«По субботам Лиам сажал родителей в карман рубашки»
Писательница Линор Горалик обсуждает с подростками рассказ израильского писателя Этгара Керета «Удовольствие» в собственном переводе
Проект «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай (Иерусалим)
Линор Горалик (Л. Г.): Я хочу начать с очень простого вопроса. Как вам кажется, почему Этгару Керету пришло в голову написать этот рассказ? Как вы думаете, откуда писатели вообще берут идеи для рассказов? Давайте, пожалуйста.
Борис Станилевский: Мне кажется, что у самого Этгара Керета были довольно низкие родители. И в какой-то момент у него в детстве появился такой страх, а после он его визуализировал и написал рассказ об этом.
Л. Г.: Это очень красивая версия. Если вы видели фотографии Этгара — он не очень высокий человек, и родители его тоже были не очень высокими. У меня другая версия, но эта версия мне нравится. Фёдор Скворцов, пожалуйста.
Фёдор Скворцов: А мне, чтобы объяснить свою версию, надо раскрыть, как я вижу этот рассказ. Мне кажется, это метафора того, что родители мальчика умерли, и он начинает из-за этого курить, плохо есть. Он не может нормально пережить их смерть. И мне кажется, что в жизни Этгара произошло что-то подобное. Может, у него родители умерли в детстве, и он прорабатывает эту травму. Что-то, связанное со смертью родителей — не знаю, в детстве или во взрослом возрасте, когда он писал этот рассказ, но так.
Л. Г.: Я расскажу про родителей Этгара, потому что это не секрет. Он очень дружил со своими родителями, у него прекрасные родители. Я переводила другую его книгу, её можно прочитать, она есть на русском языке. Она называется «Семь тучных лет», и это история о том, как умирал его папа. Однако в то время, когда писался этот рассказ, его родители ещё были в полном порядке.
Но мне очень нравится версия, что это история о том, как мальчик переживает смерть родителей. Она не совпадает с моей версией, но мы про неё обязательно поговорим. Давайте, пожалуйста, Федя Богуславский.
Федя Богуславский: Мне кажется, это история о том, что ребёнок был маленький, потом постепенно рос, рос, рос, и все предметы становились меньше с его ростом. Но до поры до времени это не ощущается. Обычно внезапно замечаешь — ещё недавно на какие-то предметы смотрел вот так, а теперь уже не так.
Л. Г.: Хорошая версия, очень может быть. Саша, пожалуйста.
Александра Лейбман: Мне кажется, что у Этгара Керета была собака. И про собаку история, мне кажется, реальная — что её отвезли к ветеринару. Может, даже про школу реально, а про родителей — додумано, какая-то фантазия.
Л. Г.: Окей. У меня есть версия. Я взяла кое-что из ваших версий, а что-то добавила от себя. Знаете ли вы, что люди с возрастом в самом деле становятся ниже ростом? У этого явления есть две научных причины. Первая причина — наши мышцы становятся слабее с возрастом, и мы начинаем сутулиться, хотим мы того или нет, потому что нам тяжелее держать своё тело вертикально, и мы становимся меньше. Но это не единственная причина. Ещё одна причина заключается в том, что нас держит вертикально позвоночник, и между позвонками есть пластинки, которые называются межпозвоночными дисками. С возрастом они сжимаются, и мы уменьшаемся примерно на 5% нашего роста.
Так что, если Этгар об этом знал, то я вполне представляю, что из этого мог вырасти целый рассказ. Это о том, как писателю приходят в голову идеи. Но я согласна с Сашей, что, например, история про старика, который говорит про собаку, вполне может быть и подслушанной, и реальной. Думаю, это смесь услышанного, реального и придуманного, некий микс. Я себе это очень живо представляю. Борис, пожалуйста.
Борис Станилевский: А можно сходу один вопрос и одно предположение?
Л. Г.: Давайте!
