Кто писал заклинания на древних магических чашах?
Мужчины или женщины? Раввины или колдуны? Знатоки закона или невежды?
Авигайль Манекин-Бамбергер
Перевод с английского Марии Каспиной
Материал к фильму «Разные боги, общие бесы» сериала «Предметный разговор. Еврейские артефакты в музеях России» проекта «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай
Возросший научный интерес к позднеантичным еврейским амулетам и магическим чашам значительно расширил наши познания в области еврейской магии. Однако остался без ответа фундаментальный вопрос: кто создавал эти еврейские магические артефакты?
Были то мужчины или женщины, раввины или колдуны, знатоки закона или невежды?
Внятного ответа на этот вопрос пока нет: на амулетах и чашах не содержится имени писца; мы вообще не располагаем какими-либо дополнительными свидетельствами о создании чаш. Нехватка информации заставила исследователей еврейской магии вводить многочисленные термины для обозначения составителей амулетов: «писцы», «практики», «профессионалы», а также «экзорцисты», «маги» и «колдуны».
Экзорцисты, раввины или женщины?
Чаши с заклинаниями на еврейско-арамейском языке изготавливались в сасанидской Вавилонии примерно 1500 лет назад. Объектами научных исследований и публикаций стало более 600 таких чаш, но общее количество найденных чаш примерно в три раза больше. В них содержится множество заклинаний, обеспечивавших всестороннюю защиту определенного человека, но чаши использовались также и для наведения любовных чар, проклятий, для исцеления от болезней, достижения успеха в делах, и многого другого.
Если не считать несколько десятков еврейских печатей, то магические чаши — это единственные уцелевшие материальные свидетельства, сохранившиеся от евреев Сасанидской империи периода поздней античности. Они создавались в очень важный период еврейской истории — в эпоху редактирования и распространения Вавилонского Талмуда, когда формировалось направление развития еврейской религии на многие поколения вперед. Чаши оказываются своего рода первоисточником знаний о еврейских обычаях периода становления иудаизма, знаний, которые нельзя было бы получить лишь из Талмуда. Тексты заклинаний потенциально содержат в себе бесценную историческую информацию, а также библейские цитаты и параллели с раввинистическими текстами. Однако они, главным образом, становятся предметом исследования ученых, изучающих лингвистику или еврейскую магию.
Ученые выдвигают разные предположения о том, кем могли быть авторы чаш. В новаторской работе, посвященной магическим чашам и опубликованной в 1913 году, Джеймс Монтгомери разделил их на две категории. Одни чаши написаны «экзорцистами», которые «профессионально владеют оккультными силами», другие же — написанные небрежно, особенно с использованием псевдо-письма — созданы «невеждами».
Примерно столетие спустя еще один ученый, Шауль Шакед, указал на большой разброс письменных навыков среди авторов чаш, обратив внимание на частоту цитат из Писания и других еврейских выражений. Шакед предположил, что авторы, разбирающиеся в еврейских магических формулах, были связаны с «раввинистической традицией».
Несколько лет назад ученые, в частности Ребекка Лессис, Яаков Эльман и Дорит Кедар, выдвинули теорию, что магические чаши с заклинаниями писали женщины. Главный их аргумент состоит в том, что некоторые чаши подписаны женским именем, в первом лице единственного числа. Однако употребление первого лица в тексте не всегда можно считать подписью, так что подобный способ не слишком подходит для выявления авторов чаш. Скорее, как отмечают ученые, написание имен в первом лице (иногда во множественном числе — для обозначения мужа и жены) представляет собой магический прием, позволяющий перечислить заказчиков чаши.
Например, иногда заказчики ‒ и женщины, и мужчины ‒ указываются в первом лице в качестве лиц, вручающих демону документ о разводе, и в этом случае применяются соответствующие юридические формулы. Более того, подавляющее большинство подобных текстов на чашах начинаются с упоминания клиента в первом лице единственного числа, но затем в том же тексте происходит переход к стандартному третьему лицу единственного числа. Отсюда следует, что первое лицо в тексте заклинания не определяет авторство магической чаши, а способствует отгону злых сил от заказчика. Поэтому же существуют разные формулы от первого лица с разными именами, написанные одной и той же рукой. Стоит подчеркнуть, что профессиональные писцы были неотъемлемым элементом древних сообществ, где многие люди, как мужчины, так и женщины, были неграмотными.
