Ресторан

Один рассказ каждый уикенд

Закатное солнце в высоком разрешении уверенно ползло вниз, согревая зал своим холодным багровым светом. Посетители ресторана возбужденно переговаривались, налегая попеременно на сыр, вино и хлебные корзинки с масляными намазками, пока официанты разносили зажженные свечи.

— Душновато тут, — пожаловался раскрасневшийся мужчина в синем костюме и стал снимать пиджак. — За такие деньги могли бы и получше вентиляцию сделать.
— Зато аутентично, — возразила его спутница.

Замысловатая мебель из цельной древесины, высокая степная трава вдоль стен, выкрашенных в цвет сырой земли, грубые каменные столешницы, искуственный костер под стеклянным куполом — все вместе создавало нечто вроде первобытного оазиса.

За одним из столиков девушка лет двадцати увлеченно делала селфи, в то время как ее парень уминал очередную булку с подчеркнуто равнодушным видом.

— Хотите, мы вас вместе сфотографируем? — предложил мужчина через проход, обтирая салфеткой густые черные усы. — Миша, сфоткай.

Миша, которому в этот день исполнилось восемнадцать, повернулся спиной к двум поколениям своей семьи за столом и виновато посмотрел на девушку. В это время его мать, полная рыжая женщина в черном платье с пайетками, показала кивком головы куда-то вглубь зала: «А вон там, кстати, Кокорин сидит с семьей». Все замолчали, по очереди осторожно высматривая футболиста.

— И точно он, — согласился Мишин дедушка.
— А я слышал, что в закрытом зале еще Шойгу часто ужинает, — полушепотом добавил мужчина с усами, Мишин дядя.

В этот момент солнце окончательно скрылось за невидимым горизонтом, и раздался громкий звон. Разговоры стихли, все повернулись к управляющему в центре зала, который держал высоко над собой колокольчик, в какой звонят первоклассницы, сидя на плече выпускника в пасмурный осенний день.

— Уважаемые гости! Надеемся, ваш вечер проходит отлично. Приглашаем вас пройти к разделочным комнатам. Будьте внимательны, номер вашей кабинки соответствует номеру на вашем жетоне. Если жетонов несколько, можете выбрать наиболее комфортный для себя: чем больше цифра, тем крупнее животное. На входе вам выдадут спецодежду.

Посетители стали торопливо вставать со своих мест. Пока кто-то раздумывал, можно ли оставить сумки и другие вещи на местах, многие уже просочились в соседнее помещение, к ряду массивных деревянных дверей, пронумерованных красной краской от одного до семи.

Одна женщина осталась сидеть за столом, и вскоре к ней подошел официант.

— Да-да, конечно, я все понимаю, — сказал он через какое-то время. — Но дело в том, что, если у вас нет противопоказаний по состоянию здоровья или других объективных причин, то, по правилам нашего ресторана, вам следует пройти в разделочные комнаты вместе с остальными гостями. К сожалению, в ином случае нам придется попросить вас покинуть заведение. Простите, но таковы правила.

Наконец женщина поднялась и медленно пошла к остальным. Возле дверей было шумно и тесно. Всем выдали плотные прозрачные дождевики в полный рост, и теперь толпа напоминала стаю пингвинов, перья которых еще не успели обсохнуть после долгой подводной охоты.

— А он не слишком мал для этого? — не выдержала мать Миши, глядя на мальчика лет восьми, которому пришлось подвернуть рукава и низ дождевика чуть ли не вдвое. Он не мог устоять на месте и без остановки носился туда-сюда вдоль дверей.
— А что в этом собственно такого? — агрессивно переспросил его отец. — Лучше пусть голову в песок прячет всю жизнь потом?
— Нет, ну почему… Просто дети, они хрупкие такие, психика не сформировалась еще толком, от любой мелочи может, знаете…
— А вот поэтому и хрупкая. Вы своим до двадцати лет, наверное, сказки про Деда Мороза рассказываете, так что у вас вон взрослый парень стоит и трясется потом, как девчонка.

Этот выпад так и остался без ответа, потому что все двери одновременно распахнулись и люди повалили внутрь. Миша вместе с дядей и бабушкой зашли в комнату под номером 2, остальные члены семьи скрылись за другими дверьми.

Внутри на очень небольшом пространстве размещались угловой загончик с живыми курицами и большой дубовый стол с топором, ножами разных размеров и ножницами, за которым стоял инструктор в кожаном фартуке. Стена напротив представляла собой толстое панорамное окно, за которым было несколько огромных натопленных кирпичных печей. Незаметная дверь справа от входа вела в туалет.

— Всем добрый вечер! Очень рад видеть вас в нашем ресторане, — поздоровался инструктор. — Все зашли? Пожалуйста, закройте тогда дверь, и будем начинать.

Это был крупный добродушный мужчина с кудрявой бородой и пухлыми руками. Он раздал группе одноразовые перчатки и попросил встать возле загона.

— Итак, начнем с подготовки. Перед забоем необходимо отделить куриц от остального поголовья. За 18 часов мы перестаем их кормить, но продолжаем давать воду, чтобы желудок побыстрее очищался. Некоторые фермеры даже не отключают им на ночь свет, чтобы этот процесс происходил быстрее. Но мы не поддерживаем такой способ, потому что организм полностью дезориентируется, птицы испытывают сильный стресс, что может в итоге негативно повлиять на качество мяса.

