После представления в самом большом , концертном зале Цюриха — «Корсо» о нем говорил весь город. Ассистент втыкал ему в грудь и спину кинжалы и рапиры, а он абсолютно не реагировал на это.
Вот как описал его выступление перед студентами-медиками один из очевидцев:
«Мирин Дажо, голый по пояс, молча стоит в центре комнаты. Ассистент очень быстро подходит сзади и вонзает в него 80-сантиметровую рапиру куда-то в область почек. Гробовая тишина.
Студенты и преподаватели сидят с раскрытыми ртами, не в силах поверить своим глазам.
Сомнений нет: клинок прошел через тело, кончик торчит спереди. Самое удивительное — даже не невозмутимость Дажо, а то, что на его теле нет ни капли крови…»
Настоящее имя Дажо — Арнольд Геррит Хенске. Родился он 6 августа 1912 года в Роттердаме. Нол, как называли его друзья, увлекался рисованием и в 20 лет возглавил группу архитекторов в проектном бюро.
В детстве и юности с Нолом Хенске неоднократно происходили странные события. Так, однажды он написал портрет покойной тетки, которая всю жизнь прожила в Южной Африке и которую он никогда не видел. Он сумел изобразить ее с такой точностью, будто она ему позировала. Часто, просыпаясь по утрам, Арнольд с удивлением обнаруживал, что руки и простыни перепачканы краской, а в студии царит беспорядок. Он рисовал во сне неплохие картины, даже не просыпаясь и ничего не помня… «Переворот» в жизни Нола произошел на… 33-м году жизни. Именно тогда он понял, что его тело неуязвимо. Арнольд бросил работу и переехал в Амстердам, где бродил по кафе и барам и предлагал посетителям… зарезать себя. Скоро о нем говорил весь город.
Имя Арнольд Хенске поменял не в целях рекламы, а потому, что на эсперанто Мирин Дажо означает «чудесный», «удивительный». Он, как и многие современники, считал, что при помощи этого искусственного языка человечеству удастся преодолеть коммуникационные барьеры между народами.
Конечно, Дажо проверяли врачи, причем не раз. В конце мая 1947 года он продемонстрировал свои таланты в Цюрихском кантональном госпитале. Как обычно, Ми-рин разделся до талии. Когда ассистент пронзил рапирой сердце, легкие и почки, он, как обычно, не почувствовал боли и не проронил ни капли крови. Чтобы исключить возможность гипноза, было решено сделать рентген, но медики не знали, как доставить его до рентгеновского кабинета — ведь носилки не приспособлены к транспортировке людей, пронзенных рапирами. Дажо успокоил их, сказав, что сам дойдет куда нужно — с рапирой естественно. Снимки исключили всякие сомнения: клинок прошел через несколько жизненно важных органов,но не причинил никаких повреждений.
Конечно, нельзя было исключить возможность того, что после извлечения рапиры начнется массивное внутреннее кровотечение. Доктора были готовы к такому исходу. Но когда рапиру осторожно вынули из тела Дажо, на коже остались едва заметные пятнышки: на месте входа и выхода клинка. Крошечные ранки промыли и обработали, хотя Мирин Дажо заявил, что в этом нет нужды — инфекция ему не грозит. Затем он «добил» почтеннейшую публику, спустившись в парк и пробежав с рапирой несколько кругов.
Несмотря на то, что самому Дажо кинжалы и рапиры не причиняли никакого вреда, зрители часто падали в обморок.
Во время одного из выступлений в Швейцарии, у особенно впечатлительной зрительницы случился сердечный приступ. На представлении в цюрихском «Корсо» рапира задела кость. Услышав в абсолютной тишине негромкий скрежет, несколько человек упали в обморок. Кончилось все тем, что Дажо запретили выступать в больших залах. Пришлось ограничиться маленькими кафе и барами. Впрочем, Мирин не жаловался. Ведь начинал-то он как раз с таких площадок.
Во время гастролей по Швейцарии, «ангелы-хранители» Дажо велели ему проглотить стальную иглу, которую затем полагалось извлечь хирургическим путём. Причём операция должна была пройти без наркоза.
11 мая 1948 года Дажо проглотил иглу. Она оставалась внутри его тела два дня. Доктор согласился извлечь её, но операция 13 мая была проведена под наркозом.
Через 10 дней де Гроот (Ян Дирк де Гроот — бессменный помощник Дажо) отправился в аэропорт встречать жену, а Дажо остался дома и лёг в постель. Приехав домой, де Гроот с женой застали Дажо по-прежнему лежащим в постели. Ян знал, что его друг часто медитирует или, как он утверждал, “покидает тело”. Поэтому он, как обычно, проверил у него пульс и, убедившись, что пульс бьётся сильно и ровно, ушёл. Дажо не встал и на следующий день. Поскольку он никогда не впадал в столь длительный “транс”, де Гроот забеспокоился, но Дажо продолжал глубоко дышать, и пульс у него был ровным. Утром третьего дня де Гроот вновь заглянул в комнату друга. Ни пульса, ни дыхания у Дажо уже не было.
Дажо был объявлен мёртвым 26 мая 1948 года. Вскрытие показало, что причиной смерти является разрыв аорты. Хирург, извлекавший иглу, и де Гроот с этим заключением не согласились.
Ян считал, что Мирин знал о скорой смерти. Когда он несколькими месяцами ранее покидал Голландию, то сказал ему, что больше не увидит родину. Перед роковым экспериментом Дажо попросил Гроота не помогать ему, судя по всему, чтобы тот избежал ответственности.
