Введение в Футархию.

Автор: Виталик Бутерин, оригинал статьи здесь.

Одним из наиболее интересных долгосрочных практических преимуществ технологии и концепции децентрализованных автономных организаций (ДАО) является то, что ДАО позволяют нам очень быстро прототипировать и экспериментировать с социальными взаимодействиями, которые до сих пор, возможно, отставали от скорых достижений в области информации и социальных технологий — с организационным управлением. Несмотря на то, что наши современные коммуникационные технологии сильно увеличивают ограниченные человеческой природой возможности людей как взаимодействовать между собой, так и собирать и обрабатывать информацию, процессы управления, которые мы имеем сегодня, по-прежнему зависят от того, что теперь мы можем назвать “костылями централизации” и произвольных разделений людей на «участников», «клиентов» и «инвесторов» — функций, которые, возможно, были изначально необходимы из-за присущих трудностей управления большим количеством людей до этого момента, но, возможно, теперь все изменилось. Возможно теперь получится создать более гибкие и обобщенные системы, которые в полной мере используют способности и желания людей внести свой вклад. Существует ряд новых моделей управления, которые пытаются использовать наши новые инструменты для повышения прозрачности и эффективности управления, включая делегативную демократию и холакратию. Сегодня я буду обсуждать и анализировать футархию.

Идея футархии первоначально была предложена экономистом Робином Хэнсоном как футуристическая форма правления, которую можно коротко описать фразой «голосуйте за результат, ставьте на убеждения». В рамках этой системы отдельные лица будут голосовать не за то, следует ли проводить определенную политику, а скорее за метрику, определяющую насколько хорошо работает их страна (или благотворительная организация или компания), после чего для выбора наиболее эффективных путей оптимизации метрики будут использоваться рынки предсказаний. Имея две возможности — одобрить или отклонить, должны быть созданы два рынка предсказаний, каждый из которых содержит один актив: один рынок, соответствующий принятию меры, а второй— отказу. Если предложение будет принято, то все сделки на рынке отказа будут отменены, а на рынке принятия через некоторое время каждому будет выплачена некоторая сумма в токенах, основанная на футархически выбранной метрике успеха, и наоборот, в случае если предложение будет отклонено. Рынки могут работать в течение некоторого времени, а затем в конце выбирается политика с более высокой средней ценой токена.

Наш интерес к футархии, описанной выше, имеет несколько иной вид и использует вид футархии, регулирующий децентрализованные автономные организации и криптографические протоколы; однако сначала я описал использование футархии для управления государством, потому что это более знакомая нам ситуация. Итак, чтобы посмотреть, как работает футархия, давайте рассмотрим пример.

Предположим, что выбранная метрика успеха — это ВВП в триллионах долларов через десять лет, а предлагаемая политика: «погасить долги банков». Выпускаются два актива, каждый из которых обещает заплатить 1 доллар за каждый токен за каждый триллион долларов ВВП через десять лет. Рынки могут работать в течение двух недель, в течение которых маркер «да» получает среднюю цену в 24,94 доллара США (это означает, что рынок считает, что ВВП через десять лет составит 24,94 трлн. долларов США), а маркер «нет» получает среднее значение цена $ 26,20. Долги банков не погашаются. Все ставки на рынке «да» возвращаются, и через десять лет каждый держащий актив рынке «нет» получает 26,20 долл. США за каждый токен.

Как правило, активы в футархии представляют собой активы с нулевым запасом, похожие на Ropple IOU или BitAssets. Это означает, что единственный способ создания токенов — это рынок деривативов; отдельные лица могут размещать заказы на покупку или продажу токенов, и если два ордера совпали по параметрам, то токены передаются от покупателя продавцу в обмен на доллары США. Можно продавать токены, даже если у вас их нет; единственным требованием в этом случае является то, что продавец должен внести некоторую сумму залога для покрытия возможного отрицательного вознаграждения. Важным следствием свойства с нулевым запасом является то, что, поскольку положительные и отрицательные количества и, следовательно, вознаграждения отменяют друг друга, не допуская коммуникационные и консенсусные затраты, рынок действительно свободен в работе.

