«Теперь Тувия — собака-следопыт и кусает шпионов»

Писательница Линор Горалик обсуждает с подростками рассказ израильского писателя Этгара Керета «Стрельба по Тувии» в собственном переводе

Проект «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай (Иерусалим)

Линор Горалик (Л. Г.): Смотрите. Тувия вырос злюкой — злым, сложным, кусачим, тяжёлым псом. Можно ли было попробовать воспитать Тувию иначе? Как вам кажется? Саша, вы первая подняли руку, давайте. Саша Лейбман.

Александра Лейбман: Можно было использовать какие-то команды. И всё-таки это были, наверное, восьмидесятые годы, потому что сейчас вряд ли кто-то стал бы так воспитывать собаку.

Л. Г.: Окей. Давайте, Ада, пожалуйста.

Ада Иванова: Мне кажется, что собаку можно было воспитать более доброй. От воспитания зависит очень многое. Да, от породы зависит отправная точка, но от того, как ты будешь заниматься собакой, будет зависеть её характер во взрослом возрасте. А эта собака была незапланированной — неожиданный подарок непонятно от кого. Они не были к ней готовы, чтобы её правильно воспитать. Да и, судя по всему, там какая-то сложная порода.

Л. Г.: Окей, принято. Лика, пожалуйста.

Лика Мотыхляева: С одной стороны, можно было постараться перевоспитать собаку, но мы видим в этой истории, что пёс — очень умный и своенравный. Он уже выбрал своего мальчика, и если он такой умный, то уже понял, что хочет делать. Такие собаки, как правило, с трудом подчиняются дрессировке, если их не дрессировали с самого начала. Он с детства выбрал мальчика, а мальчик — он маленький, вряд ли он серьёзно и качественно занимался дрессировкой этого пса.

Л. Г.: Очень интересно, запомните этот момент. Нам будет важно то, что Лика говорит. Эмилия, пожалуйста.

Эмилия Менде: А мне показалось, тут не столько в дрессировке было дело, а в том, что она росла в жестоких условиях. В рассказе не описывается период, когда она там жила, но говорится, что её шпыняли много — что родители, что брат. А мальчик её защищал, мне так показалось. И из-за того, что она росла в этой жёсткости, для неё нормально проявлять такую же агрессию по отношению к тем, кто её обижал.

Л. Г.: Это супертема, об этом я вообще не думала. Очень интересно. Марк, пожалуйста.

Марк Гаммал: Вообще, говорят, что животное ведёт себя так же, как ведут себя друг с другом члены семьи, где оно живёт.

Л. Г.: Ух ты, чёрт! Очень интересно, я об этом не думала и не знала про эту теорию. Мы сейчас об этом поговорим, это очень важно.

Окей, я расскажу вам, почему эта история так важна для меня. И почему для меня этот рассказ — очень непростой.

Мы сейчас обсуждаем, можно ли было воспитать эту собаку иначе — милой и няшной. Но есть нюанс. Нам автор говорит, что, когда Тувию только отдали щеночком мальчику, он пищал, помните? Но если его рассердить, он начинал рычать совсем как взрослая собака. Нам намекают, что в Тувии с самого начала было заложено взрослое поведение, свойственное злой собаке.

Керет пишет рассказ. Помните, я вам когда-то говорила, что Керет пишет рассказы, которые кажутся очень простыми и понятными, на глобальные важные сюжеты, которые мировая культура обсуждает тысячи лет. Для меня эта история — про чудовище. Есть такая вечная тема — откуда берутся чудовища. Тувия — настоящее чудовище, это ужасная собака, которая никого не слушается, ведёт себя очень плохо, кусает людей, никого не любит, кроме одного мальчика.

Она — чудовище, и Керет в рассказе крошечного объёма ставит перед нами множество сложных вопросов. Откуда берутся чудовища? Могли ли мы сделать что-нибудь, чтобы чудовище не появилось, не стало чудовищем? Что нам делать, когда мы любим чудовище? И так далее, и так далее. Если мы вдруг посмотрим на этот аспект рассказа, то увидим, до чего же он непрост. Сейчас я попытаюсь вам это показать.

