Строго на юг, часть 3
Фишт
Каждый сам вправе положить предел своему путешествию, ибо никто не знает, где граница его мужества и какие напасти подстерегают на пути.
Дж. Р. Р. Толкин
22 авугста
День, когда что-то пошло не так
За последние два дня нам удалось подметить особенность местного климата: даже если с утра небо абсолютно ясное, сразу после обеда с моря прилетают облака и затягивают окружающие вершины плотным туманом. Это подтвердили мужики в приюте, сказав, что на Фишт нужно выходить часов в пять утра, чтобы не блуждать по вершине в облаках.
Но сегодня мы идем на Пшехо-Су, она немного ниже, и по дороге не нужно пересекать ледник, поэтому мы позволили себе поспать чуть подольше. Пока собирались, солнце успело подняться над восточными вершинами, стало тепло.
Сегодняшний подъем — это репетиция завтрашнего восхождения на Фишт. Если что-то пойдет не так, можно будет без лишнего разочарования вернуться назад в приют и подготовиться получше.
Я взял с собой литровую фляжку и две пластиковые пол-литровые бутылки с водой, — взамен одной из них, потерянной несколько дней назад, я купил новую еще на КПП — пару сникерсов, Густияр, телефон, таблетки от головы, фонарик, анорачный костюм и треккинговые палки. Мне не хотелось тащить с собой бинокль — лучше возьму его завтра, если все пройдет хорошо. Но в итоге бинокль зачем-то выдали Антону, из-за чего он потом долго ворчал.
Около шести утра вышли из приюта в сторону Фишт-Оштеновского перевала. За ночь погода не поменялась — ясное небо и уверенная видимость километров на двадцать.
Поднявшись на первый холм, свернули на тропу, уходящую в сторону Фишта и Пшехо-Су. Где-то там она должна будет раздвоиться, и мы свернем направо.
С нами параллельно поднимались еще несколько запоздалых групп, но они все шли на Фишт. Тропа становилась все круче и круче, пока наконец не уперлась в скалы. Все то время, пока мы подходили к ним, я был уверен, что тропа пройдет где-то в стороне, обогнув их по пока что скрытой от глаз долине. Но нет, теперь сомнений не было, подниматься нужно именно здесь, хотя даже самый легкий путь кажется слишком уж альпинистским. Но без какого-либо снаряжения, кроме пары палок, которые теперь только мешались.
К скалам мы подошли одновременно с группой задорных мужиков. Они подтвердили, что лезть надо тут. Местами размаха рук и ног не хватало, дотянуться до следующего надежного камня рукой можно было только оторвавшись ногой от опоры. Это несложно, когда поднимаешься вверх. Но я сразу представил, как буду, уставший, висеть здесь на, вполне вероятно, мокрых камнях и отчаянно вслепую шарить в воздухе ногой в поисках спасительного выступа. Но вот чего я никак не смог представить, так это каким образом теперь взять и повернуть обратно в лагерь. Нет, пути назад нет, лезем вверх, а там будь что будет. Хотя один из задорных мужиков видимо решил иначе, и, похоже, отказался от восхождения, пока не поздно.
К счастью, сложное место оказалось коротким, и дальше пошли вполне проходимые пешком камни.
Приют как на ладони:
Хотя солнце поднялось довольно высоко, жарко не было — мы поднялись уже примерно до двух километров.
Через каждые несколько десятков метров на камнях встречается пометка красной краской — заблудиться довольно сложно. В какой-то момент тропа раздваивается, и мы уходим направо, в сторону Пшехо-Су. Как сказали задорные мужики, нужно просто подниматься вдоль красных скал, и мы придем.
Показывается вершина Фишта:
Где-то здесь разметка красной краской незаметно пропала, дальше идем по турам.
Но чем выше мы поднимались, тем сильнее проявлялось легкое гнетущее чувство. Вроде мы идем по тропе, кругом много туров, но Пшехо-Су остается как-то подозрительно в стороне, за оврагом. В какой-то момент мы должны его перейти, но пока что мы поднимаемся все выше. Может быть, за подъемом прячется хребет, по которому мы перейдем? И снова за каждой скалой появляется другая, и нет конца подъему.
В какой-то момент становится ясно: на Пшехо-Су мы так не попадем.