Аргумент за.
Футархия была спорной теорий с момента ее самого появления . Ее теоретические преимущества неисчислимы. Прежде всего, футархия решает такие проблемы демократии как «апатия избирателей» и «рациональная иррациональность» , когда у отдельных лиц нет достаточных стимулов, чтобы даже узнать о потенциально вредной политике, поскольку вероятность того, что их голос будет иметь значение, невысока (1 к 10 миллионам при выборах правительства США); в футархии, если вы получили или у вас уже есть информация, которой нет у других, то вы лично получаете от нее выгоду, а если вы ошибаетесь, то вы теряете деньги. По сути, вы буквально вкладываете свои деньги туда, куда отдаете свой голос.

Во-вторых, со временем рынок эволюционирует, становясь лучше; люди, которые плохо прогнозируют исход политики, потеряют деньги, и поэтому их влияние на рынок будет уменьшаться, тогда как люди, которые хорошо предсказывают результаты политики, получат и свои деньги и влияние на рост рынка. Обратите внимание, что это, по сути, та же самая механика, говоря о которой экономисты утверждают, что традиционный капитализм работает над оптимизацией производства частных товаров, за исключением случаев, когда это относится и к общим и общественным благам.

В-третьих, можно утверждать, что футархия снижает потенциально иррациональное социальное влияние на процесс управления. Известно, что, по крайней мере, в XX веке более высокий ростом кандидат в президенты с большей вероятностью выиграл бы выборы (интересно, что до 1920 года существовало противоположное поведение; возможное объяснение заключается в том, что этот переход был вызван ростом влияния телевидения), и есть известная история о том, что избиратели предпочли Джорджа Буша, потому что он президент, с которым «они попили бы пивка». В футархии процесс управления на основе личного участия, возможно, будет способствовать более целенаправленному рассмотрению предложений, а не личностей, а главная деятельность будет самым закрытым и не общественным делом, которое только можно себе представить: поиск моделей статистического анализа и изучение трейдинговых чартов.

Эта система также элегантно сочетает в себе участие общественности и профессиональный анализ. Многие люди осуждают демократию как путь к посредственности и демагогии и предпочитают принимать решения квалифицированных технократических экспертов. Футархия, если она работает, позволяет отдельным специалистам и даже целым аналитическим фирмам проводить индивидуальные расследования и анализы, превращать сделанный из них выводы в решения путем покупки и продажи на рынке и получать прибыль от имеющейся разницы в информации у себя и у общественности — своего рода информационно-теоретическая гидроэлектростанция или осмотическая электростанция. Но, в отличие от более жестко организованных и бюрократических технократий с резким разграничением между участниками и не участвующими, футархия позволяют любому участвовать, создавать свою собственную аналитическую фирму, и если его анализ будет успешным, в конечном итоге он достигнет вершин — именно к такого рода всеобщего распространения и гибкости мы и хотим прийти.

Аргумент против
Оппозиционное мнение наиболее хорошо выражено в двух статьях, одна из которых написана Менсиусом Молдбугом, а другая — Полом Хьюиттом. Обе статьи длинны, состоят их тысяч слов, но общие пункты оппозиции можно резюмировать следующим образом:

1. Одна мощная организация или коалиция, желающая увидеть конкретный результат, может покупать токены «да» длительное время на рынке и продавать «нет» жетоны, чтобы подтолкнуть цены на токены в свою пользу.
2. Рынки в целом, как известно, волатильны, и это происходит во многом потому, что рынки являются «самореферентными», т. е. они состоят в основном из людей, покупающих, потому что они видят, что другие покупают, а потому рынки не являются хорошими агрегаторами действительной информации. Этот эффект особенно опасен, поскольку его можно использовать для манипулирования рынком.
3. Оцениваемое влияние единой политики на глобальную метрику намного меньше, чем «шум» неопределенности, в котором значение метрики будет независимо от проводимой политики, особенно в долгосрочной перспективе. Это означает, что результаты прогнозируемого рынка могут оказаться очень далекими от фактической дельты, которые могут иметь отдельные политики.
4. Человеческие ценности сложны, и их сложно сжать в одну числовую метрику; на самом деле, может быть столько же разногласий относительно того, что должно быть в метрике, сколько в настоящее время существуют разногласий о политике. Кроме того, некая злонамеренная организация, которая в современной демократии пытается лоббировать свои интересы через вредоносную политику, может вместо этого обмануть футархию, лоббируя принятие дополнений к метрике, которая, как известно, очень сильно коррелирует с политикой.
5. Рынок прогнозов — это игра с нулевой суммой; следовательно, поскольку участие подразумевает отличные от нуля коммуникационные затраты на связь,участвовать в ней иррационально . Таким образом, количество участвующих будет довольно малым, что ведет к недостаточной глубине рынка, на котором эксперты и аналитические фирмы не смогут получить достаточную прибыль от процесса сбора информации.

