Мюнхенский Талмуд
Сериал «Десять жемчужин. Самые важные еврейские рукописи» проекта «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай в Иерусалиме
На свете существует более 110 тысяч еврейских рукописей. Профессор Семен Якерсон выбрал десять книг, которые представляют наибольшую ценность. В этом цикле он будет раз в месяц рассказывать о самых интересных еврейских рукописях X-XV веков и первой печатной книге, об их необычной судьбе, их месте в культуре и их значении для современной науки. Каждая из этих рукописей — жемчужина в короне еврейской культуры. Какой из сохранившихся списков Торы считается самым полным и самым древним? Где находятся величайшие шедевры еврейской средневековой поэзии? Чему посвящена первая еврейская печатная книга?
Семен Якерсон — доктор исторических наук, член-корреспондент Еврейского палеографического проекта при Академии наук и искусств Израиля.
Сегодняшняя наша жемчужина — это Талмуд. По русской традиции я хочу начать с литературного произведения. Единственный лауреат Нобелевской премии по литературе, писавший на иврите, замечательный писатель Шмуэль Йосеф Агнон в своей повести «Два мудреца из нашего городка» — вот я даже принес эту книжечку (показывает), — описывает чудесный талмудический спор.
Спор очень сложный — между двум мудрецами. Разница между ними состоит в том, что один из них — богат, а другой — беден. С точки зрения талмудического спора, это не имеет никакого значения. Но выясняется, что имеет. И проигрывает бедный талмудист. Послушайте, что об это говорит выигравший богач. Вот цитата:
Знайте, господа, что Рабби Мойше Пинхас, знаток закона не меньший, чем первые учителя, ришойним. И даже в том талмудическом вопросе, толкованием которого он хотел меня принизить, видно было его величие. Просто заслуги моих предков позволили мне пользоваться проверенными книгами, а он был вынужден учиться по книге испорченной. Отсюда вытекает его ошибка. А ошибка тянет за собой множество ошибок.
Это очень важный фрагмент демонстрирует подход к талмудическому тексту — исключительно важен проверенный текст. Об этом мы сегодня и будем говорить. Но все-таки, прежде всего, я позволю себе напомнить очень коротко о самом памятнике, о Талмуде.
Прошлая наша встреча была посвящена Мишне и комментарию Маймонида. Мишна — это шесть больших разделов, которые были завершены в самом начале III века н.э. здесь, в Земле Израиля, Йехудой ха-Наси. Он завершил свою работу, отредактировал ее, но законоучителя, мудрецы продолжали комментировать эти самые шесть разделов. Это происходило параллельно в двух местах: в Святой земле и в диаспоре, точнее, в Вавилонии, в академиях в Вавилонии. И так постепенно появилось два вида комментариев к одному и тому же тексту Мишны. Мудрецы земли Израильской закончили свой комментарий, как мы считаем сегодня, где-то в 60-х годах IV века н.э. А в Вавилонии эти комментарии продолжались еще довольно долго — где-то до конца VI — начала VII века н.э. Таким образом, у нас появилось два памятника. Одна и та же Мишна — это базис. И над ней две надстройки, если можно так выразиться: одна — иерусалимская, и она называется Иерусалимский Талмуд, другая — вавилонская, и называется она Вавилонский Талмуд, который, как я уже сказал, был завершен в конце VI — в самом начале VII века. К этому времени подавляющее число евреев уже жило вне земли Израиля, в диаспоре. Соответственно, и Талмуд, который был создан в диаспоре, стал их главным памятником. С этого времени Вавилонский Талмуд становится их главной книгой.
Я хочу сказать вам, что я — не человек Талмуда, я — человек Библии. Но я для себя пытался дать определение этим памятникам. И я сформулировал это так. Библия — сама главная книга. А Талмуд — самая главная еврейская книга или самая главная книга иудаизма, который обручами сковал эту бочку, не дал ей распасться и на многие-многие века обеспечил дальнейшее развитие этого религиозного течения, нас, собственно говоря. Вот. Что у нас получилось? Совсем не ко всем трактатам Мишны сохранился этот комментарий. Он называется Гемара («Завершение»). И мы не знаем, были ли комментарии ко всем трактатам. Логично предположить, что, например, комментарий к разделу «Посевы», который практически весь, кроме одного трактата, посвящен проблемам Святой земли, был не нужен в Вавилонии. В Мишне — 63 трактата. В Вавилонском Талмуде сохранилось Гемара к 37 трактатам, в Иерусалимском Талмуде — к 39 трактатам.
