Руандийская трагедия, экономика и «соседские убийства»
Вдохновивший меня источник:
«Геноцид в Руанде 1994 года подаётся нам как результат этнической ненависти, в то время как остальной мир наблюдал за происходящим со стороны. Однако чтобы понять эту драму, необходимо обратиться к закону убывающей отдачи.
В Руанде убывающая отдача стала результатом того, что растущее население всё сильнее эксплуатировало пахотные земли, а рабочих мест за пределами первичного сектора почти не было. В ситуации, когда нет условий для создания растущей отдачи, пессимизм Мальтуса вполне оправдан. Рост населения приводит к кризису.
Плотность населения Руанды — 281 человек. Это не слишком высокий показатель, если мы сравним его с некоторыми индустриальными странами. В Японии, например, на один квадратный километр приходится 335 человек, а в Голландии 477 (для бедной сельскохозяйственной страны это очень много). Для сравнения: плотность населения в богатой Дании — 125, Танзании — 20, Южной Африке — 36, Намибии — 2, а Норвегии —14 человек.
Были проведены масштабные исследования, чтобы выявить причины геноцида в Руанде, — одно Всемирным банком в 1997 году, а другое Программой развития Организации Объединенных Наций в 1999 году. Интересно, что ни одно исследование не учло роли, которую убывающая отдача сыграла в руандской трагедии, — эффекта падающей маржинальной производительности труда в сельскохозяйственной стране с растущим населением.
Современный мир (по крайней мере в том виде, в каком он проявляет себя по отношению к странам третьего мира) уже не замечает различий между видами экономической деятельности. Мы даже не пытаемся найти связь, которая должна быть очевидной, — между геноцидом и нехваткой рабочих мест за пределами сельскохозяйственного сектора, страдающего от убывающей отдачи.
Конечно, сельское хозяйство Руанды не слишком эффективное, но попытки увеличить его эффективность без одновременной диверсификации экономики страны противоречат всему, чему учит нас история. Только индустриализация может создать эффективный сельскохозяйственный сектор. Государства-неудачники имеют две общие черты: частые перебои с поставками продовольствия и слабый промышленный сектор.
Раньше экономисты понимали связь между этими фактами. Сегодня мы изучаем причины банкротства стран и проблему голода так, как будто это два не связанных друг с другом явления, и отдельно от экономического строя, в то время как в реальности они являются дополняющими друг друга следствиями одного набора проблем. В конечном итоге получается, что мировое сообщество пытается лечить симптомы мировой бедности и несчастий, а не их причины.
В книге 2005 года биолог Джаред Даймонд блестяще справился с задачей, которую не решили другие расследователи. В традиции Роберта Мальтуса, Джона Стюарта Милля и Альфреда Маршалла он связывает проблему геноцида с явлением убывающей отдачи. За некоторое время до геноцида Руанда начала страдать от падения производства продовольствия на душу населения из-за убывающей отдачи, засухи и истощения почвы, что привело к масштабной вырубке лесов. В результате огромное количество безземельных голодных молодых людей обратились к воровству и насилию.
Даймонд цитирует французского ученого, специалиста по Восточной Африке Жерара Прунье: «Решение убивать было, конечно, принято политиками по политическим причинам. Но, как минимум, отчасти причина, по которой это решение с таким рвением было претворено в жизнь обычными рядовыми крестьянами… заключалась в их ощущении, что на недостаточном количестве земли живет слишком много людей, и если сократить число людей, то выжившим достанется больше». ©Эрик Райнерт
В моём понимании, лютая, запредельно ужасающая трагедия в Руанде — сложный многофакторный комплексный исторически новый феномен, недостаточно изученный и в полной мере не понятый. Его элементы мы могли наблюдать дотоле, но в совокупности, как понимаю, они образовались впервые. Объяснять этот феномен каким-то одним, пусть даже верным фактором (например, экономическим), вряд ли правильно.
Кстати, здесь мне видятся параллели с русско-рагульским конфликтом. Русские с рагулями, как и хуту с тутси, это один и тот же этнос. Рагули, в массе (есть некоторое количество лиц неясного этнического происхождения), чуть более ста лет назад были русскими, но 'отреклись от русского имени' (Сергей Родин, «Отрекаясь от русского имени. Украинская химера»). Рагули создавались против русских и оснащались искусственной культурой, искусственным языком, искусственной историей, то есть элементами отчуждения от своего народа, от русских.
Тутси это часть когда-то одного этноса, получившая от колонизаторов привилегии для административных целей. Тутси не этнос, а что-то вроде дворянства, но не буквально, как ещё говорят, это «аристократия», высший общественный слой. Иллюстративно то обстоятельство, что хуту мог переходить в тутси, и наоборот, вследствие изменения своего общественного положения.
Также мне давно исследовательски криминологически интересен феномен «соседских убийств». С одной стороны, этот феномен не слишком редок, но и не слишком част, чтобы предоставить сведения о фактах, достаточные для вывода закономерностей. Не всегда «соседские убийства» можно объяснить только лишь экономическими факторами. Иногда экономические факторы и вовсе не просматриваются.
Экономический фактор мы ещё можем усмотреть, например, в «соседских убийствах» на территориях среднеазиатских республик СССР. Или в Краснороссии (например, Волынская резня). Но вот «соседские убийства» на Сахалине японцами корейцев в 1945 году с экономической точки зрения уж совсем «натягивание совы на глобус». Это всё равно, как объяснять любой поступок страхом реакции утраты материальных благ. Такой мотивационный элемент есть всегда, но действительно ли разумно ограничиваться только им? 🤔
Для «соседских убийств» характерна стремительно наступающая глубочайшая нравственная психическая катастрофа. Хотя и имеющая какую-либо историческую подоплёку, но наступающая крайне быстро, импульсивно, с часто отмечаемой редукцией рефлексии субъекта. Образно, ещё вчера соседи жили мирно, почти бесконфликтно, взаимопомощно. Вместе отмечали праздники, гуляли друг у друга на свадьбах, создавали cмешанные семьи, рожали общих детей, праздновали рождение соседских детей и т.п. А на утро одни соседи хватают в руки сельхозорудия, идут к другим соседям и убивают их.
«Как минимум, отчасти причина, по которой это решение с таким рвением было претворено в жизнь обычными рядовыми крестьянами… заключалась в их ощущении, что на недостаточном количестве земли живет слишком много людей, и если сократить число людей, то выжившим достанется больше».
Мне бы хотелось ознакомиться со сведениями о факте такого ощущения. А также сравнить эти сведения со сведениями о фактах ощущений в других казусах «соседских убийств», происходящих не только в сельской местности, но и в городах. Пока же этот довод мне видится неубедительным.
--
Если Вам понравился этот текст, нажмите, пожалуйста, ниже кнопку «Рекомендовать». Тогда другие читатели также смогут его прочитать. Чтобы читать другие мои тексты, подпишитесь на этот блог.
Я в Твиттере: @Vitaliy_Ivanov
Моя группа «Мозговой шторм» в Telegram'e: https://telegram.me/joinchat/BPkTYD5JN318Rm5f1oQo3g
Лично можете написать мне в Telegram: @VitaliyII
