На Обочине
Один рассказ каждый уикенд
Новенький «мерседес» подкатил к пропускному пункту. Направо и налево, сколько хватало глаз, длилась каменная стена, напоминавшая оборонительную крепость. Вдоль полос автомобильного движения стояли распахнутые ворота, а проезд через них перекрывали железные шлагбаумы. На пропускном пункте дежурили человек 15 полицейских, толпившихся на стороне въезда в город. Они осматривали скромный минивэн по ту сторону стены. Растерянный водитель минивэна бродил рядом и нервно поглядывал на прижавшуюся к соседнему шлагбауму иномарку.
— Так! А теперь самое главное, — строго начал владелец «мерседеса» Леша Медоваров, обращаясь к пассажиру на заднем сидении. Парень тут же выпучил на него глаза. Это был молодой журналист по имени Коля. Он напросился выехать с Лешей из столицы для какого-то там репортажа, но явно не представлял, что его ждет. — Самое главное! Ни в коем случае не забываем пропуск. Иначе встанешь в общую очередь, и я смогу только помахать тебе ручкой.
В это время кто-то невидимый в пограничной будке заставил шлагбаум подняться, и Медоваров нежно дал газу. По ту сторону стены открылась ровная совершенно девственная трасса, по крайней мере по направлению из столицы. Потому что в город, напротив, выстроилась бесконечная пестрая пробка из тысяч автомобилей, дышащих друг другу в багажники. По мере того, как машина Медоварова удалялась от стены, дорожный шум нарастал. Вдоль дороги стали часто мелькать киоски с едой, вокруг которых кучковались люди.
— Сейчас с тобой навернем лучший хот-дог Обочины, — воодушевленно сказал Медоваров и съехал одним колесом с дороги, чтобы припарковаться.
Не оборачиваясь, Леша полез между машин к цветастому фудтраку. Журналист засеменил следом.
— Ты неплохо продвинулся, — хитро подмигнул Медоваров мужичку за плитой фудтрака.
— М-да, — без энтузиазма отозвался тот.
— Годика полтора, и станешь полноправным жителем столицы!
— М-да, — повторил автор лучших хот-догов Обочины.
Городские съели по французской сосиске в тесте и поехали дальше.
— Николай, а тебе зачем приспичило в пригород? — полюбопытствовал Медоваров.
— Люди плохо себе представляют ситуацию на Обочине. О причинах массовой миграции никто не задумывается. Многие считают, это у народа блажь такая годами стоять в автомобильной пробке. Хочется рассказать о том, как здесь выживают, какой приходится вести быт. И что вообще заставило людей бросить свои дома. Ваша работа мне тоже интересна, ведь это, по сути, продажа шкуры неубитого медведя.
Медоваров хохотнул.
— Ничего такого уж нереального я людям не предлагаю. Все по-честному. А что касается мотивации, ты, наверное, думаешь дело в экологии, о которой так любит ваш брат писать?
— Вы разве не видели фотографии передохшей скотины? А те жуткие сообщения в интернете, что целая школа отравилась свалочным газом? А…
— А теперь на выход, гринписовец, — скомандовал Медоваров и заглушил мотор.
Он нацепил на лицо профессиональную улыбку и пошел к серому дому на колесах. Несколько раз постучал в дверь и даже крикнул: «Есть кто?» Наконец из авто высунул голову полный мужик лет сорока с отросшей щетиной.
— Что ты орешь? — с досадой сказал он. — У меня у ребенка урок математики в школе. Отвлекаешь.
— Хотите ознакомиться с предложением по ускорению столичной регистрации? Это уникальная программа…
— А как это — урок математики? — вдруг перебил Коля.
Медоваров раздраженно прочистил горло.
— Ну онлайн же, — озадаченно ответил хозяин дома на колесах. — В школу мы водить не можем, так что дети удаленно занимаются.
— По поводу предложения… — вклинился Медоваров. — Это позволит…
— Я журналист и пишу репортаж про Обочину. Скажите, как вы зарабатываете?
— Ну, я автомеханик. Тут у меня всегда работа есть. А жена через интернет. Рекламные тексты на заказ пишет. Так что нормально перебиваемся.
— …Вы арендуете место в городском колумбарии, и на время аренды очередь на регистрацию для вас движется в два раза быстрее.
Мужик тупо уставился на Медоварова и почесал заросшую щеку. Было не очень понятно, заинтересован он или оскорблен.