Борис Станилевский: Начну с вопроса, про родителей. Ему сказали очень чётко: ваши родители исчезнут. Но если родители постоянно уменьшаются в размерах — чисто математически их рост не может дойти до нуля.
Л. Г.: Они не могут исчезнуть, конечно. Они будут становиться неизмеримо малыми.
Борис Станилевский: Поэтому эта история метафорична, на мой взгляд.
Л. Г.: Абсолютно.
Борис Станилевский: Наверняка, ухудшение собственного режима, как пищевого, так и обычного режима сна, и курение — это больше проекция, чем желание что-то сделать. Объясню, что я имею в виду. Насколько я понимаю, идея, что родители уменьшаются, это метафора. Возможно, у них в семье просто что-то пошло не так. У главного героя появилось нечто вроде навязчивой идеи. А последствия — нарушения режима, курение — это способ справиться с проблемой, которую он не осознаёт. Не самая логичная версия, к ней можно легко придраться, если захотеть, но, мне кажется, она имеет право на существование.
Л. Г.: Я совсем не хочу к этой версии придираться, она мне страшно нравится. Эта версия — о том, что родители исчезают в каком-то другом смысле слова, не физически. Например, отдаляются от мальчика, разводятся, уезжают, умирают. И мальчик пытается таким образом с этим справиться. Я правильно поняла?
Борис Станилевский: Или кто-то из них становится алкоголиком и буквально разрушается.
Л. Г.: Кто-то разрушается, и разрушается семья. И мальчик так реагирует на проблему, а писатель рассказывает нам об этом. Мне кажется, что это очень сильная версия, спасибо вам большое за неё. Когда мы будем говорить, что происходит, я обязательно о ней вспомню, спасибо большое. Илья, пожалуйста.
Илья Юрченко: Когда я читал рассказ, у меня появилась версия, что не родители уменьшаются, а сам мальчик растёт, и родители на его фоне уменьшаются. Не знаю, почему мне так показалось.
Л. Г.: Да, об этом нам говорил Федя Богуславский; всё это происходит, потому что мальчик начинает смотреть на родителей сверху вниз. И я хочу сказать, что выражение «сверху вниз» может иметь два смысла. Он может взглянуть на них сверху вниз, потому что они перестали быть самыми важными, самыми умными, самыми красивыми людьми на земле. Писатель нам это показывает, когда говорит про игру в баскетбол. Мальчик постепенно становится выше отца в двух смыслах — становится ростом выше отца, а кроме того, играет лучше отца, превосходит отца по мастерству.
Я хочу показать вам фокус. Как вам кажется, родители любят мальчика? Бывает, что родители просто заботятся о ребёнке, а бывает, что его очень любят. Как вам кажется, они очень его любят? Пожалуйста, Марк Гаммал.
Марк Гаммал: Мне кажется, что они его очень любят, потому что, даже когда он поехал на велосипедах, он их взял в карман, не оставил где-то дома на столе, а взял с собой. И они хорошо отреагировали на девочку, с которой он катался.
Л. Г.: Да, они его очень поддерживают. Керет в какой-то момент замечательно показывает, что они его очень любят.
Илана, пожалуйста.
Илана Алиева: Видно, что они расхваливают своего сына — какой он хороший, какие у него успехи, и все им поддакивают.
Л. Г.: В этом месте текста скрывается один маленький фокус. Лика, пожалуйста, что вы об этом думаете?
Лика Мотыхляева: Мне тоже кажется, что родители его любят, потому что они с ним занимаются, папа с ним играет в баскетбол, хвалит его. Когда мальчик узнаёт про эту болезнь, мама его успокаивает, говорит, что многие родители были бы счастливы всё отдать, чтобы их ребёнок вырос здоровым и счастливым.
Л. Г.: Да, это важное подтверждение. Саша Лейбман, пожалуйста.
