг), эмоционально окрашенная лексика (молодечество, душка — положительная коннотация). Есть что-то неискреннее и слащавое в описании, что-то очень похожее на самого Невзорова.
- «… как он неизменно именует святейшего, омерзительны и подлы, но чу! Тут действительно не без достоевщины со смердяковщиной» — использование возвышенной лексики (святейшего, подлы и омерзительны — кратк прилаг., книжн.стиль), разговорное междометие (чу!) — граница между возвышенностью и сниженностью речи (достоевщина, смердяковщина). Все это превращает текст в живой поток речи
- «Для успеха в эфире надо всего-то ничего: быть со своим народом, а не с чужим, и не обслуживать интересы капитала, тем более зарубежного» — использование антонимов — одно из средств создания образности, яркая точка статьи — уточнение (тем более зарубежного). Красивый финал хорошего материала.
«И правда, ну как ещё вернуться в эфир, чтобы тебя заметили все?»; «Но кто позволил, как он смел и кто виноват? Нечистая сила, былая дружба с Березовским?» — и снова излюбленные Кондрашовым и «ЛГ» в целом риторические вопросы. Постоянное использование этого приема. Ну что ж: стабильность — признак мастерства.
Автор — Ярослав Кауров
Критика массовая, проблемно-постановочная статья «Женские вопросы»: о рынке рабов, о ненужности больных и бедных, о вечной теме Дома-2, об исчезновении семьи как социального института. Одна из самых хлестких, на мой взгляд, статей. Интересные речевые обороты, удачно построенные тропы, правильное общее настроение статьи и ни капли лжи. Только наша реальность. И невероятно «вкусный» стёб:
- «… Каким образом ведущие не догадались заглянуть претенденту в рот, не попросили, будто он лошадь, показать зубы? Как соглашаются гости на такой душевный стриптиз и публичную порку?» — использование метких устойчивых речевых сочетаний, удачное сравнение (будто он лошадь), яркие метафоры (душевный стриптиз, публичная порка), — все это делает статью эмоционально наполненной и действенной. Появляется желание подписаться под каждым словом. По крайней мере, у меня.
- «Не стесняются задавать вопросы о здоровье. Больные тоже не нужны. Исключение делается для богатых. Тут можно быть и больным. Даже лучше. Видимо, раньше помрёт, быстрее деньги достанутся» — ритмизированность текста создается за счет коротких, но ёмких предложений, просторечное высказывание «раньше помрет» — стирание границ между автором и читателем, разговор «на одном языке», понятность и эмоциональность, которые смотрятся очень эффектно.
- «Это так же, как если бы роза повернулась к вам и плюнула в глаз!» — точная и яркая метафора и олицетворение. Одни из самых действенных приемов речевой выразительности.
- «Для чего это показывается? Чтобы необоснованно повысить требования женщин? Чтобы мужчины превратились в волков, ищущих, как бы задрать овечку» — и снова ряд вопросительных предложений, классический для «ЛГ» прием; уместная для анализируемого материала метафора снова делает свое дело — описываемая ситуация перестает быть «плоской» и предстает в полном «объеме».
Автор — Михаил Захарчук
«Ее величество достало»: о существовании ТВ ради рекламы, о «жизнерадостном эспумизане и простамоле» в дни трагедий, о бессилии государства перед рекламой и о служении рейтингу.
«Генеральная миссия отечественного ТВ, так сказать, альфа и омега его деятельности — оболванивание народа рекламой»
- «Ящик» каждодневно и методично заливает экран кровью, душит криминалом, с ума сводит прочим беспределом. Никто в стране — ни верхняя палата российского парламента, ни нижняя — не в силах, не говорю уже прекратить, хотя бы немного обуздать злостный телевизионный террор населения» — прекрасно подобранные метафоры нагнетают атмосферу и визуализируют поднятую в проблемно-постановочной статье тему, лексика с отрицательной коннотацией (криминал, террор, кровь, душит, беспредел).
