Александр Мельман: “Свободная журналистика — смысл моей жизни”.
Автор: Курникова Александра
Медиакритика, на мой взгляд, это достаточно необычная, если не сказать специфическая, область деятельности. Поэтому, чтобы писать медиакритику, эксперту необходимо иметь большой кругозор, эрудицию, обладать достаточным запасом знаний, попросту, ориентироваться в разного рода вопросах: о журналистике в целом, о журналистике на данном этапе ее развития, о том, что происходит в мире медиа, какая вообще ситуация в стране и мире и т.д. Ведь постановка проблемы и выявление причинно-следственных связей является неотъемлемой частью медиакритического материала.
Все это важно, в первую очередь, для того, чтобы грамотно, точно и понятно, насколько это возможно, проанализировать и донести суть происходящего как до массовой, так и до профессиональной аудитории. Среди большого количества медиаэкспертов свой выбор я остановила на личности Александра Мельмана.
Мельман Александр Иосифович — журналист, телекритик, бессменный телевизионный обозреватель газеты «Московский комсомолец», частый гость популярных телеканалов и таких радиостанций, как «Эхо Москвы», «Маяк», «City-FM». А. Мельман ведет свой блог на сайте радиостанции «Эхо Москвы» и свою колонку в газете «Московский комсомолец»: отдел кино и телевидение или отдел культура. Сразу стоит отметить, что газета «Московский комсомолец» — ежедневная общественно-политическая газета, относится к массовому типу издания. Радиостанция «Эхо Москвы» является информационно-разговорной радиостанцией, статус (устав организации) которой предписывает, что редакционный курс может определяться исключительно главным редактором. Во многом именно это определяет отношение к данной радиостанции, как к по-настоящему независимому СМИ, которое доказывает, что свобода информации для массового слушателя все еще существует.
А. Мельман регулярно пишет и в «МК» и на «Эхе», при этом ряд его текстов из «МК» можно увидеть и в его личном блоге на «Эхе». Показательно, что Александр Мельман пишет в «МК» с 1999 года, первая запись в блоге на «Эхе» 2014 года. Что касается жанрового многообразия, то Мельман пишет заметки, обзоры, обозрения (например, традиционное подведение итогов телевизионного года (самые заметные события): «Владимир Познер — красавчик года: лучшее на ТВ-2017»), рецензии, письмо (например, «Слуга» (открытое письмо вице-спикеру Госдумы Петру Толстому), интервью (например, «Грачевский рассказал о цензуре в «Ералаше»: как спасали «скелет бабушки»). Последние публикации автора датируются мартом 2018 года.
Интервью с Александром Мельманом от 11.03.2018, которое он дал STMEGI (еврейский информационный портал горских евреев) стало для меня показательным именно в плане понимания того, как он лично относится к своей профессии, что думает и что она для него значит. Так, на вопрос журналиста Яны Любарской «Как ты успеваешь тщательно разбираться и в шоу-бизнесе, и в политике, и следить за телепрограммами, всегда быть на гребне волны, одним словом?» А. Мельман ответил следующее:
«Журналистика — это поток новостей, и тут действительно надо быть в курсе всего и на гребне волны, как ты сказала, для этого я много смотрю телевизор, слушаю радио, сверяю полученные данные с голубых экранов и со слуха. Из-за того, что у меня не самое лучшее зрение, прошу коллег распечатывать мне из интернета нужные и важные статьи, затем — запоем проглатываю их. Стараюсь быть в курсе всего, мне безумно интересен этот мир и сам процесс его познания. В этом тоже есть определенный смысл жизни. Нам, журналистам, как никому другому, необходимо непрерывно следить за информационным потоком. Поэтому, я фанатично этим и занимаюсь, даже засыпаю с наушником в ухе, вещающим радиопрограммы, и с ним же хожу по улице, получая свежие данные по радиочастотам. Но мне важно не быть на поверхности волны, а в ней самой, окунуться глубже, то есть не просто узнавать о каких-либо событиях, а докапываться до главного, до их основной сути».