Александра Лейбман: Они его ужасно любят, потому что хвалят. Папа его говорит, что рождаются либо умными, но не очень способными, либо способными, но не умными. А он родился таким — прям молодец, короче. И ещё, не знаю, почему, но у меня возникает перед глазами рассказ «Король парикмахеров». Почему-то я о нём подумала, когда читала «Удовольствие», там тоже два смысла, мне кажется.
Л. Г.: Очень интересно. Думайте эту мысль, и если придумаете, почему они для вас связаны, обязательно поднимите руку и расскажите. Хорошо? Договорились.
Смотрите, в самом начале рассказа есть маленький фокус, благодаря которому мы узнаём, что родители его страшно любят. Кто помнит, какие оценки были у него в табеле? Пожалуйста, Федя Богуславский.
Федя Богуславский: У него были все четвёрки, кроме устной Торы.
Л. Г.: У него были одни четвёрки, и при этом родители страшно хвастались его успехами. Они хвастались так, будто он отличник. Их устраивало, что у него одни четвёрки, они ощущали это как повод для гордости. Им не нужно было, чтобы ребёнок был отличником, им всё нравилось. И это, конечно, признак большой любви. Ева, пожалуйста.
Ева Ротшильд: У меня вопрос: а знаем ли мы, сколько этому мальчику лет? Он отдал свой бутерброд девочке. Было написано, что она из класса далет. Далет — четвёртая буква алфавита, значит, имеется в виду четвёртый класс. Но вопрос: четвёртый класс начальной школы или старшей?
Л. Г.: Нет-нет, четвёртый класс, им по 10 лет.
Ева Ротшильд: Откуда он взял столько сигарет, если он по две пачки в день выкуривал в 10 лет?
Л. Г.: Я не знаю, для меня это тоже загадка. Видимо, он очень старался.
Чьи-то реплики: Такой же вопрос! Кто ему их вообще продал?
Саша Ясько: Можно просто взять паспорт холодильника, которому 18 лет. Даёшь и всё. Предъявляешь, что тебе 18 лет. Нет?
Ева Ротшильд: Думаю, если бы он просто пришёл: привет, мне 18, дайте, пожалуйста, 30 пачек…
Л. Г.: Ева, Ева, Ева, он был очень высокий. Может, поэтому ему продавали сигареты. Смотрите, как всё складывается.
Ева Ротшильд: Точно — они в четвёртом классе. В старшей школе потом будут классы йуд-алеф, йуд-бет и так далее.
Л. Г.: Когда он вырастет, да. А пока он в четвёртом классе.
Лика, пожалуйста, Вы хотели что-то сказать.
Лика Мотыхляева: У меня ещё вопрос, раз уж ему 10 лет. В тексте было неприличное слово, которым он называет учительницу. В 10 лет довольно странно называть неприличным словом учителя. Можно было заменить.
Л. Г.: В иврите это не настолько неприличное слово, как в русском языке, так что не так всё ужасно. Фёдор Скворцов, пожалуйста.
Фёдор Скворцов: Нет, даже если мы считаем, что это ужасно неприличное слово, в 10 лет русскоязычные подростки очень даже его употребляют. Мне кажется, это соответствует его образу десятилетнего ребёнка.
Л. Г.: Мне тоже, поэтому я решила, как переводчик, что всё-таки оставлю это слово.
Теперь смотрите — важная штука. В этом рассказе есть ошибка, и эту ошибку допустила я. Я вам расскажу, как переводчики работают и совершают ошибки. Когда папа играет с ним в баскетбол, он говорит: «ты будешь играть как Тинхум Коэн-Минц». Действительно, был такой знаменитый израильский баскетболист, только его звали не Тинхум, а Танхум. И никто этого не заметил — ни я, ни редактор. Так возникают ошибки.
