Глава VIII. Кто на новенького?
Конец осени и два календарных месяца зимы 1976 года я провел дома, в Челябинске. Бегал в основном по обкомке — так мы еще в советские времена назвали неширокую асфальтированную дорогу, ведущую через лесопарк к обкомовским дачам. Транспорт по ней ходит только по короткому, ограниченному участку, да и то в небольшом количестве. По рельефу она почти ровная, плавные, затяжные тягуночки почти незаметны.
Первую серьезную работу в новом году провел на Рождество, 7 января, на этой самой обкомке. Бежал темповые 45 километров. На трассе у нас был четко промеренный участок протяженностью 2,5 километра. Туда-обратно — ровно пятерка. Начал тренировку в два часа дня, предварительно потрусив для разогрева метров 500. Бежал один. Шеф стоял в определенном месте и засекал время. Расклад получился таким: 5 км — 15.40, 10 км — 31.45, 15 км — 47.52, 20 км — 1:03.50, 25 км — 1:20.25, 30 км — 1:36.50, 35 км — 1:53.45, 40 км — 2:10.40, 45 км — 2:28.15. Это общее время. А чистое, если исключить секунды, потраченные на остановки на пунктах питания, вышло еще лучше — 2:26.40. Отсечка марафона — 42,2 км по ходу была пройдена чуть быстрее 2:20.
На улице стоял небольшой морозец, около 12 градусов. Бежал в марафонках. Они в этот день держали неважно, особенно на поворотах. Проскальзывали. Из одежды — спортивная кофта и ветровка, шерстяные гамаши. Их в то время зимой носили почти все женщины. Но многие бегуны использовали в качестве экипировки для бега. Гамаши комфортно обтягивали ноги и хорошо держали тепло. На финише замерил пульс, насчитал 140 ударов. Через минуту он снизился до 110. Питался на 20, 30 и на 40-м километрах. Как питался? Пил сладкий чай с лимоном, больше ничего.
Надо добавить, что утром того дня, в начале восьмого, пробежал традиционную 15-километровую зарядку за 1:02. Вернувшись домой (а жил я тогда в студенческой общаге), сварил целый котелок рисовой каши. Кажется, даже на молоке. Заправил ее немного маслицем. Часа за три до контрольной тренировки наелся ею до отвала, аж живот расперло. Еще подумал: как с таким «пузырем» побегу 45 километров? Но на дистанции желудок не беспокоил, внутри нигде не давило, ни прихватывало, даже и намеков не было.
Я тогда размечтался: вот бы сейчас на марафон куда-нибудь съездить, пробежать его в хорошей компании. Наверное, смог бы продержаться в группе с сильнейшими марафонцами мира, которые привезли бы меня на хороший результат. А тут один «хулиганю» — вон, 60 километров за день набегал!
Февраль начался с чемпионата страны в закрытом помещении. Соревновались в Москве, в спартаковском манеже. В первый день пробежал тройку за 8.02,2, был восьмым. На другой день вышел на старт пятерки, показал результат 13.51,6. С ним я уже поднялся повыше — на четвертую строчку итогового протокола.
Вернулся на недельку домой, в Челябинск, а потом вызвали на централизованный сбор в Сочи. Там накануне праздника День Советской Армии и Военно-Морского Флота сбегал тренировочный полтинник. Шеф вел хронометраж: 5 км — 18.10, 15 км — 52.45, 20 км — 1:10, 25 км — 1:28, 30 км — 1:45.15, 35 км — 2:02.30, 40 км — 2:19.30, 45 км — 2:38.00 и 50 км — 2:57.36. На мой взгляд, не очень быстро.
На этом сборе за нами периодически наблюдала комплексная научная бригада — КНГ, как ее сокращенно называли. После длительной тренировки врачи-биохимики взяли анализ крови на гемоглобин. Он составил 145 единиц. Измерили давление перед забегом, а также по его окончании. Тонометр показал соответственно 120/80 и 165/90 мм рт.ст. Текущий период не выделялся чем-то необычным. Тренировки, тренировки, тренировки… То на сборах, то дома.
