Израиль в 10 песнях. 1960-е
Подкаст проекта «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай в Иерусалиме
Подкаст «Кумкум. Плейлист» о десяти песнях, сформировавших Израиль — это краткая история израильской популярной музыки 1930-х–2020-х, предназначенная, прежде всего, для «чайников» — репатриантов, стремящихся глубже узнать традиции и культуру своей новой страны. Автор и ведущий подкаста — музыкальный журналист и исследователь Лев Ганкин, сам новый репатриант.
Йерушалаим шель захав («Золотой Иерусалим», 1967)
Слова и музыка: Наоми Шемер
Оригинал, транслитерация и перевод
Здравствуйте! Меня зовут Лев Ганкин. Мы продолжаем говорить о 10 песнях, которые сформировали Израиль, и если в некоторых других случаях этот слоган звучит немного гиперболизированно, то с 1960-ми никаких сомнений быть не может — композиция, о которой я расскажу вам в этом выпуске, даже претендовала на то, чтобы стать официальным гимном страны (а в массовом сознании им, пожалуй, и стала). Честно признаюсь — я сначала на полном серьезе не хотел включать ее в наш плейлист: это казалось слишком простым, очевидным, напрашивающимся выбором. Но потом стало ясно, что без нее никакой рассказ о музыке Израиля не будет не то что полным — а и вообще хоть сколько-нибудь адекватным. Поэтому прямо сейчас слушаем «Золотой Иерусалим», «Йерушалаим шель захав» Наоми Шемер в классическом исполнении певицы Шули Натан — а затем разберемся, почему именно у этой песни по сей день практически священный статус, в чем тут хитрость и как она разделила историю израильской музыки на «до» и «после».
Подозреваю, все мы привыкли к стандартному западному нарративу про 1960-е: мол, это десятилетие гитарных рок-групп, психоделии, контркультуры и так далее. Однако к Израилю это относится в существенно меньшей степени. Точнее, так: после 1967 года веяния свободолюбивой рок-музыки смогли достичь берегов страны, и здесь тоже появились свои гитарные герои — об этом мы скорее всего поговорим уже в следующем эпизоде подкаста. Но еще в середине 1960-х в Израиль не пустили, например, группу The Beatles — серьезно: на государственном уровне запретили планировавшийся концерт битлов, опасаясь, что их песни испортят местную молодежь.
Что же случилось в 1967-м? Известно, что — Шестидневная война, одна из самых славных страниц в официальной летописи Израиля, и, конечно, ее легендарный саундтрек: песня «Йерушалаим шель захав», которая, впрочем, вопреки распространенному мнению, была написана еще до ее начала.
Поводом для создания композиции на самом деле стал весенний фестиваль Израильской песни в Иерусалиме, приуроченный ко Дню Независимости. Надо понимать, что нынешняя столица принадлежала тогда Израилю далеко не полностью: восточная часть Иерусалима, а также весь Старый Город оставался под властью Иордании, евреи туда не допускались. Организаторы песенного фестиваля перерыли все архивы государственного радио в поисках песни, которая бы отражала горечь народа, оторванного от своих святынь — Стены Плача, Храмовой горы, Масличной горы, — но так и не нашли ничего подходящего. За новой композицией на эту тему обратились к Наоми Шемер, которая не сразу, но согласилась помочь — и в итоге создала свое главное бессмертное произведение.
«Это не просто песня, это молитва», — сказал мне Йоав Кутнер. Да — причем написанная на соответствующем языке и снабженная соответствующим ассоциативным рядом. Сам образ «Золотого Иерусалима» имеет талмудическое происхождение и восходит к истории о рабби Акиве, подарившем драгоценную диадему с декором в виде крепостных башен Старого Города своей лишившейся отцовского наследства жене. Фраза «Если я забуду тебя, Иерусалим» — прямая отсылка к 137-му Псалму. А другая фраза — «Ле-холь шираих ани кинор», «я скрипка для всех твоих песен» — аллюзия на одну из «Песен Сиона» средневекового еврейского поэта, философа, законоучителя Йехуды Галеви. О том, какое место эта цитата из «Золотого Иерусалима» занимает в израильском коллективном бессознательном, ярко свидетельствует моя маленькая личная история. Я с изумлением встретил ее в курсе иврита приложения Duolingo, рядом со стандартными обучающими фразами типа «Мама и папа едят обед» или «Собака лает на кошку».