Юридическая магия
Другие характерные особенности заклинаний на чашах, напротив, могут служить указанием на авторство писца. Тексты на некоторых магических чашах имеют поразительное сходство с еврейским разводным письмом того времени, что неслучайно. Это пример более широкого явления, связанного с тем, что профессиональные писцы занимались юридическими документами. Участие профессиональных писцов в создании чаш прослеживается учеными. Так, Сиам Байро пришел к выводу, что «те же самые писцы, которых нанимали для составления еврейских юридических документов…, могли подрабатывать написанием заклинаний».
Действительно, яркой отличительной чертой профессионального писца можно считать использование точных юридических формулировок. Например, для обозначения времени в тексте разводного письма применяются даты эры Селевкидов; при именовании заказчика добавляется формулировка «и любое имя, которое он/она имеет», в соответствии с указанием таннаев; используются юридические формулировки еврейского разводного письма, а также обороты, указывающие на неограниченный срок действия, и традиционные заключения.
В общей сложности, на чашах найдено не менее двадцати различных еврейских юридических формул, которые соотносятся с древними документами, раввинскими постановлениями и более поздними юридическими документами из Каирской генизы. Самое простое объяснение состоит в том, что авторами текстов на чашах были профессиональные писцы, сведущие в юридических выражениях.
Книгописцы
Дополнительные доказательства участия профессиональных писцов в написании чаш можно усмотреть в том, как они обращаются к своим недругам. На одной тщательно изготовленной чаше (шифр AMB6), которая была исследована и переведена Шаулем Шакедом и Йосефом Наве и в настоящее время выставлена в Музее Израиля, содержится интригующий текст, предназначенный для защиты Берика Йехавьи, сына Мамы. Чаша заканчивается уникальным защитным заклинанием:
Я заклинаю тебя от имени Того, кто велик и страшен, чтобы ты запечатал для Берика Йехавьи, сына Мамы, уста всех людей, которые пишут книги, сидят в крепостях, сидят на базарных площадях и на улицах, выходят на дороги, чтобы их языки прилипли к их устам, и чтобы они не говорили против меня дурных слов. Во имя Того, кто повелел, и оно возникло. Амен, амен, сэла.
Формула начинается с заклинания, заставляющего замолчать людей, которые «пишут книги» (сифрей), сидят в различных местах и выходят на дороги. На вавилонском еврейско-арамейском языке слово сифра/сефер может означать «свиток», «книга Священного Писания» или «документ».
Возникает вопрос: почему заказчику, Берику Йехавье, нужно искать защиту от людей, пишущих книги?
Возможно, потому, что книги переписывали профессиональные писцы, которые составляли не только документы и свитки Торы, но также проклятия и заговоры, как на чашах. Стало быть, автор хочет замкнуть уста тех писцов, которые составляют заклятья. Можно предположить, что автор этой магической чаши относится подобным образом и к самому себе, и к своим конкурентам — не как к профессиональным магам и колдунам, а как к писцам. И действительно, в перечнях злых сил, от которых призваны уберечь заклинания на чашах, часто фигурируют другие проклятия и заговоры, направленные на заказчиков. Соответственно, рассматриваемое нами заклинание будет обращено не только на враждебные заклинания, но и на их составителей. Другие контекстуальные намеки, в том числе названия мест, где сидят эти писатели, служат дополнительным указанием на то, что речь идет о профессиональных писцах.
Из текста на этой чаше следует, что писцы не ограничивались базарной площадью — некоторые из них ходили по дорогам, разнося свои товары. Таким образом, широкое использование юридических формулировок и наличие самоназваний из правовой сферы, вкупе с вышеприведенными наблюдениями, подтверждают вывод о том, что многие составители текстов на чашах были профессиональными писцами.
О том же самом свидетельствуют и физические характеристики чаш. Писцы аккуратно наносили чернила, выводя маленькие квадратные буквы на поверхности чаши. Мастерство писцов на некоторых чашах особенно поразительно. По моим наблюдениям, имеется корреляция между качеством почерка и уровнем образованности автора текста, содержащегося на чаше.