Манежа у нас в Челябинске не было. Всю темповую или скоростную работу зимой делал на улице, на своей традиционной трассе в парке. Например, через четыре дня после полтинника, 26 февраля, бежал темповые 25 км. В дневнике записал итоговый результат — 1:24.25 и время по 5-километровым отрезкам: 16.47, 16.53, 16.54, 17.01 и 16.50. Ровненько. Без напряга. Пульс — 156, через минуту — 120. Основной работе предшествовали три километра разминки, столько же после.
Где-то примерно на этом временном этапе я увеличил километраж пробежек-зарядок, на которые регулярно выходил в семь — начале восьмого утра. Если вначале накручивал до завтрака 10–11 километров, то теперь стал бегать по 15. Такой опыт мы с шефом переняли у поляка Бронислава Малиновского, олимпийского чемпиона в стипль-чезе. Прочитали о нем статью в газете «Советский спорт», где и промелькнула заинтересовавшая нас информация. Правда, шеф немного усовершенствовал такую тренировку. Если Малиновский пробегал всю дистанцию равномерно, то я делал так: первые 5 километров спокойно, вторую пятерку пошустрее, а третью — опять спокойно.
Шеф составлял задания главным образом по знакомой многим классической схеме: три дня — серьезная работа, на четвертый день — спад, потом опять три нагрузочных дня. Как таковых дней полного отдыха почти не предусматривалось. Все равно выходил на утреннюю пятнашку. Ее практически никогда не отменяли — будь то день отдыха, день темпового бега или даже соревнований. Исключения случались очень редко.
После двух недель, проведенных дома, я, сделав женщинам подарки на 8 Марта, улетел на сбор в Кисловодск. На четвертый день там сбегал темповуху — 20 километров за 1:03.20.
Первая неделя в целом получилась спокойной, с ежедневным объемом бега примерно по 30–35 километров. А потом предстояли контрольные 50 километров. Такая тренировка стояла у меня в плане, составленном Петровым. Но тренеры сборной решили подключить к ней и других марафонцев. Нас вывезли в район аэропорта. Решили бежать в сторону Учкекена, по дороге, ведущей в Карачаево-Черкесию. На ней особо крутых подъемов нет, но с первых километров все же пошел плавный, затяжной тягун, поэтому и начальная пятерка по времени получилась слабенькой — 19.35. Пробегаем отметку 5 километров, шеф, недовольный темпом, вышел из автобуса сопровождения и скомандовал мне:
— Леня, давай!
Фраза уже знакомая. Точно так же он подстегнул меня, когда я бежал свой первый марафон на Спартакиаде народов РСФСР прошлым летом. А сам снова сел в автобус и поехал вперед. Раз шеф сказал — я побежал. Только слышу сзади голоса других марафонцев. Сначала один, потом второй, третий — то ли просто чтоб поговорить, то ли с усмешкой, с подколкой, но повторяют фразу Петрова:
— Леня, давай! Леня, давай!
В этот день по телевидению должен был транслироваться фильм «А зори здесь тихие». Народ понял, что с полтинника на начало можем не успеть. Словом, многие были слегка недовольны, что тренеры сборной подключили к моей тренировке и всех остальных.
После вялых первых километров я довольно убедительно переключил скорость. Вторая пятерка получилась уже 16 минут с копеечками. Так и укладывал все следующие в районе плюс-минус по 16.30. В итоге 50 километров закрыл с результатом 2:49.20. Большинство ребят, по ходу дела, посыпались, сошли кто на тридцатке, кто чуть позже.