Чему посвящена молитва Наоми Шемер? Разумеется, воссоединению евреев со священными для них местами, и это не только святыни Иерусалима, но и Мертвое море и Иерихон. Знаменитый писатель Амос Оз критиковал создательницу песни за строчку «Кикар ха-шук река ве-эйн покед эт хар ха-баит ба-ир ха-атика», «Рыночная площадь пуста, никто не восходит на Храмовую гору в Старом Городе» — мол, как это пуста, там вообще-то живут арабы! «Мир без евреев — это мертвая планета, — отрезала Шемер. — А земля Израиля, в которой нет евреев, именно что “безвидна и пуста”».
Далеко не всем молитвам свойственно быстро сбываться — но с молитвой Наоми Шемер произошло именно это: спустя три недели после иерусалимского фестиваля разразилась война, в которой Израиль одержал стремительную и впечатляющую победу над превосходящими силами противника. Территориальные приобретения включали Синайский полуостров, Газу, Голанские высоты, то, что сегодня называется «Западным берегом реки Иордан», а также восточный Иерусалим — и, разумеется, Старый Город со всеми святынями. Десантники израильской армии хором исполнили «Йерушалаим шель захав» прямо у Стены Плача — а Шемер, получив новости о завоевании города, оперативно дописала в свою композицию дополнительный куплет с простым и внятным месседжем: «Мы вернулись».
Впрочем, у одного из героических парашютистов, освобождавших Старый Город, к песне «Йерушалаим шель захав» возник, так сказать, ряд вопросов. Меир Ариэль, в будущем — один из самых тонких, поэтичных и талантливых израильских сонграйтеров, — а тогда просто солдат армии обороны страны, откликнулся на сочинение Наоми Шемер своей композицией на ту же самую мелодию, которая, к слову, не вполне оригинальна и восходит к колыбельной, популярной в стране Басков. Давайте в виде исключения послушаем и ее отрывок — так сказать, для сравнения…
Версия Меира Ариэля озаглавлена иначе: «Йерушалаим шель барзель», то есть не «Золотой Иерусалим», а «Железный». Где у Наоми Шемер была идеализированная и, я бы даже сказал, несколько мифологизированная картинка, у Ариэля — суровая правда жизни: железо вместо золота, свинец пуль и снарядов вместо бронзы, тяготы и лишения вместо ослепительного света иерусалимских святынь. Одним словом, это более реалистичный, более, если хотите, земной взгляд на проблему, изрядно сбивающий пафос песни Шемер — что, к слову, предвосхищает скорую смену оптики израильской популярной музыки: ее движение от «мы» к «я», от общего к частному. И создательнице песни «Йерушалаим шель захав» альтернативная версия поначалу абсолютно не понравилась — более того, Шемер была в гневе и всерьез подумывала о том, чтобы на законодательном уровне добиться запрета песни Меира Ариэля и изъятия его дебютного сингла, выпущенного по горячим следам после войны Судного Дня. Потребовалась личная встреча двух авторов, чтобы они разрешили возникшие между ними противоречия — и сегодня оба варианта песни про Иерусалим занимают свое законное место в истории израильской музыки.
Разумеется, версия Шемер, впервые, напомню, исполненная певицей Шули Натан, намного популярнее. Это один из всамделишных звуковых символов и Израиля, и даже, можно сказать, еврейства в целом: так, Стивен Спилберг, нисколько не смутившись анахронизма, вставил ее в фильм «Список Шиндлера», посвященный Холокосту. Между прочим, в Израиле это решение не оценили — и в здешнем прокате звуковую дорожку подвергли редактуре: вместо «Йерушалаим шель захав» в фильме прозвучала песня «Халиха ле-Кесария» поэтессы, реальной участницы сопротивления Ханы Сенеш.
Песня Шемер переведена на многие языки и исполняется в том числе далеко за пределами Израиля: например, Тамарой Гвердцители или хором Турецкого. Я, впрочем, сосредоточусь на внутриизраильских кавер-версиях — помимо Шули Натан, на нашем сайте вы можете услышать «Йерушалаим шель захав» в исполнении самой Наоми Шемер, всемирно известной звезды world music Офры Хазы, а также рок-группы «ха-Йехудим».