Кроме телевизионной медиакритики Мельман обращается и к политическим вопросам. В том же интервью А. Мельман говорит:
«Уже двадцать лет я являюсь культурным обозревателем газеты «Московский комсомолец», это моя главная и основная профессия,приносящая мне очень много счастья, потому что свободная журналистика — смысл моей жизни.
В газете меня очень хорошо понимают, и я стараюсь писать все, что думаю и чувствую, а не то, что кому-то хочется и нравится. Мне это удается, я за это борюсь. Часто выступаю на различных радиостанциях, даю интервью широкому спектру телекомпаний. Недавно, например, меня снимали французы, специально приезжали ко мне в редакцию.
<…> Вообще, моя основная специфика — телевизионный критик, о чем сообщает моя еженедельная колонка в газете, появляющаяся на свет каждую пятницу. В ней могу говорить обо всем на свете, на самые разные жизненные темы, потому что телевидение, хоть и в кривом зеркале, в полной мере отражает наше существование.
Затрагиваю на листах газеты массу аспектов нашей жизни, от спорта до экономики, от театра и культуры до шоу-бизнеса и политики. Последней — интересуюсь благодаря моему папе, он был, в самом хорошем смысле этого слова, просто помешан на политике, и мне это очень помогает и по сей день. Причем, читательскую отдачу я очень чувствую и то, что рождается у меня, в процессе работы, то, что создаю — действительно нужно многим людям, что для меня очень важно».
В своем интервью Александр Мельман четко наметил те ценности, которые он старается отстаивать в своей профессиональной деятельности, то, за что он борется: свобода слова и журналистского творчества, возможность досконально разобраться во всем происходящем, докопаться до сути и только после этого предложить читателю свое видение того или иного события. Он не пишет пустых слов и не старается убедить свою аудиторию в том, в чем сам не до конца разобрался. Я считаю, это очень важным качеством для медиакритика, поскольку сегодня, в погоне за аудиторией и высокими рейтингами, журналисты часто пренебрегают этим и пишут материалы ради шумихи или сенсаций, не подкрепляя их проверенными фактами.
Основные темы в творчестве Александра Мельмана: телевидение, кино на ТВ, политика, критика конкретных телепрограмм, личностей телеведущих и героев программ. Проблематика: засилье на экране скандальных ток-шоу, пропаганда на ТВ, профессионализм журналистов, манипуляция общественным сознанием посредством телевидения. Все это мы сможем увидеть, обратившись к его текстам.
Тематика текстов Мельмана в «МК» и на «Эхе» отличается. В первую очередь, это обусловлено разнонаправленностью этих СМИ. Но стилистика, тональность и манера Мельмана остается неизменной в обоих СМИ. Колонка в «МК» соответствует концепции самого издания, поскольку Мельман в своем творчестве касается телевизионных продуктов именно массового типа. Но, вот критические материалы, касаемые политических вопросов, каких-то аспектов политической сферы или событий, происходящих в области политики или связанных с ней напрямую, чаще всего мы можем найти в личном блоге Александра Мельмана на сайте радиостанции «Эхо Москвы». Например, «Площадь Немцова и депутаты» или «Процесс Улюкаева как зеркало русского беззакония» относятся исключительно к политическому дискурсу.
Кроме чисто политических вопросов, Мельман пишет критические материалы, которые, можно сказать, стоят на стыке политики и телевизионной критики. Например, совсем небольшой материал «Не надо врать!» посвящен политической пропаганде на российском телевидении. В данной заметке Мельман ставит цель достаточно кратко, но в то же время емко объяснить ситуацию, происходящую на отечественном ТВ, приводя личный пример. Автор выражает собственное мнение, относительно телевизионной пропаганды. При этом он не делает конкретных ссылок, заменяя их «на федеральном канале», но название программы «Новости» («Смотрю «Новости» на федеральном канале») дает нам право понять, что речь идет именно о «Первом канале». Мельман открыто критикует ТВ за то, что оно показывает только «полуправду» и «полуложь», всячески ограждая зрителя от возможности усмотреть в увиденном целостную картину. Тем самым, Мельман стремится убедить и призвать зрителя критически воспринимать то, что, нам ежедневно показывают «голубые экраны». И это еще одна принципиальная позиция автора. Есть ли здесь манипуляция? Возможно. Но это справедливая манипуляция:
«Но нам о причине не рассказали, показали только следствие. Это и есть пропаганда. Полуправда и полуложь. Поэтому, друзья, думайте сами, решайте сами. Не дайте себя обмануть. Все проверяйте. Время сейчас такое: никому верить нельзя, даже себе. Остальное вы знаете».