В общем, это безумно сложная книга получилась, еврейская игра в бисер, если можно так сказать. Масса законоучителей, различные школы. У них разные мнения по одному и тому же вопросу. С одной стороны, это вопросы галахические, то есть связанные с правовыми постулатами или с правовыми оценками. Но, с другой стороны, они приводят массу притч, анекдотов, если хотите. И получается, что это всё перемежается между собой. Талмуд состоит из двух частей: из правовой части, галахи, и из литературной — агады («повествование»). Галаха — хлеб насущный, без которого не прожить, а агада — душа народа, а без души тоже не выжить.
Я вам хочу прочесть, как определил это соотношение выдающийся немецкий поэт Генрих Гейне в стихотворении «Иегуда бен-Галеви».
Но, как небо нам сияет
Светом двойственной природы:
То горячим светом солнца,
То холодным лунным светом, —
Так же светит нам Талмуд,
Оттого его и делят
На Галаху и Агаду.
Первую назвал я школой
Фехтования, а вторую
Назову, пожалуй, садом,
Садом странно-фантастичным,
Двойником другого сада,
Порожденного когда-то
Также почвой Вавилона:
Это сад Семирамиды,
Иль восьмое чуда света.
Талмуд — точно одно из чудес света. Эта сложнейшая книга, формировалась в течение долгого времени, это квинтэссенция иудаизма, поэтому он всегда воспринимался с огромной опаской в христианском мире. Христиане боялись Талмуда, считали эту книгу самой вредной и самой антихристианской. Поэтому в Средние века ее просто сжигали. Аутодафе Талмуда — это явление, которое преследовало еврейский народ в течение всего Средневековья. Самое знаменитое аутодафе Талмуда, которое произошло в Париже в 1242-м году. На самом деле мы точно не знаем, был ли это 1242-й или 1244 год. Неважно. Там более тысячи рукописей было сожжено. Наверное, это был не только Талмуд, но все-таки в основном это были рукописи Талмуда. Христианский мир Талмуд сжигает, а евреи, наоборот, они его до дыр зачитывают, его все время учат в ешивах. При этом текст этот очень сложный и достаточно большой. Всё это вместе привело к тому, что у нас практически нет ранних рукописей Талмуда. Остались какие-то фрагменты — немножко в Каирской генизе, какие-то отдельные трактаты. И чтобы целый Вавилонский Талмуд сохранился — это, правда, настоящее чудо. Об этом чуде мы сегодня и говорим. Это очень хорошо сохранившаяся рукопись и хороший вариант текста. Мы первые, кто это заметил. Уже в начале Нового времени, как только появилась еврейская библиография и ученые, пусть мудрецы, но все-таки ученые с европейским пониманием того, что такое библиография и наука о рукописях или о книгах, этот Талмуд заметили.
И первым человеком, который обратил на него внимание и описал его, был знаменитый каббалист, общественный деятель и библиограф Хаим Йосеф Давид Азулай или, как его принято называть, Хида.
Хида был отправлен общиной Святой земли — он был шалиах, — в общины Европы и не только Европы собирать деньги для живущих в Святой земле мудрецов. И он ездил из места в место, встречался с очень интересными людьми. Собирал деньги на общины, на ешивы и всюду старался увидеть книги и рукописи. И вот он всё это насобирал и издал (может, это первая такая настоящая библиография, которая охватывает очень большое количество еврейских рукописей, — более двух тысяч) под названием «Имя великих».