Бежал, как всегда, только на сладком чае. Делал по несколько глотков на 20-м километре, потом 30-м и 40-м. Никаких печенюшек, никакого хлеба, изюма или чего-то еще. Я придерживался и продолжаю придерживаться такого мнения: если ты не набегал нужного километража, то никакая кормежка тебе не поможет. Когда сегодня вижу того или иного марафонца-любителя на дистанции с полным патронташем всевозможных гелей, батончиков да бутылочек, думаю: ну, куда же ты, милый, направился? Сырой же еще, значит, не созрел, не подготовился. Впрочем, если хотят так бегать, пусть бегают.
Когда у нас в конце семидесятых стали появляться какие-то порошки, которые надо было разводить в воде и ими пользоваться на дистанции или для восстановления, я все равно бегал только на сладком чае с лимоном. Хоть на контрольных тренировках, хоть на соревнованиях. Мне этого вполне хватало. Да и печень, слава богу, сберег, сохранил. А если ты чувствуешь, что здорово заголодал на дистанции и перед тобой встает стена, то, по моему мнению, это означает, что ты просто не готов к марафону, бежишь не в своем темпе. Когда ты в форме, тебе ничего такого не надо. Гликогена в печени, в мышцах должно хватить на всю дистанцию. А вот если не добегал или перебегал на тренировках, то тут и выходить на старт не вижу смысла. Питье в виде чая или просто воды — это другое. Надо пополнять потерю жидкости.
Вспоминаю: когда бежали на чемпионате Европы, на 25-м километре дистанции Коля Пензин попросил дать ему глотнуть из моей индивидуальной бутылочки, что взял на пункте питания. Я тогда удивился: он даже не спросил, что у меня там. Может, ему это не подошло бы. Хотя, конечно, знал и верил, что у меня, кроме сладкого чая, там ничего не бывает.
Правда, дома я иногда делал клюквенный морс с сахарком. Конечно, были и в наше время экспериментаторы, которые готовили себе адские смеси, но я всего этого сторонился.
После финиша захожу в автобус, а там тишина и покой. Народ-то практически весь недотянул положенные километры. Полтинник, кроме меня, добежал только Коля Пензин. Уже никто никаких подколок в мой адрес не отвешивал. Получилось, что всем маститым на то время марафонцам вчерашний стайер нос утер. Вот эти темповые 50 километров показали, что крыть-то им нечем.
На фильм успели. Пообедали, и все успокоились, комментарии закончились.
Вскоре предстояло выступать в Баку на соревнованиях по кроссу на призы газеты «Правда». Параллельно они являлись еще и чемпионатом СССР. Организаторы проложили трассу по ипподрому. Было не холодно, около 10–12 градусов тепла. Но на открытом пространстве гулял приличный ветерок. Перед стартом немного размялся трехкилометровой пробежкой, и в 14.15 выстрелом из стартового пистолета нас отправили в 14-километровый путь. В кроссовых соревнованиях результат обычно не имеет значения, но я все их для себя записывал. В спортивном дневнике пометил: «42.16. Финишировал вторым».
Многие бегуны на следующий день после соревнований либо отдыхают, либо выходят потрусить несколько километров для восстановления. Я бы не сказал, что, в отличие от них, продолжал нагружать себя по полной программе, но и не филонил. В частности, после соревновательного кросса на чемпионате страны на следующее утро пробежал на зарядке 15 километров в спокойном темпе, по 4.20 на километр. А днем добавил еще 21 километр с такой же скоростью.
Следующие две с половиной недели провел на сборе в литовском Друскининкае. Там на фоне кроссов уделял внимание скоростной выносливости. Одна из тренировок выглядела так: 15 раз по одному километру через 200 метров спокойного бега. Худшее время — 3.04, лучшее — 2.52. Потом была темповая двадцатка за 1.03.50. Промежуточное время на каждых пяти километрах получилось следующим: 15.27, 16.00, 16.16 и 16.08.