— Колумбарий? Это что-то с кладбищем связано? Я вроде помирать не собираюсь.
— Арендуемая ячейка закрепляется за вами после смерти. То есть вы выплачиваете за нее почти беспроцентную ипотеку. Предложение доступно только жителям Обочины, потому что правительство столицы гораздо охотнее принимает людей, которые уже позаботились о размещении своих будущих останков. Им положены льготы — сниженная ставка и ускоренная регистрация.
Мужик уставился перед собой, он что-то пытался сообразить в уме, но это явно не были математические расчеты.
— Поверьте, это стоящее предложение!
— Оставьте мне вашу визитку. Пока я ничего толком не понял. Хочу поговорить с женой.
Медоваров не наседал. Он охотно оставил свои контакты, после чего похлопал Колю по спине и заспешил в «мерседес».
— Чему вы радуетесь? Думаете, он действительно позвонит? — с иронией поинтересовался журналист.
— Он спросит у жены, а жены — бабы прагматичные и нетерпеливые, тем более у них ребенок. Я уверен, что это мои клиенты.
— Ну, хорошо, а как вы их вообще выбираете? Вот, например, почему не те молодые ребята с ретробумбоксом? Деньги у них явно водятся.
— Чувствуется, что ты здесь в первый раз, Николай. Эти ребята — ждуны. Есть сервис, который предоставляет услугу по стоянию в очереди. Стоит дорого, зато можно заниматься своими делами, жить нормальной жизнью. Когда очередь подойдет, тебе позвонят.
Коля ничего не ответил. Он набрал какой-то текст в телефоне и стал угрюмо листать соцсети.
— И что, действительно в два раза быстрее двигаешься по Обочине, если берешь у вас ипотеку? — спросил парень спустя некоторое время.
— Есть нюансы, конечно, — кивнул Медоваров. — Коэффициент скорости считают, исходя из стоимости места. Это может быть двукратное увеличение, а может — и пятипроцентное.
— И что человек выигрывает? Пару месяцев?
— Когда брокер выходит на биржу, он понимает, что стоит вложений, а что нет. Здесь так же. Тем более клиент-таки получает свое место в колумбарии.
— Место в столичном колумбарии стоит больших денег. Да и получит его человек, если успеет полностью выкупить, не так ли?
— Если ты заплатишь только часть суммы за услуги ЖКХ, тебе ведь все равно отключат электричество. Так и тут.
— А что происходит с теми, кто уже при жизни перестает платить?
Медоваров мельком глянул на Колю в зеркало заднего вида.
— Таким не позавидуешь, конечно. Вот были у меня одни клиенты давным-давно — семья с ребенком. У них еще фамилия какая-то фруктовая была — Малина, Черника? Помню только, что дядьку звали Митей. Оформили с ними документы. Года полтора все было неплохо, а потом Митя потерял работу, и платить стало нечем. У нас никаких послаблений на этот случай не предусмотрено. И мы, конечно, сразу приостановили ускоренное движение в очереди. Они какое-то время вносили средства, а потом опять перестали. Я с ними разговаривал, объяснял — но денег нет и все. Фирма в накладе остается, что делать? Пришлось их двигать назад вдоль Обочины — стимулировать как-то. Митька с женой забухали сразу, он мне по ночам звонить начал, все время умолял расторгнуть договор, а я сразу, при подписании, предупреждал, что договор нерасторгаемый. В общем, тыркались с ними лет пять. А потом им уже оставалось типа недели две до въезда, и они упились какой-то паленой водкой. Утром не проснулись. Пиздюка их зарегистрировали по благотворительной программе, а места в колумбарии так и не выделили, потому что внести всю сумму они не успели. Не повезло ребятам конкретно. У меня до сих пор на телефоне Митькины пьяные смски остались.
Через полчаса Медоваров снова притормозил. На этот раз его заинтересовала старенькая легковушка, рядом с которой из бутылки мылся дед, а бабуля кипятила чайник от прикуривателя.
— Здравствуйте! — торжественно сказал им Медоваров и заученно изложил свое предложение.
— Так ты гробовщик, что ли, сынок? — спросил дед весело. — Мы с женой помирать пока не планируем.
— Это как раз то, что позволит вам увеличить срок пребывания в комфортной городской среде. Арендуя место в колумбарии, вы в два раза быстрее движетесь в очереди!