Автор предостерегает, ставит перед собой задачу — убедить читателя в том, что за всем стоят чьи-то интересы. Мельман никогда не отделяет себя от обычных телезрителей, просто он видит то, что, скорее всего, не видят они, и старается хоть немного приблизить их к истине. Вообще тема манипуляции и воздействия телевидения на подсознание человека можно назвать главенствующей в творчестве Мельмана. Еще один пример: в жанре пространственно-временного обозрения написан «Пир победителей», который посвящен обзору телевизионного контента в предвыборные дни и в выборное воскресенье. Мельман анализирует сетки вещания двух федеральных каналов: «Первого канала» и «России 1». Автор констатирует, что и в эти дни все федеральное ТВ было сплошь пронизано скрытой пропагандой, но было и другое, Мельман пишет:
«Самое главное: огромная благодарность Первому каналу за то, что в минувшую субботу они начисто переверстали сетку и посвятили весь день памяти Олега Павловича Табакова. Да, субботу посвяти самому главному. Табаков, даже уйдя, спас репутацию Первого, сделал доброе дело, еще одно доброе дело. А ведь на все выходные здесь был запланирован сквозной показ сериала «Великая» — субботний день тишины и воскресный выборный. То есть, нас готовили к великому, они просто обязаны были сделать это».
Далее Мельман подмечает, как еще в те дни, перед выборами, «начались милые маленькие хитрости, совершенно невинные», которые простой телезритель, скорее всего, пропустил мимо глаз и ушей, но пропаганда работала: как в программу «Вечерний Ургант» был приглашен Владимир Пресняков-младший и в зрительном зале вдруг появился плакат «Владимир Владимирович, вы лучший!», который был показан крупным планом, затем показ фильмов «Великая» и «Крым» на двух федеральных каналах.
«Что сказать-то хотели? И вообще, кто у нас великая? Ну, конечно, он, тот самый. Тогда нужно было показывать «Петр I», тут все бы сошлось хотя бы по гендерному принципу. Но Петр Крым не брал, а Великая брала. Что и требовалось доказать».
И все это пропаганда на ТВ, может быть, хорошо замаскированная и не явная для простого зрителя, однако очень действенная. Таким образом, Мельман приходит к выводу, что сегодня телевидение транслирует нам «так необходимые кому-то смыслы, чтобы мы их считывали, не приходя в сознание». Не обошлось и без его «любимого» Мельманом Владимира Соловьева:
«А после выборов начался пир победителей и взоры всего мира уже устремились на вторую кнопку, где царствовал Владимир Соловьев. Тоже великий? Он пришел в студию как праздник, сияя, словно медный пятак или золотой рубль, неважно. Как будто это он победитель, а не тот, о ком вы подумали».
Мы видим, как автор разбирает каждую деталь, он желает открыть глаза телезрителю, чтобы тот хоть на мгновение «включил голову» и не трактовал реальность так, как нам ее показывают с экранов телевизоров. Все тексты Мельмана, касаемые происходящего на отечественном ТВ, во многом направлены на то, чтобы зритель прозрел и не принимал все за чистую монету, чтобы он старался трезво оценивать действительность и начал критически воспринимать телевизионный контент. Важная особенность текстов Мельмана как профессионального медиаэксперта — он зрит в корень, видит и приводит первоисточник происходящего и уже на основе этого старается выделить причинно-следственные связи.
Кроме влияния телевидения на общество в целом, Мельман анализирует и конкретные телевизионные продукты. Например, «Россия под гипнозом» написана в жанре рецензия.
«Если б такой программы не было, её бы следовало придумать. «Звезды под гипнозом» — это Первый! В следующий раз звезды будут под наркозом, под кайфом, под допингом… Но не это главное», — пишет Мельман.
