Глава 6: Кафе Козлиная Кровь
Саад З. Хоссейн
Первым инстинктом Гамилькара Панде было встретиться с селюками. Он был прямым, не приученным к экивокам человеком. Но когда он добрался до их последнего известного местоположения, то обнаружил лишь квартет ошалевших полицейских дронов и таверну, разнесенную в абсолютный хлам. Ему доводилось видеть дикие вечеринки, особенно в туристическом квартале, но это было безумием. Они демонтировали каждую автономную систему, в большинстве случаев буквально выдрали их из стен. Рвота, моча, кровь, и неправдоподобное количество спермы собирались в лужи на почти каждой горизонтальной поверхности, сопровождаемые распутными граффити и отметинами ножей, испещрявшими стены вместе с дырами размером в кулак, обожженными участками, следами кислоты и другими, необъяснимыми повреждениями, словно съезд хорошо вооруженных психопатов решил дистиллировать свое традиционное бесчинство до одной ночи.
Гамилькар был шокирован. Это был нулевой бар, технически воровства здесь не произошло, так как напитки подавались бесплатно. Злоумышленное уничтожение собственности предусматривало негативный баланс, кармическое воздаяние, но в большинстве случаев Карма прощала мелкие долги. Здесь же невозможно было даже взыскать штраф, поскольку искажающий эффект, проецируемый Первым Селюком, покрывал достаточно широкий участок, чтобы скрыть остальных клиентов. Записи дронов показывали только размытые лица, если вообще показывали. У системы, привыкшей к полному и мгновенному визуальному наблюдению, это вызывало беспокойство. Он чувствовал тревогу Кармы, и это еще больше выводило его из себя.
– Мне их вычислить? — субвокализировал он. — Наверняка здесь достаточно поводов, чтобы изгнать их из города.
– Я не могу оценить их уровень угрозы. Пьяный кутеж — недостаточный повод для действий. Мне любопытно, — ответила Карма. — Они выглядят безобидными, однако способность избегать наблюдения беспокоит. Нам требуется больше информации.
– Можешь их локализовать?
– Приблизительно, — признала Карма. — Методом исключения могу дать возможный район, возможно квартал. Мне кажется, они где-то остановились. Их проще найти, когда они двигаются. На основании уничтоженных припасов в баре, присутствовавшие клиенты должны были принять запасы алкоголя и наркотических субстанций, предназначавшиеся для обеспечения двух сотен человек, однако здесь было меньше тридцати индивидуумов, включая селян. Они все должны находится в коматозном состоянии.
Гамилькар проследовал по тропе разрушения в задний угол. Это что — обезглавленный козел? Ритуальное жертвоприношение? Так и есть. Эти люди были отвратительны. Где они достали гребаного живого козла?
– Значит попробую провести расследование иным путем, — сказал он Карме.
Позже, свернувшись на диване, Гамилькар погрузился в прошлое. Первый День Кармы. Большие перемены. Конечно, большим сюрпризом это не стало. Месяцы дебатов, голосований, предупреждений, сражений. И единое мнение под конец — или сделать рискованную ставку, или вообще бросить город. Концентрация загрязнений, вредный нанотех, экономический крах и озлобленное, ожесточенное население, сделали прыжок веры возможным. Столь многие люди должно быть рисковали в тот день, просчитывали новый мир и как оказаться на его вершине. Карма отняла всё: деньги, землю, компании, акции, облигации, машины, еду, даже знаменитый бабушкин рецепт момо. И только одно отдала взамен. Баллы. Баллы за услуги, баллы за хорошую работу, баллы за интеллектуальный копирайт, баллы, присуждаемые просочившимися в будущее алгоритмами, математическое предвидение, которое могло бы пустить по миру Дельфийского оракула.
В сердце системы лежали честная торговля и хорошая работа. Карму нельзя обмануть, ее нельзя ввести в заблуждение, она не позволяет задирать цены или фиксировать их, запрещает затоваривание, фальсификации, кражу идентичности, или нечестные практики, которыми корпорации пользовались, чтобы контролировать экономику, и, несмотря на всю замысловатую математику, конечный итог был прост — Карма создала рынок для каждой человеческой транзакции, большой или малой, а если дело касалось общественного блага, она сама присуждала баллы. Под взглядом бога альтруизм вошел в моду.
Но лишь один раз, в Первый День, Карма раздавала баллы в качестве компенсации — за всю необходимую частную собственность, за все вещи, которые посчитала полезными и «конфисковала». Не деньги. Электронные деньги были признаны бесполезной, искусственной, навязанной валютой, которую ничто не обеспечивало. Карма взяла физическую инфраструктуру, физическую собственность, продовольственные запасы, и присвоила им собственную ценность, и эта ценность была неоспорима. Судов больше не было, а стало быть и апелляций, только уровни ее обширного разума.