Хорошо, если мы шли по неправильной тропе, где тогда правильная? Достаем бинокль, но даже так на далеком склоне мало что видно. Только в самом низу, у красных скал, между скалами едва заметен слабый намек на тропинку в траве. На всех остальных склонах — ни одного намека ни на туры, ни на отметки краски, ни на протоптанные пути. Достаточно подробной карты с собой нет. Спросить некого, здесь мы одни. Придется принимать сложное решение.
Идти дальше куда шли? И куда мы придем? Тропа на Фишт осталась значительно левее, а та, по которой мы идем, окончательно теряется в ближайших скалах, там нам придется прыгать с одного большого валуна на другой без какого-либо понятия, куда нас это приведет.
Возвращаться назад и искать правильную тропу? Мы и так вышли довольно поздно, еще час-другой потеряем на спуске, а если не найдем нужный поворот сразу, что будем делать тогда? А ведь мы и так уже его пропустили один раз. Ну и дальнейший путь совершенно не ясен, если уж в бинокль при идеальном обзоре не удалось разглядеть вообще ничего, как мы будем прокладывать путь по склону?
Идти напрямик на Пшехо-Су, ведь она вот, прямо перед глазами? Это сейчас она перед глазами, а потом ее загородит какая-нибудь скала, и вот мы уже не знаем, куда идти. По пути могут встретиться глубокие трещины, высокие неприступные стены из камней, да что угодно.
А с другой стороны — манящий пик Фишта, ледник, хорошо размеченный путь и толпы туристов. Звучит привлекательно. Мы можем подняться до ледника, оценить все своими глазами, запомнить путь, и тогда завтра мы уже не повторим навигационного казуса. Еще один довод — завтра погода может испортиться, и тогда мы вообще никуда не пойдем. Последний раз прогноз удалось проверить неделю назад, и он не обещал ничего хорошего. Теоретически, мы еще можем подняться на Фишт. Правда, тогда несколько теряется смысл проводника, который обещал идти с нами завтра, но до сих пор не пришел. Ох, вот бы и не приходил.
Поскольку с принятием решений у нас очень туго, поддаемся эмоциям: возвращаться назад обидно, идти напрямик страшно, идти на Фишт — интересно.
Через полчаса блужданий по скалам возвращаемся на основную тропу к леднику.
Сразу смешиваемся с несколькими большими группами. Возвращаются и красные отметки.
Идти к новой цели очень волнительно и немного страшно: вообще-то это была программа завтрашнего дня, с нами должен был идти проводник с кошками, выйти мы должны были раньше и взять каждый по паре палок. Что же, тем интереснее.
Неопытным взглядом трудно оценить, сколько осталось подниматься до вершины, но ясно, что, во-первых, больше половины высоты взято, и, во-вторых, самое сложное впереди.
Еще несколько небольших подъемов, и мы оказываемся у подножия ледника.
Ледник очень большой. Но это незаметно, пока не обнаружишь вдалеке фигурки людей:
Ледник никак нельзя обойти, по крайней мере без альпинистского снаряжения и хорошей подготовки. Т.е. нам нужно будет подняться по очень скользкому крутому склону порядка ста метров вверх, рискуя в любой момент поскользнуться и покатиться до самого низа (это если еще повезет и по пути не встретится трещина).
Спросили проводника одной из групп, сможем ли мы подняться по леднику без снаряжения, он ответил утвердительно. Значит мы поднимаемся.
Стоило нам подойти к кромке льда, как откуда-то сверху послышался грохот. Я сначала подумал, что это гром. Обычно гром в горах очень раскатистый, продолжительный и трескучий. Но уже через секунду показался источник шума: огромный каменный валун, метра два в диаметре, поскакал по скалистому склону, словно мячик, перепрыгнул через край, обрушился на лед, подняв вокруг себя облако брызг, и, прокатившись по леднику еще метров тридцать, наконец замер. Хорошее начало.
Ступаем на лед. К счастью, его поверхность успела сильно подтаять, и верхний слой превратился в снежную кашу, по которой вполне можно было идти, хотя ноги то и дело проскальзывали.
На середине подъема догадываюсь отдать Альбине одну палку — она идет в кедах и сильно скользит.
Вдоль ледника наверх поднимается длинная трещина. В одном месте ее нужно было перешагнуть. Дна я не разглядел. Если бы мне было десять лет, я бы еще долго потом мучился от кошмаров, но сейчас мысль сгинуть в одном из таких провалов моментально блокируется мозгом.