Как проверяются такие вещи? Я не знала про этого баскетболиста, и я проверила гуглом, что был такой Коэн-Минц, баскетболист, но я не проверила его имя, а надо было, конечно, проверить. Он, действительно, был в очках, ростом 2 метра 4 сантиметра. На всех старых фотографиях — стоит команда израильских баскетболистов (не очень высоких, надо сказать), а он выше всех и очкарик. Он был капитаном команды, представлял команду 92 раза, то есть много-много лет. Но мальчик его не знает, потому что это звезда времён папиной юности.
Как вам кажется, что за человек Лиам? Как бы вы описали этого мальчика? Давайте, пожалуйста, Марк.
Марк Гаммал: Я бы хотел вернуться, если можно, к предыдущей теме. Если ему 10 лет, почему тогда его родителей не смутило, что он курил?
Л. Г.: Я не знаю. Мне тоже в рассказе кажется очень опасным допущением то, что писатель позволяет себе такую деталь. Меня она смущает, но иногда писатели позволяют себе какие-то допущения. Мне кажется, что здесь именно такая ситуация. Федя Богуславский, пожалуйста.
Федя Богуславский: Возможно, это из-за того, что они уже к тому времени были очень низкими. Соответственно, разный уровень был. Они просто не доставали до него и не могли ничего сделать.
Л. Г.: Очень может быть. Тут явно нужно какое-то объяснение. Пожалуйста, Лика.
Лика Мотыхляева: Мне кажется, что этот мальчик — находчивый, смелый и хороший. Надо же было додуматься — пойти к медсестре, взять буклетики, начать курить две пачки в день. Это даже для взрослого человека непросто, а для десятилетнего ребёнка это прямо очень сильно.
Саша Ясько: В самый раз!
Лика Мотыхляева: Не есть, не спать… Это, по-моему, очень смелый поступок.
Л. Г.: Да. Илья Юрченко, пожалуйста.
Илья Юрченко: Да, я тоже вернусь к прошлой теме — почему родители любили ребёнка. Я понял кое-что новое. В последней сцене говорилось, что мама заплакала от счастья, когда он поцеловал… эту, как её…
Л. Г.: Шири.
Илья Юрченко: Да, Шири. Она искренне за него порадовалась. А если бы просто заботилась — не была бы так рада.
Л. Г.: Я согласна. Ада, пожалуйста.
Ада Иванова: Я тоже хочу вернуться к предыдущей теме — о том, почему они его любили. Мне кажется, если бы они его не любили, то они бы не так спокойно отреагировали на то, что он не ест, не спит и курит. Нужна просто огромная любовь, чтобы на это закрывать глаза.
Л. Г.: Даже не закрывать глаза, а принимать и понимать, что ему это нужно, что он как-то пытается справиться с тем, что они умирают.
Ада Иванова: Мне кажется, что он не столько умный, сколько находчивый. Потому что умный — это тот, кто учится на пятёрки и знает предметы. А находчивость — это то, что мальчик додумался пойти к медсестре и хоть как-то попробовал помочь родителям. И он немножко бунтарь, судя по словам, которыми он описывает учительницу.
Л. Г.: Да, да. Пожалуйста, Марк Гаммал, а потом я спрошу Сашу и Федю. Давайте, Марк.
Марк Гаммал: Я вспомнил наше предыдущее занятие — когда все были психбольными. А почему этот мальчик не может быть психбольным? Он лежит в психушке, он поссорился со своими родителями, поэтому представляет, что они исчезают. Но понимает, что он их любит, поэтому делает так, что они не просто умирают, а именно уменьшаются. И поэтому он такой высокий, поэтому ему продают сигареты, и поэтому у него всё радужно и счастливо.
Л. Г.: На самом деле, Марк, это совсем не смешная версия. Не глупая и не дикая — вот что я хочу сказать. Она очень близка к тому, о чём нам говорил Борис — мальчик проходит через очень тяжёлый жизненный момент и пытается с этим справиться. И это не столько «сумасшествие», сколько попытка выжить. Ты пытаешься представить (или мозг сам за тебя представляет) другой мир, в котором с твоими родителями не происходят ужасные вещи. И тебе может казаться, что в этом мире скачут пони и порхают бабочки, и у тебя есть велосипед, и прекрасная собака, и прекрасная подружка, и тебе продают сигареты, и вообще у тебя получается всё, что хочешь. Это очень сильная версия. Не думаю, что Этгар имел в виду такое, но это очень интересное прочтение рассказа. Вы с Борисом в этом совпадаете. Саша Ясько, пожалуйста.