Посмотрите на происходящее глазами мальчика. Подумайте, например, о любом неприятном человеке, не обязательно чудовище, просто о человеке, которого вы считаете неприятным. Люди, которые любят чудовищ, часто говорят: «Со мной он совсем не такой, я знаю его с другой стороны. Если бы мир мог увидеть его моими глазами, все бы поняли, что внутри у него скрывается замечательное доброе существо».

И мальчик думает о Тувии точно так же. Мальчик понимает Тувию. В рассказе есть потрясающая фраза, которая задевает меня за живое. Помните, мальчик говорит, что когда он приходил из школы, Тувия ему на собачьем языке рассказывал, кто проходил мимо и как они все его бесят. Он понимает то, что Тувия ему говорит на собачьем языке, и, конечно, это совсем другое отношение. Но все остальные, например, папа, видят в Тувии с самого начала только чудовище.

Ещё один замечательный вопрос: если человека любит чудовище, есть ли его заслуга в том, что оно его полюбило? Есть ли заслуга мальчика в том, что Тувия полюбил именно его? Какая?

Кто кивает головой — давайте, поднимайте руки. Илья первым кивнул, потом Саша. Давайте с вас начнём, потом всех спросим. Давайте, Яков Шуляцкий. Как вам кажется, почему собака полюбила именно этого мальчика?

Яков Шуляцкий: Потому что изначально это была его собака, он с самого начала был к ней расположен. Все остальные видели, что с псом что-то не так, что собака агрессивна, и относились к ней плохо. А мальчик относился к ней хорошо — как к своей собаке. Он был единственным, кто любил собаку с самого начала, и стал единственным, кого любила собака с самого начала.

Л. Г.: Мне кажется, это очень важно. Саша Лейбман, пожалуйста.

Александра Лейбман: Я хотела сказать: да, потому что мальчик к псу сразу хорошо относился. Он не говорил: какая нехорошая собака, на всех пищит, пытается рычать.

Л. Г.: Да, я согласна. Давайте ещё, пожалуйста, Лика.

Лика Мотыхляева: Я со всеми согласна, собаки ведь очень умные и чувствуют людей. Наверное, мальчик с самого начала очень хорошо относился к Тувии, а родители, даже если и не плохо, ведь у них не было причин поначалу испытывать к нему неприязнь, но они вряд ли относились к нему так же хорошо, как мальчик. Ведь Тувия кусал всех, но не кусал родителей и не бросался ни на папу, ни на маму. Всё-таки нельзя сказать, что он их не любил. То есть, конечно, не любил, но не так сильно, как других.

Л. Г.: О, это очень здорово. Пожалуйста, Эмилия.

Эмилия Менде: Я хотела сказать, что мальчик в этой семье изначально не такой. Может быть, он похож на маму, но у них в семье патриархат, как в рассказе… забыла.

Л. Г.: «Разбить поросёнка».

Эмилия Менде: Да, «Разбить поросёнка». Там тоже герой рассказа похож на маму, а мама мало что решает. Это даже не его заслуга, как мне показалось, просто он не такой, как они. Поэтому она выбрала его. Скорее, это выбор собаки, и она сделала правильный выбор.

Л. Г.: Очень здорово, спасибо большое. Да, пожалуйста, Илья Юрченко.

Илья Юрченко: Мне показалось, что почти все были против собаки. Разве что мама была немножко «за», чтобы собаку не убили. А вот мальчик её сильно любил, собака это почувствовала и поэтому к нему привязалась. Все против неё, только мальчик за. И мама как-то посередине — она кормит, потому что мальчик ещё не может кормить собаку.

Л. Г.: Спасибо. Марк, пожалуйста.

Марк Гаммал: Я говорил, что как в семье ведут себя, так и животное себя ведёт. И кто-то сказал из предыдущих ораторов, что мальчик был как белая ворона в своей семье, а папа с братом были другими. Может, именно поэтому собака выбрала мальчика — он отличался от всех членов семьи. Папа, наоборот, был агрессивным, и брат такой же, а мама ничего не могла сделать.

Л. Г.: Да, похоже на то. Саша Ясько, пожалуйста.

Саша Ясько: Мне кажется, что собака его именно выбрала. Важно не столько, кто кормит, сколько то, что собака должна сделать выбор. Мне кажется, из-за того, что мальчик был первым, кого она увидела. Она к нему привыкла как к родителю. Он первым начал за ней ухаживать, и тут уж всё само решилось.