Что касается первого аргумента, то это видео дебатов между Робином Хэнсоном и Менсианом Молдбугом с присоединившимся позже Дэвидом Фридманом (сыном Милтона) — пожалуй, лучший ответ. Довод, сделанный Хансоном и Фридманом, заключается в том, что присутствие такой организации, которая успешно справляется с этим (манипулированием рынком), приведет к рынку, где цены на токены «да» и «нет» на самом деле не будут отражать знание рынка, представляя огромную возможность заработать тем, кто займет противоположную сторону от манипулирующей компании и тем самым приведет цену обратно к правильному равновесию. Для этого требуется время, и чтобы получить его, цена, используемая при определении того, какая политика должна приниматься, берется как среднее значение в течение некоторого периода времени, а не в один момент. Пока рыночная власть людей, желающих получить прибыль за счет противодействия манипуляциям, превосходит рыночную власть манипулятора, честные участники будут на победившей стороне и смогут извлечь большое количество средств из манипулятора. По существу, как говорят Хэнсон и Фридман саботаж футархии требует 51% атак.

Наиболее распространенное опровержение этого аргумента, более красноречиво сделанное Хьюиттом, является «самореферентной» особенностью рынков, уже упомянутой выше. Если цена за «триллионы ВВП США через десять лет, если мы выплатим долги банков», начинается с $24,94, а цена «триллионов ВВП США через десять лет, если мы не выплатим долги банков», начинается с $26,20, и в один прекрасный день они перейдут к отметке $27,3 за «да» и $25,1 за «нет», будут ли люди понимать, что цены упали, и проводить сделки для компенсации этого, или просто возьмут новые цены в качестве индикатора того, что рынок думает и принимает или даже закрепят их, как предполагается, обычно происходит в спекулятивных пузырях?

Самореферентность.
На самом деле есть одна причина для оптимизма. Традиционные рынки, возможно, часто бывают самореферентными, а криптовалютные рынки, особенно потому, что они не имеют внутренней ценности (т. е. единственный источник их ценности и есть их ценность), но самореферентность происходит отчасти и по другой причине, нежели чем просто та, что инвесторы бегут друг за другом, как лемминги. Механизм такой: предположим, что компания заинтересована в сборе средств за счет выпуска акций и в настоящее время имеет миллион акций стоимостью 400 долларов США, поэтому рыночная капитализация составляет 400 миллионов долларов; она хочет увеличить количество своих держателей акций на 10%. Таким образом, она может привлечь 40 миллионов долларов. Предполагается, что рыночная капитализация компании будет нацелена на общую сумму дивидендов, которую компания когда-либо будет выплачивать, а будущие дивиденды соответственно будут дисконтированы некоторой процентной ставкой; следовательно, если цена стабильна, это означает, что рынок ожидает, что компания в конечном итоге выпустит эквивалент 400 миллионов долларов в виде общих дивидендов в текущей стоимости.

Теперь предположим, что цена акций компании по какой-то причине удваивается. Теперь компания может привлечь 80 миллионов долларов, что позволит ей сделать в два раза больше. Обычно капитальные затраты уменьшают отдачу, но не всегда; может случиться так, что с дополнительным капиталом в размере 40 миллионов долларов компания сможет заработать в два раза больше прибыли, поэтому новая цена акций будет совершенно оправдана — хотя причина перехода от $400 до $800 может быть манипуляцией или случайным шумом. Биткоин демонстрирует этот эффект особенно ярко: когда цена повышается, все пользователи биткоина становятся богаче, что позволяет им увеличивать объем бизнеса, оправдывая более высокий уровень цен. Отсутствие внутренней ценности для биткоина означает, что эффект самореферентности является единственным эффектом, влияющим на цену.

