ИзТории-Пророки. Слепота пророка
Сериал проекта «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай в Иерусалиме
Балак || Михей, 5:6–6:8
Гость выпуска: Виктор Музыка — антиквар, искусствовед, эксперт-консультант по формированию частных коллекций, преподаватель Британской высшей школы дизайна.
Ури Гершович (У. Г.): Тема нашего сегодняшнего разговора — недельный раздел Балак, так звали одного царя, о котором мы поговорим. В качестве дополнения читается отрывок из пророчества Михея (или Михи). И сегодня у нас в гостях Виктор Музыка, антиквар, искусствовед. Витя, привет!
Виктор Музыка (ВМ): Ури, добрый день.
УГ: Добрый день. Мы начнем наш разговор, как всегда, с изложения содержания недельной главы и дополнения, хафтары, которую читают в эту неделю. У нас довольно насыщенная недельная глава, она рассказывает о победах над царем Сихоном и Огом. Сихон — аморейский царь, Ог — башанский царь, народ Израиля их побеждает.
Дальше рассказывается история, которую, наверное, многие знают — история с Валаамом (или Биламом, на иврите), которого царь Балак, — в честь него названа эта глава, — приглашает проклясть Израиль.
Об этой истории мы поговорим подробнее, поэтому сейчас я пока не вдаюсь в детали. Дальше рассказывается о совращении народа Израиля моавитянками и о том, что народ Израиля начинает служить Бааль Пеору (это такой идол). Рассказывается о том, как Пинхас выступает в качестве ревнителя и пронзает одного из израильтян, который в свой шатер приводит моавитянку.
После поклонения Бааль Пеору Бог насылает на народ Израиля мор. Такая насыщенная событием и недельная глава.
В качестве дополнения читают отрывок из пророчества Михея. Мудрецы Талмуда говорили, что было четыре пророка, которые пророчествовали в одно и то же время: это Хошия (Осия), Йешайяху (Исайя), Амос и Миха. Миха — младший из них, это VIII век до нашей эры. Что за отрывок читают? В этом отрывке есть несколько мотивов, которые связывают слова Михи с недельной главой.
Начинается он так: «И будет остаток Яакова среди народов многих как роса от Господа, как капля дождя на траве, которым не нужно ждать человека и надеяться на сынов человеческих. И будет остаток Яакова между народами среди племен многих как лев между животных лесных, как молодой лев меж стад мелкого скота, который, если пройдет, то топчет и терзает, и некому спастись от него».
Эти слова Михи связаны с тем, что говорит пророк Билам (Валаам). Он тоже называет народ Израиля молодым львом, и, по-видимому, поэтому этот отрывок читают в дополнение к нашей недельной главе. Более того, в конце там говорится: «Народ мой, вспомни, прошу тебя, что советовал Балак, царь Моава, моавитянский царь, и что ответил ему Билам, сын Беора, и что я сделал для тебя». То есть, Миха напоминает народу Израиля про этот эпизод с Биламом и Балаком.
Исходя из пророчества Михея, это наша главная тема. Хотя эта история очень известная, я в двух словах напомню нашим зрителям, в чем там было дело. После того как народ Израиля побеждает двух царей, моавитянский царь Балак нервничает, боится, что его ждет та же участь. Поэтому он посылает посланцев сначала к пророку по имени Билам (или Валаам) и просит его проклясть народ Израиля. Я бы сказал, что Билам ведет себя богопослушно. Он говорит: «Я не знаю, смогу ли я проклясть, спрошу у Бога, если Он разрешит — да, если не разрешит — нет». Билам обращается к Богу, Он говорит: «Не проклинай». Пророк говорит Балаку: «Нет, ни за какие деньги, я не могу пойти против того, что говорит Бог». Но царь Балак не успокаивается, он посылает еще посланцев, увеличивает гонорар, и Билам каждый раз обращается к Богу. Он каждый раз говорит: «Я без Бога вообще никак. То есть, то, что Бог скажет, то я и скажу. От меня самого ничего не зависит». И Бог соглашается. Он говорит: «Ладно, хорошо, иди с этими людьми, но будешь говорить только то, что я вложу в твои уста». Оседлав ослицу, Билам двигается в сторону царя Балака. И тут, непонятно почему, Бог гневается на него. То есть, сказано, что Бог прогневался, сам вроде разрешил, тем не менее, прогневался. Это дает возможность мудрецам Талмуда говорить о том, что, видимо, Билам очень хотел проклясть Израиль, хотя и спрашивал у Бога разрешения, но внутренне он жаждал этого проклятия.
