Оамару и Moeraki Boulders

Published in

Новая Зеландия

7 min readJan 7, 2014

Северная оконечность Новой Зеландии без затей зовется Нортлендом (North Land), южная же, следуя прямолинейной английской логике, носит название Саутленд (South Land). Поскольку решено было Южный остров обогнуть по часовой стрелке, наш путь из Крайстчерча лежал именно туда, в Саутленд, к суровым южным берегам.

Не пытайтесь покинуть Крайстчерч

В тот день планировали выехать поздно, потому что надо было забрать арендованную машину из аэропорта. Но, как только с оформлением документов было покончено, выяснилось, что ехать мы не можем, так как держатель для навигатора остался в предыдущей машине, на Северном острове. Без навигатора мы никуда, кроме супермаркета, не ездили принципиально: во-первых, он считал километраж и записывал точный маршрут, во-вторых, навигатор — гораздо более талантливый штурман, чем я. Без специальной подставки приладить штурмана было некуда, поэтому надо было срочно где-то достать новую.

Крайстчерч — город небольшой, и специализированных магазинов по продаже аксессуаров к навигаторам там не очень много. Точнее, всего три — так сказали в горячей линии Гармина. Ни в одном из этих магазинов подставки, конечно, не оказалось. Тогда мы обошли их по второму кругу с авантюрным предложением: они вытаскивают держатель из коробки с таким же навигатором и продают как отдельный аксессуар, а сами потом заказывают из Гармина новый. Продавцы в принципе были согласны, но это все равно не сработало: наш навигатор был уже не молод, и такой модели нигде не нашлось.

Параллельно я названивала в офис Thrifty в Окленде. На удивление, нашу драгоценную подставку не выкинули и пообещали, что доставят в Крайстчерч… в течение двух недель. Это значило, что мы получим ее перед самым вылетом в Австралию, а до конца поездки по Новой Зеландии навигатор должен будет магическим образом висеть в воздухе над приборной панелью. Дипломированный инженер в моем лице нашел простое, но изящное решение этой проблемы, и следующие две с лишним недели я клеила навигатор к лобовому стеклу канцелярским скотчем.

Когда поиски, телефонные переговоры и монтаж навигатора наконец завершились, было уже за полдень. За окном было холодно и серо. Почти без остановок мы доехали до города Оамару и решили заночевать. Мобильное букинг-приложение выдало поблизости интересный мотель, расположившийся в отреставрированном корпусе старой фабрики. Может это была и не самая удачная идея: комнатушка оказалась размером чуть больше двухспальной кровати, зато ванная комната — почти как весь номер. Но было чисто, в оконном проеме красовалась старинная железная рама, а главное — здесь был настоящий безлимитный интернет, и мы, конечно, остались.

Парень на ресепшене оформил нас и вручил карту, в которой были жирно обведены места ночевки пингвинов. Вечер становился интересным — оказывается, в Оамару приплывают ночевать пингвины! “Но это ближе к темноте”, — предупредили нас. Значит, пока было время осмотреть исторический центр, который сохранил первозданный облик колониального города 1900-х годов.

Блеск и нищета Оамару

В 1810-х, когда города и в помине не было, в местную бухту часто захаживали китобойные суда, чтобы торговать с жившими здесь маори. Впоследствии европейцы и маори что-то не поделили и между ними завязалась кровавая вражда, которая длилась два десятилетия. В тот период, называемый еще “китобойной войной”, многие маори были убиты, многие моряки — съедены или угнаны в плен. С 1830-х дружба наладилась снова, и сюда стало прибывать все больше цивилизованных поселенцев. Они разводили овец и занимались земледелием, город отстраивался, рос и богател. Вскоре в Оамару открылся порт и началась торговля замороженным мясом.

С 1970-х экономический рост прекратился, порт закрыли, и город, чтобы выжить, стал реализовывать свой культурный потенциал. Хозяйственные постройки в районе бывшего порта переоборудовали и восстановили, превратив эту зону в один из самых очаровательных исторических кварталов во всей Новой Зеландии.

