В музее Прадо в главной галерее в противоположном конце от входа есть зал Гойи. В зале Гойи есть две огромные картины, возле которых стоит толпа народу. Это “2 мая 1808 года” и “3 мая 1808 года”. Акция и реакция. Преступление и наказание.
А слева от них, на самой дальней стене, висит картина “Собака”. Около нее обычно никого нет. И если глядя на первые картины я еще как-то держусь изо всех сил, то около собаки я начинаю всхлипывать (но тихо, чтобы не сильно отвлекать китайских туристов от самофотографирования на фоне “Сатурна, пожирающего своих детей”).
Потому что картина “Собака” (ее еще называют “Тонущая собака”) как нельзя точно выражает мои эмоции по поводу событий, произошедших в Мадриде 2 и 3 мая 1808 года. И я такая не одна, потому что это одна из самых трагичных страниц в истории Испании. Для них май 1808 — это также важно как для нас октябрь 1917. Чтобы было совсем понятно, в музее истории Мадрида этим двум дням посвящен отдельный зал. Что же там случилось? Давайте разберемся.
Где: Мадрид, главным образом — центральные площади и парк Монтелеон (сейчас на его месте находится площадь Дос-де-Майо).
Когда: 2 мая 1808 года. И да, эта дата еще сто раз появится в тексте, так что не запомнить ее скорее всего не получится.
На самом деле, все началось гораздо раньше.
Тут на сцене снова появляется мсье Буонапарте (аплодисменты) и его амбициозные стремления (я иногда думаю, как бы развивалась история человечества, если бы все были апатичные пофигисты? Вообще, изобрели бы мы колесо? или на этапе разжигания огня уже наступил бы конец человечеству?). Как мы помним, главный враг у него был Англия. На воде его победить не получилось, немного интересного об этом можно почитать вот здесь:
Теперь он решил взять британцев измором, а именно — континентальной блокадой, то есть прекращением любых торговых отношений между островом и странами, подконтрольными Бонапарту. Но вообще-то эта пушка стреляла во все стороны, потому что для Испании, Германии и даже для самой Франции Британия была рынком сбыта многих продуктов сельского хозяйства. Поэтому сильно прогибающийся под изменчивый мир испанский король Карл IV был, конечно, за, но вообще, конечно, не совсем.
А еще была Португалия, которая исторически поддерживала союз с Англией и уж точно делала все возможное, чтобы не присоединяться к блокаде.
Поэтому Император французов решил захватить Пиренейский полуостров. Еще он думал, что это будет очень легко. Просто полная ерунда. Особенно с учетом того, что вообще-то (!) официально (!) Испания была союзницей Франции.
А Испания к началу века представляла собой не самое динамично развивающееся государство, мягко скажем. Экономика была застойная, абсолютный монарх правил исключительно в своих интересах, деньги привозили кораблями из Нового Света, но в 1805 году с гибелью всего испанского флота в Трафальгарской битве эта лавочка прикрылась. Еще в Испании всегда была очень влиятельна церковь, в том числе и экономически.
Вообще, о том, в каком состоянии была Испания в то время(внешняя и внутренняя политика, экономика, сельское хозяйство, промышленность) очень подробно и информативно пишет историк И.М. Майский. Коротко и по делу, категорически рекомендую:
Французская революция еще больше усложнила и так непростую жизнь испанской монархии. С одной стороны, революция вообще-то свергла абсолютизм. Хочешь — не хочешь, но это прецедент и явная угроза . Надо бы подальше от них держаться. Но держаться подальше не вышло, и начиная с 1795 года, когда был подписан Базельский мирный договор, Франция издевалась над Испанией как могла. То остров Санто-Доминго забрали, то Луизиану, то флот, то еще чего. Откровенно абьюзивные отношения.
Тут давайте посмотрим на правящую партию, так сказать. У нас есть король Карл IV, есть его жена королева Мария Луиза, и есть их официальный наследник Фердинанд (в будущем ему дали номер — VII).
А еще есть Мануэль Годой. Вообще, он был любовником королевы Марии Луизы, но Майский пишет, что он был фаворитом и короля тоже. Только Фердинанду он не нравился, удивительно даже.
Дальше очень смешно, настолько, что из этого мог бы получиться отличный фильм в духе французских комедий, когда некий неплохой в целом человек пытается что-то сделать, а у него как назло в этот день прорывает водопровод, жена рожает, любовница требует, чтобы он развелся, безрукие строители роняют на крышу его машины кусок водосточной трубы, ребенка выгоняют из школы, на вокзале у него украли кошелек, а еще в довершении ко всему у него петрушка между зубов застряла, а он не знает об этом, придя на собеседование.