И некоторые люди проиграли. Обладатели не того вида богатства, не сумевшие предвидеть последствия. Но умные люди сумели. Они сделали подсчеты, реорганизовали инвестиции. В городе жили мужчины и женщины с заоблачной кармой, люди, могущие реквизировать и перепрофилировать для личного пользования целый квартал. Даже у рая были основатели и потрясатели, люди способные транслировать кармическую власть во внешнюю силу, чьи щупальца без сомнения простирались и в другие города. Он просматривал таблицу лидеров. Барша. Додже. Анкхит. Тапас. Басняты. Несколько Панде. Где-то появлялись старые фамилии, где-то новые.
Так кем был Бхан Гурунг, чтобы заслужить смертный приговор? И кому доставало власти, чтобы уничтожить запись дела? Кто-то сделал это до Первого Дня, кто-то знавший, что будет дальше. Карма зависела от баз данных. Она нуждалась в информации, без нее она была слепа. Почти сорок лет. Гамилькар улыбнулся про себя. Существовали базы данных, которые не так просто стереть. Данные, запечатленные в мясе. Еще оставались люди, помнящие происходившее тогда, снова и снова бубнящие о старых добрых деньках. Он должен обратиться к часто игнорируемому источнику: старикам.
После быстрой серии звонков он остался несолоно хлебавши. Никто из тридцати шести родственников старше пятидесяти пяти не помнил о подобном деле: ни о жутких убийствах, ни о сенсационных происшествиях, ни о Бхане Гурунге. Часть из них открыто насмехались над его бредовыми идеями. Он расширил общение до знакомых, и все равно ничего не нашел. Многие люди вроде бы помнили фамилию Гурунг, но принадлежала ли она тому же человеку было крайне спорно. Кто-то из сплетников припомнил знаменитого в далекие дни бойца на ножах по имени Бхан Гурунг, скорей всего бесславно погибшего, как все они, так ведь? Другая дама вспомнила интрижку с удалым Гурунгом, который мог проскользнуть на балкон, словно летающий угорь, и ухх, вообразите только, что он вытворял этими бедрами в постели… Никаких воспоминаний о суде за убийство здесь не было, даже от двух сквернословящих, восьмидесятилетних журналисток, любящих сигары и утверждения, будто знают, где похоронено каждое тело.
Позже вечером, хоть это и не был вторник, он позвонил полковнице, обрисовал дело, и она неохотно пришла помочь с мозговым штурмом.
– Суд, который никто не помнит. Безумие. Смертный приговор, и никто не знает, о чем речь. Даже моя пратетушка-судья.
– Все просто, — ответила полковница, поморщив лоб несколько минут в напряженных размышлениях.
– Э, что?
– Если он не был открытым судом, он мог быть военным.
– Ну разумеется! — Он поцеловал ее в губы. Она держала их плотно сжатыми.
– У меня есть дядя, — сказала полковница. — В те дни он служил в военной полиции. Я его спрошу.
– Можно сейчас?
– Да, хорошо.
– И может ты хотела бы остаться? Я бы накрыл ужин…
– Сегодня не вторник.
– Это так. Но ты уже здесь и, знаешь, у нас в договоре нет примечания мелким шрифтом по поводу вторников…
– Я не…
– Мы можем продолжать работать над делом, — сказал Гамилькар. — Я уже спросил Карму, она ответила, что я могу тебя привлечь помощницей.
Желание заняться чем-то интересным победило.
– Хорошо. Почему нет?
– Замечательно, — просиял Гамилькар. — Это настоящее, я это чувствую, это важно. Не какая-то имитация работы.
***
Дядя полковницы и в самом деле помнил. Он только получил бригадира, и армия тогда еще означала полки, оружие и танки.