Дальше случается эпизод с ослицей, которая вдруг начинает говорить, она останавливается посреди дороги, Билам ее лупасит, она все равно не идет. Дело в том, что она видит ангела, а Билам, несмотря на то, что он пророк, этого ангела не видит.
Он трижды бьет свою ослицу. Ослица под ним ложится и обращается к нему человеческим голосом, как говорят в сказках: «Что ж ты бьешь меня? Я не могу идти, потому что ангел стоит у меня на пути, и пройти невозможно». И тут открываются глаза Билама, он видит этого ангела. Он говорит Биламу: «Если бы не твоя ослица, я бы тебя убил, но ее оставил бы в живых».
После этого Билам приходит к царю Балаку и пытается проклясть Израиль. Он это делает три раза, как он бил ослицу, так же царь Балак трижды просит Билама проклясть Израиль. И Билам пытается проклясть, но вместо проклятия из его уст изливаются благословения. Один раз, царь Балак говорит: «Ну что ж такое? Я ж тебя пригласил проклясть, а ты мне благословляешь». Второй раз — опять то же самое, третий раз — то же самое. Ну, наконец, Балак не выдерживает, говорит: «Никакого гонорара тебе, все, иди, ступай. Я тебя позвал проклясть этот народ, а ты его только благословляешь». Билам отправляется восвояси без гонорара. Интересно то, что из его уст изливается четвертое пророчество, и там он тоже восхваляет Израиль и дает еще пророчество о других народах. По ходу разговора я об этих его пророчествах, особенно о четвертом, расскажу.
Витя, что у нас происходит в истории искусства с этим сюжетом?
ВМ: У нас есть очень важная фигура для всего мирового искусства, живописи — это Рембрандт. Он важен не только для европейского искусства, о нем довольно часто и много говорят евреи, когда обращаются к истории живописи. Отчасти это связано с тем, что он проживал в Амстердаме в XVII веке, где в то время существовала большая еврейская община, даже две общины — сефардская и ашкеназская.
А еще там были африканцы, которые служили в домах сефардов, и некоторые из них тоже приняли иудаизм. В своей живописи Рембрандт часто обращается к ветхозаветной теме, и, кроме того, он и в картинах, и в гравюрах изображает евреев в национальных аутентичных костюмах XVII века. Он уделяет внимание подробностям, связанным с их бытом. И он, возможно, первый художник в истории живописи, который настолько точно воспроизводит внешний вид евреев. На тему «Рембрандт и евреи» проводятся конференции, пишутся исследования.
Рембрандт, еще молодой художник каких-нибудь 20-ти лет, он только-только закончил обучение у нескольких голландских художников и он выбирает ряд сюжетов и тем для своих картин. Одна из таких тем — портреты и автопортреты, которых он написал невероятное количество.
Вторая тема — это новозаветные сюжеты, но без этого живопись вообще никуда не могла развиваться в то время. И вместе с ними появляются ветхозаветные сюжеты.
Одна из первых картин, не самая первая, правда, называется «Валаамова ослица».
Впервые сюжет с Валаамом появляется во II веке нашей эры, мы его обнаруживаем в древнеримских катакомбах.
Дело в том, что существует ограниченный набор сюжетов, которые постоянно повторяются. И чаще всего эти сюжеты и темы выбирал не сам художник, а выбирали заказчики: священники, епископы — этот анклав, который согласовывал изображения, и они уже давали поручение художнику, кого они хотят видеть. А сам художник уже только развивал тему в соответствии со своим художественным представлением.
Например, если обратиться к знаменитому потолку Сикстинской капеллы, расписанному Микеланджело, то сюжеты, которые там присутствуют, выбрал не Микеланджело, это тема, заданная ему советниками Папы.
А он придумал, как это правильно разместить и какие там добавить финтифлюшки и фигуры, которые создадут художественное разнообразие. До XVI века художник, разрабатывающий религиозную тему, был довольно сильно ограничен в выборе сюжетов. И только со времени Реформации, религиозный сюжет становится предметом живописной трактовки самого художника. Чаще всего он пишет картину не на заказ, а в соответствии с тем самым спросом, который существует на рынке. То есть, он пишет картину и отдает своему дилеру для продажи.
В XVII веке появляется достаточно разнообразный набор сюжетов, в частности, и ветхозаветных. И к этой линии примыкает Рембрандт. Не очень понятно, почему он выбирает Валаамову ослицу, но Рембрандт не первый, кто обращается к этой теме. До него художник Питер Ластман написал картину с тем же сюжетом: Валаам на ослице, он приподнимает свою палку, собирается ее бить.
Ослица падает на колени, поворачивает голову в его сторону, открывает рот и начинает что-то ему говорить. У Ластмана с левой стороны от Валаама и ослицы виден ангел, который приподнял свой огненный меч. У Рембрандта он справа. Понятно, что это как раз тот самый момент, когда Валаамова ослица заговаривает человеческим голосом: «Почему ты бьешь меня?»
Этот сюжет мы обнаруживаем не только у Ластмана, учителя Рембрандта, но еще у нескольких художников из протестантских стран. Эти картины появляются со времен Лютера, то есть с 1520-х годов.
УГ: Наверное, надо сказать, что один из лозунгов протестантских теологов — возвращение к Писанию, внимание к букве текста, к Ветхому завету в том числе. Возможно, с этим связана такая тенденция.
ВМ: Да, это важный момент. Но кроме того, нужно еще учесть, что это XVI-XVII века, протестантам, которые принимали эту религию как государственную, все это давалось достаточно непросто, потому что институты католической церкви этому сопротивлялись не только в церквях, шли войны, это знаменитые полтора века религиозных войн. И те же самые Нидерланды отстаивали свою новую веру в войне с Испанией; и на тех территориях, где испанцы победили, — собственно, Фландрия, современная Бельгия, сложилось так, что они выжгли все огнем мечом, это известная история. Здесь именно военным путем отстояли свою веру, и это стало, наверное, неким психологическим поводом для переживания того, что церковное обновление становится одновременно и важным народным обновлением; и протестанты, в частности, голландцы, чувствовали себя новым Израилем, новой страной, новым народом, который создает новый мир. Этот проповеднический посыл играл очень важную роль, и, возможно (мы не можем этого утверждать наверняка, потому что никаких подтверждений этого не существует), они обращались к некоторым мотивам, связанным именно с пророчествами о появлении Христа. А Валаам — одна из важнейших фигур, поскольку он, проклиная царство Моава, благословляет народ еврейский, и вместе с благословением еврейского народа (по христианской традиции) он пророчествует о рождении Христа среди народа Израилева.
УГ: Да, это как раз четвертая речь Билама (Валаама), после того, как царь Балак его прогнал, он, сказано в Писании: «Произнес притчу свою и сказал: речение Билама, сына Беора, и речение мужа, прозорливого оком. Вижу его, но оно не ныне, смотрю на него, но издалека. Взойдет звезда от Яакова, и встанет скипетр от Израиля, и сокрушит пределы Моава, и разгромит всех сынов Шета». Это те слова, которые христианской традицией воспринимаются как пророчество о звезде, связанной с появлением Иисуса.
ВМ: Да, и удивительно, что эта звезда появляется еще в катакомбной, запрещенной римской церкви на фресках, украшавших стены. Там изображают Валаама, богоматерь с Христом, а между ними горящую звезду. Подобные рисунки существуют в древнем Риме в IV веке, но там появляются древо, звезда и Валаам на ослице. Дальше этот сюжет, связанный с пророчеством, активнейшим образом развивается в христианском искусстве; как во фреске, так и в скульптуре изображают Валаама на ослице, смотрящими на звезду, вслед за которой прошли три волхва поклониться Деве Марии и новорожденному Христу.
УГ: Я здесь добавлю следующее: еврейская традиция знакома с христианской интерпретацией. И я приведу слова известного средневекового мыслителя Маймонида, рабби Моше бен Маймона, это XII век. Несмотря на то что он живет в мусульманской среде, он полемизирует с этим христианским восприятием пророчества Валаама. Он пишет в своем законодательном труде «Мишне Тора»: «Придет время, когда взойдет на трон царь Машиах (Мессия), и корона вернется к дому Давида, правившему прежде». То есть, он говорит, что в еврейской традиции тоже есть представление о двух Мессиях. Первый мессия — это, собственно, сам царь Давид, а второй мессия должен прийти в конце времен. Что он должен сделать? «Этот царь построит Храм, соберет евреев, рассеянных по всему миру, и в его дни вернутся в силу все законы, как прежде. Будут приносить жертвы, будут соблюдать все законы. И тот, кто не верит в его приход или не ждет его, он не только пренебрегает пророчествами Танаха, но и отрицает Тору, то есть Пятикнижие, и пророчества Моисея».
И дальше он говорит о Мессии, который должен прийти, не об Иисусе, сам Маймонид ничего не говорит про Иисуса, но очевидно полемизирует с этим представлением. Об этом говорится в эпизоде с Биламом, который пророчествует о двух мессиях. Те слова, которые я прочитал, Маймонид толкует как слова, которые говорят о двух мессиях. «Вижу его, но не сейчас» — это про Давида. «Созерцаю его, но он не близок, далек» — это про будущего Мессию. «Взошла звезда от Яакова» — Маймонид настаивает: это про Давида, это не про Иисуса. «И восстал скипетр от Израиля» — это про будущего Мессию.
Ну и дальше он каждую фразу пророчества Билама толкует таким образом, чтобы исключить христологическое прочтение. Несмотря на то, что он ничего не говорит о полемике с христианством, мы видим, что она здесь присутствует.
Таким образом, еврейские мыслители, комментаторы прекрасно знали о толковании, связывающем Иисуса с пророчеством Билама. И, как мы видим по словам Маймонида, этому противились. Вернемся теперь к Рембрандту.
ВМ: Только один вопрос. Я правильно понимаю, что в иудейской традиции Мессия — это человек, который объединяет еврейский народ, восстанавливает еврейскую государственность?
УГ: Совершенно верно, да.
ВМ: Никакого конца времен, как в христианстве, не подразумевается? Это не конец истории, это просто ее продолжение.
УГ: С точки зрения рационалиста Маймонида, никаких чудес вообще не будет происходить. Израиль будет нормально существовать, будет царь, все народы будут уважать Израиль, больше ничего. Но не вся еврейская традиция согласна с Маймонидом, есть и другие взгляды, согласно которым приход Мессии будет знаменовать трансформацию мира, произойдет воскрешение мертвых и зло будет уничтожено, как и смерть. Это представление ближе к христианскому.
ВМ: К концу истории.
УГ: Да, в каком-то смысле.
ВМ: Линейная история человечества закончится.
УГ: Да, в талмудической литературе это называется «Будущий мир», «Олам ха-ба». Однозначного восприятия этого конца времен нет. Если мы говорим о восприятии еврейской традиции пророка Валаама, в Талмуде говорится, что Валаам (Билам) был пророком уровня Моисея.
ВМ: В христианской традиции Валаам играет важную роль в том момент, когда народ принимает христианство, когда начинается новый этап истории. На Руси принимают христианство в X веке, а в XI веке изображение Валаама появляется на фресках храма Святая София в Киеве.
Там есть и ослица, и звезда. Потом мы видим эти изображения уже в XVI-XVII в изображениях так называемого «пророческого» ряда, который один из главных в иконостасе. Там Валаам выступает в качестве пророка, он приподнимает руку и как бы произносит то пророчество, которое вы зачитали.
Но если мы вернемся к Рембрандту, то мы обнаруживаем, что у него несколько другой подход, иной контекст и прочтение. Я уже говорил о том, что он смотрит на это не с исключительно с религиозной точки зрения, но еще и как на психологический сюжет. У него есть религиозный сюжет, но его чрезвычайно волнуют повествовательные детали. Он не наполняет свою картину каким-нибудь жестким набором символических знаков.