— Слышь, Люд, нам тут предлагают обзавестись могилкой. Если не доживем до столичной прописки, то хоть после смерти там побудем, — рассмеялся старик.
— Для пенсионеров мы предлагаем дополнительные скидки, — добавил Медоваров.
— Ладно, привози завтра договор — почитаем-с.
Дед явно был не промах. Костлявыми руками он натянул майку и залез в легковушку, чтобы проехать пять метров вперед — кто-то, видно, только что стал новым жителем столицы.
— А другие обитатели Обочины не жалуются, что вы их двигаете назад от заветной цели своими премиальными клиентами? — поинтересовался Коля уже в машине.
— Не, ты что, — возмутился Медоваров. — Мы никого не двигаем. Это по закону запрещено. Наши клиенты перемещаются вперед за счет других — которые не платят.
— Так вам, значит, выгодно привлекать неплатежеспособных клиентов, которые уступят свое место более состоятельным?
Медоваров едва заметно пожал плечами, и больше Коля ничего не спрашивал. Гробовщик продолжал удаляться от города, время от времени останавливаясь у случайных автомобилей и механически декларируя выгодные условия аренды колумбария измотанным водителям и пассажирам. Журналист так и не понял, по какому принципу отбирались перспективные клиенты, но категоричных отказов было мало. Большинство брало время на раздумья. А уж времени у них было полно.
Также Коля все ждал, когда они доберутся до конца пробки, но конца, кажется, не существовало. Морща лоб, Медоваров сказал, что лет 25 назад за день действительно проезжал всю Обочину, но теперь он даже не знал точно, сколько километров она длится.
Во второй половине дня Медоваров даже тормознул, чтобы заправиться, и они с Колей на полтора часа застряли у маленькой заправочной станции, организованной одним из местных. Люди толпились тут с пустыми канистрами, которые наполняли бензином, а потом грузили на велики, строительные тачки или просто несли в руках до своих транспортных средств.
Уже совсем вечером Медоваров с Колей перекусили домашними пельменями, которые, не переставая, лепила тетя Марина на крошечной кухне прямо в своем фургоне. Пока гробовщик нахваливал ее золотые руки, журналист успел опросить пассажиров соседнего двухэтажного автобуса о том, каково им существовать в передвижной коммуналке. А затем рабочий день закончился, и Медоваров развернул «мерседес».
По пустой встречке они доехали почти к самой стене. Гробовщик остановился чуть раньше, чтобы приготовить пропуск. Он стал шарить по карманам, открыл бардачок, вытряхнул автомобильный козырек над своим креслом. Его движения становились все более судорожными. «Я же проверял его. Сто раз проверял», — бормотал Медоваров. Наконец, он сдался, и бросил испуганный взгляд в зеркало заднего вида. Коля ответил ему сочувствующим пожатием плеч.
— Может, выронили где-то? — предположил он.
— Если так, то там его уже нет, — угрюмо ответил Медоваров.
— Подойдем к полицейским? Они могли запомнить, что мы выезжали утром.
— Бесполезно. Не будут разбираться, просто отправят в конец очереди. И это хорошо, если стрелять не начнут.
— Давайте я схожу узнаю, что вам делать.
И журналист потянулся к двери. Медоваров тут же развернулся и схватил его за руку.
— Нет, не бросай меня тут.
— Если я останусь, то точно ничем не смогу помочь.
Долгую минуту они смотрели друг на друга. Медоваров боролся с трясущимися губами и разглядывал серьезное лицо Коли. Затем покорно отпустил руку парня, и они вместе вышли из машины. Гробовщик встал поодаль, а Коля пошел прямо к шлагбауму. Ему тут же преградил путь один из полицейских, угрожающе выставив дубинку вперед. Парень протянул свой пропуск. «Вишня Николай Дмитриевич, добро пожаловать в столицу!» — заученно произнес пограничник.
Медоваров уставился на Колю. Что-то щелкнуло в памяти про фруктовую фамилию… Тут парень повернул голову в сторону гробовщика. Усмехнувшись, он что-то достал из заднего кармана и кинул в урну. Было далеко, но Медоваров сразу узнал свой потрепанный пропуск старого образца. Он бросился к шлагбауму, как раз когда ворота стали быстро сдвигаться. Гробовщик только и успел увидеть, что удаляющуюся Колину спину. В это время в столице объявили комендантский час.