Он в нем описал и биографии знаменитых раввинов, но главное, для нас, во всяком случае, описал увиденные им рукописи. Он был в земле Ашкеноз, в городе Ферзее (Сегодня это Аугсбург в Баварии). Он пишет:
«Я видел полный Шас (прим. С.Я. — то есть Талмуд), весь написанный на пергамене. Я видел его в городе Ферзее, что в начале земли ашкенозской». Дальше он перечисляет другие части этого текста. Пишет, что переписана эта рукопись была в Париже в 103 году по шестой тысяче. Это 1343 год. К сожалению, он не имел возможности долго наслаждаться этой рукописью, потому что он вообще-то должен был деньги собирать, а не рукописи читать. Но он многое из нее выписал и частично опубликовал в разных местах. Главное, что он сделал ее описание. Вот мы теперь знаем, что в ашкенозской земле — у него прямо там вав стоит, что это Ашкеноз, — эта рукопись хранилась.
Дальше, примерно через 100 лет, она уже по-настоящему вошла в научный оборот. И связано это было с именем другого мудреца, талмудиста, и абсолютно тоже выдающегося библиографа, которого звали длинным именем Рафаэль Натан Нета Рабинович.
Рафаэль Натан Нета Рабинович в 1863 году оказался в Вене и, беседуя с какими-то мудрецами, говорил, что у него есть мечта сверить разные варианты текстов Талмуда, особенно те места, в которых он сам как тонкий знаток текста, как тонкий талмудист, сомневается, или ему кажется, что там есть какая-то ошибка или неточность, но нет доказательств. А ему говорят: «Ты в Вене был, а ты знаешь, что в Императорской библиотеке в Мюнхене есть полный Талмуд, древняя рукопись?» Он поехал в Мюнхен. Приехал в Мюнхен, не просто приехал, еще нашел богатых людей, которые всё это согласились оплатить, чтобы он этим занимался. Ему говорят: «Да, действительно есть у нас такая выдающаяся рукопись Талмуда. Знаем про нее. Но дать ее вам не можем, потому что другой, самый главный библиограф (самый великий знаток еврейской книги, — прим. С.Я.) Мориц Штайншнайдер именно сейчас занимается описанием рукописи нашей библиотеки. И мы ему послали этот Талмуд в Берлин. Пусть он его описывает. Как только он его вернет, мы его вам выдадим».
И он сидел в Мюнхене, ждал этого Талмуда. Пока что он изучил всё остальное, что было в библиотеке. Там были отдельные трактаты. И он ждал с нетерпением, когда этот Талмуд к нему приедет, вернется. Он приехал, и ему его выдали. Он сел, как мне кажется, полистал и со своим тонким пониманием текста, с невероятно острым глазом понял, что он приехал сюда надолго. Он понял, что это вот тот Талмуд, который он всегда искал. Это тот текст XIV века (1343 года), который и будет для него главным текстом, сверяясь с которым, он поймет правильность Талмудического текста. Вы будете смеяться — он сел его переписывать. Да, во второй половине XIX века, даже ближе к его концу, он сел переписывать и осмыслять этот текст. Переписывать удобнее дома. Поэтому этот Талмуд ему выдали на дом. Меня всегда такие вещи поражают. Он сидел дома и переписывал Талмуд. А я приехал в эту библиотеку — не так давно я был в Мюнхене, — тоже пришел и хотел, чтобы для нашей лекции мне его выдали. А они теперь не выдают. Они мне сказали: «Вот, Шимон, если бы ты нам за год написал, мы бы на совете директоров это обсудили и выдали бы. А зачем тебе этот Талмуд?» Я говорю: «Как это зачем? Вот Рабиновичу домой дали». «Подожди. Не, не, не. Мы тебе тоже домой дали. Наш Талмуд полностью выставлен в сети». Что правда. Любой из вас, если вам интересно, может его хоть весь там читать. «Вот мы тебе его выложили. Пожалуйста, возвращайся домой и читай его сколько угодно. Еще у нас есть его факсимильное издание». Я подумал, что это действительно абсолютно честно. Вернулся домой и стал его читать.
Итак, Рабинович два года его переписывал. Потом еще несколько лет сравнивал разные варианты и действительно издал. Он издал совершенно уникальную книгу. Она называется Дикдукей софрим.