Л. Г.: Спасибо большое, Саша. Я хочу сказать одну вещь. Этот рассказ напоминает совсем другие истории, и вы сейчас увидите — какие.

Мальчик никогда не брал с собой Тувию в школу, потому что боялся, что Тувия наделает бед. Помните такой момент? То есть он знал, что Тувия — пёс сложный, опасный и может набедокурить. В начале рассказа говорится, что когда Тувия был ещё маленький, он укусил двоих прохожих, но те не пожаловались. Почему Керет вставляет эту подробность? Это важный момент. То, как он описывает детство Тувии, очень похоже на совсем другие истории.

Сейчас я попробую пересказать вам одну историю, а вы скажете мне, на что это похоже. Я ни разу этот эксперимент не ставила, поставлю его с вами. Не знаю, получится у меня или нет, но я попробую. Поехали.

С Тувией я познакомился в свой девятый день рождения. Тувия тогда был ещё маленький, но если его разозлить, он мог вдруг зарычать, и голос у него становился очень страшным и взрослым. Если честно, Тувия не любил никого, кроме меня. Маленьким он на всех кричал, а когда подрос, начал немедленно пытаться ударить любого, до кого мог достать. Только меня он любил, а стоило мне отойти, как он начинал плакать. По утрам, когда я собирался в школу, он всегда хотел пойти со мной, но я заставлял его остаться, боялся, что он устроит дурдом. Он уже тогда побил двух человек, но они, слава богу, не пожаловались, а то папа всё время имел на него зуб и только повода дожидался. Но в конце концов это случилось. Тувия ударил Бат-Шеву и её забрала «скорая», повезла накладывать швы. Потом, когда Тувия стал постарше, он ударил бабушку. Потом Тувия набросился на почтальона и, в конце концов, его пришлось отдать куда-то. И так далее, и так далее. Короче говоря, кончилось тем, что Тувию мы больше не видели.

Вам ничего не напоминает эта история? О ком обычно так рассказывают? О преступниках. Вы, может быть, этого не знаете, потому что не слышали столько подобных историй, сколько слышал взрослый человек. Типичная история о взрослении преступника выглядит так.

Ещё в детстве было видно, что он не такой, как все, и что в нём пробуждается взрослая злость. Когда он немного подрос, он начал бросаться на людей и проявлять агрессию. Но пока он был маленьким, они жалели его и не предъявляли никаких жалоб. Потом он начал бросаться на родственников, бил сестру. До поры до времени страдала только семья, но кто-то из близких уже знал, что он станет преступником (в нашей ситуации это папа). Потом он набрасывается на кого-то из членов семьи (на бабушку). А затем он атакует кого-то чужого (почтальона), и тут беды уже не избежать.

Это типичная история, так обычно рассказывают про преступников. Но всегда находится человек, который его любит и понимает, и всё время рассказывает, что в душе он не такой, и на самом деле он добрый, и всё могло быть иначе (в нашей ситуации это мальчик).

И параллельно с историей задаются вопросы. Могло ли повлиять воспитание? Когда это происходило? Поменялось бы что-нибудь, если бы это происходило сейчас? Где они жили? Что было бы, если бы они жили в большом городе? И так далее, и так далее. Я вам задавала похожие вопросы о Тувии.

Это типичный рассказ о преступнике, только Керет на место преступника подставляет собаку, и с ней делают то, чего мы никогда не можем сделать с человеком — её пытаются вышвырнуть вон, и в конце концов убивают. Мы делаем такое и с людьми — запираем их в тюрьме, чтобы они не мозолили нам глаза и не мешали спокойно жить, и в итоге иногда их казним, и это ужасная вещь. Но, в принципе, мы поступаем с Тувией как с преступником, только очень жестоко и откровенно, и это вдруг становится видно нам всем.

Вы поняли, о чём я говорю? Если поняли, то мой эксперимент удался. Давайте посмотрим, как каждый из членов семьи решает проблему Тувии. Вот папа видит, что Тувия — собака, которую нельзя держать в доме. Как папа пытается решить проблему с Тувией? Давайте, Ада.

Ада Иванова: Папа пытается сразу радикально, то есть он её вывозит, они кидают её с моста. Потом они её увозят далеко и надолго, но она в итоге всё равно возвращается. Потом её вообще пристреливают, но она всё равно каким-то образом вернулась.