На рынках предсказаний этого свойства нет вообще. Помимо самого рынка предсказания, нет никакого правдоподобного механизма, благодаря которому цена токена «да» на рынке прогнозов будет оказывать какое-либо влияние на ВВП США в течение десяти лет. Следовательно, единственный путь, посредством которого может произойти самореферентность, — это «каждый полагается на суждение другого». Однако степень этого эффекта спорна; возможно, из-за самого признания того, что этот эффект существует, в настоящее время существует сложившаяся культура умных противопоставлений в инвестициях, а политика, безусловно, является областью, где люди готовы придерживаться нетрадиционных взглядов. Кроме того, в футархии важно не то, насколько высокие индивидуальные цены отдельных токенов, а то, что одна цена выше другой; и если вы уверены, что выплата долгов — плохая затея, но видите, что цена токена “да” сейчас в 2,2 раза выше по какой-то причине, вы понимаете, что что-то идет не так, и в теории, вы можете получить от этого достаточно высокую прибыль.

Абсолюты и дифференциалы
Здесь мы добираемся до сути реальной проблемы: неясно, что вы можете. Рассмотрим более сложный пример, нежели решение «да / нет»: компания, использует футархию, чтобы определить, сколько платить своему генеральному директору. Были исследования, в которых говорилось, что руководители с сверхвысокой зарплатой фактически не улучшают производительность компании — а, фактически, наоборот. Чтобы исправить эту проблему, почему бы не использовать силу футархии и рынок, для решения того, какую ценность он действительно предоставляет? Представим, что есть рынок предсказания о прибыли компании, описывающий случаи если генеральный директор останется и если уйдет, а зарплата генерального директора устанавливается в качестве стандартного процента разницы. Мы можем сделать то же самое даже для руководителей более низкого звена, и футархия окажется волшебным средством даже сотрудника самого низшего звена.

Предположим, что вы, как аналитик, прогнозируете, что компания, использующая такую схему, будет иметь цену акций в 7,20 доллара через двенадцать месяцев, если генеральный директор останется, с 95% доверительным интервалом в 2,50 доллара США (то есть вы на 95% уверены, что цена составит от 4,70 до 9,70 долларов США). Вы также прогнозируете, что влияние генерального директора на цену акции составляет 0,08 доллара США; 95% доверительный интервал, который у вас здесь, составляет от 0,03 до 0,13 доллара США. Это довольно реалистично; обычно ошибки в измерении переменной пропорциональны значению этой переменной, поэтому диапазон у генерального директора будет намного ниже. Теперь предположим, что рынок прогнозов имеет символическую цену в размере 7,70 долл. США, если генеральный директор останется и 7,40 долл. США, если он уйдет. Короче говоря, рынок думает, что генеральный директор — рок-звезда, а вы не согласны. Но как вам извлечь из этого выгоду?

Первоначальный порыв толкает нас купить акции «нет» и краткосрочно продать акции «да». Но сколько каких? Вы можете решить, что «равное количество каждых, чтобы сбалансировать ситуацию», но проблема в том, что шанс того, что генеральный директор останется на работе, намного выше 50%. Следовательно, все сделки “нет”, вероятно, будут отменены, а сделки «да» не будут, поэтому наряду с сокращением гендиректора это также грозит сокращением всей компании. Если бы вы знали процентное изменение, то вы могли бы уравновесить краткосрочные и долгосрочные покупки, чтобы в чистом виде ваша подверженность волатильности была равна нулю; однако, поскольку вы этого не сделаете, соотношение риска и получения прибыли очень велико (и даже если вы это сделаете, вы все равно столкнетесь с глобальной волатильностью компании, и просто не будете смещены в каком-либо конкретном направлении).

