Провиденс — не первое обращение Алана Мура и художника Джасена Берроуза к мифологии Лавкрафта. В 2003 и 2010 они выпустили The Courtyard и Neonomicon. Две связанных, но вполне самостоятельных истории. В одной — агент ФБР под прикрытием шел по следу наркоторговца, но находил совсем не тот наркотик, который мог представить, да и торговец был не так прост. Во втором другие агенты продолжили его дело. Оно привело их в подвал общества свингеров, в который вы не хотели бы попасть. Уже в этих двух, как потом выяснится пробах пера, Мур выходит на запрещенные уровни с лавкрафтическими видениями внешних миров и изнасилованием главной героини Глубоководным. А потом Мур создал Провиденс.
Провиденс — не просто комикс, вдохновленный творчеством Лаврафта, а возможно самое масштабное переосмысление всей лавкрафтовской культуры, которую создал не только “дедушка жанра ужасов”, но и все, кто им вдохновлялся. Это постмодернистское произведение вгрызается в нашу культуру и реальность кроличьей норой без дна. Предлагаю вам в нее запрыгнуть.
Главный герой Провиденса — Роберт Блэк — журналист в небольшой Нью-Йоркской газете начала 20 века. Роберт отправляется в путешествие по Новой Англии, распутывая ниточку загадочных происшествий. То, что казалось герою байками и метафорами страхов становится реальностью. Но за этой реальностью скрыто что-то еще.
Каждый выпуск Провиденса состоит из двух частей: сам комикс и дневник главного героя. В лучших традициях жанра от выпуска к выпуску дневник становится все безумнее. Отчасти в дневнике пересказывается произошедшее в комиксе от лица героя. Но есть здесь и информация, которую иначе можно узнать лишь позже, а то и не узнать вообще. Так, еще в первом дневнике, мы узнаем, что мистер Блэк — тайный гей, а его любовник покончил с собой. Причем сделал он это в так называемом Exit Garden — специальном заведении в парке, где под выбранную пластинку можно спокойно умереть от газа. Выдуманное место для самоубийств — творение Роберта Чемберса из сборника “Желтый Король”. Сейчас это название знакомо многим по первому сезону Настоящего Детектива. Другая общая отсылка — Каркоза — тоже фигурирует в работах Мура по Лавкрафту. Только здесь гиблое место персонифицируется в загадочного “торговца наркотиками”.
Это лишь толика из вороха отсылок и аллюзий, котрыми Мур пропитал полотно Провиденса. Существует специальный блог, почти полностью посвященный расшифровке скрытого в Провиденсе. Эти аннотации обязательны для полноценного понимания творения Мура (собственно, они достойны включения в отдельное издание на подобии Алисы Кэролла).
Большая часть выпусков Провиденса — отдельные сюжеты, связанные между собой только героем, образами, рожденным Лавкрафтом и некой большей концепцией Мура, которая становится очевидна лишь под конец. В каждом выпуске есть интересные второстепенные персонажи (про всех них хочется прочитать еще по 10 выпусков) и своя история. Вместе с Блэком мы оказываемся в Иннсмуте, в жителях которого есть что-то рыбное, а старые тоннели под городом ведут в слишком уж просторные пещеры. Знакомимся с художником-отшельником, который рисует гулей — трупоедов, живущих в подземке. Встречаем членов тайных культов и оказываемся в доме, не просто населенным призраками, а являющимся призраком. Время и пространство вокруг Блэка все больше изгибаются, обнажая традиционные лавкрафтовские ужасы. Но для Мура это только первый слой.
Вторым автор переворачивает Лавкрафтовские мотивы с ног на голову. Его главный герой — тайный гей. В его фрейдистско-лавкрафтовских снах знакомые трясут членами в поезде-газовой камере, стены изрисованы свастиками, а людей, скрещивающихся с глубоководными отлавливает правительство (тоже с членами под пальто) и отправляет в концентрационные лагеря. Сам Блэк ищет подтексты в необъяснимом. Он воспринимает картины с гулями, как метафору восстания народных масс, хотя сам художник просто рисует, что видит. Но самое смешное, что гуль, которого встречает Блэк, сам выдает саркастический монолог (один из лучших в Провиденсе) о круговороте тел в природе, воплощая и метафору классовой борьбы и подсознательные желания героя быть признанным.
В противовес безумному содержанию, нарисовано все это в спокойной, даже академичной манере. Почти все страницы состоят из четырех горизонтальных панелей, реже из мульти-панелей, создающих эффект движения и напоминающих триптихи Брейгеля. Большая часть Провиденса выполнена в приглушенных зеленоватых тонах, но Берроуз знает, когда добавить цвета для выразительности (и не только красного) или внезапный крупный план. Возможно это не самая богатая на детали рисовка, но как ни странно этот стиль передает дух Лавкрафта без помощи его фирменной избыточности.
Единственная претензия, возникшая у меня во время чтения, — отсутствие цельной истории (по-крайне мере в традиционном смысле). Не успеете вы проникнуться новыми персонажами, Блэк уже бежит дальше. Про каждого из них можно было бы выпустить свой комикс, но тогда это было бы гораздо ближе к простому пересказу Лавкрафта. Мур идет совсем другим путем. Последние три выпуска вырываются за пределы ужасного, но по-своему уютного мирка. Пластинка, несущая весть о гибели, проворачивается. Как и любая постмодернистская история, эта совершает оборот, но возвращается не в начало, а выходит на новый виток. Азатот прорывается через трещины реальности в наш (или не наш, обратите внимание на защитные купола над городами) мир. The Courtyard и Neonomicon вплетаются в Провиденс, чтобы явить картину эпических масштабов. Возможно, рождение и перерождение здесь — тоже метафора творчества и постмодернистского метода, но прежде всего — очень красивое (и милое, если вы мерите милоту тентаклями) заключение. Как поет Металлика на последнем альбоме: CTHULHU AWAKEN.
Воистину Фхтагн!