Это 15 томов с уточнением различных текстуальных разногласий. И он очень подробно описал всю историю этой рукописи Талмуда. В частности, он пишет: «Полный Шас». Вот это тоже интересно. Все его называют «Шас», то есть Шиша сдарим, подчеркивая, что очень важны эти шесть разделов Мишны, на которых он основывается.
В рукописи, который был прямо передо мной во время этой работы. Это такая рукопись — она единственная в мире. Даже в таких больших библиотеках, как библиотека Оксфорда или Рима, в которых хранится множество рукописных трактатов, полного Шаса нигде нет. Поэтому данная рукопись исключительно ценна. И остальные рукописи с ней не сравнятся.
Так вот после него мы уже точно можем сказать, что она вошла в научный оборот. Надо сказать, что он времени даром не терял, пока сидел в Мюнхене. Он получил действительно хорошую материальную поддержку от богатых евреев, которые очень ценили его работу и понимали ее значимость. Но эта материальная поддержка позволила ему в это время сформировать собственную библиотеку. Он умудрился купить, кажется, 156 рукописей за это время и 43 инкунабула. И, кстати, одна из частей Дикдукей софрим, это его знаменитая книга, с которой я много работал. Это описание всех инкунабульных изданий Вавилонского Талмуда. Действительно очень важный исследовательский подвиг, можно сказать. Называется Маамар аль хадпасат ха-талмуд.
Ну а теперь, после этого предисловия, давайте мы посмотрим на саму эту рукопись. Еще раз подчеркиваю, она хранится сегодня в Баварской библиотеке в городе Мюнхене. Ее шифр — Cod. Heb. 95. Она была переписана в Ашкеназе. Хида считал, что она была переписана в Париже. Он не просто так назвал этот город. Дело в том, что там, помимо Талмуда, есть еще разные вкрапления в начале и в конце текста, и, в частности, приведены образцы документов. И вот образец разводного письма — гета, — он приведен с упоминанием города Парижа, где якобы происходило это действие. Но это не может свидетельствовать, точно не может говорить наверняка, что это было переписано в Париже. Скорее всего он просто копировал какой-то документ. Потом мы еще знаем, что в Париже в этот момент как раз евреи не жили. Это был период изгнания их во Франции и скитания по разным городам. Тем не менее, это точно Ашкеназ. Это возможно Франция, но, безусловно, ашкеназские земли. Эта рукопись переписана на пергамене. В ней 577 листов. Пергамен хорошей выделки. 577 листов. Но там не только Талмуд. Там в самом начале есть несколько небольших сочинений и талмудического, и даже астрономического содержания. И в конце есть еще разные вещи, и еще какие-то вкрапления. Поэтому можем сказать, что сам Талмуд переписан на листах с 8-го по 571-й.
И вот переписчик, его звали Шломо бен Шимшон, был совершенно уникальным и выдающимся человеком. Мы увидим его имя, но чуть позже. А пока самое главное, что он сделал. Он сделал удивительную вещь. Он совершенно по-другому в этой рукописи, по собственному волюнтаристскому решению, расставил трактаты Талмуда. Не так, как они разбиты в Мишне, не так, как мы потом знаем, как это было. Он решил так: я сначала переписываю все трактаты, в которых есть и Мишна, и Гемара. Только когда я перепишу 37 трактатов, я начну переписывать те трактаты, в которых сохранилась только Мишна. Этот порядок переписки больше никогда никем не соблюдался. Это его индивидуальное изобретение. Поэтому он начал свою рукопись с раздела Моэд («Праздничные даты»), это вообще второй раздел. А первый — Зраим («Посевы») посвящен Святой земле, и к нему нет Гемары. Они уйдут в конец, эти «Посевы». Начинает он с первого трактата Шаббат. Вот у нас с вами первый лист 8а, с которого, собственно говоря, и начинается эта рукопись.