Например, здесь нет звезды; но у Валаама при этом есть сумка, из которой выглядывает какая-то книжка с буквами. Я, честно говоря, вглядывался в эти буквы, но ничего общего с еврейскими не нахожу, хотя обычные толкователи этого изображения, искусствоведы, говорят о том, что это книжка с еврейскими текстами. Скорее всего, это как раз его пророчество о звезде и о Христе. Там же выглядывает такая палочка, которую обычно называют скипетром, который подтверждает мотив того, что родится царь народов, то есть, эта сумка — это как раз и есть пророчество.
УГ: Рембрандт все в сумочку уложил, все пророчества.
ВМ: Да, все, что касается христианства, оказалось в сумочке, да и все, что имеет отношение к еврейским традициям. А в остальном — это картина с особой трактовкой сюжета с пикантной деталью. Дело в том, что на всех картинах, которые были написаны протестантами до Рембрандта, у Валаама были большие круглые испуганные глаза. Он не понимает, что происходит, и машет своей дубиной. А у Рембрандта глаз нет, то есть, там темные впадины. И складывается впечатление, что Бог в этот момент ослепил Валаама, поэтому он не видит ангела, который там находится. Он оказывается…
УГ: Слепым.
ВМ: Глупее своей ослицы. И ослица как бы вещает, она пророчествует ему о его судьбе: «Остановись, что ты бьешь меня?» У него как бы замерла рука. И что еще удивительно, это уже история живописных техник того времени, эта картина делится на две части. Есть центральная часть: это ослица, ангел и сам Валаам, они охвачены лучом света. И есть персонажи, которые их окружают. Это слуги, которые сопровождают Валаама, и те самые посланники царя, которые его пригласили. Там четыре фигуры, они располагаются во мраке. И получается, этот мотив будет просто дальше развиваться. Складывается ощущение, что в картине присутствует божественный свет, который выхватывает те самые фигуры, тех самых персонажей, с которыми он хочет вести беседу, которых он озаряет, осветляет, они становятся главными действующими фигурами. И есть остальной мир, поглощенный мраком. Это очень любопытно, художнику было всего-навсего 20 лет, а он уже написал одну из важнейших своих картин. Однако с точки зрения развития сюжета — это плагиат с добавлением нескольких деталей. Поэтому это произведение считается все же ученическим.
УГ: Но эта метафора слепоты Валаама — это его инновация, я правильно понимаю?
ВМ: Это его пророчество. На самом деле, чем удивителен Рембрандт? Он художник, который не блистает какими-то сверхсложными композиционными построениями, у него ограниченное количество фигур. Он не отличается какими-то безумными живописными структурами, были мастера, которые создавали гораздо более сложные композиции, более сложные истории. Но он умеет прочувствовать и выразить какую-то очень простую, но очень важную мысль. Как это самое ослепление. И этих самых ярких моментов, связанных с переживанием, в работах Рембрандта бывает много, они часто встречаются, и в сюжете, и в композиции, и в работе со светом и тьмой. Это прямо чрезвычайно интересно и забавно. В какой-то степени мы можем говорить о том, что Рембрандт — художник пророчеств.
УГ: Он с помощью своей живописи пытается высказать некое пророчество?
ВМ: Он не пытается, он высказывает. Понимаете, есть такое ощущение, переживание, что вполне возможно, что он точно так же, как Валаам, трижды получил одно задание. Он хотел сделать одно, но его рукой руководил Бог, и поэтому он говорил совсем не то, что на самом деле хотел сказать. Когда сегодня смотришь книжки про Рембрандта, слушаешь лекции про него, что-то узнаешь, складывается такой совершенно идеальный персонаж. Гениальный художник, замечательный человек, который очень переживал о судьбе как африканцев, так и евреев, и просто бедных людей, которые жили вокруг него. Но с несчастной судьбой, который сначала был богатым и счастливым, а потом жена умерла, заказчики от него отвернулись, умер сын, а затем и он сам умер в нищете и одиночестве.
Но когда открываешь старые книги, написанные еще до того времени, когда Рембрандт стал в глазах публики великим художником, обнаруживаешь какие-то потрясающие истории совершенно другого типа, основанные на анекдотах. Первый анекдот касательно Рембрандта. Главной его страстью была нажива, и ради наживы он был готов пойти на все. В тот самый момент, когда спрос на его картины стал падать, он договорился с женой и сыном, которые объявили, что Рембрандт умер. Его картины тут же вдвое выросли в цене. Начался аукцион по продаже картин Рембрандта, и когда все картины были проданы, Рембрандт воскрес. Все продано, деньги получены, все замечательно складывается.
Второй анекдот. Рембрандт зарабатывал не только на живописи, он занимался гравюрами, ну и, кроме того, брал учеников. У него было порядка ста учеников, все платили огромные деньги. У него была такая страсть к деньгам, что ученики время от времени его разыгрывали. Они брали маленькие кусочки холста, рисовали на них гульдены и разбрасывали по полу мастерской. Рембрандт приходил, и каждый этот гульден поднимал; обнаруживал, что обман, но шел за следующими, опять поднимал, потому что страсть к деньгам заглушала в нем здравый смысл.
Это все анекдоты, но есть и исторические факты. Рембрандт жил на Большой Еврейской улице, как она называлась в то время в Амстердаме, его соседи в основном были богатые сефарды, и одна из причин, почему, возможно, он писал картины на ветхозаветные сюжеты, была в том, что сефарды…
УГ: Были заказчиками?
ВМ: Они не были заказчиками. Ветхозаветные сюжеты, скорее всего, он писал на свое усмотрение. Например, вы знаете, что один из самых популярных жанров, на котором он зарабатывал самые большие деньги, назывался трони. Трони — это жанровый портрет. Он писал много портретов людей, которых он встречал на улицах, и многие из этих работ позже будут называться «Портрет старика», «Портрет молодого человека». Но один из самых популярных трони — это автопортрет. Его автопортреты прекрасно продавались. Автопортрет не был проработкой какой-то отдельной темы, как это было у Ван Гога, это картина, которая пользуется большим спросом, отчасти потому, что в это время начали коллекционировать портреты знаменитых художников. Это бизнес чистейшей воды. И точно так же ветхозаветный сюжет — это не заказ, но такую картину можно быстро продать.
Заказчики в это время просят написать портрет, а не какой-то там сюжетный мотив, это важный момент. Рембрандт написал, точнее создал, гравированный портрет еврея. Медный лист купил у него еврейский художник. Когда покупается лист, подразумевается, что все последующие копии будет делать человек, который его приобрел. Был заключен договор, после чего выяснилось, что перед тем, как продать, Рембрандт сделал парочку оттисков, и стал их продавать, нарушив условия сделки. Последовало серьезное разбирательство.
Я расскажу еще одну историю. У Рембрандта умирает жена, его сыну Титусу было всего месяцев 8–9. Он приглашает медсестру, которая будет следить за ребенком, и с ней он живет с 1642-го года по 1649-й.
Она занимается воспитанием ребенка, одновременно она его сожительница, все замечательно, чудесно, пока в 1649-м году он не приглашает в качестве помощницы одну из своих родственниц из деревни. И когда приезжает родственница, Рембрандт перестает спать со своей служанкой.
УГ: Медсестрой?
ВМ: Да, и переключает свое внимание на новую помощницу. Откуда мы это узнаем? Не только из того, что меняется модель на его картинах.
Эта медсестра подает на него в суд. Она утверждает, что прожила с ним 7 лет, он обещал на ней жениться, а вместо этого выгнал из дома. Суд длится достаточно долго и завершается тем, что Рембрандт договаривается со своими близкими родственниками оговорить женщину, чтобы ее признали сумасшедшей. Сама она тоже ведет себя не очень хорошо, в результате ее сдают в работный дом, что-то вроде рабочего поселения, где она проведет несколько лет.
УГ: Я хотел сказать, что в фильме Йоса Стеллинга, который так и называется «Рембрандт», этот сюжет подробно прорабатывается, взаимоотношения Рембрандта со служанкой, суд.