Разумеется, этот вывод не противоречит утверждению Монтгомери и Шакеда о том, что чаши отражают умения их составителей. В недавно вышедшей статье мы с Симхой Гроссом доказываем, что еврейские магические чаши не следует рассматривать как единый корпус. Вероятно, чаши производились разными группами писцов, одни из которых строго соблюдали раввинистические нормы, а другие были ближе к традициям соседних религий. И хотя они все писали на одинаковых керамических чашах, но могли относиться к разным сообществам писцов. Возможно, существовал рынок конкурирующих писцов с разным опытом, где клиент мог заказать чашу у писца, а тот, в свою очередь, создавал чашу, защищающую от заклинаний других писцов, его конкурентов.
Писец или маг?
Если некоторые из составителей чаш были профессиональными писцами, они могли заниматься и другими видами деятельности, например, переписывать библейские и литургические тексты. Важно отметить, что в арамейском языке нет лексического различия между разными типами писцов; поэтому нет причин утверждать, будто «книгописцы» создавали исключительно чаши и юридические документы. Действительно, на магических чашах мы видим цитаты из библейских стихов и Таргума, а также литургические фрагменты, что может свидетельствовать о хорошем знании переписчиками этих текстов.
Незначительные расхождения с масоретскими огласовками, вероятно, отражают реальную практику переписчиков, характерную для конкретного времени и места создания чаш. Это не исключает того, что писцы могли заниматься и копированием библейских текстов.
Важным элементом многих чаш являются литургические цитаты, большей частью благословения и молитвы, в том числе молитва «Шма». Это может свидетельствовать о профессиональной занятости авторов чаш в написании литургических текстов. Судя по разнообразию видов деятельности этих авторов, рамки терминов «маг» или «колдун» могут оказаться тесны для них.
Вавилонские раввины и знатоки-составители амулетов
Анализ профессиональной деятельности авторов чаш может пролить свет на отношение к ним в Вавилонском Талмуде. Некоторые ученые искали сведения об отношении раввинов к составителям чаш в рассказах о чародействе и/или женском колдовстве, но если чаши изготавливались профессиональными писцами, отождествление авторов чаш с колдунами может ввести нас в заблуждение. Действительно, правильнее было бы искать раввинистические высказывания, посвященные амулетам, поскольку изготовители чаш считали их амулетами, как следует из распространённой вводной формулы: «это амулет». Раввины называли составителей амулетов «знатоками», и амулеты, написанные такими знатоками, разрешалось даже носить в субботу (Мишна, Шабат, 6:2). Более того, как минимум в одном рассказе Вавилонского Талмуда упоминается, что раввины сами занимались написанием амулетов (Псахим, 111б).
Сочувственное отношение раввинов к амулетам подтверждает нашу гипотезу о связи магических чаш с профессиональными писцами. Раввины признают существование профессионалов в разных сферах и полагаются на их компетенцию. Создателей амулетов раввины считали «знатоками», а магические чаши, несомненно, представляют собой результат творчества писцов, и это затрудняет практическое использование термина «еврейские маги». Не существует особого раввинистического слова для обозначения таких «магов», и уж точно нет никакого уничижительного термина. Если мы рассмотрим эти талмудические фрагменты с учетом того, что многие создатели чаш вышли из среды профессиональных писцов, жесткое противостояние между магами и раввинами начинает восприниматься не так однозначно.
На социальном уровне факт участия писцов в составлении заклинательных чаш ставит под сомнение общепринятое научное восприятие древних еврейских «магов». Создатели чаш, возможно, даже рассматривались как своего рода религиозная элита, и к ним обращались при необходимости. Стало быть, не только на социальном или профессиональном уровне, по-видимому, существовало смешение «массового» и элитного». Мы можем пойти дальше и подвергнуть сомнению очевидную, казалось бы, дихотомию между законом и магией как формами выражения высокой/схоластической и низкой/народной культуры.
Как видите, сами магические тексты изобилуют юридическими формулами, и есть основания предполагать, что для авторов вавилонских чаш с заклинаниями границы между магией, законом и религией были не очень жесткими, а возможно, и вовсе не существовали.
Оригинальная версия этой статьи:“Who were the Jewish ‘magicians’ behind the Aramaic incantation bowls” // Journal of Jewish Studies (Autumn 2020, vol. 71, no. 2, pp. 235–254).
Статья на английском была опубликована в рамках проекта Национальной библиотеки Израиля Gesher L’Europa.
Фильм «Разные боги, общие бесы»:
Трейлер сериала «Предметный разговор. Еврейские артефакты в музеях России»:
