Фильм о

Один рассказ каждый уикенд

Бывшая жена

Операторы погасили фонари. Теперь зеркало не отсвечивало, и героиня могла привести себя в порядок. Маргарита подняла подбородок и пальцами с двух сторон натянула кожу щек, дополнительно прикусив их изнутри. Губы неестественно растянулись в стороны, а под скулами появились ямки. Героиня критично посчитала морщинки в уголках глаз и отпустила кожу, та поползла вниз по подбородку, образуя небольшие брыли. Затем парой ловких движений Маргарита обновила макияж и кивнула закурившим было операторам.

— Продолжим? — спросил интервьюер, чье лицо перекрыл свет вновь загоревшегося фонаря.

Героиня поерзала в кресле — она догадывалась, что на видео будет видна небольшая складка у нее на животе.

— На чем мы остановились? А, точно! — перебил журналист сам себя. — Почему вы разошлись?

Маргарита пару секунд молчала, подбирая слова.

— Жора никогда не был обделен женским вниманием, и как любой известный человек, он принимал это внимание за должное. Любой женщине тяжело примириться… Но мы остались благодарны друг другу за 17 лет, которые провели бок о бок, и за общую дочь, которую вместе воспитали.

— Но вы судились за имущество.

— По молодости не заключили контракт (тогда никто про такое и не знал), так что возникли разногласия. Адвокаты помогли разобраться. Есть решение суда — и никаких больше противоречий, недопонимания. Сейчас ведь все судятся, потому что так проще.

— Когда вы еще были вместе, помогали мужу в творческих вопросах?

— Знаете, как говорят: за любым великим мужчиной стоит великая женщина. Так и у нас было. Я его поддерживала, советовала. Когда у тебя муж — человек такого уровня, приходится быть более сдержанной, умерять капризы.

— Когда супруг решил кардинально сменить род деятельности, отговаривали?

— Жора был человек пишущий, неважно, что и как — он это умел.

— То есть опасений не было?

— Абсолютно, — Маргарита закинула ногу на ногу, и ее платье задралось до критической отметки, обнажая стройные бедра, чуть тронутые целлюлитом.

Лучший друг

Владимир расстегнул куртку и сел по-турецки на брусчатку Дворцовой площади. Он вместе с операторской командой приехал сюда чуть свет, чтобы успеть записать интервью, пока на улицах никого.

— Тут нормально? — спросил Владимир, подтягивая ноги поближе к себе.

— Чуть левее сдвиньтесь, — попросил журналист и сам сел на низкую табуретку напротив. — Работаем, ребят — время!

Быстро поставили свет, повесили на Владимира петличку и начали запись. Один из операторов установил камеру на низкий штатив и растянулся рядом на земле.

— Владимир, почему мы здесь? — начал журналист. — Последние 20 лет ваш друг жил и работал в Москве.

— Гоша считал, что в Москве у него больше возможностей для запуска дорогостоящих проектов (прав был, я думаю), но по натуре он всегда был питерский. Он тут вырос, исходил тут все потайные улочки, впервые влюбился и впервые покурил травку, — Владимир коротко рассмеялся и сразу сделал серьезное лицо. — Очень жаль, что его похоронили в Москве. Думаю, он хотел бы окончить путь здесь.

— А кто принимал решение?

— Марго.

— Они же были в разводе.

— У Гоши родных-то не было особо. Бывшая жена и дочь. Марго весь ритуальный процесс на себя взяла, публичное прощание устроила. Я ей говорил, конечно, про Питер. Но она уперлась — муторно перевозить и вообще не твое дело. Ну не мое, так не мое. Поэтому Новодевичье выбрали.

— Получается, даже после развода отношения с бывшей женой были хорошие?

— Да какие отношения? Марго сама довела Гошу до развода — устраивала все время истерики по поводу его любовниц. А Гоша — человек искусства, ему нужны были все время новые впечатления, эмоции, он психотипы изучал. Марго такие вещи не хотела понимать. При том, что сама встречалась с другими мужчинами постоянно. А во время развода пыталась всю недвижку отсудить. Не вышло. После смерти Гоши надеялась что-то отхватить, только у него завещание было: одна квартира перешла дочке Кате, остальное в виде денег — по благотворительным фондам.

— При жизни он тоже благотворительностью занимался?

— Ой, нет. Тут уж реально, скорее, чтобы Марго ничего не досталось, — Владимир хихикнул и запахнул куртку от поднявшегося ветра.