ВМ: Да, это просто истории, которые документально подтверждены. Но что важно? Рембрандт в момент своего взлета и высшей популярности был художником-миллионером. Что-то вроде сегодняшних самых богатых художников, Херста, например. Он обладал огромнейшими средствами, одним из лучших домов в самом престижном районе Амстердама. Он изобразил себя в момент высочайшей славы и успеха на картине «Блудный сын в таверне».
Другое ее название — это «Автопортрет с Саскией на коленях», где он поднимает бокал с вином, поворачивается к зрителю лицом, весь в роскошных одеяниях, и прекрасная Саския тоже там смотрит на зрителя, вся такая богатая и распрекрасная. Проходит несколько лет, и складывается ощущение, что он чем-то прогневил бога. Потому что после смерти Саскии, с 1642-го года у него начинается масса всяких проблем. Он теряет заказчиков, возможно, из-за своего сомнительного поведения, потому что он живет не с женой, а с сожительницей. Он начинает терять деньги и уже в 1650-е годы он оказывается банкротом. Он вынужден продать дом и все имущество, а у него была безумная совершенно коллекция произведений искусства. Там были не только знаменитые гравюры самых известных художников Европы, но и совершенно замечательная коллекция живописи и удивительные редкости со всех частей света.
Все это было распродано с аукциона. Он вынужден был переехать в другую часть города. Дом у него приличный, достойный, собственный, в несколько этажей, он не в лачуге ютился. Но дальше, после уменьшения доходов, у него начинаются проблемы другого рода. У него умирает сначала его новая сожительница. После нее умирает сын. После сына умирает жена сына. И в конечном счете в последний год жизни он остается один. У него есть дочь от сожительницы, небольшая, ей девять лет, наверное, в это время. И есть внучка, которой всего год. Ему 63 года, и когда мы смотрим на его последние работы — это изможденный, измученный человек с грустными глазами.
Одна из последних его картин на библейскую тему, это «Возвращение блудного сына», она находится в Эрмитаже.
Нищий сын припадает к коленям своего отца, отец его обнимает, это знаменитая большая работа. Складывается ощущение, что последние годы Рембрандта — годы раскаяния, складывается такое ощущение, будто он пытается вернуться к Богу. Он как будто чувствовал себя Иовом, на которого были ниспосланы все, какие только можно представить, проклятия и испытания. И он становится совершенно другим художником по мощи высказывания, драматизма, игре света и тьмы. Трагизм его в живописи достигает того высокого уровня, которого мы не встречаем больше ни у кого художников, ни до, ни после. Он не создает каких-то ужасных картин, но с точки зрения умения психологически передать трагедию, он просто гениален. И в этом плане он — пророк. В этом он похож на Валаама.
УГ: Я как раз хотел сказать, что его можно сравнить не столько с Иовом, сколько с Валаамом, тоже великим пророком, который произнес пророчество, вложенное в его уста. Но, в общем, сама его судьба тоже драматична.
ВМ: Да, он не видел Бога.
УГ: На определенном этапе он не видел Бога, ослица видела, а он нет. В талмудической литературе есть пикантная подробность: Валаам спал со своей ослицей, имел с ней интимные отношения.
ВМ: Ослица ему служила, да? Была его служанкой?
УГ: Да, была его служанкой в полном смысле слова. Он бьет ослицу трижды. Когда его заказывает царь Балак, он тоже трижды пытается проклясть народ Израиля. Сам сюжет здесь так построен, что мы видим, что будет дальше. Билам сам превращается в ослицу, которая служит заказчику. Ну, надо еще сказать, что в талмудической традиции осел — это символ материальности. И весь этот рассказ о приверженности Рембрандта материальным ценностям, эта жажда наживы, стремление к материальным благам можно как раз, конечно, сопоставить с этим соитием с ослицей пророка Билама. У нас получился такой портрет Рембрандта в духе пророка Билама — великого пророка, но с проблемами.
ВМ: То есть, мы обнаруживаем много всяких разных удивительных совпадений, связанных с тем, как они разбираются в картине Рембрандта, и тем, что присутствует в текстах, о которых, наверняка, он не знал.
УГ: Мы нарисовали портрет Рембрандта, мастера портретов, и он у нас, на нашем портрете получился очень похожим на пророка Билама.
