Дрезден
В Дрездене в первый раз я была в 2010 году, но это был совершенно туристический однодневный визит, главным образом, в Галерею старых мастеров (aka Дрезденская галерея) смотреть на мадонну Рафаэля и прочего Тинторетто (немцами я тогда прониклась мало). В эту поездку первый раз мы были там с папой проездом в понедельник. Ехали на машине к парковке по берегу Эльбы, проезжали центральную площадь и заметили скопление полиции и какой-то политический митинг. Ну митинг и митинг. Только потом, приехав к выходным на конференцию DPG, я узнала, что Дрезден — одна из двух столиц «правых», и они там собираются каждый понедельник чуть ли не со всей Европы. Вторая столица — Эссен, и это даже понятно — Рургебит, шахтеры, в смысле бывшие шахтеры, деиндустриализация, безработица. Но Дрезден — культурный город, ГДР, бомбежка — это очень, очень грустно. И это совсем не шутки: часть физиков-немцев бойкотировали конференцию DPG (обычно на ней все, она очень большая и уважаемая, то есть там и иностранное участие большое, но немцы — все) — из-за этой ситуации в Дрездене. Наци можно встретить на улицах. Хотя, конечно, это не весь город. Например, коллектив Земпероперы, на площади перед которой проходят митинги, совсем не согласен, и у них на фасаде вывешены плакаты про мир, дружбу и diversity. История города, конечно, очень болезненная (и, наверное, не нуждается в пересказе). Город, простоявший почти целым всю войну, был разрушен в два дня. Бомбили зажигательными бомбами, поэтому пожар потом носил характер огненного торнадо (так было еще в Токио и Гамбурге), когда плавился даже асфальт и крошились камни. Промышленности там не было, война почти закончилась. В общем, никто не знает, почему. Кажется, выстояли только стены собора (очень толстые средневековые) и нижний ярус дворца и Цвингера (это зверинец, где сейчас галерея). Полностью разрушена была Фрауэнкирхе — барочная церковь из песчаника (с куполом, немного в венецианском стиле).
Лирическое отступление. Собор на площади — королевский и католический, а Фрауэнкирхе и вообще большая часть церквей — протестантские. Так получилось потому, что курфюрст Саксонии Август Сильный в какой-то момент получил возможность стал королем Польши. Королем Польши (которая сейчас от Дрездена, по-моему, в 50 км) может, ясное дело, может быть только католик. И с тех пор правители там католики, а народ — протестанты. Собор — не народный, а придворный, и он нужен был большим, потому что католикам нужен крестный ход, а у протестантов его нет. Было невежливо выходить с крестным ходом на улицу протестантского города, и его проводили прямо в соборе.
В советское время исторический центр частично восстановили — Цвингер и театр. Собор стоял большой руиной, Фрауэнкирхе не было совсем: ГДР религия была не нужна, да и вообще была объективно куча других проблем: людям жить негде. Построены и до сих пор стоят, с отреставрированными крышами, внешними балконами-террасами и декоративными стеклянными фасадами хрущевки. В городе большой технический университет, второе по размеру в Европе производство микрочипов. На Эльбе хорошо и величественно.
И сейчас земли, бывшие в ГДР, куда более атеистические, чем протестантские. Тем не менее, Фрауэнкирхе была и важно архитектурной доминантой города, и духовной, и после объединения было принято решение восстановить ее. Частично были использованы выжившие блоки (они черные на песочном фасаде). Она находится прямо в туристическом центре, и там ежедневно в полдень проводятся в протестантском духе открытые для всех короткие бесплатные полуконцерты-полубогослужения (обычные богослужения, конечно, тоже есть). Действие длится полчаса, читается один псалм, отче наш, священник читает короткую проповедь (полагаю, традиционно пацифисткого толка, вспоминая судьбу церкви, судьбу города и обстоятельства, которые к этому привели), а между играют на органе Баха и Мендельсона — всего четыре произведения. В наш приход играли сонату Баху, которая в сцене невесомости в Солярисе. Бах — это всегда потрясающе, а Бах в церкви — это ощущение бога, передающееся любому атеисту. Пиетизм, ощущение живого общения с богом — как они есть. Бах — это ощущение счастья встречи человека с богом, которое приходит само, просто сидишь и ревешь. Нет, Дрезден — это не только ультраправые.
Историческая фарфоровая мануфактура в Мейсене (первое производство фарфора в Европе, успешно пережило национализацию в ГДР и даже исправно поставляло отечеству твердую валюту) говорит мне лично одно: глобализация не в сортирах, а в головах. В детстве я была, например, на стекольном заводе в Никольске, где сама Вера Мухина художественно стеклодувила. Кажется, его закрыли за неприбыльностью. Традиции — не такое уж и убыточное дело, если их умеренно монетизировать, а оставшееся вполне может покрыть местный бюджет. Взамен люди себя будут чувствовать людьми, а не безликими манекенами в одинаковых китайских тапочках, а заодно и к малой родине относиться куда более персонифицированно и ответственно.
P.S. Кстати, если вы в духе бойкотировать города-оплоты неприятных людей, то не ездите в Верону. Там и так слишком много людей и слишком высокие цены, так еще они и столица ультраправых в Италии. И на дворце до сих пор висит здоровенная памятная доска про то, как Муссолини и Виктор Иммануил III чего-то там. Я очень люблю оперу в Арена ди Верона, но можно и другие открытые театры найти, ага.
24 марта 2017 года