Л. Г.: Окей. Яков, пожалуйста. Как папа пытается решать эту проблему?

Яков Шуляцкий: Насчёт радикальности я абсолютно согласен, но у меня возник вопрос, такой же, как по поводу прошлого рассказа. В прошлом рассказе было много какой-то мистики. И когда я слушал, у меня возник вопрос: а собака реально, что ли, вернулась после того, как в неё выстрелили?

Л. Г.: Можно я отвечу на этот вопрос чуть позже? У меня есть важная догадка, я ею поделюсь, но позже, потому что иначе мы потеряем нить разговора. Пожалуйста, Эмилия.

Эмилия Менде: Я тоже хотела сказать, что папа стремился от неё избавиться, и даже пытался наказывать собаку. Но, по-моему, это неправильно — относиться к собаке как к преступнику, ведь она совсем не виновата. Она с детства была такой и воспитывалась так, и относиться к ней как к преступнику, по-моему, нечестно и неправильно.

Л. Г.: Я остановлюсь на этом моменте. Когда речь идёт о настоящих преступниках, многие говорят: послушайте, можем ли мы считать, что эти люди полностью отвечают за свои поступки, если они с детства были такими? Это обсуждается в обществе. Например, когда человека судят, адвокат может сказать: этот человек не полностью виноват в своих поступках — он был таким с детства, на него влияла тяжёлая семейная обстановка, или воспитание, или он родился с какими-то особенными признаками. Давайте относиться к нему иначе, чем к другим преступникам. Это очень распространённая тема. В истории с Тувией мы как раз затрагиваем эту тему.

Какую роль в этой истории с Тувией играет брат мальчика? Брат, мне кажется, самый интересный человек во всём рассказе. Что делал брат на протяжении всего действия? Давайте, пожалуйста, Лика.

Лика Мотыхляева: По-моему, брат какой-то странный, он занимает нейтральную позицию. С одной стороны, папа неизменно берёт его с собой, когда снова едет избавляться от Тувии. Поскольку ему это каждый раз удаётся, то брат не особенно старается предотвратить это. Но, с другой стороны, по возвращении он всегда рассказывает мальчику о том, что они сделали с Тувией; старается, чтобы он был в курсе. Я не знаю зачем.

Л. Г.: Брат — очень интересная фигура, сейчас поговорим о нём как следует. Давайте, пожалуйста, Фёдор Скворцов.

Фёдор Скворцов: У меня идея, что, возможно, брат скорее на стороне отца, но при этом ему жалко мальчика, поэтому он его поддерживает и старается ему помочь.

Л. Г.: Окей, версия, хорошо. Сашечка, пожалуйста, что у нас с братом?

Александра Лейбман: Мне кажется, что он неадекватный, какой-то нейтральный. Он вообще ничего не решает, просто делает, что ему говорят, и всё. Он ничего не пытается изменить.

Л. Г.: Окей. Пожалуйста, Илья Юрченко.

Илья Юрченко: Мне кажется — он не совсем нейтрален. Автор замечает, что брат приходил к мальчику и специально нагнетал ситуацию, рассказывал ему: сбросил с моста, прямо в голову выстрелил.

Л. Г.: Ужас — приходить к мальчику, который любит свою собаку, и рассказывать ему в таких подробностях. Сейчас поговорим, у меня есть версия — почему он так делал. Довольно грустная, но есть. Ада, пожалуйста.

Ада Иванова: Мне кажется, брат боится папу. Он осознаёт, что папа у них в семье главный. Соответственно, если хочешь иметь нормальные отношения с папой, то надо папе подчиняться. А иначе к тебе будет такое же отношение, как к этой собаке — она не подчинялась папе, и поэтому папа её пытался…

Л. Г.: Поэтому всё закончилось плохо.

Ада Иванова: Создаётся ощущение, что брат одновременно и на папиной стороне, и стороне на мальчика с мамой. Но рассказывать в таких подробностях — это тоже довольно странно.

Л. Г.: У меня есть версия, сейчас я попробую всё связать вместе. Давайте, Эмилия, потом Саша Ясько.

Эмилия Менде: Кто-то сказал, что я нейтрально к нему отношусь. Нет, мне изначально показалось, что брат какой-то негативный. Он приходит к своему брату, который любит собаку, и говорит: а вот мы её сбросили в речку и ещё смотрели, как она там плавала. По-моему, это просто отвратительно.