Из этого можно предположить, что футархия хорошо работает в широкомасштабных задачах, но гораздо менее подходит для более мелких проектов. Следовательно, можно предложить гибридную систему,которая, возможно, может работать лучше: при помощи футархии определяется правящая политическая партия каждые несколько месяцев и эта политическая партия принимает решения. Это звучит как передача тотального контроля всего лишь одной партии, но это не так; обратите внимание, что если рынок боится однопартийного контроля, то стороны могут добровольно структурироваться, чтобы состоять из нескольких групп с конкурирующими идеологиями, и рынок предпочел бы такие комбинации. На самом деле, у нас могла бы быть система, в которой политики регистрируются как отдельные лица, а кто-либо из общественности может предложить сочетание политиков для избрания в парламент, а решать по каждой комбинации будет рынок (хотя и тут есть недостаток — выбор опять может быть основан на личностях).

Футархия и протоколы и ДАО.
Все написанное выше определяло футархию прежде всего как политическую систему управления государством и, в меньшей степени, корпорациями и некоммерческими организациями. В государстве, если мы применим футархию к отдельным законам, особенно с относительно небольшим эффектом, например, «уменьшаем продолжительность патентов с 20 лет до 18 лет», мы столкнемся со многими проблемами, упомянутыми выше. Кроме того, четвертый аргумент против футархии — сложность ценностей, является особой проблемой, поскольку, как описано ранее, значительная часть политических разногласий именно в том, что считать правильными ценностями. Ввиду этих опасений и политической медлительности, в целом маловероятно, что футархия будет реализована в национальном масштабе в ближайшее время. В действительности никто даже не попробовал применить ее в корпорациях. Однако теперь существует совершенно новый класс организаций, для которых футархия может подойти намного лучше, и где она может, наконец, занять положенное ей место — это ДАО.

Чтобы понять, как футархия может работать в ДАО, давайте просто опишем работу возможного протокола поверх Ethereum:

1. Каждый раунд выпускается T новых токенов ДАО. В начале раунда каждый имеет возможность сделать предложение о том, как эти монеты должны быть распределены. Мы можем упростить и сказать, что «предложение» состоит из просто «отправляйте деньги на этот адрес»; фактический план того, как будут расходоваться эти деньги, будет указан на каком-то канале более высокого уровня, таком как форум, и предложения можно отправить в контракт. Предположим, что было сделано n таких предложений, P [1] … P [n].
2. DAO генерирует n пар активов, R [i] и S [i], и случайным образом распределяет единицы T каждого типа токена каким-либо образом (например, майнерам, держателям токенов ДАО, согласно самой формуле, определенной через футархию и т. д.). ДАО также предоставляет n рынков, где рынок M [i] позволяет проводить торги между R [i] и S [i].
3. ДАО наблюдает среднюю цену S [i], выраженную в R [i] на всех рынках, и позволяет рынкам работать в течение b блоков (например, 2 недели). В конце периода, если рынок M [k] имеет самую высокую среднюю цену, выбирается политика P [k], и начинается следующий период.
4. В этот момент токены R [j] и S [j] при j! = K становятся бесполезными. Токен R [k] стоит m единиц какого-либо внешнего ссылочного актива (например, ETH для футархии поверх Ethereum), а токен S [k] стоит z токенов ДАО, где хорошее значение для z может быть 0,1, а m самонастраивается таким образом, чтобы сохранить расходы в разумных пределах. Обратите внимание, что чтобы это работало, ДАО необходимо будет также продавать свои собственные токены за внешний ссылочного актив, требующий другого местонахождения; возможно, должен быть выбран m, так что расходы токенов на покупку требуемого эфира составит zT.

По существу, этот протокол является реализацией футархии, которая пытается оптимизировать цену токена. Теперь давайте посмотрим на некоторые различия между этим видом футархии и футархией для государства.

