“Опасный метод”

год: 2011

страны: Великобритания, Германия, Канада, Швейцария

режиссёр: Дэвид Кроненберг

в ролях: Кира Найтли, Вигго Мортенсен, Майкл Фассбендер

жанр: биография, драма

Встретились как-то Фрейд (Вигго Мортенсен) и Юнг (Майкл Фассбендер) на швейцарском озере, и стали думы гадать и беседы вести. Один верил в фаллос вездесущий, а другой в мистику и в задушевные разговоры. Сошлись ли умные мужи на одном фаллосе, али не членом единым — тому повествование. Приятный бонус: фильм снят по мотивам пьесы Кристофера Хэмптона «Лечение разговором» (The Talking Cure, 2002), которая, в свою очередь, была поставлена по мотивам книги Джона Керра «Самый опасный метод» (A Most Dangerous Method: The story of Jung, Freud, and Sabina Spielrein, 1993).

Первые кадры психиатрической лечебницы словно предвосхищают экшн: русская пациентка Сабина Шпильрейн (Кира Найтли) — судя по мимике, жертва экзорцизма — становится подопытным кроликом женатого доктора Юнга (Майкл Фассбендер). Право ли ассоциативное мышление, подсказывающее зрителю, чем занимаются кролики и способ ли это лечения, или попросту суть психоанализа — Фассбендер вопрошает зрителя и сам же ему подсказывает.

Хитросплетение арийско-еврейских отношений предполагает как минимум два пути развития, очевидные и тем, чья проницательность позволяет не отличать крови от губной помады на воротнике вернувшегося под утро муженька. Психоанализ в печи ли ждёт око зрителя, нарушение врачебной этики в угоду домохозяечному мировоззрению ли — как фильм на вечер, будучи не слишком поверхностным и не чересчур унылым, “Опасный метод” подойдёт.

Героиня Сабины, будучи беременной, вот-вот согнётся под тяжестью то ли бремени своей болезни в начале, то ли дитяти в конце, поскольку хрупка донельзя — но таки выходит из любой ситуации с высоко поднятой головой. Кроме той, где выдаёт Пушкина за Лермонтова — что, впрочем, следовало бы вменить сценаристу. Огоньки безумия в глазах и мастерски выпяченная челюсть привлекли зрительские симпатии, но не сделали картине чересчур достойной кассы — да превращать биографию отцов психоанализа в санта-барбару всё менее кощунственно, чем в блокбастер.

Побаивающийся совокупляться с своей расово верной супругой-свиноматкой Эммой (с говорящим именем Сара в жизни и чуть менее говорящей фамилией Гадон), что штампует наследниц, но никак не может разродиться наследником, Карл Густав не торопится поклоняться контрацепции: он предан иной науке. И какой науке…

Отто Гросс (Венсан Кассель) предстаёт зрительским взорам в колоритном образе русского мачо-алкаша, что ниспослан Фрейдом на юнговскую голову, дабы перевернуть с ног на голову вертикаль “лечащий врач — пациент”. “Осторожно, он кусается,” — вот единственное афористичное напутствие Юнгу, запутавшемуся в своих сновидениях, изобилующих фаллическими символами. Говорящая ли у пациента фамилия и пострадает ли от великости больного хрупкая душа психоаналитика — разбираться зрителю, в глубине души поощряя или порицая гомосексуализм. Тем паче, что вид у девы, предавшейся утехам с Гроссом, словно намекает о размышлениях на социально значимую тему необходимости маринада немолодого барашка.

Сам Фрейд изображён заносчивым самоуверенным мэтром, не терпящим церемоний и не выпускающим “сигару, которая иногда просто сигара” из уст. Непростые отношения талантливых психологов отражены примитивно и доступно — без эллипсисов, метафизических аллегорий и поиска трансценденатльного.

Отдельного внимания заслуживают усы Фассбендера, хоть и косплеящие реальные бакенбарды Юнга, но удивительно удачно добавляющие психологизма его образу, что даже не плеонастично. На нём в этом образе они смотрятся примеренной социальной ролью и отражают ту двойственность, которую и проявлял отец аналитической психологии. Слава усам!

В индивидуации личности персонаж Юнга несколько отходит от своего научного назначения, что позволяет либидо и страсти к оккультному взять верх над рассудочно-прагматичным. Хоть сколько-нибудь интересующиеся фрейдовскими учениями тотчас же поймут, на чём Зигмунд повертит оккультизм, но вдруг мужчинам хватит способностей к консенсусному решению, и без боя фаллосов можно обойтись.

Фильм раскрывает, методология каких приёмов может таить в себе угрозу, не забывая разбавлять бытописание визуальным ироническим нарративом. Биография демонстрирует, как неумение выстраивать человеческие отношения может нанести значительный урон развитию науки. Только непосредственно психоанализа картине скорее недостаёт — скорее это адаптация восприятия биографии под углом зрения режиссёра, нежели когнитивно-эстетический процесс наслаждения кинопродуктом. Тем более что Сабина Шпильрейн погибла не в 1941-м, как вводит в заблуждение Кроненберг, а а в 1942-м.