Л. Г.: Это ужасно больно, да. Саша Ясько, давайте, пожалуйста.

Саша Ясько: Мне кажется, что этот брат — просто ключевой персонаж. Если говорить про последнюю «казнь», то в Израиле оружие доверяют только тем, кого знают. Этот автомат ему лично не выдавали, и не знают, хороший ли он человек. Поэтому, если бы папа взял оружие без брата, то ему бы грозило наказание — тюрьма или что-то подобное. Мне кажется, что брат боится отца и делает вид, что он за отца. Но втайне он всё-таки за маму и за брата. Поэтому он пытается утешить мальчика. Но в то же время он честный, и рассказывает всё как есть. Такое ощущение, что он это говорит при папе, который наслаждается тем, что у его сына теперь нет собаки — дескать, что ты скажешь на это?

Л. Г.: Окей, супер. Сейчас об этом поговорим. Пожалуйста, Саша Лейбман.

Александра Лейбман: Извините, небольшое отступление от рассказа. Просто Саша так рассказывает, что брат мне показался похожим на Северуса Снейпа, который был с Волан-де-Мортом.

Л. Г.: И за наших, и за ваших, точно.

Александра Лейбман: Потому что он был и за Волан-де-Морта, чтобы его не убили, но всё равно был двойным агентом.

Л. Г.: Давайте по порядку про брата, потому что это важно. Во-первых, на мой взгляд, все ваши версии полностью легитимны, имеют право на существование. Во-вторых, мне кажется, что брат рос в подчинении у отца всю жизнь. И он настолько подчинён отцу, что не спорит, когда отец говорит ему: «Пойдём, убьём собаку». А ведь мы понятия не имеем, как брат относится к собаке. Может быть, он её любит, может быть, терпеть её не может, может, считает, что её надо убить, а может, не считает. Мнения брата вообще как будто не существует, он подневольный человек. Но мы понимаем, насколько он зависим от отца, по одному-единственному факту: ради отца он совершает преступление.

И преступление заключается не в том, что он убивает собаку, хотя это ужасно, а в том, что он стреляет из автомата. В израильской армии ты носишь с собой автомат, но не имеешь права стрелять — только в крайнем случае, для самозащиты или для защиты окружающих от реальной опасности. Это настоящее преступление. Но он совершает его, поскольку отец хочет, чтобы он убил собаку. Он по требованию отца идёт на преступление. И этот потрясающий штрих, конечно, показывает, насколько он подчинённый человек.

Попробую всё увязать. Мне кажется, что он страшно зависим от отца. И очень важно то, как сказала Ада. Она сформулировала: «С тобой будет, как с этой собакой, если ты будешь плохо себя вести». Может, тебя не отвезут в Гадеру, и не вывезут на свалку, и не расстреляют, но тебе не поздоровится. Однако при этом ему страшно больно от того, что отец заставляет его делать. И когда он приходит к младшему брату и рассказывает обо всём — он делает это не чтобы помучить младшего брата, а чтобы поделиться своей болью, потому что больше не с кем. Это единственный человек, с которым он может разделить свою боль. Младший брат ни разу не говорит, что старший брат — скотина, сделал ему плохо. Мне кажется, младший брат благодарен старшему за то, что тот ему это всё рассказывает. Они делятся болью друг с другом в этот момент, и это абсолютно живая ситуация. Такое у меня создалось впечатление.

Мы можем спросить себя, как мама справляется с ситуацией. Эмилия упомянула рассказ «Убить поросёнка». И тут действительно есть повод вспомнить этот рассказ. Ситуация очень похожа. Мама пытается уговаривать отца, но она — человек подневольный.

Керет часто пишет о таких семьях, это важная для него тема, хотя я хорошо знаю, что его собственная семья не была такой. Поэтому нельзя сказать, что писатель отыгрывает собственную травму. Но он видел много таких семей, они его беспокоят, и он часто описывает подобные ситуации. Как и в рассказе «Разбить поросёнка», мама пытается оказывать воздействие, но мама — подневольный человек. В целом, если учесть миниатюрность рассказа, каждый из персонажей описан просто изумительно.

