Я сегодня в третий раз за последнее время излагал свою позицию по поводу Хрущёва — уважаемому коллеге, с предостережением не слишком-то выпячивать эту личность. Боюсь, предостережение было воспринято как идеологическая цензура — отчасти так и есть.
Дело в том, что в моей картине мира этот человек в первую очередь палач.
У подавляющего большинства людей, с которыми я беседовал о Хрущёве — и детально, и вскользь—я наблюдал некоторую романтизацию этого персонажа.
Причина, в общем, понятна — памятник на могиле Хрущёва не даром чёрно-белый и изломанный. И какой-то… неотёсанный. Деяния и описания этого человека очень противоречивы—что и отразил Неизвестный, мастерски.
До сих пор Хрущёву приписывают множество достижений, ему не принадлежащих — и забывают либо замалчивают об ошибках и просто изуверствах, им совершённых.
Хрущёвки
Дома ухру́щенной планировки, вопреки названию, к самому генсеку практически не имеют отношения.
Крупнопанельные дома с низкими потолками были придуманы Ле Корбюзье, а возводить их начал Шарль де Голль после войны. Оттуда идея была завезена в СССР и с самого конца 40-х, ещё при Сталине, в стране массово строились сначала кирпичные заводы, а потом заводы ЖБИ.
Хрущёвки стали массово появляться с 1956, а сам генсек стал председателем совмина только в 1958.
Оттепель
Началом оттепели принято считать освобождение политзаключённых и амнистии по сфабрикованным делам. Хрущёв к ним не имеет никакого отношения — процесс был начат Георгием Маленковым, рулившим СССР полгода после смерти Сталина, а затем до 1955 года работавшим советским премьер-министром.
Знаменитый доклад в 1956 о культе личности Сталина был не более чем предметом договорённости нового класса — советской номенклатуры, которую при Сталине безжалостно расстреливали за провинности и просто так наравне с остальными.
Гораздо меньше людей знает, что эта «оттепель»—либерализация общества—была Хрущёвым практически свёрнута после подавления по его приказу Венгерского восстания в 1956. И мало кто помнит, что именно Хрущёв давил Пастернака и посадил Бродского.
Космос
Кроме исключительно удачного использования Гагарина козырем во внешней политике трудно вспомнить другие решения Хрущёва, которые космической программе пошли бы на пользу.
Излишняя увлечённость баллистическими ракетами с ядерными боеголовками привела к проигрышу СССР в лунной гонке, отсутствию у России морских авианесущих группировок и гигантскому оттягиванию средств в атомную промышленность.
Внешняя политика
Абсолютно волюнтаристское решение о размещении ракет на Кубе, поставившее мир на порог третьей мировой, для СССР и США обошлось в результате по-разному.
США после кризиса перестали практически наращивать количество боеголовок и сосредоточились на космосе и других механизмах обеспечения паритета. СССР продолжил ударными темпами.
За следующие 10 лет в СССР было изготовлено 25000+ ядерных зарядов. В каждом примерно от 6 до 12 кг плутония. По цене $1'000'000/кг без учёта создания промышленности. Плюс обвес, плюс средства доставки…
Мало того, именно Хрущёв подарил Китаю — который до сих пор не спроектировал ни одного своего стоящего самолёта—технологию производства ядерного оружия. И позволил Мао послать себя подальше после этого.
Тут довольно много и долго можно продолжать, но это всё просто некомпетентность—Хрущёв по причине воинственной необразованности всегда был догоняющим и подражающим. В конце концов коллективный разум Президиума ЦК КПСС в 1964 всё же его сместил.
Некомпетентность сама по себе не преступление, да и оценки — дело вкуса. Многие деяния Хрущёва можно оценивать по-разному. Крому одного.
Дело в том, что Хрущёв был палач, самый настоящий.
Секретное постановление ЦК ВКП(б) о применении пыток было принято в 1935 по предложению Хрущёва. В 1937 масштабы репрессий в парторганизациях Москвы и Подмосковья в бытность Хрущёва были пиковыми. По прибытию в Киев в 1938 именно Хрущёв запросил лимит на 30000 репрессированных, и потом просил по 17-18 тысяч в месяц.
Так вот, в ряду любых достижений и заслуг профессия палача всегда стоит первой. И судить надо именно по ней — потому что для палачей срока давности нет.
Из истории слов не выкинешь, но никакой реабилитации палачи в моей картине мира не подлежат.
