1: Краткое содержание.
Есть такая довольно распространенная концепция человеческой личности. “В любом человеке есть свой внутренний ребенок, взрослый, родитель (и, возможно, еще кто-то)”. Опубликован целый ряд успешных книг, есть несколько популярных авторов, а первопроходца мне найти не удалось.
Поисковики дают нам следующий контекст, связанный с “внутренним ребенком”: “исцеление”, “спасение”, “работа с внутренним ребенком” и т.п. Получается, внутреннего ребенка непременно нужно лечить, и это довольно соблазнительный посыл, интуитивно понятный и призывающий к действию.
Смысл разных теорий может быть разным, но ключевое утверждение состоит в том, что, взрослея, личность развивается, и в ней сочетаются (или меняют друг друга) разные аспекты: “ребенок“ (интуитивное, наивное, непосредственное) и взрослый (аналитическое, логическое, обусловленное).
И предполагается, что “внутренний ребенок”, как только человек начинает сознательную, ответственную жизнь, начинает страдать, мы его блокируем в себе, перекрываем ему кислород или не даем ему самовыражаться. От нас говорит взрослый, который замкнут в своих представлениях о мире, взаимодействии с другими взрослыми и прочих убеждениях. Получается, в обществе “внутренние взрослые” ведут свои диалоги, иногда суровые и жестокие; а “внутренние дети” лишены своего диалога. Помните, когда вы были маленькими, вас брали на взрослые вечеринки, и, возможно, вам предлагали пообщаться с другими детьми в отдельной комнате за своим столом, без взрослых и их непонятных разговоров. А “внутри себя” наш ребенок оказывается изолирован, и на празднике взрослых ему ничего не достается: он один в тесной комнате, а через стенку, возможно, другой внутренний ребенок в таком же заключении. Немного жутко, не так ли?
Так вот, нам предлагают спасти своего внутреннего ребенка; другими словами, добавить в нашу жизнь что-то непосредственное, эмоциональное - то, что мы оставили где-то и когда-то, забыв о части нашей личности, которая умела радоваться и сиять от восторга.
2: Модель, ставшая инструментом.
Концепция “внутреннего ребенка” - это модель, условная схема, но ее приверженцы идут дальше в двух измерениях:
- Эта модель довольно выразительная, и у нас сразу вырисовывается образ ребенка, вот он на обложке к этой истории, к примеру. Образ, который вызывает симпатию, жалость, сострадание. Или образ себя-в-детстве-когда-я-бегал-по-лужайке-такой-беспечный. Что-то конкретное, что мы можем охватить вниманием и сказать - да, вот он мой “внутренний ребенок”. А то, кем я стал сейчас - это “внутренний взрослый”, такой погрязший в рутине, сухой и черствый ко всем и к себе.
И мы легко забываем, что это всего лишь модель, а не истинное свойство реальности; мы идем дальше и хотим повернуть свое развитие так, чтобы дать голос тому самому ребенку в клетчатых штанишках. Нам говорят: “Подождите, у вас есть и тот и другой в вашей личности, просто баланс между ними нарушен”; но вопрос не в балансе, а в том, что мы, рефлексируя, уже убежали от точки старта и живем этими образами. - Второй важный момент: нам категорично говорят, что у любого человека 2 (3, или n) частей личности, и все люди проходят один и тот же путь. Почему именно так? Действительно ли универсален такой подход? Ведь, взрослеют все по-разному. И есть довольно много взрослых, которые гораздо инфантильнее среднестатистических детей. И наоборот, встречаются дети, настолько сознательные и прагматичные, что взрослый “позавидует”. Также и во внутреннем мире. И я хочу сказать не о пресловутом “балансе” между составляющими, а о том, что нет этой разделительной грани, и закономерности мировосприятия и поведения появляются и развиваются у всех по-разному. Где этот критерий, по которому можно качественно отделить “ребенка” от “взрослого”? Что считать первым, а что - вторым, - далеко не очевидно.
Итак, модель эффектная (мы с ней легко можем согласиться интуитивно), но совсем не эффективная (поскольку легко дает заблуждение вместо понимания).
3: Что нам предлагают?
Нам говорят: вот “взрослый”, он берет верх над “ребенком”, и человек не может жить счастливо, так как ребенок страдает. Теперь вопрос: что нам предлагают сделать, “вернувшись” к ребенку? Тут две составляющие:
- стать более инфантильным, снизив влияние разума на взаимодействие с миром;
- добавить в свою жизнь активностей “своего внутреннего ребенка”, чтобы создать видимость радости и освобождения от тягот.
Неслучайно мы второй раз пришли к “добавить”: вместо остановки вредного завода мы пристраиваем к нему парк развлечений, в котором можем весело провести время с пользой для себя и для других.
В этой мнимости изменений кроется большая опасность сбиться с пути и так и не отыскать то, что мы ищем.