- «Впрочем, что это я с наивностью чукотского мальчика ставлю морально-этические вопросы перед нашим телебизнесом. Они в гробу видели тех, кто смеет поднять руку на их священную корову» — свободная манера изложения, разговорный стиль речи, устойчивые выражения формируют яркую образность и выстраивают понятный для обеих сторон диалог. Границы разрушены, разговор на «ты». Доверительный разговор.
- «Но — только до рекламного ролика. Дальше на зрителей полился всё тот же жизнерадостный «эспумизан с простамолом». После него — вновь демонстрация скорби. До следующего рекламного ролика. И так трижды» — яркий пример рубленого синтаксиса (прием — парцелляция), придает тексту ритмико-интонационный рисунок, позволяет актуализировать важные фрагменты, придают речи разговорный оттенок.
Автор — Александр Бобров
Массовая критика, проблемно-постановочная аналитическая статья «Детское «Вау!»: о «Новой волне» в Артеке, о пародии на взрослые гала-шоу-форматы, о недетских песнях, о декольте и попсе.
«Это было ужасно: пахнуло не свежестью детского восприятия мира, непосредственностью и радостным сиянием глаз, а пародией на взрослые гала-шоу-форматы».
- «Девочка Мария, выходит, больше семи лет пашет как профессиональная фотомодель, актриса, танцовщица, певица, начав танцевать с 3 лет, а в 4,5 года поступила в продюсерский центр «Парадиз». Бедный ребёнок! Хотя, наверное, небедный… Но что она поведает про детский мир Украины?» — восклицательное предложение и следующее за ним предложение с умолчанием, которое по смыслу опровергает первое на основе каламбура (бедный (несчастный) — небедный (богатый)), делают текст эмоциональным и живым + традиционный риторический вопрос вносит свою лепту в довершение картины образности.
- «А в толерантном концерте Миша пел, кривляясь и мяукая, хит на английском в комбинированных ботинках чикагских гангстеров. Почему?» — разговорный и свободный стиль изложения, использование просторечия (кривляясь) уместно в контексте настроения статьи, внимание к деталям и наделение их символичностью (ботинки — позерство, пафосность).
- «Ну кто в песенном четверостишии употребляет обрывочно глагол в двух значениях: разрешите — позвольте и разрешите — решите? Маленькие хористы сами поняли, что поют? И вообще — что приведённые песни скажут детской душе и пытливому разуму?»; «А наряды и декольте телеведущей Леры Кудрявцевой и Наташи Королёвой? А эротичные разрезы по бокам и «пережаренный» загар Нюши?» — и снова стабильность — риторические вопросы: иллюзия сближения, акцентирование на основных проблемах, диалог с читателем.
- Дай бог, чтобы девочки, сидевшие в зале Артека, не восприняли стиль этих «звёзд» как образец для подражания — разговорное междометие «дай бог» — яркий показатель позиции автора, передающий основные его опасения.
Анализ приведенных выше материалов показал, что медиакритики в «Литературной газете» с большим удовольствием пользуются эмоционально-окрашенной лексикой, которая позволяет им более полно и выразительно облечь свою мысль в слова. Но что немаловажно, ни в одном из материалов я не обнаружила оскорблений или безаргументированных высказываний на счет того или иного медиапродукта или медиаперсоны: критики действуют в рамках профессиональной этики, не опускаясь до инвективной лексики или голословных обвинений. Слова с негативной коннотацией встречаются, но сравнительно редко (например, «ящик» каждодневно и методично заливает экран кровью, душит криминалом, с ума сводит прочим беспределом») и в отношении не конкретного человека или программы, а ради создания образности и «живой» передачи затронувшей автора проблемы.
На мой взгляд, медиакритические материалы напоминают здесь больше мнение авторов о конкретном медиапродукте, а не пропаганду и продвижение этих взглядов в массовое сознание. Ты можешь согласиться с точкой зрения автора, можешь, наоборот, полностью её отвергнуть и сразу же написать об этом в комментариях под статьей. Но нельзя говорить о том, что авторы совсем не используют в своей практике приемы речевого манипулирования.
