Народная история США Говарда Зинна: что стоит знать об американской истории?
Говард Зинн — американский историк и политолог.
Родился в Бруклине в 1922 году, в бедной семье еврейских эмигрантов. Отец из Австро-Венгрии, мать из Иркутска, Российская Империя. Во время Второй Мировой записался добровольцем, что в дальнейшем сильно повлияло на формирование его антивоенных взглядов. После войны благодаря “солдатскому биллю о правах” получил высшее образование. После занимался преподавательской деятельностью, писательством. В годы “холодной войны” наряду с Ноамом Хомским выступал против внешней политики США, критиковал войну во Вьетнаме, Ираке.
Зинн взялся писать “Народную историю США” с намерением охватить период с момента, когда Колумб ступил на материк, до избрания Буша-младшего, повествуя с позиции угнетаемых в разные периоды слоев общества: индейцев, чиканос, афроамериканцев, женщин, рабочего класса.
А Колумб ни в чем не виноват
Повествование начинается с деталей о Колумбе и индейцах. Зинн приводит цифры и цитаты летописцев того времени:
Абсолютный контроль порождал повсеместную жестокость. Испанцы, «не задумываясь, могли зарезать десяток или два индейцев и отрезать части их тел, чтобы проверить, насколько остры их клинки». Лас Касас рассказывает, как «два так называемых христианина однажды встретили двух индейских мальчиков, каждый из которых нес по попугаю; испанцы отняли птиц и, забавы ради, обезглавили детей».
Особое внимание, уделяемое героизму Колумба и его последователей, подчеркивание их роли в качестве навигаторов и первооткрывателей и отсутствие акцента на геноциде — не техническая необходимость, а идеологический выбор. И служит он — пусть и непреднамеренно — оправданию того, что было содеяно.
Зинн описывает путь испанцев по материку, расходясь во мнениях с классическими книгами по американской истории:
На самом деле это был Эрнан Кортес, прибывший из Испании с экспедицией, оплаченной купцами и землевладельцами и благословленной наместниками Бога на земле, с единственной навязчивой целью: найти золото. Вероятно, у вождя ацтеков Монтесумы были некоторые сомнения относительно того, действительно ли Кортес является Кецалькоатлем, так как, отправляя к нему сотни посланцев с подношениями невиданных богатств — фантастической красоты изделий из золота и серебра, он в то же время умолял испанца вернуться туда, откуда тот пришел. (Через несколько лет художник Дюрер изобразил предметы, только что доставленные в Испанию из той экспедиции, — солнце из золота, луну из серебра, стоившие целое состояние.)
Кортес начал свой марш смерти от города к городу, используя обман, обращая ацтеков против ацтеков, убивая с особой изощренностью, которая была частью его стратегии, заключавшейся в том, чтобы парализовать волю местного населения с помощью внезапных ужасающих деяний. Так, в Чолулу он пригласил вождей племени чолула на площадь. И когда они пришли, приведя с собой тысячи безоружных слуг, выстроившаяся вокруг площади небольшая испанская армия всадников, сооруженных пушкой и арбалетами, учинила кровавую бойню, уничтожив всех до единого. Затем конкистадоры разграбили город и ушли. Когда волна массовых убийств схлынула, испанцы добрались до Мехико. Монтесума умер, а наголову разбитая цивилизация ацтеков покорилась пришельцам.
В 17 веке на восточном побережье начали появляться первые поселения голландцев и англичан, которые столкнулись с трудностями освоения новой земли:
В «Протоколах» палаты депутатов Виргинии есть датируемый 1619 г. документ, в котором рассказывается о первых двенадцати годах существования Джеймстауна. В первом поселении жила сотня людей, обед которых состоял из маленькой ложки ячменя. Когда в колонию прибыли новые переселенцы, продовольствия стало еще меньше. Многие жили в похожих на пещеры землянках, а зимой 1609/10 г. поселенцы,
… испытывая нестерпимый голод, ели то, чего не выносит сама природа, — плоть и человеческие экскременты, как наших людей, так и индейца, выкопанного некоторыми из могилы, в которой труп был похоронен три дня назад, и целиком с жадностью его пожирали; другие, кто еще не был настолько обессилен, по сравнению с теми, кого уже изъел голод, лежали в ожидании, угрожая убить и съесть последних; один из таких людей умертвил свою жену, пока та спала у него на груди, разрезал ее на куски, засолил мясо и питался, пока не сожрал все части ее тела, сохранив лишь голову…
Подробно описаны два столетия кровавых завоеваний и колониальных войн, а вместе с ними геноцид индейцев и регулярные бойни, которые устраивали друг другу “цивилизованные” европейцы.
Ближе к 18 веку колонисты, отбив достаточно земли у коренного населения и встав на ноги, ощутили давление со стороны империи, которая находилась за океаном и уже мало что решала, но продолжала диктовать правила игры и требовать свою часть доходов от торговли. Это и стало основной причиной войны за независимость: так появились Соединенные Штаты Америки.
Старый индеец крик по имени Пестрая Змея, которому было больше 100 лет, так реагировал на политику перемещения, проводившуюся Э. Джексоном:
Братья! Я слышал много речей нашего Великого Белого Отца. Когда он впервые пересек большую воду, он был всего-навсего маленьким человечком… очень маленьким. Его ноги затекли от долгого сидения в большой лодке, и он умолял о маленьком клочке земли, на котором можно развести огонь Но когда белый человек согрелся у индейского костра и насытился индейской мамалыгой, он стал очень большим.
Одним махом он перешагнул через горы и встал обеими стопами на равнины и долины. Его руки достали восточные и западные моря, и его голова оказалась на луне. И потом он стал нашим Великим Отцом.