И было бы очень смешно, но к сожалению, во всем этом развлекательном шоу было задействовано очень много простых смертных людей. Но будем разбираться по порядку, а то запутаемся.
Годой (любовник королевы, друг короля) очень хотел в жизни добиться чего-нибудь большого и яркого. Понятно, что шансов на испанский престол при живых короле, королеве и наследнике у него не было. Хотя всеми привилегиями он пользовался и так. Но, видимо, в нем взыграло ретивое, как писал Александр-свет-Сергеевич Пушкин. Годой решил поставить на такого же простого и амбициозного парня, на Буонапарте. И в 1807 году они втихаря договорились о разделе Португалии. Большая часть, конечно, отходила к Франции, а вторая — к Годою. Что при таком раскладе будет с Испанией, его волновало мало.
А тем временем королева уговаривала короля написать такое завещание, чтобы после него Фердинанд смог занять трон только в 30 лет, то есть в 1814 году. А на дворе, напомним, 1807й был. И если бы король вдруг резко закончился, у власти бы на несколько лет(хоть и не официально) оказался Годой. И знаете, я понимаю, что Мария Луиза (королева то бишь) это сделала из чисто эгоистических соображений и побуждаемая вовсе не заботой о своем народе, но может это и не самая плохая идея была, потому что вот что пишет Майский про Фердинанда: Тупой, грубый, трусливый, на редкость лживый, жестокий и вероломный, он был одним из самых отвратительных представителей Бурбонской династии.
А еще он Гойю не любил. Ну не гад ли? А Гойя, между прочим, создал несколько его портретов, вот, например, полюбуйтесь на этого уродца:
И, значит, узнал наследник о маминых махинациях и предсказуемо расстроился. И вступил в тайную переписку с Императором французов, мол, жениться хочу на какой-нибудь твоей родственнице, дорогой Наполеон. Об этом стало известно правящей партии и Фердинанда чуть ли не арестовали.
Подозреваю, Наполеон сильно веселился. Потому что он-то собирался сделать королем Испании своего брата Жозефа, что в итоге и произошло. Если у тебя есть столько братьев и сестер, что хватит на всю Европу, зачем тебе чужие люди? Император Французов действовал очень консервативным методом — везде сажал родню (на трон, в смысле, а не то, что подумали люди с Советским Союзом в анамнезе).
И французские войска пошли на Португалию. К концу осени 1807 года они заняли Лиссабон.
А тут опять интересно! Абсолютно восхитительная история про “знал бы где упасть — соломки бы подстелил”. Королем Португалии тогда был Жуан VI. Его папа Педру III женился на своей племяннице Марии, будущей королеве, которую еще называли Мария Безумная. Немножко чуть более близкое родство, чем было принято в королевских браках. Историки и современники пишут, что их сын Жуан получился в связи с этим не очень здоровым человеком (видимо, не только физически). Например, он был глухим. И ленивым. И полноватым. Но, в целом, добродушным. И церковную музыку любил. Вот полюбуйтесь, нашла парадно-выходного красавца, (у нас тут просто конкурс красоты, один другого краше, наследники престолов):
Меня еще абсолютно умиляет его подпись, напоминает социальную рекламу про добрый шрифт. Ну да ладно. Король Жуан, видимо, о чем-то догадывался! Что удивительно, потому что по его внешнему виду и описаниям современников можно предположить, что он догадывался разве что о том, что после завтрака будет обед. Но тут снизошел на него какой-то дар провидения, и за 2 месяца до захвата Лиссабона он погрузил весь свой двор и свиту (общим числом 15 тысяч человек) на корабли и отвалил в Бразилию, которая, как мы помним, была в тот момент еще колонией Португалии. И обосновался в Рио-де-Жанейро. И так ему там были рады, так хорошо принимали , что он остался там на 14 лет. Для Бразилии это были очень важные 14 лет, потому что во-первых, он привез с собой весь цвет нации. Во-вторых, он привез с собой деньги. И в-третьих, он привез туда статус столицы. Ну и просто сделал (ну ладно, не сам, но хотя бы инициировал) много чего хорошего, например, за это время была создана первая бразильская газета, открылась первая публичная библиотека, военная академия, и русское (!) консульство. Потом, конечно, португальцы закручинились, и пришлось ему вернуться домой. Зато его сын в 1822 году заявил, что он больше никогда из Бразилии не уедет (9 января он заявил Eu fico — то есть я остаюсь, с тех пор это Dia do Fico, день, в который я бы на месте всех бразильцев пела песню но я-а-а, я остаюсь. Там, где мне хочется быть. И пу-усть я немного боюсь, но я-а, я остаюсь) и стал ее императором, в связи с чем Бразилия получила независимость (а может причинно-следственная связь была обратной, и даже скорее всего, но в данном случае нас волнует результат). Вот сколько Император французов Наполеон I, сам того не зная, сделал для развития Бразилии.