Во-первых, в случае с ДАО футархия проводит только очень ограниченное решение: кому отправить токены T, которые генерируются в каждом раунде. Это само по себе делает футархию здесь «безопаснее». Футхархия в качестве системы управления государством, особенно если нерегулируемая, может столкнуться с серьезными неожиданными проблемами в сочетании с проблемой хрупкости ценностей: предположим, что мы согласны с тем, что ВВП на душу населения, (возможно, даже приоритетнее здоровья и окружающей среды) это лучшая ценностная функция. В этом случае победит политика, которая убьет 99,9% населения, не являющегося сверхбогатыми. Если мы выберем просто ВВП, тогда может выиграть та политика, что чрезвычайно обильно субсидирует отдельных лиц и предприятий, находящихся за рубежом, перемещает их вовнутрь страны, возможно, используя единовременный налог на прибыль в размере 99% для выплаты субсидии. Конечно, на самом деле, футархия будет исправлять ценностные функции и выпускать новые законопроекты об отмене первоначального законопроекта, прежде чем приводить в исполнение такие очевидные вопиющие примеры, но если такие случае станут проводиться слишком часто, тогда футархия по сути превратится в традиционную демократию. В случае с ДАО, самое худшее, что может случиться, — это все токены N в определенном раунде могут уйти к тому, кто их просто растратит.

Во-вторых, обратите внимание на различные механизмы работы рынков. В традиционной футархии у нас есть актив с нулевым запасом, который торгуется на рынке деривативов, а сделки на проигрывающем рынке возвращаются. В футархии ДАО мы выпускаем активы с положительным запасом, а способ возврата сделок заключается в том, что весь процесс выпуска по существу отменяется; оба актива на всех убыточных рынках становятся нулевыми.

Самое большое отличие государственной футархии от футархии ДАО заключается в том, будут ли люди вообще участвовать. Вернемся к более ранней критике футархии — что участвовать иррационально, потому что это игра с нулевой суммой. Это некий парадокс: если у вас есть какая-то инсайдерская информация, вы можете подумать, что участвовать — это разумно, поскольку вы знаете то, что не знаю другие, и поэтому ваше ожидание возможной расчетной цены активов отличается от рыночной; следовательно, вы должны получить прибыль от разницы. С другой стороны, если все так думают, тогда даже люди, имеющие инсайдерскую информацию проиграют; следовательно, правильный критерий для участия является чем-то вроде «вы должны участвовать, если считаете, что у ваша инсайдерская информация достовернее, чем у других». Но если все так и будут думать, то равновесие будет заключаться в том, что никто не будет участвовать.

С футархией в ДАО все по-другому. Люди участвуют по умолчанию, и сложнее сказать, что не участвует. Вы можете обменять свои монеты R [i] и S [i] на токены DAO, но в таком случае, если есть желание сделать это, тогда R [i] и S [i] будут недооценены, что станет стимулом для покупки их обоих. Если у вас есть только R [i], то это считается участием; это на самом деле выражение медвежьей стратегии по отношению к метрике политики P [i]; то же самое с владением только S [i]. В самом деле, самое близкое к стратегии «по умолчанию» — просто держать любые R [i] и S [i], которые вы получили; мы можем смоделировать этот рынок прогнозов как рынок с нулевым предложением плюс дополнительное начальное распределение, поэтому в этом смысле подход «просто хранить» является стратегией по умолчанию. При этом мы можем утверждать, что барьер для участия значительно ниже, поэтому количество участвующих будет больше.

Также обратите внимание, что объект оптимизации проще по своей сути; футархия не пытается опосредовать правила управления целым государством, она просто пытается максимизировать ценность своего собственного токена, выделяя на это бюджет для расходования. Выявление более интересных объектов оптимизации, возможно, тех, которые будут наказывать существующие корпорации за совершенные ими общественно вредные действия, на данный момент является нерешенной, но очень важной задачей; с этой точки зрения, измерение и критерии проблем манипулирования могут снова стать более важными. Наконец, фактическое повседневное управление государством с помощью футархии действительно соответствует гибридной модели; выплаты производятся “раз в сто лет”, но управление фондами в течение этого времени может быть предоставлено отдельным лицам, централизованным организациям, организациям, основанным на блокчейне, или потенциально другим ДАО. Таким образом, мы можем предположить, что различия в ожидаемой стоимости токенов между предложениями будут большими, поэтому футархия будет действительно эффективной — или, по крайней мере, более эффективной, чем нынешняя стратегия «пять разработчиков решили».