Посмотрите. Что здесь сразу видно? Мишна, она написана как бы отдельным столбцом квадратными буквами, первые слова выделены большими буквами. А дальше идет квадратное письмо. А Гемара написана полуквадратным, таким усредненным, письмом. И что очень важно, мы это сразу видим, это работа невероятного каллиграфа: такая плотность текста, которая не сбивается на протяжении всей рукописи, такая четкость линий, такая уверенная рука, она выдает в нем мастера. Расположение материала выдает в нем талмудиста со своим собственным представлением о том, как это надо делать. А вот эта убористость и четкость выдает в нем, конечно, мастера-каллиграфа. Вот он писал-писал, переписал всё это. И на 501 листе появляется у нас первый колофон.
То есть вот он завершил переписку той части, которая была и Гемара, и Мишна. Вот в этом колофоне сразу видно его имя: «Ани Шломо бен раби Шимшон, зихроно ливраха». И дальше там стертый текст. Если текст стертый, там всегда должно быть имя заказчика. А появляется новый заказчик или владелец. Он стирает имя старого и вписывает свое. В данном случае, кстати, мы не можем определить, просвечивая эту рукопись — по-разному, с ней много экспериментов проводили, — это мы не можем определить, был ли там вообще какой-то текст. Совершенно не исключено, что было оставлено чистое место. И вот этот самый заказчик, мы видим его имя — Мататия бен раби Йосеф. Он, может быть, и был первым. И дальше идет соответственно год, что вот я завершил эту рукопись 12-го числа месяца кислева, года 100 плюс 3 по шестой тысяче. Если это перевести на современное летоисчисление, то это получается 11 ноября 1342 года. Написал колофон, хорошо. И дальше он приступил к переписке другой части, в которой уже не было Гемары.
Давайте просто посмотрим на лист из второй части. Здесь очень интересно. Несмотря на то, что он вообще-то написал два колофона к этой рукописи, может, он боялся, что они пропадут, я не знаю, но на всякий случай он и внутри текста несколько раз выделил свое имя. Здесь очень хорошо это видно. Вот посмотрите. Здесь вот такими галочками подчеркнуты первые буквы в строчках, которые складываются в его имя Шломо.
Это прием, которым пользовались переписчики в Средние века, чтобы показать или подчеркнуть, или напомнить еще раз, чья все-таки это работа. А вот с левой стороны, кстати, тоже интересно — вот эта сшивка. Сшивка свидетельствует о дороговизне материала. Если пергамен был с каким-то дефектом, но этот дефект при обработке кожи не попадал на ту часть, где переписывался текст, имело смысл этот лист сохранить, потому что слишком дорого было его выкидывать. И тогда его каким-то образом латали, можно сказать, заплатку вставили.
Это, кстати, был трактат Пеа, трактат, который говорит о краях, содержит законы об отделении части урожая на благотворительные цели. Он всё это переписал, и на листе 563-м написал колофон, в котором тоже появляется дата.
Это 17 тевета 5103 года, то есть 15 декабря 1342 года. Для нас это огромный подарок. Смотрите, он нам подарил две даты, и мы видим, сколько страниц между ними. Исходя из этого, мы примерно можем высчитать его производительность. Можно сказать, что он переписывал по два с «хвостиком» листа в день. И тогда, если всё это посчитать, то получается, что он потратил на переписку всего Талмуда не меньше 260 рабочих дней. Но давайте приплюсуем праздники, субботы, естественно, давайте дадим ему один больничный лист какой-нибудь в середине и, скажем, что у него ушел на переписку одного этого тома примерно год. Вот Рабинович переписывал два года в XIX веке, а он в XIV веке за год справился с этой задачей. Но Рабинович это всё еще сравнивал с другими рукописями, конечно, а не просто переписывал. Он — главный писец. Тут нет никакого сомнения, Талмуд переписан им.
Но все-таки есть еще два человека, которые внедрялись в корпус этого текста. Один писец — безымянный, мы не знаем, как его зовут. Его принято называть писец «А». Он писал немножко в начале, в маленьких этих трактатиках, предваряющих Талмуд, немножко в конце и немножко в середине. И есть еще один человек. Вот большой вопрос. Он был, наверное, позднее одним из владельцев этого Талмуда. Но, тем не менее, он был не только владелец, потому что он вмешался в текст, он тоже переписывал. Он делал большие пометы на полях со своим именем и переписывал кусочки текста. Вот, в частности, я вам хочу показать. Его зовут Йехосеф Беньямин. На листе 576-м, уже Талмуд кончился, он переписал здесь небольшие галахические постулаты, которые выносил в свое время Раби Гершом Меор ха-Гола, «Светоч изгнания».