Когда уже почти дошли до выхода с ледника, и нужно было только пройти направо к отмеченным красной краской скалам, началась драма. Вдоль этого пути к скале, чуть выше и чуть ниже, образовались две большие горизонтальные трещины. Я уже собирался пройти между них, как один из туристов группы, которая как раз выходила с ледника, прокричал, что еще неделю назад этих трещин не было, что как раз в этом месте подо мною скорее всего образовался «мост», и лед, на котором я стою, вероятно, висит в воздухе, готовый в любой момент обрушиться. И лучше мне дальше не идти, а, как и их группа, пройти над верхней трещиной. Тут Денису, видимо, все надоело, и он просто пошел обратно вниз, посчитав риск неоправданным. Я же уже не мог отступить. Я уже решил идти вперед до конца, пока есть хоть какая-то возможность. Я успел подумать, что, возможно, именно так люди и пропадают в горах, но это меня только раззадорило. Наконец-то началось что-то интересное.
Пошли над верхней трещиной. Перепрыгнули через разрыв в том месте, где заканчивается лед, втроем расположились на крохотном пятачке среди резко вздымающихся скал.
Ждем, когда Денис полностью спустится с ледника, прежде чем идти дальше.
Дальше нас ждала новая трудность: мы сошли с ледника не на размеченном маршруте, а чуть выше. Соответственно, теперь нам нужно было как-то вернуться на маршрут по не приспособленным для этого зубасто-колючим скалам, параллельно прикидывая, как мы будем возвращаться назад. Местами приходилось подтягиваться двумя руками, местами — протискиваться, обнимая камни. Вскоре мы вернулись к набитой тропе, стало полегче. Вот только очень сильно сыпались камни. Тот, кто шел впереди, невольно почти каждым шагом скидывал булыжники на тех, кто внизу. В какой-то момент, карабкаясь почти на четвереньках, я услышал крики, поднял голову и увидел летящий в меня камень размером с голову, покатившийся из-под ног кудрявого парня. К счастью, я успел отскочить и спрятаться за валуном.
Когда дошли до хребта, сыпуха кончилась. Теперь нужно было лезть в сторону вершины по огромным камням, беспорядочно сваленным друг на друга.
Увы, пока поднимались на хребет, из-за него перевалили первые облака. Значит море я сегодня уже точно не увижу. Нужно поторопиться, чтобы облака не закрыли все направления.
Последняя сотня метров представляла собой совсем уж едва проходимое нагромождение здоровенных валунов. Но вот, наконец, вершина.
В горах тесновато:
С южной стороны все заволокло облаками:
Ура. Моя первая вершина — 2867,7 метров. На 67 метров выше моего прошлого рекорда, но там был перевал и совсем другие ощущения.
С вершины отлично видно приют Фишт:
Впрочем, пора спускаться. Если не успеть пройти ледник до того, как его накроет туман, придется пережидать. Не слишком радужная перспектива.
Потихоньку спустились по сыпухе, осторожно, чтобы никого не раздавить камнями и самому не поехать вниз. Нечаянно подошли к леднику основным маршрутом, но решили не возвращаться, а быстро пройти прямо по ледяному мосту. Перед нами опасное место пересекла группа из пяти человек, мы шли по одному и по возможности быстрее. Без лишней спешки спустились с ледника. Было приятно вновь ступить на твердую землю.
Наконец удалось перекусить сникерсом и Густияром. Думаете, вы знаете, какой вкусной бывает сгущенка? А вы пробовали есть ее после 1200 метров подъема и 300 метров спуска?
Когда мы уже тронулись, и я проходил мимо кудрявого парня, он извинился, и сказал, что если бы меня убило тем камнем, он бы покончил с собой. Никто никогда не говорил мне ничего подобного.
Вскоре пошел небольшой дождь. Камни быстро намокли и стали скользкими, приходилось осторожничать. Пару раз я оступался и повисал на палках. И все же оставшийся путь вниз уже не был сложным, скорее выматывающим. Я никуда не торопился и шел последним. Немного болела голова и плечи, видимо я сгорел.
Стоило мне спуститься с последних скал (тех самых, которые были первым препятствием на пути вверх), как склон погрузился в туман.
Мы вернулись в лагерь около пяти вечера. Одна из двух главных задач похода — подняться на какую-нибудь гору — выполнена. Осталось вторая — увидеть море.
