13 июня исполняется 100 лет со дня расстрела Великого князя Михаила Александровича Романова, которому его брат, Государь Николай II, после вынужденного отречения передал царскую власть.
У Императора Александра III было трое сыновей, и, по всеобщему мнению, любимцем был младший — Михаил. Краснощекий здоровяк, отличавшийся от старших братьев не только выдающейся наружностью (он был красив, строен и высок), но и веселым, живым характером, Михаил внушал симпатию не только своему великодержавному отцу, прощавшему многие его шалости, но и окружающим, с кем приходилось ему общаться. Отношения, полные братской любви, связывали его и со старшим братом Николаем. Согласно закону о престолонаследии, Михаил Александрович впервые стал наследником престола еще в 1898 году после смерти от туберкулеза среднего брата Георгия Александровича. Однако он не принимал активного участия в политической жизни страны и никогда не желал царской власти. И последовавшие за отречением Николая II события убедительно это доказали. Вот как об этом вспоминает близкий помощник Великого князя Н.Н.Иванов:
«…Помню замешательство Михаила Александровича, узнавшего об отречении брата от престола. Помню смущение, охватившее его, когда ему заявили, что престол перешел к нему… Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его, так сказать, желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола, и не готовился, и не готов к нему… Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берет на себя тяжелую ответственность, что иначе страна пойдет к гибели. И, помимо всего, он не согласился сесть на штыки. Сейчас он видит в России только штыки:
– Вы можете указать хоть одну сильную группу работников или умов государственного направления, на которую можно опереться? Я не вижу. Одни штыки кругом. Штыки и клинки.
Он переживал сильные колебания и волнение, ходил из одной комнаты в другую. Убегал куда-то в глубь квартиры. Неожиданно возвращался и опять говорил и ходил. Или просил говорить. Он осунулся за эти часы. Мысли его метались, он спрашивал и забывал, что спросил.
– Боже мой, какая тяжесть — трон! Бедный брат! У них пойдет, пожалуй, лучше без меня. Как всем нравится князь Львов? Умница, не правда ли? А Керенский — у него характер. Что это, он всегда такой или это революция его? Он, пожалуй, скрутит массу.
На несколько часов он замолчал. Можно было много раз спрашивать — вопросы не доходили до него. И тогда к нему начало возвращаться внутреннее спокойствие. Он стал выглядеть как-то деликатнее.
– Что вы решили? — спросил я его.
– Ах! — провел рукой по лбу с не свойственной ему открытостью. — Один я не решу, только вместе с этими господами.
Он имел в виду представителей новой власти. Очевидно, это и было успокоившее его решение».
На следующий день, 3 марта 1917 года, Михаил Александрович подписал изданный им манифест об отказе от приятия верховной власти до созыва Учредительного собрания. Надо заметить, собственно отречения от престола и не было. Новый Царь желал подтверждения своей власти законно избранными представителями народа. Вот текст манифеста:
«Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне Императорский Всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народных. Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и обеспеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кротчайший срок, на основе всеобщего прямого равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.
МИХАИЛ»
Формально Михаил Александрович принял правильное решение. Монархия на Руси никогда не была диктатурой, она всегда опиралась на народ. И если русский народ не признает своего Царя, то достоин ли он монаршего правления? Если народу не нужен Государь, то Государь может уйти. Все бы так, да только вот вопрос: кто в ту пору мог выразить истинную волю народа? Было бы наивно полагать, что Госдума и буржуазное правительство уподобятся Земскому Собору 1613 года и пошлют делегацию к Михаилу Александровичу слезно умолять его взойти на престол.
Николай II, узнав о манифесте Михаила Александровича, записал в своем личном дневнике: «…Оказывается, Миша отрекся! Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через шесть месяцев Учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»
Великий князь Андрей Владимирович, находившийся в то время в Кисловодске, делает в дневнике такую запись: «Как громом, нас обдало известие об отречении Государя за себя и Алексея от престола в пользу Михаила Александровича. Второе отречение Великого князя Михаила Александровича от престола еще того ужаснее. Писать эти строки при переживании таких тяжких моментов слишком тяжело и трудно. В один день все прошлое величие России рухнуло, и рухнуло бесповоротно, но куда мы пойдем?