Это был знаменитый раввин конца X — самого начала XI века, которого до сегодняшнего дня все знают, потому что он много всего поназапрещал евреям. Самое главное, что все цитируют, то, что он запретил на тысячу лет евреям полигамию. И он ввел еще такое постановление о запрете чтения чужих писем, то есть сохранение частной жизни. Вот, скати, это постановление мы можем здесь увидеть. Тут написано:
«Ше-ло лир’от би-хтав хаверо» («Чтобы не смотреть на то, что пишет ближний твой»). Это первая часть. А вторая часть на этом же листе — это длинная-длинная родословная всей семьи этого самого владельца-писца нашей рукописи. И тут можно увидеть его имя. На четвертой строке снизу в самом конце, написано, например, Шимшон родил Йехосефа Беньямина.
Вот этот Йехосеф Беньямин, это его почерк, это, так сказать, его часть. Если мы посмотрим, то между этими двумя записями еще есть небольшая запись ашкеназским поздним почерком — Лейб Йехуда.
Даже можно сказать, что какая-то роспись пера почти рядом, его же почерком, алфавит в обратном порядке записан и т.д. Это все говорит о том, что эта рукопись гуляла по свету. И вкратце я хочу сказать, что, кроме того, что мы уже поняли ее значимость для науки и поняли, насколько ее текст был важен и точен, я бы еще вот что сказал. Мы знаем, кто такой этот Мататиа Бен Йосеф. Это знаменитый раввин родом из Прованса, который был раввином в Париже после 1361 года, когда евреям разрешили туда вернуться. Его запись есть еще на одном листе. Я вам его не показываю. Но если вы сами будете смотреть этот Талмуд, вы увидите, что там провансальским почерком примерно этого времени перечислены все трактаты, которые есть в этой рукописи в том порядке, как их установил наш писец.
Дальше в рукописи есть пара актов о купле-продаже, которые фиксируют, что она была на итальянской земле. Это конец XV века, 1480 год и 1500 год. Есть экслибрисы, из которых мы понимаем, что потом она переехала в ашкеназские земли. Потом мы знаем, что она с XVI века находилась во владении известной семьи Ульма. И есть экслибрис этой семьи, тоже знаменитый. Там, кстати, есть и год — 1588-й. Мы знаем, что в 1772 году она была приобретена одним из монастырей в Баварии. Это монастырь, который собирал рукописи, вернее, я бы сказал, что настоятель монастыря был настоящий книжник и собирал рукописи. А в 1803 году библиотека этого монастыря поступила в Королевскую библиотеку Мюнхена. То есть с 1803 года она хранится в Мюнхене в той библиотеке, в которой, собственно, Рабинович ее и получил.
Вот вам краткий рассказ про эту жемчужину. Но я бы хотел еще сказать, что, знаете, эта рукопись для изучения Талмуда и для уточнения текста Талмуда, она не менее важна, чем Алеппский кодекс или Ленинградский кодекс для изучения библейского текста. Это основа основ. И мне кажется, что если бы герой повести Агнона, наш замечательный Мойше Пинхас, мог попасть тогда в библиотеку в Мюнхен и воспользоваться этим Талмудом, я думаю, он победил бы в этом споре. Я хочу в это верить.
Материалы для дополнительного чтения к эпизоду:
Оцифрованная Мюнхенская рукопись Талмуда на сайте Библиотеки Конгресса США
The Munich Manuscript (блог Национальной библиотеки Израиля)
Judith Olszowy-Schlanger. The ‘Munich Talmud’: An Exceptional Book of French Jews
Judith Olszowy-Schlange. The Munich Talmud: The Only Complete Medieval Manuscript of the Babylonian Talmud (видеолекция)
