«Катя катится-колошматится»: история одной невыросшей девочки и других выросших детей
Есть книги, которые, словно лакмусовые бумажки, определяют твою покалеченность. Роман лауреата премии «Лицей» Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» из таких.
Евгения Некрасова. Калечина-Малечина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2018.
О чем книга
Это история про десятилетнюю Катю, живущую в мутности безрадостных серых будней. Она просыпается, когда родители уже ушли, чтобы успеть на электричку, везущую их на работу в гулливерский город; что-то вяло ест; кормит портфель учебниками; идет в школу, где с нетерпением ждет момента окончания уроков, а после, придя домой, ждет момента наступления вечера, когда вернутся родители, и папа грозно начнет проверять дневник.
Катя постоянно ждет наказания, проговаривая про себя: «Катя катится-колошматится. Катя катится-колошматится». Она постоянно повторяет эти слова, чтобы спрятаться внутрь себя, пережить боль от ударов, физических или психологических пинков, тычков и оскорблений. В школе Катю травят, как ученики, так и учителя, обзывая, игнорируя или смеясь над девочкой. А дома Катю не замечают: родители слишком устали после работы, отец смотрит телевизор, мать играет в компьютер, Катя для них — невидимка. Единственные их взаимодействия с дочерью тоже весьма обидны и болезненны: каждый вечер перед сном мама расчесывает Кате длинные волосы, больно раздирая колтуны и реагируя на болезненные ойканья Кати сердитым «Не придумывай!», а отец, проверяя дневник, кричит и бьет Катю. Никаких объятий и никаких добрых слов. Жизнь девочки — серая, нелепая и бессмысленная.
Всю пропасть Катиной тревоги и тоски читатель понимает, когда Катя ссорится с единственной «подругой» Ларой, которая стала другом лишь потому, что они сидят за одной партой. Катя случайно разбивает Ларин телефон, а в ответ та обзывает девочку ужасными словами. И теперь Катя боится, как бы мама Лары не позвонила ее родителям. Чтобы оттянуть наказание, вечером девочка идет во двор кататься на ледяной горке. Казалось бы, Катя наконец может стать ребенком, играть и смеяться, но нет — она постоянно думает о неминуемом, ей страшно и тревожно. И вдруг она слышит: «Катенька, иди домой». И какая-то другая девочка бежит и, улыбаясь, прыгает в объятия папы. А Катя остается на горке до темноты. В итоге, замерзшая и одинокая, она медленно плетется в серую недоотремонтированную квартиру. Никаких ласковых слов. Никакой Катеньки нигде и никогда.
Это лишь один виток тревожной жизни десятилетней Кати. Будут и другие истории, одна из которых, самая страшная, — с недовязанными красными варежками. За невыполненное задание по труду классная хочет перевести Катю в школу для слабоумных. Это конец. У Кати могут отобрать ее единственное желание — поскорее превратиться из невыросшей в выросшую и обрести наконец свободу. Ну какая свобода, если ты учился в школе для придурков? И тогда девочка делает ужасный сознательный выбор — решает покончить с собой. Она мается, ходит по квартире, выбирая способ, в результате поворачивает все конфорки на плите и открывает духовку. И вот тут, ровно на середине романа, появляется Кикимора, страшное существо с куриной кожей и носом-закорючкой, любящая полакомиться живыми мышами и способная уничтожить взглядом неродившегося младенца. Нерадивое чудище спасает девочку от смерти и поначалу совершает множество отвратительных поступков, принося Кате еще больше проблем, но в результате странным образом помогает девочке.
Как это сделано
Роман Евгении Некрасовой написан странным, будто бы изломанным языком. Маленькая Катя не всегда понимает слова, оттого она съедает их и преобразует в нечто иное, даруя новый смысл: «Катя заметила на рельефном боку забора надпись чёрной краской „ой жив“, что значило скорое его прекращение». То есть забор как будто разговаривает с Катей вот этим чернокрасочным «ой, жив», хотя девочка понимает, что если на заборах пишут, значит они уже не особо кому-то и нужны: быть может, их перекрасят или вовсе сломают.
Собственно, так происходит не только с забором — многочисленные предметы оживают под взглядом девочки: пятна на потолке или гора из тарелок и кастрюль. А вот еще: «водопаднул слив», «щелкнул свет», «она принялась кормить рюкзак учебниками». Не мудрено, что на помощь Кате приходит существо, состоящее из потерянных вещей: сотового телефона, маминого шарфика, бритвы или маленькой лампочки от холодильника. Катя настолько несчастна и одинока, что предметы становятся для нее существами, о которых можно заботиться. Катя ухаживает за Кикиморой, словно за ребенком: кутает ее в своим старые вещи, чтобы та не замерзла на морозе, танцует с ней, играет и даже расчесывает, только нежно и бережно, потому что знает, каково это, когда больно.
И всё это бережное взаимодействие происходит лишь во второй части книги. А в первой — идет нагнетание тревожного состояния. У Евгении Некрасовой получается показать всю глубину депрессивного или любого другого тревожного расстройства: когда ты всё время боишься и постоянно ждешь наказания, удара, подножки; когда нежности, объятий и ласки просто не существует в этом мире. Разрешение конфликта наступает лишь во второй части произведения.
При тревожном расстройстве, которое сопровождается состоянием когнитивного диссонанса, специалисты советуют слушать музыку Моцарта. Его произведения — это музыкальный конфликт, разрешающийся в конце пьесы. Слушая эту музыку, мы проходим стадии примирения внутренних разногласий. Точно также дело обстоит с романом «Калечина-Малечина» — он имеет условную двухчастную структуру и способствует разрешению внутренних конфликтов только в случае прочтения произведения с начала и до конца за одну сессию.
С чем можно сравнить
В связи с тем, что в романе оживают предметы и в наличии имеется кухонная Кикимора, его сравнивают с магическим реализмом или со сказкой. Однако книга настолько сложна по охвату тематики, что поставить в ряд с «Калечиной» другие тексты можно лишь условно. Об этом говорит Сергей Оробий («Textura»): «Слышится тут и условный Санаев, и условная Линдгрен, и условная Кунгурцева — однако ни к одной из них „Калечина-Малечина“ не сводится». Михаил Визель («Год литературы») сравнивает «Калечениу-Малечину» Некрасовой с другим спорным романом, «Днями Савелия» Григория Служителя. Но как мы понимаем, сопоставлять один сложноопределяемый объект с другим сложноопределяемым объектом — не выход.
Дмитрий Быков («Собеседник») вспоминает, на удивление, Платонова, однако тут же оговаривается: «Некрасова — его прямая наследница, не в смысле стиля (тут возможно было бы только эпигонство, и его нет), а в смысле вот этой платоновской тоски, наполняющей мир». Галина Юзефович («Медуза») смотрит глубже в овевающие «Калечину» мрак и хтонь и утверждает, что роман Некрасовой «на практике располагается в просторном зазоре между бытовой чернухой Романа Сенчина и мистической жутью Дмитрия Горчева или Юрия Мамлеева».
Здесь примечательна одна вещь — критики колеблются между произведениями для детей, условно подростковой прозой и книгами, рассчитанными на взрослого читателя. И в этом уникальность «Калечины». Роман изначально был написан для подростков, он несколько лет пролежал в детских издательствах, а в итоге вышел в «Редакции Елены Шубиной», которая является ведущим издателем произведений на русском языке. И проза, издаваемая здесь, абсолютно не детская и совсем не подростковая.
В процессе чтения «Калечины» мне на ум пришли два произведения, и оба они — для детей. Первый — это, конечно же, самый известный роман про школьный буллинг, «Чучело» Владимира Железникова, впервые изданный почти 40 лет тому назад, в 1981 году. А второе — это короткометражный мультипликационный фильм 1967 года «Варежка», где девочка отчаянно хочет завести питомца и ее красная варежка на резинке вдруг превращается в собачку. То желание тоски по другу, желание разделить радость и нежность с кем-то присутствует как в маленькой героине из мультфильма «Варежка», так и в Кате из «Калечины-Малечины». Одинокие недолюбленные дети, пользующиеся собственной фантазией, чтобы превратить предметы в своих друзей.
Зачем это читать
Роман Евгении Некрасовой действительно поднимает множество сложных тем, до сих пор овеянных молчанием в нашей патриархальной стране: буллинг в школе (одноклассники и учителя), физическое насилие в семье (отец бьет и кричит), самоубийство (Катя пытается покончить с собой дважды), сексуальное насилие (ужасный дядя Юра), где-то на периферии текста маячит тема равноправия полов (Катя представляет себя мальчиком, предполагая, что тогда ей бы жилось лучше, ведь мальчикам больше позволяют).
Текст пропитан концентратом насилия, страхов и вины. Катя всегда чувствует себя виноватой: ее никогда никто не защищает, все ее третируют, бьют и обзывают, и со временем ей кажется, что так ей и надо. В ее ежедневном расписании только два промежутка передышки — это время после школы до того момента, как придут родители, и ночь, когда тебя никто не тронет, когда можно наконец-то обрести спокойствие, просто разглядывая потолок.
Кикимора, вдруг появившаяся в жизни Кати — кто она? Быть может, существо из сказочных фантазий, в которые Катя уходит, чтобы спрятаться от настоящей жизни. Или чудище, рожденное параноидально-шизофреническим бредом. А может, Кикимора — это олицетворенное насилия, та самая темная часть Кати, которую та сначала приголубила, воспользовалась дерзостью существа, а после отторгла от себя. Ведь в итоге девочке не понравились последствия — укушенный мальчишка или ворованный кошелек, — и она подсознательно отказалась от нее, оставив дома и побежав за вкусностями в магазин, а после став смеющимся ребенком, ввязавшимся в строительство снежной крепости с соседскими детишками во дворе?
Евгения Некрасова в своем тексте через историю невыросшей Кати иллюстрирует истории многих выросших людей. Многие взрослые живут так, как десятилетняя Катя. И вот что, пожалуй, самое важное в данном романе — способность читателей увидеть себя и свою жизнь; способность назвать себя, ответив честно на вопрос «А кто я?»; способность очнуться от безликих серых дней; способность проговорить, чего ты на самом деле хочешь и о чем мечтаешь; способность правильно действовать, способность обдумывать свои поступки; способность творить и хотя бы через творчество разбивать мистический круг своего одинокого существования среди людей. То, на чем концентрируется взгляд читателя в этом тексте, определяет его жизнь. Если говорить проще, то «Калечина-Малечина» — это такой роман-тест про принятие себя и своего я. И конечно, это текст про насилие и про нашу возможность не только избавиться от него, отказавшись от токсичных отношений, но и искоренить его в себе — отделить хмыкающую хтоническую Кикимору, подружиться с ней и отпустить.
Ксения Лурье