Издатель

— Его у нас все Юрой называли. Хотя, казалось бы, почему Юра? — рассуждал Эдуард, мусоля в руках конец галстука.

— Стоп, — снимите с героя галстук, — обратился журналист к кому-то за кадром. — Начнем сначала, Эдуард.

Тот кивнул и помог девушке-ассистентке освободить себя от галстука.

— Его у нас все Юрой называли. Хотя, казалось бы, почему Юра? Но прижилось как-то.

— Он продолжал работать у вас, когда начал собственный проект?

Эдуард улыбнулся и неопределенно повел плечами.

— Вы же понимаете — полноценно работать он уже не мог. Он мне, кстати, так и сказал, когда у него пошла эта вся история. Так что последние лет семь он заявлялся где-то раз в неделю, мы пару часов с ним потрындим, а потом он уезжал по своим делам.

— Но зарплата ему капала?

— У нас, понимаете, фиксированная ставка довольно жалкая, все на гонорарной основе. Получал Юра, наверное, какие-то копейки, зато был вроде бренда для нас — лицом иногда светил на мероприятиях.

— То есть уже ничего не писал?

Эдуард состроил двусмысленную рожу и скрестил на груди руки.

— Он и до этого писал мало. Юре больше презентативная часть нравилась. Подать себя он умел хорошо.

— Говорят, в последнее время он нанимал авторов, которые писали за него.

— Может быть.

— Вы не знаете?

— Нет.

— Но могло быть такое?

— Нет. Не знаю. Могло, наверное.

Бывшая жена

— Ваш бывший супруг много писал?

— Когда мы еще жили вместе, постоянно что-то писал. Жора в кабинете запирался и мог по полдня там сидеть за компьютером.

— То есть литературных рабов у него не было?

— Слух про наемных авторов распространял Эдик. Не знаю, зачем ему это было нужно — зависть или обиделся, что Жора решил своим проектом заниматься, но это все с него началось.

Дочь

Катерина вытащила руки из карманов и аккуратно положила их на колени. Она сидела на неустойчивом барном стуле с низкой спинкой и боялась двинуться.

— Вы долго отказывались от интервью, почему? Ведь фильм посвящен вашему отцу, — заговорил журналист.

— Мне пока тяжело о нем говорить.

— Вы были близки?

Катерина помолчала.

— Вы часто виделись в последнее время?

— Под конец уже где-то раз в неделю.

— Кто был инициатором?

— Папа.

— А почему появилась потребность чаще общаться?

— У папы был какой-то внутренний кризис. Он не понимал, что делает и зачем. Совсем не мог писать. Ему хотелось с кем-то это обсуждать.

— И что он говорил?

— Блять, у нас брак по свету! — воскликнул один из операторов.

Интервьюер недовольно цыкнул.

— Катерина, нам придется переснять начало.

Девушка оцепенело глянула на журналиста. Тот виновато улыбнулся.

Лучший друг

— Гоша к дочке был очень привязан. Но взаимности от нее не дождешься, — говорил Владимир, привалившись к постаменту со львом у Дворцового моста.

— Катерина не любила отца?

— Любила или нет, я не знаю. Только она его после развода избегала. А Гоша наоборот все пытался с Катькой общий язык найти. Деньги ей какие-то нереальные давал, машину купил, предлагал свозить в США, хотя тогда ему совсем не до путешествий было. Но она желанием не горела.

— Как вы думаете, почему так? — спросил журналист, украдкой глянув на наручные часы.

— Катька вроде не очень его женщин одобряла. Может, ревновала просто. А глубинно не знаю, в чем было дело.

Сосед

— Помню, George такие вписки устраивал — стены качались.

Дмитрий сполз еще ниже в своем кресле, так что уже почти лежал, касаясь коленями треноги с камерой и смачно затягивался косячком.

— Вы не могли бы не курить в кадре, а то нам потом замазывать придется, — попросил журналист.

Дмитрий хмыкнул и бережно положил косячок в пепельницу, словно прося его не обижаться.

— George очень богемный образ жизни вел. У него всегда толпы каких-то поэтов, режиссеров, журналистов тусовались. Они-то ради халявы приходили, а George думал — на него, гениального, посмотреть.

— Вы его гениальным не считали?