Саша Ясько: Мне кажется, что он не в психушке. Я думаю, что его родители в какой-то момент оба заболели раком. И у него нервный срыв, из-за которого он подумал, что если он будет много курить (а он делает всё, чтобы у него начался рак), то весь рак перейдёт на него. То есть он, чтобы их спасти, думает, что сможет их болезнь на себя оттянуть. Вот такая версия.
Л. Г.: То есть мы здесь ухватываемся за слово «болезнь», и задаёмся вопросом: вдруг у них, действительно, страшная болезнь, а мальчик пытается каким-то образом с этим справиться?
Саша Ясько: Да, почему именно рак — потому что все параметры подходят. Если в рассказе говорится, что они потихоньку уменьшаются, то с раком похожая вещь, только не уменьшение, а ухудшение.
Л. Г.: Уходит человек, уходит.
Саша Ясько: Да, потихоньку. И там сказано про две пачки сигарет и про «не спать и мало есть» — это всё говорит о том, что у родителей рак. Мне кажется, что это логично. Есть математический взгляд — что они всегда будут уменьшаться; это да. Но, в конце концов, это же всё-таки выдумано, и имеется в виду, что они просто исчезнут.
Л. Г.: Конечно. Принято, абсолютно. Смотрите, мы всё время возвращаемся к тому, что происходит какая-то серьёзная трагедия, и мальчик разными способами пытается с ней справиться. Это очень сильная мысль. Эмилия, пожалуйста.
Эмилия Менде: Я хотела сказать про трагедию. Когда я первый раз прочитала рассказ, я не увидела там ничего грустного. Все версии прекрасные, обожаю наши версии — такое свободное пространство, высказываем абсолютно всё, что на душе.
Мне показалось, что в тексте речь идёт о взрослении мальчика. А уменьшение родителей — это их переход на задний план, если мы смотрим от лица мальчика. И когда они уменьшаются, он не начинает их от этого меньше любить. Он их так же любит, но появляются вещи важнее. Он начинает что-то пробовать. И трагедию я здесь почему-то не увидела.
Л. Г.: То есть уменьшение их значения в его жизни. Окей, принято. Пожалуйста, Федя.
Федя Богуславский: Не думаю, что есть какая-то реальная болезнь. Мне кажется, это просто их уход с первого плана в жизни мальчика.
Л. Г.: Федя, спасибо большое. Ада, пожалуйста.
Ада Иванова: Если вернуться к изначальному вопросу — что он за человек? — мне кажется, у него стабильная нормальная самооценка. Если у тебя она заниженная, и ты падаешь со среднего социального статуса чуть ли не на дно, то это сильный удар. И я снова потеряла мысль.
Л. Г.: Вы говорите о том, что у мальчика здоровая самооценка, потому что он потерял социальный статус, но не сломался. Мне кажется, что это очень важная мысль.
Ада Иванова: Нет, я ещё что-то хотела сказать, но забыла.
Л. Г.: Вспоминайте и возвращайтесь к нам.
Я хочу обратить ваше внимание вот на что. Вы говорите про то, какой мальчик интеллектуальный, и что происходит с его переживаниями. А мне всё время кажется, что мальчик добрый. И мы что-то никак не доберёмся до простой мысли, что мальчик добрый и человечный.
Саша Ясько: А мне кажется, что это всегда было понятно. Раз он на такое пошёл ради родителей — логично, что он добрый.