Призыв Михаила Александровича к всеобщим выборам ужаснее всего. Что может быть создано, да еще в такое время. О, Боже. За что так наказал нашу Родину? Враг на нашей территории, а у нас что творится. Нет, нельзя выразить все, что переживаешь, слишком все это давит, до боли давит».
Возможно, Господь и не оставил бы Россию, и на Учредительном собрании, может быть, победили бы сторонники монархии. Кто знает… Но «учредиловка» так и не была созвана.
21 августа 1917 года Михаил Александрович вместе со своей супругой подвергся домашнему аресту на своей даче в Гатчине. Председатель Временного правительства А.Ф.Керенский, прибыв на дачу, сам лично объявил Великому князю мотивы ареста. Потом пришли большевики. 9 марта 1918 года на заседании Совнаркома решили Романовых выслать в Пермскую губернию. Высылку поручили Урицкому.
Вместе с Михаилом Александровичем в Пермь добровольно последовали его камердинер В.Ф.Челышев, шофер П.Я.Борунов и личный секретарь, англичанин Николай Николаевич Жонсон. Английский посол в Петрограде Бьюкенен рекомендовал Брайану Жонсону покинуть Россию, но тот ответил: «Я не оставлю Великого князя в такой тяжелый момент». По приезду в Пермь их сразу же заточили в одиночки Пермской тюремной больницы, но потом выпустили на вольное поселение. На некоторое время Великий князь был помещен в номер гостиницы при бывшем Благородном собрании. В этой же гостинице проживал тогда и член президиума Пермского губисполкома В.Ф.Сивков, который оставил о Великом князе запись: «Осталась в памяти встреча с Михаилом Александровичем, который жил в номере напротив моего. Произошло это утром. Когда я уходил на работу, одновременно со мною в коридор вышел высокий стройный блондин, с военной выправкой, в сером свободном плаще, в фуражке военного образца и начищенных сапогах. При виде его невольно возникло представление о гвардействе…»
Сохранились воспоминания и некоего господина Крумниса: «Великий князь жил на третьем этаже, занимал с Жонсоном две небольших комнаты. Я видел Великого князя несколько раз в коридоре гостиницы и на улице. Он носил серый костюм, мягкую шляпу и палку. Всегда был в сопровождении Жонсона. Бросался в глаза контраст высокого роста Великого князи и низкого — Жонсона. Великий князь часто захаживал в магазин Добрина, что на Сибирской улице, где беседовал с его доверенным о разных делах. Однажды доверенный Добрина спросил его, почему он, пользуясь свободой, не примет мер к побегу. На это Великий князь ответил: «Куда я денусь со своим огромным ростом. Меня немедленно же обнаружат». При этом он всегда улыбался».
Конечно, Великий князь шутил. У него, безусловно, были шансы бежать за границу и спасти свою жизнь. Но он как человек чести не мог нарушить данного слова не покидать пределов Перми.