Строго говоря, исторический центр — это всего две короткие улицы и несколько прилегающих к ним зданий.

Почему-то мне показалось, что этот квартал стоит отдельно от всего города, в центре, но на отшибе. Не знаю, специально это или нет, но благодаря этой обособленности погружение в эпоху — полнейшее! Здесь нет ни души, не ездят машины, не слышно городского шума. Хотя может нам повезло. Может быть в будний день здесь полно народу, ведь, судя по вывескам, за каждой дверью — бар, пекарня или магазинчик.

Огромные склады и зернохранилища с грубыми дощатыми воротами соседствуют с изящными викторианскими особняками.

Вывески, лавочки, фонари, витрины — все, кроме, пожалуй, асфальта — из той эпохи.

За пределами исторического квартала тоже интересно, но по-другому: видно, как самобытный город дряхлеет, изнашивается и потихоньку осовременивается.

Пингвинов в тот вечер мы так и не видели. Узнали, что ждать их до самой ночи, а они могут вообще не приплыть, — и плюнули. “Пингвинов в Саутленде навалом, а бесплатный Wi-Fi — большая редкость”, — рассудили мы и без зазрения совести направились в мотель.

Иногда камни — всего лишь камни

Следующим утром путешествие на юг продолжилось под противным моросящим дождем. Совсем скоро, в 40 километрах от Омару, случилась первая запланированная остановка. Это были валуны в районе деревни Моераки (Moeraki Boulders) — огромные, идеально круглые камни, хаотично разбросанные на 50 метрах пляжа под высоким обрывом.

Спуск на пляж предварял ящик с надписью “Вход 5$”. На небольшой площадке перед лестницей лежала загадочная конструкция, залепленная пугающе толстым слоем черной грязи, под которой кое-где проглядывала грубая щетина. Мы посмеялись над этой странной штуковиной и спустились вниз.

Нас угораздило приехать в прилив, и глинистый обрыв, который переходил в песчаный пляж, раскис и представлял собой классическое место, куда не стоит ходить в белой обуви. Загадка неведомой конструкции разрешилась: под кучей грязи наверху, очевидно, скрывалась огромная обувная щетка. Но в таком месиве щетка — не помощник, надежней обмотать ноги пакетами.

Ученые утверждают, что камням в Моераки около 60 млн лет и образовались они в толще древнего морского дна. Двухметровому камню требовалось около 5 миллионов лет, чтобы вырасти до такого размера. Когда уровень мирового океана упал, бывшее дно подверглось естественной эрозии и валуны оказались на поверхности. У маори собственный взгляд на их происхождение: по легенде, когда их маорийские предки приплыли в Новую Зеландию с древней прародины Гаваики, одно из их каноэ перевернулось, и из него выпали корзины с кумарой (местный корнеплод, похожий по вкусу на картошку). Эти корзины и превратились в большие круглые валуны.

После формирования камней в них появились трещины, в которых временем оседали кальцит, кварц и другие минералы. Поэтому обломки валунов с внутренней стороны покрыты мелкими желтыми кристаллами.

Из-за прилива большинство камней были наполовину затоплены водой, а те немногие, что остались на суше — окружены и взяты в плен многочисленной толпой фотографов.

Народу было очень много, хотя смотреть было особенно не на что. Большие, гладкие, правильной формы, некотоые покрыты трещинами, а некоторые — расколоты, в красивом утреннем или вечернем свете эти камни могли бы хорошо получиться на фото — вот и все.

Чмокая грязью, мы прошли немного вдоль воды, но и отсюда валуны не производили большого впечатления. Арам даже пошутил, что они искусственные и местные жители подкинули их сюда и сочинили легенду про 60 млн лет, чтобы хоть чем-то привлечь туристов.

Мы провели на пляже от силы десять минут, дольше задерживаться у Moeraki Boulders не имело смысла. Отчистив кое-как подошвы, мы поехали дальше. А черная грязь оказалась волшебной: засохнув, она посветлела и вскоре сама собой исчезла — это ли не чудо!

[divider]