Мы видим эволюцию наказаний — каждое последующее наказание становится всё жёстче и жёстче. Правда, мне кажется, что они все чудовищные. Сначала собаку кидают в Аялон, потом увозят, чтобы она не могла вернуться, и в конце концов её пытаются убить.

Теперь посмотрите, пожалуйста, вместе со мной на то, как построен рассказ. Меня это завораживает. В сюжете рассказа есть три поворота. Первый — собаку отвозят и кидают в реку, второй — собаку отвозят и бросают в городе, третий — собаку убивают. И каждый раз собака возвращается. Или мы думаем, что она возвращается. На что это похоже — когда герой три раза исчез и три раза вернулся?

Федя Богуславский, пожалуйста.

Федя Богуславский: Я на другой вопрос хочу ответить. Просто, насколько я помню, в тексте ни разу не говорилось, что собака жива. Когда её кинули в реку, тоже не было речи о том, что она уплыла. Не оговаривалось, что собака живая. Такое ощущение, что она уже мёртвая.

Л. Г.: Сейчас об этом поговорим, обещаю вам. Я обещала Якову Шуляцкому, что мы обязательно поговорим о том, живая ли у нас собака. Сейчас доберёмся. Пожалуйста, Илья Юрченко.

Илья Юрченко: Я хотел сказать по поводу того, о чём мы раньше говорили. В семье отец доминирует. Что он сказал — то и произойдёт. Если он сказал убить собаку, то собаку убьют, если сказал что-то ему купить — ему купят. Все им запуганы, потому что он, может быть, их бьёт. В рассказе такого не было, но не исключено.

Л. Г.: Да, абсолютно. И когда в семье есть такой человек, иногда люди не могут даже объяснить, чего именно они боятся. Он отравит жизнь каким-то образом — иногда просто молчанием, иногда будет донимать тебя, иногда ничего не будет делать, но ты будешь чувствовать, что твоя жизнь отравлена. Эмилия, пожалуйста.

Эмилия Менде: А я, наоборот, хотела ответить на поставленный вопрос. Можно повторить вопрос?

Л. Г.: Да. Вопрос был о том, на что это похоже, когда героя три раза куда-то увозят и три раза он возвращается живым?

Эмилия Менде: На сказку. И я ещё хочу добавить про живую собаку. Если мы в прошлый раз предположили, что все персонажи сошли с ума, то в этом рассказе мы можем утверждать, что мальчик придумал эту собаку.

Л. Г.: Да, это очень похоже на сказку. Так устроена классическая структура рассказа — три раза что-то происходит и три раза герой это преодолевает. Вы можете думать про любую сказку — про золотую рыбку, про молодильные яблоки, про любое испытание, которое герой обязательно проходит трижды. Это классика. Зачем Керет проделывает эту штуку? Затем, чтобы мы задались вопросом — что произошло с собакой?

И тут я отвечаю и Феде, и Якову: я не знаю, что с собакой. У меня есть такое чувство, что собака настоящая, живая. Это моё ощущение слегка пошатнулось только в один-единственный момент — когда расстрелянная собака возвращается через полгода. Тут мне стало не по себе, потому что непонятно, где она была полгода. В общем, мне стало жутко.

Но я должна рассказать одну историю. Есть такой писатель — Стивен Кинг. Он пишет книги о всяких ужасах. (Вижу поднятые руки, сейчас договорю и всех спрошу.) У него есть излюбленная тема — о том, как мертвецы возвращаются. Вам, наверное, эта тема знакома. И от этого рассказа Керета на меня сразу пахнуло Стивеном Кингом, но не просто так. У Стивена Кинга есть книга под названием «Кладбище домашних животных» — о том, как мёртвые домашние животные выкапываются из земли и возвращаются. Она дико страшная, но крутая. Я ужасно люблю Стивена Кинга, и Керет его тоже любит, я знаю.

Короче, я ощутила запах мёртвых домашних животных, поэтому слегка усомнилась, что собака вернулась в третий раз. И тут у меня уже возникли подозрения, что мальчика потащило в сторону, но всё-таки — очень убедительный финал, что собачка 12 лет прожила. Однако мама и папа ничего не сказали, а это уже свидетельствует о том, что собачка воображаемая и она есть только у мальчика. Но я не уверена. Давайте поговорим немножко, а потом у меня для вас будет ещё один сюрприз в этом рассказе.

Давайте, сначала Яков, и все по очереди. Поехали.