Были у меня там две одинаковые тренировки с промежутком в два дня. Оба раза бежал 15 километров, но с задачей сделать среднюю пятерку темповой. На первой тренировке темповые пять километров прошел за 14.46, затратив на всю пятнашку 58 минут. На второй — немного медленнее — за 15.04. Но зато всю суммарную работу выполнил на две минуты быстрее — за 56 минут.
Нелишне будет заметить, что в обоих случаях основной тренировке предшествовал утренний 15 километровый бег. Его я всегда выполнял до завтрака. Так вот, на одну зарядку затратил 61 минуту, на другую — 57.
В советские времена была хорошая традиция — устраивать на майские праздники легкоатлетические эстафетные пробеги по центральным улицам городов. В Москве, например, это была легендарная «Вечерка» по Садовому кольцу на призы газеты «Вечерняя Москва». У нас в Челябинске подобная эстафета проводилась под патронажем газеты «Челябинский рабочий». Дата неизменная — 2 мая. Каждый спортсмен считал делом чести попасть в команду своего спортивного клуба, учебного заведения, предприятия. Я тоже с большим уважением относился к этой эстафете и всегда принимал в ней участие, независимо от того, к каким всесоюзным или международным соревнованиям в тот период готовился. Да хоть к Олимпиаде! Так сложилось, что тренеры нашей команды меня всегда ставили на 17-й этап. Его протяженность — 1010 метров, и шел он плавно в горку. В тот год я отбарабанил его за 2.32,8, передав палочку товарищу по команде первым.
А на следующий день уже предстояло бежать темповые 30 км по Уфимскому тракту. Погода стояла холодная. Первую половину дистанции пришлось упираться против ветра, поэтому начальные пятерки и получились небыстрые — 16.15, 15.42, 16.38. Зато после разворота дело пошло веселее — 15.30, 14.30, 15.35. Предпоследние пять километров вышли вообще скоростными. Собственно, таким и было задание шефа.
Не потеплело на улице и в следующие дни. Вот и на скоростную тренировку, которую 7 мая намеревался сделать в трусах и майке, пришлось облачаться в спортивный костюм. Выполнил четыре раза по 3 км в пределах 9.30–9.40, чередуя быстрый бег с восстановительным на отрезке в один километр.
Еще через день вообще пришлось проводить тренировку под холодным дождем и при пронизывающем ветре. Бежал 26 километров, по ходу которых надо было 15 километров пройти шустрее. Эту часть смог вытащить только на 51 минуту с копейками.
Следующую неделю шеф запланировал разгрузочной — по 30–35 км в день в два захода, но в спокойном темпе.
А еще через неделю в составе нескольких сильнейших советских бегунов отправился в польский городок Дембно для участия в марафоне. Для меня он был всего третий в спортивной карьере. Наше спортивное руководство, как я уже упоминал, решило устроить там отбор на Олимпийские игры в Монреале. Накануне марафона утром отбегал 19 километров, размялся. Чтобы почувствовать скорость, сделал одно километровое ускорение за 3.05.
В день соревнований еще раз размялся 5-километровой зарядкой. Старт был запланирован на послеобеденное время. Погода стояла комфортная, нежаркая. Термометры показывали около 18 градусов.
Об этом марафоне я уже немного рассказывал в главе о Джуманазарове.
Его я выиграл с результатом 2:12.19,8 и был включен в олимпийскую команду.
До Олимпиады оставалось ровно два с половиной месяца.
Все лето тренировался на равнине — в Подольске, Челябинске, потом на Украине в Черкассах. В этот период выполнял не только длинные кроссы, но и включал работу на отрезках, например, 20 раз по 300 м на стадионе в шиповках.
В первый день календарного лета пробежал темповую двадцатку за 1:01. Пятерку, по ходу, пролетел за 14.53, десятку — за 30.10, на отметке 15 км шеф засек 45.45. Этой работе предшествовали еще утренние 16 км в темпе чуть быстрее 4 минут на километр с 5-километровым ускорением за 16.12. В тот день с разминками и заминками в общей сложности набегал 39 километров.