Еще один важный момент: нам предлагают выбор только из двух уже известных, заведомо не предоставляя той возможности, которой еще не было. Почему бы не предположить, что новое состояние, которое лучше первых двух, вполне реально и его можно обрести? При этом не отдавая приоритет ни взрослому, ни ребенку.
На этом месте пора перейти к отгадке.
4: Есть ли двое? Или: что вместо них?
Давайте отменим две стадии, про которые нам говорят: “ребенок -> взрослый”. Нет этих двух изолированных сущностей в личности. Они, безусловно есть в обществе, есть та миссия (или роль), которую мы на себя берем; но модели поведения, которые присущи человеку, однозначно распределить между двумя названными категориями некорректно.
Конечно, кто-то может возразить “это все размышления взрослого” и удостовериться в иллюзорной правдоподобности такого взгляда.
Но вместо этого давайте изучим, что происходит с личностью во времени, в психологическом отношении?
Ребенок, как и его психика, конечно, развивается. До того, как повзрослеть, ребенок взаимодействует с миром в большинстве случаев непосредственно и бессознательно. Мы воспринимаем происходящее как направленное собственно на нас, не задумываясь, где начинается и заканчивается “я”.
Затем постепенно это “я” учится и перенимает повадки взрослого. В сознании закрепляются принципы, верховенство аналитического аппарата, формируется рациональное и иррациональное поведение. Ребенок превращается во взрослого, телесно и психологически. Во многом сохраняя черты ребенка: часть его особенностей стирается, но другие остаются с ним до конца. От чего-то он не отступится, как бы его ни учила жизнь. Даже воспоминания пережитого сами себе влияют на восприятие и принятие решений, и “чистого взрослого” просто не существует.
Но что со взрослым? Мы видим, что он живет опосредованно и не так уж сознательно. Опосредованно: то есть не ощущениями и эмоциями, а мыслями, идеями, убеждениями, образами, переживаниями. Вторичными проявлениями сознания. И в большей степени - не сознательно, а бессознательно, то есть решения разума вполне себе сочетаются с бессознательными импульсами.
Итак, это совсем не решение: с опосредованно-бессознательного переключиться на непосредственно-бессознательное и теперь поменять свою жизнь так, чтобы сочетать эти два приоритета, а не руководствоваться одним - как ранее.
5: В чем проблема и ее решение?
Проблема, которую мы хотим преодолеть, - это замкнутость человеческой личности, неспособность любить, чувствовать, быть с миром на одной волне. Авторы и последователи “внутреннего ребенка” полагают, что в его “исцелении” заложено что-то лучшее. Возможно, это так: контакт ребенка с миром менее жесток, но этот контакт так же слеп, как контакт большего. И ребенок часто жесток, не менее чем взрослый.
Эгоистичен ли ребенок? Да, ведь все воспринимается им как лично направленное. Если дует ветер, то дует на меня. Если отобрали игрушку - значит нанесли мне вред. Если не дали то, на что я рассчитывал - катастрофа. Именно в момент контакта проявляется эгоистичность (которая дальше может развиваться в реакции: раздражении, гневе, страсти или чего-то другого). Морально-этические категории и установки приходят в жизнь позже.
И взрослый эгоистичен. Причем один взрослый не догадывается об этом, продолжая свой путь собственного отделения, а другого это тяготит, и он не может вырваться из плена, который он сам себе формирует.
Концепция “внутреннего ребенка” страдает тем, что под внешней ее привлекательностью скрывается ее бессилие. Оставайтесь в неведии, будьте так же бессознательны, но привнесите в свою жизнь то, что вы оставили позади, наивность и легкость, впечатлительность и эмоции. Живите иллюзией, но не пргаматично-бесчеловечной, а радужной.
Есть гусеница и куколка (или три стадии: на первой яйцо, с которого начинается развитие). Куколка должна вспомнить, что в ней была гусеница, которая ползала сама по себе и была совсем другой. При этом нам ничего не говорят про бабочку с ее прекрасными воздушными крыльями. Выбирайте из двух состояний, которые известны вам. После них будет труп, и никакой бабочки. Примерно так выглядит концепция.
Проблема остается на том же месте.
Но решение в ином: вместо “эго” может быть “эко” - это бабочка, которая все-таки есть. После взрослого есть кое-что еще, но не ребенок. Другое дело в том, что не все перерождаются из взрослого, но пробуждением ребенка этого не решить.
Кто может быть после взрослого? Да, может показаться, что это ребенок, но только не беспечный, а прошедший жизненный путь, получивший разумность и преодолевший ее, а не оставшийся в плену у нее. Но это только кажущееся сходство, вследствие того, что и ребенок, и “пост-взрослый” чувственны и непосредственны, но по-разному. То, что отличает “пост-взрослого”- то, что он не бессознателен.
У нас есть об этом тонкое представление, предвкушение, которое мы почему-то не воплощаем. То ли взрослый не дает, то ли ребенок: у обоих это “в голове не укладывается”. “Бабочка” так и остается в мечтах или смутном образе, но вместо того, чтобы стать бабочкой, мы будим гусеницу, которой не по себе.