Текст написан в саркастической манере, однако, к концу автор погружается в какое-то неизбежно печальное состояние. И это понятно. Потому что мысль, к которой он приходит:
«Звезды под гипнозом» на самом деле это модель нашей жизни, это неразрывная связь «партии и народа», «коммунистов и беспартийных», «вождя и обожающий его электорат», «Звезды под гипнозом — это мы. Что нам прикажет телевизор, дотронувшись до лба, то мы и исполняем»
— это и есть наша реальность. Осознавая это, действительно становится грустно. Позиция автора ясна — телевизор стал уже давно не просто источником информации, а инструментом для манипуляции, которая может быть так искусно встроена в канву любой программы, что мы, как маленькие дети, верим всему, что нам скажут и покажут тети и дяди. И с этим нельзя не согласиться.
Прочитав достаточное количество текстов Александра Мельмана, следует выделить некоторые особенности. Так, с уверенностью можно сказать, что личность Владимира Соловьева явно не вызывает симпатии у Мельмана. Он всегда находит повод высказать свою неприязнь к Соловьеву не только в текстах, которые касаются авторской программы Соловьева, но и в других материалах. Например, «Уроки русского языка Захара Прилепина». Говоря о личности Прилепина, к которому Мельман испытывает уважение и доверие, Мельман пишет:
«Только есть другие пропагандисты, совсем другие. Не нюхавшие пороха, неискренние, готовые выполнить любой приказ сверху. Есть такой Владимир Соловьев, вы знаете. Вот он заявляет: «Ошибка не в том, что мы вошли в Афганистан, а в том, что мы из него вышли». Умный человек, а говорит такую глупость. <…> Только болтать умеет, больше ничего..».
Или тематический обзор «Как помирились Ксения Анатольевна и Владимир Рудольфович», посвященный конкретному выпуску программы Владимира Соловьева, в которой гостем была Ксения Собчак.
Даже название отражает авторский стиль А. Мельмана: ирония, сарказм, образность во всем. В заголовке автор использует прецедентный текст, т.е. заголовок придуман по аналогии с известным литературным произведением Н.В. Гоголя «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», а сам текст похож на рассказ или даже сказку:
«Они явно нашли друг друга — Владимир Соловьев и Ксения Собчак. Они очень долго друг к другу шли: он вышел из точки А, она из точки Б. Они сошлись, вода и пламень, на канале «Россия 1» в программе с интригующим названием «Вечер с Владимиром Соловьевым». Была уже поздняя ночь. Люди спали, а они сошлись. Их так тянуло друг к другу, и им было о чем поговорить. Ночь сразу перестала быть томной» и т.д.
Мельман детализировано описывает поведение и приводит реплики своих «героев», погружая читателей в ту атмосферу. Складывается ощущение, что мы воочию наблюдаем за этим «спектаклем». И здесь Мельман не упускает момента поиздеваться над личностью Соловьева и Собчак, называя их «г-н» и «г-жа»:
«Затаив на женщину праведную обиду, г-н Соловьев потом ни раз в своем радиоэфире прикладывал г-жу Собчак по полной программе. За глаза».
Однако, «баттл Собчак-Соловьев», А. Мельман считает достойным, свободным от цензуры, где каждый имел возможность говорить, что он хотел.
Вторая особенность: фигуру Президента РФ в своих материалах Александр Мельман также пытается всячески «выделить», это касается материалов предвыборного периода: «главный кандидат», «Ну, конечно, он, тот самый», «а не тот, о ком вы подумали», «Каждый обвинял своего визави в любви к одному человеку, и вы его знаете», возможно, это связано с тем, что в своих материалах Мельман решил избежать излишней агитации и пропаганды за Путина, поскольку в это время уже шла предвыборная кампания. Это также говорит об особой манере написания Мельмана, он ко всем своим «героям» относится так, как есть на самом деле: если он уважает и любит, то открыто это пишет, если наоборот, то тоже не скрывает своих чувств и эмоций. При этом он всегда находит то, на чем можно сделать акцент, что можно преподнести в качестве изюминки своего текста. Такие тексты читаешь с удовольствием, они не сухие и не выдавленные из пальца. Видно, что это творческий процесс.