На другой день после темповухи опять отрезки: 15 раз по 400 м в диапазоне 62–64 секунд через 100 м медленного бега.
Была еще тренировка, где пробежал трешку за 8.23.
Участвовал в нескольких соревнованиях на дорожке, в том числе и на чемпионате страны, который проходил 10 июня в Киеве. Был вторым на дистанции 10 000 м. Энн Селлик буквально на финише вырвал у меня победу. Впрочем, своим результатом 28.11,2 остался доволен. Я же всю подготовку уже вел под марафон, а не под стайерский бег. Естественно, скоростенку немного подрастерял. Даже утреннюю пятнашку в этот день не стал отменять.
Пожалуй, единственной относительно жесткой тренировкой на отрезках была работа шесть раз по километру в районе 2.42–2.44 через три-четыре минуты ходьбы. Ее я провел за пять дней до чемпионата.
Теоретически я отобрался на Олимпиаду в двух дисциплинах — в марафоне и на десятке. Но решение мы уже с шефом приняли раньше — бежать в Монреале только 42 км. Думаю, оно было верным. На десятке пришлось бы вначале отработать забег, потом, если бы прошел в следующий круг, полуфинал и при благоприятном исходе еще и финал. К марафону, а он традиционно стоит в программе Олимпиад последней беговой дисциплиной, сил для достойной борьбы навряд ли бы осталось. Матерые марафонцы побрили бы, как новобранца, наголо. На такой эксперимент рискнул только Лассе Вирен, уже добывший в Монреале две золотые медали на обеих стайерских дистанциях. Он слыл настоящим героем. А если учесть еще две медали высшего достоинства, обладателем которых он стал четырьмя годами раньше на Олимпиаде в Мюнхене, то авторитет финна представлялся вообще непоколебимым. Но даже и его не хватило на марафон — финишную черту он пересек пятым.
После чемпионата страны вернулся ненадолго в Челябинск. Дома провел темповый бег на 45 км. Сороковник, по ходу, проследовал со временем 2:14. Последнюю пятерку дотянул за 18.30. В общей сложности вышло 2:32.30. Бежалось некомфортно: было душно, температура выше 20 градусов. В целом тренировка прошла похуже, да и бег получился медленнее, чем на такой же прикидке зимой по этой же трассе. Пульс на финише отстучал 170 в минуту.
Заключительный этап подготовки к Олимпиаде проходил в Подольске. На Всесоюзном дне бегуна 28 июня пробежал 5000 м за 13.57,8. На первых трех километрах время было еще приличным — 8.10, а потом что-то не заладилось. Внутри все завязало тугим узлом. Еле дотерпел. Психологически почувствовал, словно зубы остроту потеряли. А до Олимпиады оставалось все меньше и меньше времени.
Анализируя сейчас подготовку к монреальским Играм, могу сказать, что тренировки в условиях среднегорья, а тем более в высокогорья мы тогда еще не практиковали. В основном вся работа шла на равнине. Правда, периодически выезжали в Кисловодск, обычно в феврале-марте. Но та высота все-таки на среднегорье не тянет. А еще я понял, что бежать марафон на результат 2:12–2:13 можно и без тренировок в среднегорье, и без сборов. Значительную часть времени я тренировался дома, в Челябинске, набирая при этом большие объемы.
Сборы на Иссык-Куле начали практиковать немного позже, в период подготовки к чемпионату Европы 1978 года в Праге и к московской Олимпиаде.
(Продолжение следует)
Если вам понравились эти главы (всего их 17), но вы хотите побыстрее прочитать всю книгу целиком, не дожидаясь очередных публикаций на данном канале, вы можете заказать ее в бумажном виде (в типографском исполнении) непосредственно у меня, ее автора. Заявку можно направить через раздел личных сообщений ВКонтакте или на facebook
Приглашаю подписаться на канал “Марафонцы с большой буквы”, чтобы не пропустить публикацию очередной главы книги.