Но вернемся в другую страну иберийского полуострова. Вот французы в конце 1807 года захватили Португалию, сформировали там свое правительство, все дела. И казалось бы, пора домой, или вон, на Веллингтона, на Русь, на мы, на все это. Уводиде войска, короче. Но нет, французские войска остались в Испании и стали продвигаться к столице. Король Испании просил, чтобы ему объяснили, а что же происходит? Потому что действительно удивительно, ведь Испания и Франция союзницы! но ему что-то так никто и не объяснял.
В итоге в правящей партии началась паника, Годой предложил бежать в Америку. Об этом узнали люди, за что Годоя чуть не убили. В итоге его кое-как полумертвого заключили под стражу для его же собственной безопасности. Чтобы его спасти , король отрекся от престола (жена уговорила) в пользу Фердинанда (а здесь какая логика — я так и не поняла). Потом забрал свое отречение назад.
Дальше совсем безумие. Наполеон позвал Фердинанда в Байонну (город на границе Франции и Испании, но французский). Годой слил эту информацию королю и королеве, после чего те тоже туда поскакали спешно, предотвращать интриги супротив себя. Наполеон встретил их и предложил вообще всей семьей в гости приехать.
Тут мы должны познакомиться с еще одни участником всего этого действа, а именно — с командующим французскими войсками в Испании, маршалом Иоахимом Мюратом (который, к слову, был женат на Каролине Бонапарт, сестре). Он, в отличие от всех остальных вышеперечисленных, реально присутствовал в Мадриде 2 мая 1808 года. Собственно, в этот день он попытался вывезти оставшихся младших детей Карла и Марии-Луизы из Мадрида в несчастную эту Байонну.
И тогда народ восстал.
События этого дня во всех подробностях описал (угадайте кто) Артуро Перес-Реверте в мощнейшем историческом романе-репортаже “День гнева”. Я прониклась на всю жизнь.
А вот как изобразил этот день Гойя:
Сначала горожане попытались не выпустить карету с наследниками, которых увозили из страны. Тогда Мюрат отдал приказ открыть по людям артиллерийский огонь.
Вот представьте себе на минуточку эту картину. Королевский дворец. Красивый такой. Перед ним площадь, заборчик. Карета, тоже красивая, деревянная, позолоченная, с зюзелями. Толпа, по которой стреляют из пушек.
И тогда в город пошли французские войска, подавлять бунт. Люди нападали на солдат с навахами (складными ножами), с палками, с чем придется. Они стаскивали солдат с коней, бросали в колодцы, убивали. Сражения развернулись на всех центральных площадях, улицах, в подворотнях. В нем участвовали женщины (есть несколько знаменитых историй, например — про Мануэлу Маласанью, в честь которой теперь назван целый район города), старики, дети, монахи и монашки, и вообще все, кто только мог стоять и драться.
Трагедия заключается в том, что в этом кровавом месиве не участвовал мадридский гарнизон. Он был разоружен и заперт в казармах. И не вышел. За весь день не вышел из казарм.
Единственные испанские военные, которые приняли участие в восстании, — это были те, кто защищал артиллерийский парк Монтелеон. Их было чуть больше 30. Французы очень хотели захватить парк, т.к. пушек у них было немного. Именно за этот стратегический ресурс, за пушки, развернулись жуткие кровавые бои, которые длились всего несколько часов. Руководили защитой парка два человека — Луис Даоис и Педро Веларде. Оба погибли. Держались сколько могли. Их хоронили с такими почестями , которых удостаивался далеко не каждый правитель.
Конечно, восстание было жесточайше подавлено. Потому что, ну а что вы хотели, безоружные люди против регулярных частей французской армии имели не очень много шансов. И у французов была задача такая — закончить это дело, подчинить Мадрид и Испанию, поэтому они не проявляли особого милосердия. На рассвете 3 мая самые яростные зачинщики восстания были расстреляны.
Но на этом дело не кончилось, конечно, испанцы не сдались. Они 6 долгих лет так или иначе противостояли, сопротивлялись, устраивали партизанские вылазки (испанские партизанские отряды назывались guerrilleros, а само партизанское движение — guerrilla, они то и вдохновили главного партизана войны 1812 года Дениса Давыдова).
А сегодня в Мадриде очень многое напоминает о тех событиях, если знать, куда смотреть. В одном из парков стоит монумент героям 2 мая скульптора Анисето Маринаса. Еще около музея Прадо стоит стелла павшим 2 мая. Еще есть площадь 2 мая, на ней стоит памятник Даоису и Веларде. А вообще 2 мая — день Мадрида (и одноименного автономного сообщества, у них тоже столица отдельно ото всех).
Такие дела.