Л. Г.: Спасибо, Саша. Я хочу сказать, что это проявляется не только в его отношении к родителям. Бывает, что люди добры к своим близким, но безразличны к остальному миру. Мне хочется сказать, что он вообще добрый. Для этого нам рассказана история про старика. Не так уж часто подростки дружат со стариками, бывают внимательными к старикам, и уж совсем редко подростки дружат со стариками по причине того, что этого хочется их собаке.
Я хочу показать одну маленькую вещь, а потом предложу Аде закончить мысль. Помните, я говорила, что стоит обращать внимание на имена? У собаки два имени. Одно — её официальное имя, я его даже не помню. Все называют собаку именем Зайде. Это имя, которым в Израиле зовут только очень пожилых людей, оно давно вышло из моды. Но раз у собаки глаза старика, то у неё и имя старомодное, и дружит она со стариками. Это очень красиво сделано в рассказе, почти стихотворная работа. Мне кажется, это стоит заметить и оценить. Ада, пожалуйста.
Ада Иванова: У меня не вяжется образ и характер мальчика с его возрастом. Он ведёт себя как пятнадцатилетний подросток, а не как десятилетний ребёнок. И мне кажется, что вся эта ситуация заставила его так повзрослеть. Он резко стал намного старше, чем ему положено по возрасту.
Л. Г.: У меня впечатление, что катастрофы, о которых говорят и Саша, и Борис, и Федя, меняют людей подобным образом. Пожалуйста, Федя Богуславский.
Федя Богуславский: Если я не ошибаюсь, собаку официально зовут Джек.
Л. Г.: Джек. Спасибо. А нам Семён Парижский подсказывает, что Зайде — это просто «старик» на идиш. Семён, я ещё поискала и хотела сказать, что есть реальное имя Зайде, которое могло быть у людей прямо в документах. Я это знала, потому что у моей мамы был начальник Зайде, и он был Зайде по паспорту. Это сефардское еврейское имя, которое пришло из арабских стран, близкое к имени Саид. Но я думаю, что те, кто дал имя собаке, имели в виду Зайде в вашем понимании, то есть «старик» на идиш.
Я думаю, что в какой-то момент Этгар говорит нам: быть лучше — значит быть счастливее. Делать очень непростые вещи ради своих близких — значит, в результате, оказаться счастливее.
Когда нас знакомят с Лиамом, нам фактически говорят, что Лиам — очень счастливый человек. У него прекрасные родители, которые его обожают, у него собака, велосипед, подружка, у него всё очень хорошо. И тут он узнаёт, что его родители больны ужасной болезнью. И нам буквально предлагается посмотреть, чем он готов пожертвовать.
Чем он начинает жертвовать? Он жертвует здоровьем, начинает курить, плохо спать, перестаёт есть. Он теряет социальный статус, портит себе здоровье, утрачивает положение самого высокого мальчика в классе, теряет очень многое.
А что он приобретает в результате? Во-первых, настоящую подружку. С этой девочкой, в отличие от Яары, он может разговаривать и общаться, с ней у него настоящие отношения. Во-вторых, он приобретает новую близость с родителями. Раньше родители им только хвастались, а теперь они много времени проводят вместе. Когда он ездит на велосипеде, то берёт их с собой. Он с ними разговаривает, он с ними катается, это совсем другие отношения. Вместо своего статуса он приобретает зрелость. Об этом нам говорит Саша: он перестаёт быть маленьким ребёнком, становится взрослым человеком. И Этгар говорит нам: может быть, он приобрёл больше, чем потерял.
Мы говорим об этом, как о понятных, очевидных вещах — да, он рискнул собой ради родителей, то-сё, пятое-десятое. Но я сейчас вам напоследок всё испорчу. Да, пожалуйста, Саша.
Саша Ясько: Я хочу дополнить версию о том, что он что-то получает. Скорее всего, на тот момент, когда он познакомился с этой девочкой, родители уже умерли. А он пытается себя успокоить тем, что они просто маленькие и что есть некая близость. Я не думаю, что он в психбольнице. Мне кажется, что у него просто нервный срыв. И из-за того, что они умерли, он представляет, будто они перестали уменьшаться, видит их как пятнадцатисантиметровых человечков.