Третья особенность, телевизор Мельман часто называет не иначе, как «ящик» («… и какая ложь раздавалась из ящиков», «для тех миллионов благодарных пользователей ящика», «по ящику
посмотрел», «Побег из ящика», «трусливый «ящик» и т.д.), таким образом Мельман показывает свое отношение к телевидению, используя негативно окрашенную лексику и объединяя под словом «ящик», по сути, все отечественное ТВ.
И вновь в обзоре «Нападение на школу в Перми и трусливый «ящик» Мельман пишет о том, как «телевизионщики» практически не показали пермскую трагедию:
«Ещё недавно о таком вопиющем ужасном случае кричало бы всё телевидение сутки напролёт, шоу бы шли не переставая. А сейчас… тишина. По радио дают это первой новостью, интернет забит до отказа сообщениями на тему, а наше самое информирование в мире ТВ невинно, как Диана Шурыгина».
Основную причину Мельман видит в той же пропаганде. В этот период шла активная предвыборная компания и в СМИ необходимо было создавать декорации: ситуацию добра и счастья. То есть нам опять показывали то, что «нужно» было показывать. Мельман констатирует, что мы уже давно живем по принципу, если какое-то событие не показали по ТВ, то оно не случилось, его не было вообще в природе. Однако, сегодня, в отличии от советского времени, любая информация все равно способна просочиться и распространиться среди людей через Интернет.
Приведу еще один яркий пример неприязни А. Мельмана к личности Соловьева. «Два процента журналиста: Владимир Соловьев должен быть уволен» о том, как Соловьев в прямом эфире радио «Вести FM» заявил: «Есть вечные 2% дерьма. И вот эти 2% дерьма считают, что они здесь — власть?! <…> Вот эти 2% дерьма считают себя вправе что-то кому-то в Москве объяснять?!».
Комментируя данное событие, Мельман даже не старается сдерживаться в своих высказываниях по отношению к своему «любимому» телеведущему, употребляя негативную, маркированную лексику и повышая тем самым градус оценочности:
«Вместе со своим другом Дмитрием Киселевым он стал символом пропагандиста, жупелом, не побоюсь этого слова, но так чего же на него тогда внимание обращать?», «он брызгал слюной», «кремлевский защитник начал вдруг истерить с утра пораньше», «Он выглядел злобным неудачливым беспомощным переростком или плаксивым мальчиком», «Вот таким своим словесным поносом он лишь подставил Кремль», «на фоне слишком уверенного в себе патрона Соловьев выглядит жалко», «сколько-то в нем журналиста осталось. Сколько? Да те же 2%».
Данный материал насыщен оценочной лексикой, возможно, здесь присутствует излишняя категоричность оценок, но автор высказывает исключительно личное мнение о фигуре Соловьева, называя его пропагандистом и говоря о бессмысленности писать открытые письма и требовать увольнения Соловьева. Манипуляция здесь также есть:
«Слушайте, если обычно умный, в основном адекватный (с некоторой долей хамоватости, ну с кем не бывает!) кремлевский защитник начал вдруг истерить с утра пораньше, это что-нибудь да значит» или «Когда человек вот так выходит из себя, значит, у него иссяк запас аргументов. Значит, ему нечего сказать в ответ, он себя уже не контролирует. Это же надо так разоблачиться перед партией! Если их всего лишь 2% (не важно чего), так зачем же стулья ломать? Победи их идейно, заткни за пояс, покажи их мелкую сущность. Не можешь, орать начинаешь…»
— здесь Мельман обращается к читателям, обнажая перед ними позицию, трусливую позицию, которую занял Соловьев. Мельман приводит доводы, разоблачая и унижая при этом Соловьева, что тот вышел за рамки журналистской профессии и не может грамотно использовать свое главное оружие — слово.
Если Владимира Соловьева Мельман открыто ненавидит, то к Владимиру Владимировичу … Познеру, конечно, Мельман явно благоволит. Может еврейская кровь так сближает. Кто знает. Про личность Соловьева уже сказано достаточно. Что пишет Мельман о Познере? «Владимир Познер — красавчик года: лучшее на ТВ-2017» — заголовок обозрения Мельман посвятил одному Владимиру Познеру, хотя речь идет о нескольких разных событиях уходящего года.
