Разговор о мире и войне

Судьбе по нраву повторения, варианты, переклички. То, что случилось однажды, будет повторяться потом без конца.

Х. Л. Борхес, «Сюжет»

В 1945-ом Хироо Онода окопался в филиппинских джунглях и не поверил в поражение своей страны. Для него война шла на 30 лет дольше, чем у всех людей в мире. Он отверг призыв юного Норио Судзуки к миру, завоевав славу монумента воли и преданности. В 76-ом Онода сдает самурайский меч, и не подозревает, что делает это, дабы история повторилась.

Высшее провидение, будто неугомонный писатель в погоне за сумрачным идеалом, переписывает и переписывает свои листья травы. Сколько раз за тысячелетия молодой путник призывал старого воина к миру, но тот плутал в понятиях чести, долга, мести, родины — и не выпускал из рук свое орудие убийства.

Каким должен быть их последний разговор, чтобы судьба замкнула цикл перерождений? Спустя 100 лет путник и воин встретятся вновь.

Прогремела самая короткая и смертоносная война. Ракеты опустошили целый континент, но перед гибелью его жители не стали стрелять в ответ. Самоотверженность победила гнев и спасла мир.

Хаукан помнит, как боль одновременно оглушила всех оставшихся жить. Нечто разорвало стенки душ и переплавило их в одну единую. Теперь человек, причиняя боль другому, чувствовал её сам. Но и чужую радость ощущал, как свою.

В считанные дни земля превратилась в рай. Раскрылись все мировые тайны, завершились политические игры — в них больше не было смысла. Война, наконец, стала пережитком. Плодом непонимания — и его тоже больше не существовало в природе.

Единственной трещиной стала вина за гибель целого континента — она жгла сердца и общую душу клеймом. И каждый чувствовал вину тысячекратно, и за себя, и одновременно за всех людей в мире. Там была колыбель человечества. Люди стояли перед пожарищем, где сгорела память о детстве. А в руках держали спички.

«Восстановить континент, спасти хоть кусочек памяти» — никто не произносил это вслух, но все чувствовали, вот она — простая и понятная цель на долгие годы. Хаукан рос зная, однажды он тоже отправится на выжженную землю чтобы искупить вину.

Убитый континент встретил его тишиной. Так мало здесь отголосков общей души — лишь такие же студенты, как он. Молодые, с горящими сердцами. Огонь их сливается в общий пожар. Он заглушает боль поколений, оставшихся жить.

Вскоре Хаукан познал совсем другую боль. На рассвете тихого дня среди выжженной земли пропали студенты. Все ощущали их испуг, дрожащий страх, и резкую боль — маленький кусочек той, что пронзила человечество в день падения ракет. А потом Общая Душа беднела на несколько голосов.

Пропажи не прекратились. Все ощущали жертв, но никто не слышал похитителя, как будто единение людей его не коснулось. Когда стало известно, что это чудом выживший житель континента — Хаукан понял, это ли не искупление вины — показать человеку, что мир жив благодаря его народу.

Хаукан отправился на поиски. Конечно же, предначертанная встреча состоялась вновь. Среди пустоты и камней он увидел его — низкий, лицо красное, прорезанное глубокими морщинами. Вытянутое, с редкими усами и клочками бороды. Сухое тело в серых лохмотьях, остатках того, что когда-то носили военные люди. В руках его твердо лежало ружье, и холодным взглядом циклопа смотрело прямо в лицо Хаукану.

- Имбер, твой народ спас мир. Война окончена. Тебе незачем больше держать это ружье.

- Разве то, что вокруг, похоже на мир? И разве ты видишь здесь народ, который его спас? Я не вижу. Здесь только поле боя и земля, наполненная смертью. И пока дышат те, кто сжег бомбами мою страну, я не выпущу ружье из рук.

Затвор в его руках щелкнул.

- Подожди, не стреляй. Да, мы знаем, насколько велика жертва твоего народа, мы никогда не сможем ее ощутить так глубоко, как ты. Но позволь мне показать тебе новый мир. Люди в нем счастливы, они не знают насилия, зависти и неравенства. Мы слышим без слов, чувствуем боль и радость друг друга как свою собственную. Не существует больше оружия и непонимания. Разве не к этому мы стремились всегда? Твой народ подарил это миру.

- Нет. Мой народ бросили, как дрова в адский огонь, который выплавил этот кошмар. Разве мир людей описываешь ты мне? Это не люди, это машины. Вы безжалостно забросали бомбами миллиарды невинных и теперь превращаетесь в чудовищ. И мой народ не дарил вам мир — вы его захватили.

-Вине нашей нет границ и она всегда будет в нас. Но только примирившись, мы окончательно победим войну. Присоединяйся к нам, и мы восстановим твою родину вместе.

- Я никогда не позволю вам строить свой искривленный бездушный мир на костях моих предков.

- Поверь, человеческая душа теперь велика как никогда. Она общая и безграничная, и мы слышим каждого из людей в каждый момент времени.

- Ты слышишь здесь голоса моих предков?

- Нет.

- Значит, то о чем ты говоришь — не душа. А вы — лишь механизмы. Иначе ты бы услышал, что эта земля полна беспокойных голосов. Они не умолкают и требуют мести за каждую пролитую каплю крови. Я дал им клятву, своим отцу и матери, своей жене, своим детям, которых вы у меня отняли. Я пообещал, что не пущу на нашу землю ни одного из вас — убийц, пока мои кости не лягут в сожженную вами землю.

- Но когда взлетели ракеты, твой народ не выстрелил в ответ. Он принял гибель, и погибнув, подарил Земле мир. Поэтому теперь вся Земля носит имя твоей родины.

- Врешь. Мой народ никогда бы так позорно не сдался. Это были ваши козни, это вы саботировали нас. Вы пустили свои щупальца везде и не дали нашим ракетам взлететь в воздух. Какой бы хитростью ты меня не дурманил, я знаю, это все вы.

- Имбер, твоя душа отгорожена от моей стенами вражды, но протяни мне руку, и я знаю, ты почувствуешь правду, которую не передать словами.

- Что ты хочешь, чтобы я увидел? Что вы все равны и счастливы? Что вот это вы считаете раем на земле? Что миллионы детей сгорели, облитые напалмом, ради вашего наслаждения жизнью? Нет, уходи, и расскажи, что я не сдамся. Я погибну только в бою — верным себе и своим предкам.

И Хаукан ушел, не найдя больше слов. Спустя годы он пытался вспомнить эту встречу, и не понимал — была ли она на самом деле. Что если он просто встретил призрак. Или выдумал его, олицетворив великое чувство вины.

Слишком много странного в той встрече. Ведь как могли они говорить на одном языке и понимать друг друга. И как мог воин столько лет жить среди мертвого континента. Почему он отзывался на имя Имбер. И почему не выстрелил. Хотя, может все это лишь ненастоящие детали, которыми встреча обросла в памяти впечатлительного юноши.

К тому же, пропажи прекратились, как будто пропал и их таинственный виновник. Хаукан решил, что если он и существовал на самом деле, великое провидение сжалилось над бедным воином и разрешило покинуть мир, в котором ему не осталось места. Ведь больше некому восславить и разделить торжество кровавой мести, святой войны и боевой стойкости. И он исчез из общей памяти. Не удалось людям и восстановить континент в старом виде. На его месте построили совершенно новые города.

Быть может сама судьба, так и не найдя разрешения древнему спору — решила забросить череду повторений. Либо она еще не раз перепишет эту встречу, и будто Роден свои Врата Ада — так ее и не завершит.