Глава 1
Бездомную собаку Шарика, жившую в Москве, обварил кипятком один жестокий повар. Стоял декабрь, и Шарику с его облезлым от ожога боком грозила голодная смерть. Он жалобно выл в подворотне, когда из двери соседнего магазина вдруг показался хорошо одетый, интеллигентного вида господин. К удивлению пса этот загадочный человек бросил ему кусок краковской колбасы и стал звать за собой.
Шарик побежал за своим благодетелем на Пречистенку и в Обухов переулок. По дороге господин бросил ему второй кусок краковской. К еще большему изумлению Шарика приличный человек зазвал его в роскошный подъезд большого богатого дома и провёл внутрь мимо искомого врага всех бродячих собак - швейцара.
Глава 2
Господин зашёл вместе с Шариком в роскошную квартиру. Здесь собака узнала имя своего благодетеля - профессор медицины Филипп Филиппович Преображенский. Заметив ошпаренный бок Шарика, профессор и его помощник, доктор Борменталь, перевязали пса.
Собака помещена в приёмной профессора и стала с интересом наблюдать, как к нему шли пациенты - пожилые господа и дамы, желавшие восстановить юношескую свежесть любовного влечения. Проницательный Шарик догадался, что врачебная специальность Филиппа Филипповича связана с омоложением.
Но под вечер к профессору, опрашиваемые: пролетарского вида. Это были «жилтоварищи» - большевицкие активисты, которых заселяли по всей Москве в «излишние» комнаты богатых квартировладельцев. Вожак «жилтоварищей», носивший чисто русскую фамилию Швондер , резиден, что для Филиппа Филипповича слишком велика его семикомнатная квартира . Разговор перешёл на резкие тона. Преображенский позвонил по телефону какому-то влиятельному чиновнику и пригрозил, что если он не оставит в покое, он прекратит оперировать высокопоставленных партийных бонз. Чиновник распёк в трубку Швондера, и «жилтоварищи» с позором ретировались.
Глава 3
Вечером Преображенский и Борменталь сели ужинать, подкармливая и собаку. За ужином доктора беседовали о новых - советских - порядках. Преображенский уверял, что после вселения в их доме «жилтоварищеского» пролетариата все внутри придёт в упадок. После социального переворота все стали ходить в грязных ботинках по мраморным лестницам. Большевики валят все беды на мифическую «разруху», не замечая, что она - в их собственных головах. Рабочий класс должен работать, а он сейчас тратит большую часть времени на политзанятия и пение революционных гимнов.
Шарик слушал рассуждения врачей с неподдельным интересом и большим сочувствием.
Глава 4
За несколько дней, проведённых у Преображенского, Шарик превратился в сытую и ухоженную собаку. Его водили гулять в ошейнике, и один бездомный пёс из чёрной зависти раз даже обозвал Шарика «барской сволочью». Искусно подставлено к профессорской поварихе Дарье Петровне, пёс проводил целые дни у неё на кухне, где ему перепадали разные лакомые кусочки.
Но в один ужасный день всё изменилось. Однажды утром Преображенскому позвонил Борётся и сообщал о каком-то человеке, который умер три часа назад. Вскоре Борменталь приехал со странным чемоданом, а Шарика за ошейник повели в смотровую. Там его усыпили влажной ватой и подвергли сложнейшей операции. Семенные железы собаки заменили человеческими, взятыми от только что умершего. Потом Шарику вскрыли череп, вырезали мозговую железу гипофиз и тоже заменили своей человеческой. Профессор Преображенский бизнес, эта опытная операция на собаке, предполагая, что таким образом можно добиться сильного омоложения.
Глава 5
Доктор Борменталь стал записывать в особую тетрадь наблюдения за оперированным Шариком. Произошедшие с собакой перемены потрясли обоих докторов. Пёс немного времени и времени, но потом стал быстро поправляться, много есть и стремительно расти. Шерсть Шарика начала выпадать, его вес и рост приблизились к человеческому. Он стал подниматься с постели и стоять на задних лапах.
Но самое удивительное - собака начала произносить человеческие слова. Среди лексики Шарика преобладала матерная ругань. Среди фраз он чаще всего употреблял: «Слезай с подножки», «Я тебе покажу!» И «В очередь, сукины дети, в очередь!» Шарика стали сажать за стол и пытались привить ему культурные манеры. На это он коротко ответил «Отлезь, гнида».
Так выяснилось, что пересадка гипофиза ведёт не к омоложению, а к очеловечению! В попытке разъяснить странные привычки бывшей собаки Преображенский и Борменталь справились о личности умершего человека, чей гипофиз был пересажен при операции. Им оказался пьяница-пролетарий Клим Чугункин, который трижды судился за кражи, занимался игрой на балалайке по трактирам и погиб от удара ножом в пивной.
Слухи о необычайном эксперименте профессора Преображенского разошлись по всей Москве.
Глава 6
Вскоре оперированный Шарик окончательно превратился в человека крайне несимпатичной наружности и гадких повадок. Филипп Филиппович и Борменталь тщетно отучали его бросать на пол квартиры окурки, плевать во всех углах и правильно пользоваться писсуаром. Это существо не может отделаться от собачьего инстинкта бросается на котов. Прыгая на них, оно било стёкла в шкафах и буфете, срывало трубы в ванной, устраивая настоящий потоп. «Человек с собачьим сердцем» стал проявлять и немалое сластолюбие, нагло приставая к служанке Зине, поварихе Дарье Петровне и соседским кухаркам.