Вот как еще Мельман характеризует своего кумира: «Он человек, человечище», «Милый Познер, просто Владимир Владимирович. Как же мне вас не хватало», «Когда вас нет в эфире, как-то тоскливо на душе, всегда чего-то не хватает», «Вы несовершенны, это понятно. Потому что вы человек, просто человек, всего лишь человек… Человек — это звучит…Но тем вы и дороги мне, такой сомневающийся, неравнодушный, ошибающийся. В вас столько этой самой человечности… Еще немного — и сравнил бы вас с Лениным («самый человечный человек»), но не буду. Потому что вы лучше», «Но я так рад, что вы вернулись, что вы теперь будете заполнять каждый мой понедельничный вечер. Я буду ждать вас, всегда. До встречи, дорогой». По-моему, разница в оценках и личностных характеристиках на лицо. Вот и противопоставление: Соловьев — Познер, одного Мельман критикует, другого восхваляет (даже за ошибки и несовершенства).
Под прицел Александра Мельмана попадают также метаморфозы, происходящие сегодня с журналистской профессией. Во многом это связано и с международной политической обстановкой, в которую журналисты просто не могут быть не вовлечены. «Атмосфера ненависти: журналистская профессия тяжело больна» — здесь Мельман обращается ко всему журналистскому сообществу, ставит диагноз, просит остановиться, чтобы не стало еще хуже. Мельман отмечает:
«Что-то неладное происходит в журналистском королевстве, сообществе, в его связи с его величеством народом».
Этот материал он пишет уже после опубликованного им другого, но связанного с этим, материала: «Нападение на «Эхо Москвы»: как это было». Этот конкретный случай с нападением на журналистку «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр Мельман рассматривает вобщем. И снова тема манипуляции общественным сознанием и вечной пропаганды, в которой утопают все: журналисты, федеральные каналы, нестойкий и внушаемый народ. Проблема в том, что народ, слышащий и идущий на «голоса» становится жертвой ежедневной пропаганды, которую он «глотает полной ложкой», а потом собирается и идет на непонятную войну и совершение преступлений и т.д. Мельман взывает к своим соратникам по цеху:
«Окститесь, господа! Вы все такие же сумасшедшие, как этот несчастный Борис Гриц, только выдаете себя за журналистов. Хочется крикнуть им всем «Брейк!», развести по углам и каждому дать пендаля. Атмосфера ненависти, вот это она и есть. Журналистская профессия тяжело больна, пропагандисты со всех концов просто уже достали. Украина устроила нам здесь, в России, гибридную гражданскую войну на нервах и проводниками ее стали журналисты».
Мельман предостерегает, просит всех открыть глаза, «иначе «настоящих буйных» зрителей, читателей и слушателей будет уже так много, что совершенно реальная гражданская война захлестнет страну». Но главная мысль, к осознанию которой приходит А. Мельман, заключается в том, что,
«если врач (журналистика) сам нуждается в интенсивном лечении, что говорить о пациенте?».
И тут Мельман снова прав. Описываемая им ситуация жизненна и актуальна как никогда. Своим кличем Мельман пытается донести до всех и каждого, что мы живем в «обществе спектакля», где одни (как кукловоды или гипнотизеры) управляют другими, где народ считывает только те смыслы и образы, которые подают с телевизионных экранов или раздаются из радиоприемников. И опаснее всего то, что заигравшись, эти воспринятые смыслы в сознании масс становятся уже оружием в руках кукловодов, которые пока еще к этому не готовы. Здесь явно есть над чем поразмышлять. Вопрос открыт.
После ужасной трагедии в Кемерове я думала, напишет ли Мельман что-то о том, как СМИ осветили это событие. И он написал. Разложил все по полочкам. Как обычно.
«Самый стерильный день на ТВ, самый правильный день», — так называет Мельман день траура по жертвам, погибшим в Кемерове.