— Тут смотря что называть гениальностью. Одарен он был необычайно, умный мужик очень, философствовать любил. Но писал в последние годы дерьмово. Что-то там у него внутри переклинило — не мог ни одной приличной строчки выдавить.

— А как же новый проект?

— Что там был за проект, я никогда не интересовался. Мы с ним собутыльники были, так что про жизнь в основном разговаривали. Он на жену бывшую жаловался, как она ему названивает, просит вернуться, много про дочку рассказывал, какая она у него умница — сама в МГУ поступила, два языка учит, рисует. Он ей среди знакомых все жениха подыскивал, советовался со мной. А я ему говорил, что ни один из его знакомых приличным человеком быть не может, — Дмитрий хохотнул и закашлялся.

Бывшая жена

— Несколько лет назад, когда появилось движение #metoo, несколько женщин обвинили вашего бывшего супруга в домогательствах. Это имело место?

— Каждого второго сейчас обвиняют… Эти женщины просто, наверное, хотели внимания. Или денег. Жора на принуждение в принципе не способен был.

Маргарита все не могла принять удобную позу. То закидывала ногу на ногу, то ставила обе ноги вместе, то садилась вполоборота.

— То есть домогательств не было?

— Нет.

— СМИ писали, что ваш бывший муж в последнее время встречался с очень молодой девушкой.

— После развода я в Жорину личную жизнь не лезла. Многие мужчины любят молодых, что ж тут удивительного? Если девушка была совершеннолетняя, то не о чем говорить.

— А как дочка это воспринимала?

— Отец есть отец.

Издатель

Эдуард достал телефон, долго рылся в галерее, после чего наконец показал журналисту фотографию.

— Вот она справа. Вроде Юлей звали. Или Олей. Мы тут полтинник Юры отмечаем.

— А как он с этой девушкой познакомился?

— Слушайте, это чуть ли не подруга его дочери была. От знакомых слышал, что у них отношения завязались, когда ей 16 не было. То есть даже не возраст согласия, понимаете. Там родители заявление в полицию писали, но потом забрали — удалось договориться как-то. Может, пообещал, что женится, или денег заплатил. С девочкой этой он постоянно то сходился, то расходился. Я ему в лицо говорить не говорил, конечно, но так-то ужас — с ребенком спать.

— Не знаете, как дочь на это реагировала?

— Не знаю. Думаю, плохо реагировала.

Дочь

— Расскажите, пожалуйста, про тот день.

Катерина посмотрела на свои руки, испачканные в краске, поковыряла обкусанные ногти.

— Вы же последней с отцом разговаривали?

Катерина кивнула.

— Он мне утром позвонил, попросил срочно к нему домой приехать.

— Вы поехали?

— Нет. У меня были пары, поэтому сказала, что вечером заеду.

— Отец объяснил, в чем дело?

— Нет. Просто сказал, что надо поговорить.

— Вы приехали и нашли его уже мертвым?

Катерина снова кивнула.

— Папа специально не запер квартиру, — с трудом выдавила она.

— Была еще записка, да?

— Ее потом уже, после похорон, мама нашла, когда вещи разбирала.

Бывшая жена

— Это вы нашли прощальную записку?

Маргарита вздохнула.

— Да, она была вложена между страниц Набокова. Его любимый писатель.

— И что там было написано?

— «Извини, Катенька, что не оправдал ожиданий. Твой папа».

Маргарита посмотрела в сторону и быстро провела указательными пальцами по нижним векам, оставив там черные пятна.

Дочь

— Вы понимаете, почему записка была адресована именно вам?

Катерина пожала плечами.

— Испытываете вину за то, что раньше не приехали? Что могли его остановить, переубедить, но не успели?

Катерина подняла на журналиста глаза, затем, ничего не говоря, соскочила с барного стула, так что тот шумно закачался, и вышла из студии. Оператор проводил девушку камерой и показал интервьюеру большой палец.

Собака

— А вот эту красавицу я себе забрал, — Дмитрий постучал по колену, и в кадр ворвался золотистый вельштерьер с темной спинкой. — George ее в шутку звал в честь бывшей жены — Риткой. А я называю Margo. Благородных кровей девочка. Бешеных денег стоила. George обожал ее. Когда в последние дни от всех забаррикадировался, только ради своей Ритки на улицу выходил. У-у, бестия!

Дмитрий поднял повыше игрушечный канат, как бы пытаясь выдрать его из цепких собачьих зубов. Margo игриво зарычала.