В ночь с 12 на 13 июня 1918 года трое вооруженных людей ворвались в номера гостиницы, предъявили Великому князю и его секретарю Жонсону ордер на арест, заставили одеться и повезли в закрытом фаэтоне. Арестованным объяснили, что они переводятся в новое безопасное место, где будут находиться под охраной. Когда по Сибирскому тракту выехали за пределы города в глухое лесное место, то обоих арестованных вывели из фаэтонов…
Все участники расстрела оставили воспоминания об этом злодеянии. Старый большевик А.В.Марков спустя много лет напишет: «Надвигалось бурное время, приближался фронт белых банд Колчака, бушевала буржуазия, шла национализация имущества, бушевали попы, а мы, большевики, тогда были не так сильны. И вот все это, взятое вместе, и то, чтобы не удрал бы как из Перми куда-либо, или не украли бы, или не скрыли где Михаила Романова, мы, небольшая группа большевиков, вздумали Михаила Романова изъять из обращения путем похищения его… Но троим нам, конечно, это сделать было невозможно, и мы тут же решили пригласить по рекомендации товарища Иванченко, товарища Жужгова Николая, а по моей — товарища Колпащикова Ивана… Решено было так: явиться около 11 часов вечера в номера, где жил Михаил Романов, предъявить ему документ, подписанный товарищем Малковым , о срочном его выезде. Если он будет брыкаться и откажется следовать, то взять силой. Документ этот я сел за пишущую машинку и напечатал, поставили не особенно ясно печать, а товарищ Малков неразборчиво подписал…»
Камердинер Великого князя В.Ф.Челышев вспоминал позже в тюрьме: «Ночью, часов в 12, пришли в Королевские номера какие-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили меня и спросили: «Где находится Михаил Александрович?» Я указал им номер. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не пойду никуда. Вы позовите вот такого-то (он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал). Я его знаю, а вас не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «Ах, вы… Романовы! Надоели вы нам все!» После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Жонсону и увели их».
Через некоторое время после этого Челышев отправился в Совдеп и заявил об увозе Михаила Александровича. На следующий же день его тоже арестовали, а потом расстреляли.
Но вернемся к воспоминаниям большевика А.В.Маркова: «…Проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что около шести верст от Мотовилихи. По дороге никто не попадал, отъехали еще с версту от керосинового склада, круто повернули по дороге в лес направо. Отъехавши сажен 100–120, Жужгов кричит: «Приехали — вылезай!» Я быстро выскочил и потребовал, чтобы и мой седок (Жонсон) то же самое сделал. И только он стал выходить из фаэтона, я выстрелил ему в висок, он, качаясь, упал. Колпащиков тоже выстрелил, но у него застрял патрон браунинга. Жужгов в это время проделал то же самое, но ранил только Михаила Романова. Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем. В это время у товарища Жужгова застрял барабан нагана… Мне пришлось на довольно близком расстоянии (около сажени) сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, от чего он свалился тотчас же».
15 июня газеты опубликовали следующее сообщение под заголовком «Похищение Михаила Романова»: «В ночь с 12 на 13 июня… в Королевские номера, где проживал Михаил Романов, явились трое неизвестных… Его и Жонсона силой увезли… Вызванные по телефону члены ЧК прибыли в номера через несколько минут после похищения. Немедленно было отдано распоряжение о задержании Романова, по всем трактам были разосланы конные отряды милиции, но никаких следов обнаружить не удалось… Проводятся энергичные розыски».
В этих же номерах газет давалась информация о ложности слухов о расстреле Николая II. Так называемый «побег» Михаила Романова был использован властями для ужесточения режима содержания Царской Семьи в Екатеринбурге и Великих князей в Алапаевске и Вологде. Одновременно Пермская ЧК начала фиктивное следствие по делу исчезновения Великого князя Михаила Александровича и его секретаря. Были арестованы все, находившиеся в близких отношениях с ними. Следствие так и не завершилось, а арестованных почти всех расстреляли.
Расправа над Михаилом Романовым была лишь генеральной репетицией трагедии, главные акты которой совершились вскоре в Екатеринбурге, Алапаевске, Ташкенте и Петрограде…
«Версий убийства Михаила много, потому что могила не найдена до сих пор. Появилось множество честолюбцев, решивших прикоснуться к славе цареубийства, кто хотел приписать себе это преступление. Многие начали блефовать, выдвигать свои версии. Ну а потом всё ушло в забвение, про это долгие годы боялись говорить, документальные свидетельства уничтожались», — вздыхает краевед Владимир Гладышев.
Историческая загадка гибели брата последнего императора не разгадана и сегодня. Каждый год на поиски останков великого князя приезжают археологи. Однако пока истина скрыта от посторонних глаз.
При написании статьи использованы материалы сайтов:
http://www.rusvera.mrezha.ru
http://www.perm.aif.ru
https://ru.wikipedia.org
Ждём ВАС на канале “УРАЛЕЦ”!
