Побег

Один рассказ каждый уикенд

От железнодорожной станции с покосившейся ржавой табличкой «Белетьма» Лешу отделяло уже несколько километров. Черный рабочий рюкзак за спиной натирал плечи, пока тяжелое июльское солнце пробивалось сквозь сосны последними лучами.

Еще каких-то несколько часов назад пейзаж был совершенно другим. Вместо сосен — потрепанные московские многоэтажки в спальном районе, вместо сухого мха под ногами — потрескавшийся асфальт. Стойкое, ничем не смываемое воспоминание преследовало Лешу весь его скомканный путь.

Если бы только не сорвалась та встреча, если бы он вернулся в офис, а не поехал пораньше домой, если бы позвонил заранее или припарковался возле подъезда, а не с внешней стороны дома… Если бы не поднял инстинктивно глаза на третий этаж. Где на его балконе, высунувшись голым торсом из окна, расслабленно курил незнакомый мужчина.

Вместо того чтобы вызвать гнев и жажду расправы, увиденное ввело Лешу в ошеломленный болезненный ступор. Он не был похож на маскулинных киногероев, которые вламывается в квартиру с перекошенным от злости лицом, с диким ревом выдирают из постели соперника и не останавливается до тех пор, пока не запачкают себе все лицо его теплой кровью, а потом с презрением смотрят на перепуганную, забившуюся в угол женщину и максимально медленно выходят из комнаты. Нет. Леша ощущал только резкую душевную боль от предательства близкого человека и ясного осознания, что как прежде не будет уже никогда.

Он все стоял и смотрел на свой балкон, пытаясь понять, что ему теперь делать и почему этот не самый привлекательный мужчина — постарше Леши, судя по жилистым, каким-то даже почти стариковским рукам, которыми он держал сигарету, — вдруг взял и разрушил всю его жизнь. Что теперь будет? Неужели развод?

Ощущение было странное. О том, чтобы зайти в квартиру, Леша уже даже не думал. Что он им скажет? Он даже для себя сейчас не мог ничего сформулировать. Стоял бы наверное просто на пороге и молчал, как идиот, пока они вдвоем в смущении и ужасе перебирали бы в голове воможные оправдания. В голове была каша — вязкая переваренная манка. Захотелось просто исчезнуть. Чтобы ничего этого не было. Никогда не существовало.

Дальше все было как в тумане: невидящими шагами добрести до метро, доехать до Комсомольской, взять билет на ближайший поезд, неважно куда, забраться на верхнюю полку и ждать, пока перестанет так бешено стучать сердце. Потом сойти на первой же глухой станции, где даже нет перрона, а поезда никогда не останавливаются дольше, чем на две минуты.

У него не было плана. В рюкзаке — только старенький макбук с зарядкой, блокнот и наполовину выпитая бутылка воды. Леша с самого детства привык контролировать свою жизнь примерно во всем. Гиперответственность, уверенное руководство, четкий план на неделю, месяц, расписанный еще за год отпуск.

Сколько это уже длится? Неужели она его больше не любит? Почему она просто не ушла? Все эти вопросы вызывали новые приступы жгучей обиды и жалости к себе.

Солнце как-то внезапно исчезло за горизонтом, и сразу стало прохладнее. Только теперь Леша замедлил шаг и начал осознавать, куда его завело такое бездумное бегство от столкновения с тем, что не вписывалось ни в какие представления о собственной реальности.

Вокруг были бесконечные сосны. Пыльно-оранжевые у вершин, как старые куртки дворников. Гулкая тишина обволакивала пространство. Перспектива остаться ночью в лесу без какого-либо укрытия, еды и опыта выживания в экстремальных условиях резко вывело Лешу из невольного транса. Нужно было срочно выбираться.

Леша снял со спины рюкзак и нашарил в нем спасительный смартфон. Открыл карты, подождал, несколько раз нервно обновил приложение. Связи не было. Тихо выругавшись, он снова надел рюкзак, развернулся и очень быстро пошел обратно к станции.

Стемнело довольно быстро, и вскоре Леша уже не мог различать, куда идет. Вокруг ничего не изменилось — все тот же бесконечный и совершенно чужой лес. Страх вперемешку с чувством собственной беспомощности периодически перебивался разъяренным внутренним голосом, который громко осуждал «эту очень глупую выходку».

Резко захотелось есть. Леша стал представлять, как возвращается домой — не спеша снимает кроссовки в коридоре, вдыхает знакомый запах, идет в комнату обнять жену. В сырой и непроглядной лесной чаще эта картинка была особенно желанна. То есть именно так все бывало раньше. Если бы только не этот мужик. Как бы он хотел просто забыть это расслабленное выражение на его лице. Этот прямой нос, раздвоенный подбородок. Говорят, такие подбородки — признак сексуальной извращенности.

Леша продолжал упорно идти, уже не чувствуя ног и все чаще спотыкаясь о невидимые препятствия. Мысли о доме преследовали его теперь так же неотступно, как незнакомец на его балконе — по пути сюда.

За шесть лет брака Лешины чувства к жене ни капли не угасли, и теперь он отдал бы многое, лишь бы просто вернуть все на свои места. Дальнейшую жизнь без нее представить было трудно.

Он вдруг вспомнил, как они впервые поцеловались. Это была лишь вторая или третья их встреча, и Леша тогда крайне внимательно продумывал все, что он говорил и делал. Заранее читал рецензии на недавно вышедшие фильмы, чтобы пригласить ее в кино со знанием дела. Внимательно изучал ее профили в соцсетях, пытаясь выяснить, какие цветы и десерты она любит. Наконец, все свидание размышлял, уместно ли ехать в другой конец Москвы, чтобы проводить ее до дома или это будет слишком навязчиво.

Когда они все-таки подошли к ее подъезду поздно вечером, и она со звоном достала из сумки ключи, Леша подумал, что нужно сказать что-нибудь небанальное, чтобы она еще какое-то время смаковала эту фразу, поднимаясь домой. Но не успел — она решительно потянулась к нему, мягко коснулась его губ своими и сказала: «До встречи». Эта простая фраза даже теперь звучала в его сознании так отчетливо, как будто жена была рядом.

За воспоминаниями Леша не сразу заметил, как вышел к трассе.

Домой он добрался только на рассвете. Сменил две попутки, получил сразу 17 сообщений о пропущенных звонках, как только появилась связь, — конечно, от нее. Уже в Москве на последних процентах зарядки вызвал Uber. Стоя на улице, ровно на том же самом месте, откуда сбежал около суток назад, Леша заставил себя снова посмотреть на третий этаж. В закрытых окнах отражалось только утреннее солнце.

Совершенно измученный ночным приключением, он живо представил себе, как тихо открывает дверь, снимает кроссовки, проходит в комнату, где она уснула на заправленной кровати прямо в одежде, с телефоном под правой ладонью. Осторожно ложится рядом и обнимает — мягкую, теплую, родную.

На фоне борьбы за собственное выживание произошедшая накануне катастрофа слегка замылилась и уже казалась какой-то ненастоящей. Слишком чудовищной, чтобы поверить. К своему удивлению, Леша даже теперь не испытывал злости.

Хотелось только одного — вернуться назад.

«А может, и не было никакого мужика. Наверное, я просто ошибся подъездом».

Он медленно обошел дом, пикнул ключом от домофона, поднялся пешком на третий этаж. И стал тихо открывать дверь.