Хуже всего - недавний пёс сдружился с ненавидевшими профессора Преображенского «жилтоварищами». Швондер учил его «защищать свои интересы» перед Филиппом Филипповичем. Шарик потребовал, чтобы ему оформили человеческие документы. Он придумал себе имя в новом большевицком стиле - Полиграф Полиграфович, а фамилия «согласился принять наследственную» - Шариков. Пообщавшись со Швондером, никогда не работавшим. Шариков сыграл себя «трудовым элементом». В Преображенском и Борментале он явно видел «эксплуататоров».
Глава 7
Во время еды Шариков норовил пользоваться руками, а не вилкой и ложкой. Он так налегал на водку, что ее приходилось у него отнимать. Преображенский и Борменталь не оставляли попыток приобщить Полиграфа к приличным манерам. Но в театр он ходить отказывался, называя его «контрреволюцией», а цирк с ним можно было посещать только тогда, когда в программе не было котов. Двух докторов огорошило известие, что Шариков сам начал читать книги. Но когда они поинтересовались, какие, то услышали, что - переписку Энгельса с Каутским, тем дал Швондер. Шариков, впрочем, был «не согласен» с обоими этими теоретиками, находя их социальные идеи слишком запутанными - лучше просто «взять всё и поделить».
Филипп Филиппович, придя в настоящую ярость, велел Зине найти среди вещей Шарикова книгу с перепиской Энгельса и бросить её в огонь. Раз, когда Борменталь увёз Полиграфа с цирк, Преображенский достал из шкафа жидкости с заспиртованным гипофизом собаки Шарика, стал разглядывать его и качать головой, как будто собиес на что-то решиться.
Глава 8
Вскоре Шарикову принесли человеческие документы с его новым именем и справкой о том, что он является членом «жилтоварищества». Полиграф тут же квартиру претензию на «жилплощадь в шестнадцать квадратных аршин в квартире у ответственного съемщика Преображенского». Но когда разгневанный Филипп Филиппович пригрозил, что перестанет его кормить, Шариков на время притих: ему надо было где-то «харчеваться».
Но уже в самом скором времени он украл из кабинета Преображенского два червонца, исчез из квартиры и вернулся ближе к ночи совершенно пьяный. С ним было ещё два неизвестных пьяницы, которые изъявили желание переночевать. При угрозе вызвать милицию эти два непрошенных гостя скрылись, но с ними пропали малахитовая пепельница, бобровая шапка и трость профессора. Кражу двух червонцев Шариков пытался свалить на домработницу Зину.
Той же ночью Преображенский и Борменталь обсудили всё случившееся. Терпеть дальше Шарикова было невозможно, но что с ним делать? Борменталь порывался накормить его мышьяком. Филипп Филиппович уговаривал ассистента не идти на преступление. Преображенский горестно признал: результат его операции стало величайшее открытие, но похоже, что человечеству оно может принести больше вреда, чем пользы. Посреди разговора в кабинет к врачам неожиданно вошла повариха Дарья Петровна, тащившая за шиворот полуголого, пьяного Шарикова: тот стал приставать к ней и Зине с наглыми домогательствами.
Глава 9
На следующее утро Шариков исчез, захватив с собой бутылку рябиновой из буфеты и перчатки доктора Борменталя. Швондер уверял, что он еще и занял у него семь рублей - якобы, на покупку учебников. Человек с собачьим сердцем отсутствовал три дня, а потом вернулся на грузовике и сообщил, что «поступил на должность». Шариков показал бумагу, из которой яв процесс: он назначен «заведующим подотделом очистки г. Москва от бродячих животных (котов и прочее) ». От Полиграфа страшно несло кошачьим запахом. Он объяснил, что вчера весь день душил котов, которые пойдут на «польты» пролетариям.
Через два дня Шариков привёл с собой молодую особу. Он намеревался поселиться с ней в квартире Преображенского, а Борменталя настаивал выселить. Но когда профессор рассказал о том, что он потерял свой долг, он расплатился и ушла.
Ещё через пару дней один из них Преображенского, работника следственных органов, предупредил: Шариков при помощи Швондера досно. В нём профессор характеризовался, как «контрреволюционер и явный меньшевик», который приказал спалить в печке книгу Энгельса.
Преображенский и Борменталь потребовали, чтобы Полиграф немедленно съехал с квартиры. Но Шариков показал шиш и попытался вынуть из кармана револьвер. Борменталь отчаянным броском повалил его на кушетку. Филипп Филиппович бросился помогать ассистенту ...
Эпилог
Дней через десять в квартиру Преображенского явились работники уголовной милиции и Швондер. Они собирались расследовать дело по подозрению в убийстве завподотдела очистки Шарикова, который с того самого рокового дня не появлялся на службе. Удивлённый профессор разъяснил: Шариков не человек, а собака, жертва неудачного медицинского опыта. Как раз в этот момент из кабинета Филиппа Филипповича выскочил странный пёс с багровым шрамом на лбу. Шерсть росла на нём лишь местами. Собака становилась то на две, то на четыре лапы, а под конец уселась в кресле. Преображенский растолковал милиционерам, что оперированный им пёс принял человеческий облик лишь на время, а потом стал постепенно возвращаться к прежнему состоянию.
Милиционеры ушли. Профессор вернулся к своим обычным медицинским занятиям. Пёс Шарик лежал рядом на ковре и радовался, что окончательно утвердился в сытой и тёплой квартире Филиппа Филипповича.