Яков Шуляцкий: Мне тоже кажется, что первые два раза собака к нему могла вернуться, а потом и вправду запахло тухлятиной. Что это такое — у неё полголовы нет, а она вернулась? Так не может быть. И мама, и папа ничего не сказали, хотя они, очевидно, были бы против. Представляю себе маму, которая только удивлённо подняла одну бровь и посмотрела на собаку, у которой нет полголовы. А папа такой: ладно, лень опять патроны тратить.

Л. Г.: Ладно, да. Окей, хорошо. Пожалуйста, Федя Скворцов.

Фёдор Скворцов: Возможно, моя версия — это, скорее, контраргумент. Но мне кажется, что если мальчик выдумывает себе собаку, которая вернулась к жизни, то у неё не будет оторвано полголовы. Она будет цела и невредима, как будто бы это просто чудо. Мне кажется, что если с ней такой ужас произошёл, то это больше похоже на реальность. То есть если твой мозг пытается проработать травму, возникшую из-за того, что твою собаку убили, то вряд ли у неё полголовы будет отсутствовать.

Л. Г.: Да, мозг обычно пытается ослабить влияние травмы, это верно. Хороший аргумент. Саша Лейбман, пожалуйста.

Александра Лейбман: Мне кажется, мальчик так её любил, что после того, как собака умерла и не вернулась, поехал умом, попал в психушку, и всё придумал — что она всё равно пришла, что прожила 12 лет. На самом деле, прошло много лет.

Л. Г.: Окей. У меня есть такой контраргумент: если бы он поехал умом и придумал, что собака вернулась, то она бы до сих пор с ним жила. И она бы тогда не прожила всего 12 лет, а была бы вечной.

Но принято, хорошо, есть такой вариант, договорились. Марк Гаммал, пожалуйста.

Марк Гаммал: А у меня возник вопрос: как собака в Израиле смогла выжить после того, как её отвезли за сто километров? Если я не ошибаюсь, в Израиле нет бродячих собак, и я думаю, что её точно кто-нибудь по пути заметил бы, пока она шла. Кто-нибудь бы обратил внимание, если бы её отвезли так далеко. Ну ладно, первые два дня она бы бежала и выглядела бы спокойно. Но потом она бы захотела пить, устала, захотела бы есть. А люди ходят, и они бы обратили внимание на то, что собака одна.

А потом, когда ей прострелили голову, мне кажется, вряд ли никто бы не обратил внимания на собаку, у которой нет половины головы. Точно вызвали бы какие-нибудь спецслужбы. Она тогда не смогла бы дойти, её бы просто транквилизатором…

Л. Г.: Смотрите, тут две темы. Первая тема — то, что сейчас в Израиле нет бродячих собак. Но когда-то они были, а мы помним, что это было давно. Вторая очень важная тема — что ей бы кто-нибудь помог. Сейчас — да, помогли бы, а тогда — мы не знаем точно. Но это очень верные наблюдения.

Тут надо упомянуть такую вещь, как «писательская правда». Иногда чтобы написать рассказ, писатель немного отходит от реальности. Было ли здесь так — не знаю, но замечание хорошее. Давайте, пожалуйста, Лика.

Лика Мотыхляева: Мне кажется, что мальчик выдумал собаку. Собака росла, ей уже было 12 лет. Мальчик тоже рос, и его в какой-то момент стало это пугать, потому что он понимал, что выдумал эту собаку. Он не попал в психушку, не тронулся умом — ему просто было настолько плохо, что он решил её выдумать. Но его стало это пугать, и он решил избавиться от этого.

Л. Г.: Да. Нам пора потихоньку заканчивать, поэтому я спрошу не всех. Но, если можно, я спрошу Илью Юрченко. Пожалуйста, Илья.

Илья Юрченко: Если мы предполагаем, что он придумал эту собаку, то бывает такое, что даже самые лучшие вещи надоедают. Есть у тебя, допустим, миллион сладостей — это надоест тебе через месяц, может, даже быстрее. Есть у тебя самый последний крутой телефон — он тебе надоест через три месяца. Всё рано или поздно надоедает, даже самое красивое, милое и любимое.

Л. Г.: Да. Я хочу сказать о воображаемых друзьях, если мы предполагаем, что собака стала воображаемым другом. Мы о них, вырастая, забываем потихоньку, потихоньку перестаём с ними общаться. Это важное соображение, и мне очень нравится, что вы оба об этом сказали.