«А на ТВ прошел день траура. Когда отменили рекламу. Когда не было ничего желтушного, ни-ни. Когда Андрей Малахов и Дмитрий Борисов были неравнодушными гражданами с болью в сердце. Когда на НТВ вместо ментовских сериалов шли «Собачье сердце» и «Свой среди чужих…».
Столько правды на ТВ давно не было, пишет Мельман. Но все-таки телевидение медлило, ждало указаний сверху: что можно говорить и показывать, а что нет: «И вот им сказали: надо давать всю правду и ничего, кроме правды. Потому что правду не скроешь. На следующий день, в понедельник, правда заполнила весь эфир. Правды было так много, как никогда раньше за последние много лет». Да, так оно и было, информация о данной трагедии еще накануне появилась в Интернете.
Но это не самое страшное. Больше всего угнетает Мельмана то, что
«Пройдет неделя, другая, тема уйдет. Невинно убиенных будут помнить только их родственники, друзья. А опытные ТВ-ведущие, побыв людьми, опять возьмутся за старое. Америка, Украина, Тереза Мэй ждут вас, ребята».
В этом не приходиться сомневаться, так оно и будет. Мельман очень точно и своевременно реагирует на все вызовы действительности, он смотрит на все не замыленными глазами, призывая и нас смотреть также.
О творчестве Александра Мельмана можно говорить много и каждый раз будешь находить что-то новое и необычное в его текстах. Почему? Потому что его тексты и правда цепляют, тебе хочется дочитать их до конца. Мысли автора, какие-то резкие слова или фразы, сказанные им, врезаются в ум и ты их невольно запоминаешь.
Что касается соблюдения этических норм, то А. Мельман однозначно выступает против искажения и умалчивания фактов, какой-либо информации вообще и против манипулирования ей же. Это его неизменные ценности. Он ясно представляет себе свою аудиторию и выполняет свой долг перед ней по полному удовлетворению ее интересов в сфере информации, а также по донесению до своего читателя истинных причин происходящего. Мы видим, что Мельман четко проводит границу между фактами и тем, что составляет его личное мнение, в котором он никогда не остается нейтральным. Так, в отношении конкретных личностей, которые часто становятся объектом его профессионального внимания, Мельман редко избегает употребления оценочной, эмоциональной, положительно или негативно окрашенной лексики, оскорбительных выражений, в чем мы смогли убедиться, читая его тексты, посвященные личности Владимира Соловьева или Владимира Познера.
Собрав все воедино, можно сделать вывод, что весь жизненный и профессиональный опыт Александра Мельмана воплощается в его текстах, через которые он делится с читателем всеми интересными, может быть, парадоксальными или интригующими событиями, которые ежедневно происходят в мире тележурналистики. Цель всего его творчества сделать так, чтобы люди понимали, что они ежедневно потребляют.
Особенностью творческого стиля Александра Мельмана является то, что его материалы всегда любопытны и содержательны, они наполнены потрясающим актуальным юмором и сарказмом. В текстах, которые были разобраны в данной работе, можно найти и выделить примеры характерной маркированной лексики: сравнение («сияя, словно медный пятак или золотой рубль», «ТВ невинно, как Диана Шурыгина»), эпитеты («женщину праведную»), устаревшие слова («…жупелом, не побоюсь этого слова…»; слово означает то, что внушает страх, то, чем кого-то запугивают, внушающее страх и отвращение, пугало), жаргонная лексика («… словесным поносом…»), но ее он использует редко. В своих текстах он часто обращается к своей аудитории, то есть использует прием диалогизации речи («Слушайте, если обычно умный, в основном адекватный…»), здесь и вопросительные и восклицательные предложения («Окститесь, господа!») и риторические вопросы («Что сказать-то хотели? И вообще, кто у нас великая?»), незаконченные предложения («В следующий раз звезды будут под наркозом, под кайфом, под допингом…»), разговорная лексика (сленг) («… прикладывал г-жу Собчак по полной программе», «пендель»). Можно сказать, что у А. Мельмана сложился узнаваемый авторский стиль, когда он легко, лаконично, без лишних слов, предлагает читателю свое видение сложившейся ситуации по той или иной теме.