Он любил своих краснокожих детей и говорил: «Уйдите еще чуть дальше, чтобы я не наступил на вас».
Братья! Я слышал очень много речей от нашего Великого Отца.
Но они всегда начинались и заканчивались этим «Уйдите еще чуть дальше, вы стоите слишком близко ко мне».
Разобравшись с европейским влиянием на континенте, американцы всерьез взялись за индейцев, которые все еще оставались для них существенной проблемой в освоении земель за фронтиром. Индейцы же, смещаясь все глубже на запад, уже не верили бумагам белых с заверениями “Пока растет трава и течет вода”, обещавших им постоянные права на земли, а на деле нарушались сразу же, как только возникала необходимость проложить новую ветвь железной дороги или же исследовать новое месторождение.
В последствии эти конфликты были названы “Индейские войны”. В частых стычках колонисты убивали индейцев, заражая целые деревни вирусом оспы или вытаптывая их рейдами кавалерии. Индейцы же мстили, истребляя фермы на линии фронтира. Некоторые племена в обмен на временные территориальные уступки переходили на сторону американцев, нападая на других индейцев.
Последнее крупное столкновение произошло в 1890, на ручье Вундед-Ни, и стало завершающим в противостоянии поселенцев и коренного населения Америки.
Новый век — новый правила
Наступление двадцатого века было ознаменовано испано-американской войной, конфликтом, в ходе которого США получили контроль над островами Карибского бассейна.
Каждый подобный конфликт давал импульс развития военной машине, которая с каждым годом требовала все больших бюджетов.
Интервенция в Гондурас, Доминиканскую республику, локальные конфликты с Никарагуа и Мексикой позволили США подготовиться началу конца колониальных империй — первой мировой войне.
В июле 1917 года радикалы организовали в Бостоне антивоенную демонстрацию под лозунгами:
ЕСЛИ ЭТО НАРОДНАЯ ВОЙНА, ЗАЧЕМ НУЖЕН ПРИЗЫВ?
КТО УКРАЛ ПАНАМУ? КТО РАЗДАВИЛ ГАИТИ?
МЫ ТРЕБУЕМ МИРА.
Почти в каждом конфликте был момент, когда общественность, под влиянием пропаганды, воодушевленно принимала победы а потом, устав от потерь, требовала прекращения.
И Зинн показывает изнутри самое сокрытое противостояние во время войн: работа госаппарата, направленная на стимулирования призыва, регулирование отношения масс к войне и усилия пацифистских движений, которые боролись с прожорливой военной машиной.
В связи с упадком британской имперской мощи в период Второй мировой войны США были готовы занять освободившееся место. Еще в начале войны К. Хэлл заявил:
Ведущая роль в новой системе международных торговых и иных экономических отношений будет несомненно во многом принадлежать Соединенным Штатам благодаря их огромной экономической мощи. Мы должны взять на себя это руководство и связанную с ним ответственность, исходя главным образом из собственных национальных интересов.
Мир после великой войны
Вторая мировая определила новых фаворитов и вывела на сцену новых персонажей.
Зинн анализирует все важные детали, определяя их место в жерновах истории. Он ссылается на цифры, выдержки из мемуаров и новостных сводок, что помогает увидеть каждое событие с нескольких ракурсов: глазами республиканцев, демократов, рабочих, чернокожих и эмигрантов.
И холодно лжет оно: “Я, государство, есмь народ!”
Зинн показывает читателю противостояние классов на протяжении всей американской истории, указывая на то, как менялся масштаб этого противостояния, делая акценты на его победах и поражениях
Эта книга будет скептической по отношению к правительствам и их попыткам с помощью политики и культуры заманить простых людей в гигантскую сеть государственности, претендующей на то, что она и создает общность интересов. Я постараюсь не обойти вниманием жестокости, которые проявляли жертвы по отношению друг к другу, когда оказывались в битком набитых товарных вагонах системы. Я не хочу романтизировать их. Но я помню (возможно, не дословно, но близко к тексту) фразу, которую однажды прочитал: «Жалобы бедных не всегда справедливы, но если вы не слышите их, то никогда не узнаете, что такое справедливость»
Приводит примеры того, как общественное мнение, собранное воедино, меняло ситуацию: восстания негров на юге, бойкоты горняков, прачек и ткачих, марши феминисток, индейские мятежи.
Эта книга о свободе, власти и роли безвластных слоев общества в судьбе государства.
Я не собираюсь придумывать победы, якобы одержанные народными движениями. Но думать, что написание истории должно ограничиться одним упоминанием неудач, преобладавших в прошлом, — это значит делать историков коллаборационистами в бесконечном круге поражений. Если истории присуще творческое начало, если она предвосхищает будущее, не отрицая прошлого, то — я уверен в этом — она должна придавать особое значение новым возможностям, освещая те спрятанные в прошлом эпизоды (даже если такое освещение лишь краткие вспышки), в которых люди показали свою способность к сопротивлению, объединению и иногда к победе. Я предполагаю — или, возможно, всего лишь надеюсь, — что обрести свое будущее мы сможем скорее в мимолетных мгновениях сочувствия, имевших место в прошлом, чем в непрерывной череде веков вражды.
“Народная история США” понравилась тем,что автор оставляет многие вопросы открытыми и чтобы ответить на некоторые из них приходится рыть глубже самому, а это интересно.
Зинн выполняет роль наблюдателя, а не судьи, это помогает воспринимать и оценивать факты самостоятельно.
Когда заканчиваешь читать, нет ложного ощущения обладания абсолютным знанием, только здоровый скепсис и пища для размышлений.