Зачем?
Итак, каковы практические преимущества принятия такой схемы? Что не так с простым созданием блокчейн организаций, которые следуют более традиционным моделям управления или даже более демократическим? Поскольку большинство читателей этого блога уже являются сторонниками криптовалюты, мы можем просто сказать, что причина та же, по которой мы заинтересованы в использовании криптографических протоколов вместо централизованно управляемых систем — криптографические протоколы имеют гораздо меньшую потребность в доверительном управлении центральных органов власти (если у вас нет причин не доверять центральным органам власти, аргумент можно перефразировать: «криптографические протоколы легче ввести для всеобщего пользования, чтобы в итоге получить больше эффективности, справедливости и информационных преимуществ от более широкого распространения и участия, и это не приведет вас к тому, что вы в конечном итоге, доверяете неизвестным людям»). Что касается социальных последствий, эта простая версия футархии далека от утопии, поскольку она все еще довольно похожа на корпорацию, максимизирующую прибыль; однако есть два важных улучшения: (1) управляющим фондов становится труднее обманывать как организации, так и общество в их краткосрочных интересах, и (2) футархия делает управление полностью открытым и прозрачным.

Тем не менее, до сих пор одной из основных проблем криптографических протоколов является то, как протокол может финансировать и регулировать сам себя; основное решение — централизованная организация с одноразовым выпуском и предпродажей токенов, рабочая лошадка, которая генерирует первоначальное финансирование и первоначальное управление ценой изначальной начальной централизации. Продажа токенов, в том числе наших собственных — Ethereum, была спорной темой, в значительной степени потому, что она вводит этот огрех централизации в то, что в остальном чисто децентрализованная криптосистема; однако, если новый протокол начинает использовать футархию с первого дня, то этот протокол может добиться финансирования без централизации, что является одним из ключевых прорывов в экономике и делает криптовалютное пространство в целом заслуживающим внимания.

Некоторые могут возразить, что инфляционные системы токенов нежелательны и что такое размывание скверно; однако важным моментом является то, что, если будет работать футархия, эта схема будет гарантировано, как минимум, такой же эффективной, как валюта фиксированного предложения, и при наличии ненулевого количества потенциально доступных общественных благ она будет строго выше. Аргумент прост: всегда можно придумать предложение, которое направляет средства на адрес с которого невозможно потратить, поэтому любое предложение, которое выиграет, должно будет выиграть и у этой базовой линии тоже.

Итак, каковы первые протоколы, которые могли бы применить футархию? Теоретически любой из протоколов поверхностного уровня, имеющий свою собственную монету (например, SWARM, StorJ, Maidsafe), но не имеющий собственного блокчейна, мог бы извлечь выгоду из применения футархии поверх Ethereum. Все, что им нужно сделать, это внедрить футрахию в код (что я уже начал делать), добавить красивый пользовательский интерфейс для рынков и настроить его. Хотя технически каждое первоначальное использование футархии будет одинаковым, футархия сильно зависима от эффектов стратегии конфликтов по Шеллингу; если вы создадите веб-сайт вокруг одной конкретной футархии, назовете это «децентрализованное страхование» и соберете сообщество вокруг этой идеи, тогда будет более вероятно, что эта конкретная футархия преуспеет, если она действительно выполняет обещанное децентрализованное страхование, а потому рынок будет одобрять предложения, которые будут иметь какое-либо отношение к этой конкретной линии развития.

Если вы создаете протокол, который будет иметь блокчейн, но пока еще его нет, то вы можете использовать футархию для управления «протодолей», которая в конечном итоге будет преобразована; а если вы создаете протокол на блокчейне с самого начала, то вы всегда можете включить футархию непосредственно в основной код; единственное изменение будет заключаться в том, что вам нужно будет найти что-то, что заменит использование «ссылочного актива» (например, 2^64 хэша могут работать как бездоверенная экономическая единица учета). Разумеется, даже в такой форме нельзя гарантировать, что футархия будет работать. Это всего лишь эксперимент и может оказаться хуже других механизмов, таких как делегативная демократия или некие гибридные решения. Но что такое криптовалюты, как не эксперименты?