Через несколько минут мясник уже стоял за столом, в одной руке сжимая оба крыла и ноги только что пойманной курицы, а в другой — топор.

— В домашних условиях люди, как правило, используют топор или крупный тесак и просто отрубают птице голову. Но в таком случае кровь вытекает дольше, а через открытые разрезы шеи мясо быстрее заражается и портится. Так что правильнее убивать кур через клюв, врасщеп. Сейчас я покажу, а потом все попробуют.

Мужчина резко ударил курицу по голове тыльной стороной топора, развернул ее головой к себе и взял со стола длинный узкий нож.

— Нет! Пожалуйста, я хочу выйти. — Девушка, стоявшая ближе всех к столу, сняла перчатки, кинула их мимо урны и бросилась к двери, не глядя по сторонам. Оставшиеся снисходительно переглянулись.

— Так. Можем продолжать?

Мясник вставил нож в клюв курицы и сделал надрез. Яремная и мостовая вены, небная щель, укол в мозжечок. Когда куриный клюв «расщепили» и из него потекла кровь, Миша почувствовал тошноту, но тут же подавил ее — за его спиной стоял дядя. Пойти в этот ресторан было его идеей: «Теперь ты уже мужчина, но это еще нужно доказать», — говорил он.

Инструктор подвесил мертвую курицу головой вниз на пустой крюк за спиной. Всего крюков было девять — по количеству людей в комнате. Гости по очереди принялись ловить перепуганных птиц, которые кричали и разбегались во все стороны. Лучше всех справилась Мишина бабушка. Поймав свою курицу, она оглушила ее резким точным ударом и буквально за несколько секунд технично разрезала ей клюв ножницами, пояснив, что у себя в деревне использует именно их — так удобнее. Наконец большинство дождевиков запачкались, а на крючках висело уже восемь тушек.

Миша держал последнюю курицу за ноги и крылья, как учили, но никак не решался оглушить ее. Голова курицы оставалась неподвижна, как бы он ее ни крутил, и это инстинктивное движение, это незамысловатое проявление жизни, удерживало его.

— Ну, давай, чего ты ждешь? Топором ее, р-р-раз, — голос дяди сливался с нарастающим звоном в Мишиных ушах, но смысл фразы угадывался и так.

Больше всего Миша боялся оглушить курицу не полностью, так чтобы она внезапно очнулась, когда он будет ковыряться ножом в ее клюве. Если уж надо убить кого-то, чтобы доказать свою мужественность, то хотя бы без подобных зверств. Прицелившись, Миша замахнулся обухом, закрыл глаза и ударил им со всей силы.

Сзади кого-то стошнило. Увидев размазанный по столу куриный мозг, Миша и сам бросил топор и хотел кинуться в туалет, но перепутал двери и попал в коридор. В ужасе от того, что за ним будет гнаться дядя, которого он опозорил, Миша добежал до общего туалета, заперся в женском и в изнеможении опустился на пол.

Через полчаса все гости уже сидели за своими столиками, наслаждаясь закусками: тартаром, мясными рулетиками, креветками. Перед Мишей стояла большая тарелка с салатом «Цезарь». Он планировал игнорировать всю пищу, которую ему предложат сегодня, но живот предательски урчал, а слюноотделение усиливалась при виде любимого блюда — он был очень голоден.

Семья ела в полном молчании. Миша и так сильно выбивался из боевых характеров родственников, а после случая с курицей все окончательно уверились в его некоторой неполноценности.

— Дамы и господа, прошу еще минутку внимания! — объявил управляющий с небольшой площадки возле «костра». — По удачному совпадению, владелец нашего заведения сегодня ужинает с нами. И перед тем, как подадут горячее, он хотел бы выступить перед вами с небольшой речью.

Управляющий исчез, и вместо него появился невысокий пожилой мужчина в уютном свитере. Он сложил руки перед собой и рассеянно посмотрел в зал.

— Добрый вечер! — его голос был мягким и тихим, но несмотря на это без труда охватывал все пространство. — Я очень рад тому, что уже почти три года «Правду» посещают такие люди, как вы: честные, прямые, не боящиеся посмотреть жизни в глаза. Проблема в том, что современное общество часто бежит не только от своих корней, но и от объективной реальности. Например, мы все знаем, что когда-нибудь умрем. Это совершенно неизбежно и рано или поздно случится с каждым. А с кем-то и очень скоро. Но разве мы это признаем? Почему смерть каждый раз становится для нас шоком и откровением?

Мужчина сделал небольшую паузу. Официанты уже стояли возле кухни с подносами, и по всему залу разносились ароматы горячего мяса и специй.

— В нашем мире, полном вкусной еды, развлечений и удовольствий, как будто в принципе не существует боли, страданий и смерти. Мы к ним слепы. Пока у нас из крана течет пресная вода, в доме тепло, а на тарелке лежит кусок мяса, мы не хотим знать, откуда все это взялось. Мой внук недавно спросил меня, что такое лицемерие. Вы знаете, я считаю, что это оно и есть. Утопать в сверхпотреблении, ни разу не касаясь его обратной стороны. Если бы все люди на земле имели мужество принять жизнь такой, какая она есть, признать ее самые неприглядные стороны, мир был бы совершенно другим. Спасибо за внимание и приятного аппетита. Вы его заслужили.

Под долгие аплодисменты он скрылся в отдельном зале.