– Бхан Гурунг, — сказал он. — Это имя меня до сих пор преследует. Он был солдатом в полку моего друга. Гуркха, знаешь, они все были тогда в армии. Бхан Гурунг. Мужик умел пользоваться кукри. Трижды чемпион рукопашного боя, когда ему и двадцати не исполнилось. Он был звездой, хладнокровным убийцей, а его предок легендой из ВМВ, Бханбхагта Гурунг, так что ребята перед ним преклонялись, даже его командующий офицер. Как бы то ни было, что-то случилось, однажды он съехал с катушек, вломился в поместье очень богатого человека и убил всех, кого в нем нашел. Двенадцать телохранителей, либо обезглавлены, либо зарезаны. Два повара, три горничных, домохозяин, двое курьеров — все мертвы. Поместье превратилось в бойню. К счастью, семьи владельца не было дома, я уверен, что целью были они. Его младший брат был, и он умер страшной смертью. Бхан Гурунг связал его и отрезал от него куски плоти, пока тот не истек кровью. Сам бизнесмен с трудом уцелел. Он был на полпути к двери, когда Гурунг пробился сквозь его охрану и водителя, и ударил ножом в шею. К этому моменту в Гурунга выстрелили несколько раз. Они упали друг на друга, оба на пороге смерти. Оба выжили. Разумеется пришла полиция, а потом дело забрала военная полиция. Дело засекретили и суд проводили за закрытыми дверями. Гурунг признал убийства, в суде не было никакой нужды. Я? Я не присутствовал, нет. Только три или четыре офицера, мне кажется, и все они отошли в мир иной. Я помню, как говорил с одним из них после суда, генерал Тхапа, он был большим карьеристом, так вот представь, он сказал, что впервые с детства рыдал. Я хотел добиться деталей, но он так ими и не поделился, кроме как, что все они рыдали, а Гурунга приговорили к смерти и он отказался подавать апелляцию.
– Они плакали?
– Я не знаю почему, он никогда этого не обсуждал. Что случилось дальше я тоже не знаю. Думаю, Гурунга казнили. Пришла Карма, мир перевернулся, и все забыли о Бхане Гурунге. Имя богатого человека? Помню смутно… Он не был знаменитым, просто богатый бизнесмен, мне кажется. Доржи? Додже! Точно, Додже! В газеты это не попало, Додже и армия все замяли. Он хотел приватности, наверное, чтобы защитить семью. Хмм, это все? Те еще воспоминания…
Додже!
– В кармической шкале он на пятой ступени. Додже. Должно быть тот самый парень! — Гамилькар вонзил в список свой виртуальный палец.
– Пятый среди богатейших людей города, — сказала полковница Шакия. Она просканировали историю его баллов. — Образцовая жизнь. Не реквизировал ничего экстравагантного, во всяком случае, для человека его уровня. Много благотворительности. Ни пятнышка с КД1.
– Почему он так богат? — спросил Гамилькар. — Почему Бхан Гурунг устроил небольшую резню, пытаясь его убить? И почему он — или его люди — стерли все записи преступления?
– Могу ответить на первый вопрос, — сказала полковница. — Он получил баллы в Первый День. Карма реквизировала всю его собственность, а у него были самые желанные для ее инфраструктуры здания. Не самая дорогая земля, заметь, просто самая полезная. Словно он знал… Так много баллов. Только за землю? Что-то здесь не так.
– Когда-нибудь задавалась вопросом, как это произошло? — праздно спросил Гамилькар. — То есть, откуда взялась Карма?
– Это описывается в анонсировании КД1, — пожала плечами полковница.
– Бла-бла, да, город разваливался, мы проигрывали войну нанитов, недоставало еды, энергии и вообще чего-либо, люди буквально готовы были поедать друг друга… — сказал Гамилькар. — Я говорю об истинной подоплеке передачи власти Карме.
– У нас был плебисцит.
– Да. Но кто на самом деле подал начальное предложение? Карма не из воздуха возникла, где ее сделали? Кто ее сделал, и почему они выбрали нас? Кто вел за нас переговоры?
– Правительство? Что тогда было, парламент?
– В то время правительство едва существовало, — ответил Гамилькар. — Город разваливался, помнишь? Нет. У меня ощущение, что Карма сперва договаривалась с по-настоящему могущественными людьми, олигархами, дворянами, богатыми. Может с людьми вроде Додже. И они совершили сделку, чтобы сохранить свою власть. Посмотри на список баллов. Большинство из них достигли первой сотни в КД1, и никогда ее не покидали.
– Но система работает, — пожала полковница плечами. — Кого заботят баллы? Карма спасла город, и теперь он одно из чудес света. Люди процветают. Нет бедных, нет несчастных. И Карма милосердна. Она помиловала даже Бхана Гурунга, который убил двадцать три человека и еще нескольких покалечил.
– Да, я не видел у Кармы ни единого сбоя. Но это до КД1. Это произошло, когда люди еще были у власти, а затем записи намеренно уничтожили. Что я хочу узнать, так это почему Бхан Гурунг убил двадцать три мужчины и женщины, чтобы добраться до Додже?
– Это чертовски хороший вопрос, — сказала полковница.
