Немножко из мемуаров культового российского режиссера Романа Качанова(“ДМБ”, “Даун Хаус” и др.)

Если бы ни американский продюсер Менахем Голан, я бы не сделал свой первый фильм “Урод” и вряд ли бы стал режиссёром
Голан тогда снимал в Москве 90–ых Чикаго 30–ых. Фильм “Кол — бешеный пёс”.
Шла зима 1991–1992 года. Декорации фильма Голана стояли в павильонах “Останкино”, в 10–ой и 11–ой студиях, если я не ошибаюсь.
Голан свой фильм уже, в основном, отснял и приехал в Москву на пару дней досъёмок.
У меня со съёмочной группой из существовашего тогда ещё объединения “Экран” был запущен фильм “Урод”, но производству мешали две вещи: первое, мне нужна была главная героиня — аутентичная американская американка, и, второе, (советские рубли тогда превратились в бумагу) очень сильно нужны были дeньги. И за первым, и за вторым я отправился к Менахему Голану. Я узнал где в “Останкино” его комната, и пошел к нему без всяких рекомендаций и сомнений, потому что и девушки–американские актрисы, одетые и загримированные под 30–е годы, вились у его павильонов и дeньги на мой фильм у него очевидно были. Уверенность, что он должен помочь решить мои вопросы, у меня была 100–процентная, потому что иного варианта я просто не рассматривал.
Мне тогда было 24 года.
Я поздоровался, представился и рассказал Голану о своих кинематографичсеких трудностях. Никакой робости я близко не испытывал — иностранные кинематографисты были в стране такой редкостью, что еще не воспринимались как некие залётные “звёзды”. Как ни странно, у нас к ним на сломе эпох относились адекватно, то есть, как к нормальным людям…
Значит, я рассказал Голану, что мне нужна его актриса и, в связи с экономическими трудностями, его дeньги на мой фильм. Причем, я слабо говорил на английском, но Голан прислушивался, старался вникнуть и, кажется, меня понимал. Возможно, он знал и русский, но разговор шёл по–английски. Я показал ему перепечатанный на машинке сценарий на–русском и сказал, что, если надо, мне сделают перевод… Голан ответил, что не надо, что он меня и так понял и сценарий у меня не взял… По первому пункту (по американской актрисе) он вызвал своих девчонок из их гримерки, представил меня и сказал, что это актрисы второго плана и, если я предложу им главную роль, он думает, ни одна не откажется. Девчонки согласно закивали. Следует отметить, что перед Голаном они вели себя, как обезьянки перед удавом Каа. По второму пункту (по дeньгам) он ответил, что дeнег он мне не даст, но может помочь в другом. Он сказал, что он не будет разбирать павильоны и декорации до конца монтажа своего фильма, то есть ешё месяцев восемь. Декорации будут стоять в павильонах в неразобранном, нетронутом виде с обстановочным реквизитом (мебелью, коврами, бутафорскими цветами в вазах и так далее). Декорации он будет держать на случай, если у него в процессе монтажа возникнет вдруг необходимость переснять какую–нибудь сцену. Это было штук десять декораций: двухэтажная декорация бара, декорации шикарных вилл и квартир. Он сказал, что я могу бесплатно в них снимать и пользоваться осветительной аппаратурой. Я вежливо сказал: “Спасибо и до свиданья…” Мне было ни до каких–то декораций!.. Зачем декорации, если он не дал мне дeнег на сам фильм?.. Но через некоторое время нашлись Гренландийские спонсоры на 8 тысяч $ (сейчас об этом смешно говорить, но тогда это была супер значительная сумма), хотя на весь фильм их всё равно не хватало. Однако, в один момент ко мне подошел представитель администрации “Останкино” и спросил, буду ли я снимать в американских павильонах? Вообще–то со спонсорскими 8–ью тысячами и бесплатными голановскии павильонами проект у меня “со скрипом”, но срастался.
Письменных договоров с Голаном у меня не было, да и видел–то я его тогда первый и последний раз. Что встречаться, если он отказал в финансировании?.. Но, видно, он своё обещание про декорации не забыл. Никого из голановских протеже — актрис — я брать не стал. У меня была большая досада, что он не поддержал мой фильм материально, а только кинул подачку какие–то павильоны и декорации. Я взял на главную женскую роль тоже вполне аутентичную американку рок–певицу Джоанну Стингрей, которая тогда проживала в Москве… И начал снимать…
Много позже я понял, что подарок, что мне сделал Голан… Этот подарок был единственным реальным материальным звеном, позволившим мне начать и завершить мой дебют.
При нынешних расценках такие декорации и павильоны (ещё и осветительные приборы) стоили бы бюджету картины 3–4 миллиона долларов. Да, и по тогдашним дeньгам встали бы фильму в копеечку. Старик после первого и последнего нашего десятиминутного знакомства своими декорациями и павильонами перекрыл мне 80–90% бюджета моего фильма. Тогда по малолетству и неопытности я даже этого и не оценил, даже не подумал об этом.
Менахем Голан умер пару лет назад. Совсем уже был старенький.