Опускайте лапки, потому что я сейчас спрошу ещё что-нибудь и запутаюсь. Простите, что я не всех спросила, но время уже нас поджимает.

Хочу обратить ваше внимание на то, как меняются чувства мальчика. Когда собаку повезли топить в Аялоне (Аялон — это река, я сразу не сказала) — он плакал. Когда собаку повезли в Гадеру — он не плакал. А когда собаку застрелили — он даже не думал об этом. Такое происходит, потому что ему становится всё больнее и больнее. Помните, когда мы говорили про Алона Шемеша, мы упоминали явление, которое называется «отказ». Когда происходит что-то ужасное, наш мозг просто отказывается об этом думать. И я думаю, в этой ситуации то же самое — его мозг просто отказывался это принимать. Когда собаку повезли убивать, было так больно, что думать об этом просто невозможно.

Ещё мне хотелось бы вернуться к теме чудовищ. Интересно было бы понять, меняются или не меняются чудовища. Есть чудовище, и есть тот, кого оно любит. Мы обсуждаем мальчика и чудовище, и у нас возникает вечный вопрос, которым задаются люди, когда речь идёт о преступниках: почему чудовище не может быть хорошим со всеми? Очень часто человек, которого мы считаем чудовищем, выбирает кого-то для себя, любит и ценит его, и прекрасно ведёт себя с ним. И мы себя спрашиваем: почему этот человек не может быть таким со всеми? На этот вопрос нет никакого ответа, мы не понимаем, почему так происходит. Почему Тувия не мог быть со всеми таким, каким он был с мальчиком? Нет ответа.

Но есть один фокус. Фокус заключается в том, что в сказке чудовище к концу всегда меняется к лучшему. Всегда происходит что-то такое, отчего чудовище становится хорошим. Обычно это бывает под влиянием любви. Когда нам рассказывают реальные истории про преступников, чуда не происходит. Например, находится человек, который полюбил преступника, принял его таким, как он есть, начал о нём заботиться, увидел в нём что-то хорошее. Преступник обычно начинает такого человека эксплуатировать, то есть поведение примерно как у Тувии. С Тувией вот какая история — он стал лучше, просто потому что больше не мог совершать преступления. О людях-преступниках обычно говорят то же самое — они не станут лучше, пока могут совершать преступления.

Что произошло с Тувией и мальчиком? Хочется сказать — самое главное, что они остались вместе. И тут на первый план выходит писательская суперспособность Керета. Происходит волшебная штука. Ты читаешь очень простой рассказ — три раза увозили собаку, три раза пытались разлучить собаку с мальчиком, но собака возвращалась, потому что она любит мальчика. И тут вдруг у тебя в голове вспыхивает фейерверк.

Помните, мы говорили про «Разбить поросёнка», и я сказала, что это очень древняя история под названием «любовь и деньги», где мальчик вместо денег выбрал любовь. И эту историю люди рассказывают тысячи лет, но никто ещё не рассказывал её через фарфорового поросёнка. Узнаёте ли вы здесь какую-нибудь историю? Собаку пытались убить один раз, второй раз, третий раз, но она так любит мальчика, что всё время возвращается, и в итоге они остались вместе.

Чья-то реплика: Ромео и Джульетта?

Л. Г.: Да! Это древняя история, она называется «любовь побеждает смерть». Только никто её не рассказывал про мальчика и собаку. И это потрясающая история. Керет в этом смысле совершенно удивительный мастер. А вы большие молодцы, что смогли её опознать, потому что у меня это заняло не один год. Марк, пожалуйста.

Марк Гаммал: Возвращаясь к Ромео и Джульетте — там ведь не любовь побеждает смерть, они же в итоге умерли.

Л. Г.: Да, в «Ромео и Джульетте» другой сюжет, но вы опознали, что это великая история про любовь и смерть, и вы — огромные молодцы. У меня это заняло несколько лет. Я переводила этот рассказ, много раз читала его, но то, что он про любовь и смерть, поняла только сейчас, когда готовилась к нашей встрече.

Слушать, как Линор Горалик читает все 10 рассказов Этгара Керета в собственном переводе

Читать разборы всех 10 рассказов Этгара Керета из сериала «Читка»