На протяжении всей этой аналитической работы мы неоднократно говорили о риторических вопросах, которые медиакритики используют повсеместно. Так вот именно они и являются одним из ярчайших приемов манипулирования: на вопрос «Нужны ли нам такие фильмы?» сам собой напрашивается ответ «Нет», который точно соответствует мнению самого автора
К таким приемам можно отнести и употребление жаргона, который волей-неволей, но настраивает читателя на определенный лад, нужный автору, «играет» на эмоциях и раззадоривает: наш пипл ничего, пусть хавает
И, наконец, на основе проанализированных материалов можно говорить о тактике обоснованных оценок: чтобы стать хорошим аргументом, обоснованная оценка должна быть правильно построена. Примером может служить статья «Насилие ради насилия»: «Во-вторых, пусть у Семёнова нет в данный момент паспорта, но должны же быть мозги…»; «Третий вывод. Вседозволенность, которая формируется у всех работников так называемых органов по защите правопорядка»; «В-четвёртых, пропагандируется насилие ради ничем не обоснованного насилия».
Однако, в рубрике «ТелевЕдение» не найти традиционных моделей манипулирования вида «Как давно известно…», «По мнению того-то…», «Вы как люди мыслящие, конечно, понимаете” и т.д. И хорошо, что не найти, ведь газета действительно направлена на аудиторию думающую и понимающую. Автор знает, для кого пишет.
На основе всех прочитанных материалов можно сделать вывод, что на страницах «Литературной газеты» активно используются не только жанр аналитической статьи, но есть место обзорам и рецензиям. Важно отметить, что кроме обличения программы вещания радио, установок телевидения, неаккуратных высказываний ведущих и направления мысли российских телепередач в принципе в медиакритике данного издания можно встретить и короткие заметки на тему удачных медиапродуктов, которые оказывают положительное влияние на потенциальную аудиторию и просто обязаны иметь место в нашей современной жизни:
Рассмотрев многочисленные медиакритические материалы, я удостоверилась в том, что их авторы очень уверенно и четко, как говорится, «попали» в редакционную политику и концепцию «Литературной газеты»: статьи, действительно, предоставлены аудитории думающей, людям, которые не слепо верят всему тому, что им показывают на голубом экране, а тщательно ищут ответы на вопросы, которые их мучают. Сами материалы в полной мере отражают издание, в котором печатаются: статьи изобилуют метафорами, подтекстами, хлесткими сравнениями, наполнены огромным количеством риторических вопросов, фразеологизмов, устойчивых речевых сочетаний, употребляются конструкции рубленого синтаксиса, восклицательные предложения передают эмоции автора, цитаты полностью погружают читателя в описываемые ситуации, а общее свободное и легкое повествование, которое достигается путем использования разговорного стиля речи (сленг, просторечия, жаргон, междометия), становится доступным для каждого, кто захочет окунуться в мир медиакритики.
Проанализировав тематический состав статей, я обнаружила, что медиакритика в «ЛГ» наибольшее значение придает этической и нравственной стороне вопроса, рассматривает возможности влияния распространяемого контента на сознание общества и активно пытается этому противостоять (хотя бы открывая на это глаза), поэтому чаще всего поднимаются темы аморального поведения на телеэкране, низкосортных «бульварных» программ, фальсификации исторических данных, неискренности и наигранности на центральных каналах, пропаганды насилия и жестокости.
Таким образом, можно сказать, что авторы «Литературной газеты» через медиакритические материалы поставляют в сознание своих читателей все новые и новые вопросы, над которыми стоит поразмыслить, при всем этом Кондрашов, Захарчук, Бобров и многие другие не позиционируют свои мысли, как истину в последней инстанции. Они предоставляют читателю право выбора. Но я, например, с ними в очень многом согласна. Переманили все-таки!)