Л. Г.: Знаете, Саша, для этого необязателен нервный срыв. Если уж мы об этом заговорили, я расскажу очень простую историю. У меня прекрасные родители, я их страшно люблю, мы очень близки, мы очень дружим, мне страшно повезло с ними. Как-то раз я беседовала со своим психотерапевтом и сказала ему: как же я буду без них, что же будет, когда их не станет, они пожилые люди. И мой психотерапевт сказал: вы не представляйте себе это сейчас. Конечно, когда-то их не станет. Но они всегда будут с вами, вы просто продолжите с ними общаться. Вы будете абсолютно в своём уме, не сойдёте с ума. Их, конечно, не будет рядом, вы будете это понимать. Но их любовь останется с вами, вы будете чувствовать, что они рядом.
Чтобы чувствовать, что родители рядом, когда их нет, совершенно не обязательно сходить с ума и переживать нервный срыв. Может быть, то, о чём вы говорите, действительно с ним происходит. И всё это складывается в единое вполне нормальное поведение.
Я постараюсь не плакать, а расскажу вам вот что. Смотрите, врач говорит Лиаму очень конкретную вещь. Он говорит, что на каждый сантиметр, на который вы будете расти, ваши родители будут уменьшаться. Это понятно. Врач ему не говорит, что если он не будет расти, то они не будут уменьшаться. Всё, что Лиам делает с этого момента, он придумал сам. Это его собственная выдумка — что если он будет курить, не будет спать, будет меньше есть, то родители не будут исчезать. Этого никто не обещает. Может быть, он всё это делает абсолютно впустую, и родители будут уменьшаться при любых условиях. Такое тоже бывает очень часто — когда наши близкие больны, мы делаем хоть что-нибудь, чтобы им помочь, даже если это не гарантирует никакого результата. Если бы врач считал, что Лиам может чем-нибудь помочь родителям, он бы так прямо и сказал: вам надо перестать расти, и ваших родителей это спасёт. Или, наоборот, он бы решил, что об этом нельзя говорить, потому что мало ли что мальчик сделает. Это вечный вопрос — надо ли сообщать пациенту, что у него есть возможность принять какое-то рискованное решение. Лика, пожалуйста.
Лика Мотыхляева: Ещё, возможно, врач не говорит о том, что можно что-то сделать, потому что сделать ничего нельзя. Ведь, как бы человек ни старался не расти, как бы он ни избегал еды и сна, сколько бы он ни курил — совсем не расти всё равно не получится.
Л. Г.: Это невозможно, да.
Лика Мотыхляева: Всё равно он будет расти, просто медленнее, чем при нормальном образе жизни. С этим ничего нельзя поделать, и врач не хотел давать даже малейшую надежду.
Л. Г.: Да, и для меня это рассказ о том, что есть вещи, с которыми надо учиться жить. Например, с тем, что когда-нибудь уйдут наши родители, и это нормально, жизнь так устроена, и их любовь никуда никогда не девается, она остаётся с нами. Такая история.
Мне близко то, о чём говорила Эмилия — что там нет никакой адской трагедии. Ты понимаешь, что это рассказ об очень грустных, сложных вещах. Но ты не читаешь его как рассказ-трагедию, который автор постарался сделать ужасно грустным, чтобы мы на первых же строчках расплакались. И это большое писательское мастерство — написать рассказ о грустных и важных вещах так, чтобы не выжимать из читателя слёзы. Мне кажется, что Керету это замечательно удалось, поэтому я ему как читатель страшно благодарна.
Слушать, как Линор Горалик читает все 10 рассказов Этгара Керета в собственном переводе
Читать разборы всех 10 рассказов Этгара Керета из сериала «Читка»
