Американская милашка (2016) Андреа Арнольд
кое-что про наполовину сымпровизированное британкой Арнольд роад-муви, увезшее из Канн призы главного и экуменистического жюри.
По Америке колесит фургон с разномастными тинейджерами, в душе или по паспорту, которые останавливаются в задрипанных мотелях, торгуют подписками на никому не нужные журналы и как-то сводят концы с концами, живя будто бы даже весело и свободно. Бизнес-схему придумала гранд-дама Кристалл (Райли Кио из «Девушки по вызову»), которая ничего не продает, а часть обязанностей делегирует «вожатому» Джейку (Шайя Лабаф с дурацкой косой, наколками и пирсингом в брови). Он лучше прочих втюхивает наивным американцам подписку на периодические издания про рыбалку, охоту, порно, религию и что душе угодно. Еще он обучает новобранцев и вербует в команду 071 провинциальных девушек — те ведутся то ли на обещание жизни лучше обычной, то ли на папочкину рубашку в паре со слишком trampish штанами, в которых Джейк изображает бизнесмена. В Техасе они подбирают восемнадцатилетнюю Стар (дебютантка Саша Лэйн), которая живет в квартирке, похожей на притон, возится с чужими детьми и добывает еду преимущественно на помойках. Ей нравится и Джейк, и слово «продажи», и смутное обаяние Канзас-сити, где дома такие высокие, что уроженке одноэтажной Америки и поверить сложно. Но больше всего, конечно, Джейк.
«Американскую милашку» сняла 55-летняя англичанка Андреа Арнольд, уже смотревшая глазами молодых героинь и на современную Великобританию («Аквариум» с Майклом Фассбендером в роли не самого лучшего отчима), и на её версию XIX века (аутентичная экранизация «Грозового перевала» Бронте). В «Милашке» фигура режиссера даёт больше оттенков происходящему, чем её предыдущие работы: история взросления, социальные язвы — да, но почти три часа фильм длится не потому, что американские подростки долго взрослеют. Отчасти American honey о том, что они не взрослеют вовсе.
В «Милашке» занятно увидеть взгляд Старой Англии на Новую Англию (экс-колония все-таки), которая пережила независимость, расцвет «американской мечты» и её развенчание как иллюзии, работающей для единиц, а теперь «не знает глобально, что ей делать дальше», как писал Павел Пряжко про одну из героинь пьесы «Поле». Собственно, интерес Арнольд — зафиксировать это «не знает глобально», для этого она и делает «Американскую милашку» настолько американской, что после каждой сцены кажется, что вот-вот слипнется, но остается место для еще одного характерного штришка, и еще для одного, и еще.
Стар получила имя в честь Звезды смерти из «Звездных войн» — чуть ли не главной гик-франшизы всех времен и народов, а одна из её соратниц угорает по Дарту Вейдеру как символу непонимания и отчаяния. Можно порассуждать про победу нердов в современном блокбастеростроении или оммаж как самодостаточный повод для создания чего-либо, но Арнольд Star Wars интересует лишь в корпусе «текстов» американской мифологии: тут через запятую существуют икона комиксов Человек-паук и керуаковский роад-трип, товарный поезд, на котором мог бы колесить по стране Боб Дилан, и старые морщинистые ковбои, которые грустно глушат мескаль, беспечные ездоки и бунтари без идеала, нефтяные вышки и white trash, рвущаяся наружу сексуальность школьниц и престарелая набожность. Наконец, Канзас-сити с его умеренно высокими домами будит в путешественниках воспоминания про Дороти из «Волшебника изумрудного города» — одновременно сказки и политико-экономическая сатиры на события в США начала XX века.
Арнольд жирно живописует потерянное поколение 2.0, у которого нет не то что перспектив, но и жизнеутверждающей иллюзии американской мечты, с которой бродили от дома к дому коммивояжеры, например, у Стивена Кинга. Они симулируют иллюзию, рассказывая прохожим байки про желание поступить в университет или погибшего в Афганистане отца, они выбирают в качестве кредо смачные строчки из рэпчины, а мечта о собственном домике в лесу кажется подслушанной или списанной.
При всей красоте неба и полей, как всегда живописно снятых Робби Райаном (постоянный оператор Арнольд и фильма «Строго на Запад»), American honey тоже демонстрирует вид из «аквариума» злосчастного фургона, где куча подростков перекидывается историями и шутками, симулируя свободу: какая, в конце концов, разница, на кого горбатиться — дядю в галстуке или рыжую девушку в бикини для родео-шоу.
Вспышки искренности и свободы Стар и Джейк могут позволить себе лишь урывками, да и то все это напоминает клубок манипуляций: Джейк вербует, обманывает, влюбляет, самоутверждается — и тут же ползает в ногах у Кристалл, после чего ему вновь нужно самоутвердиться. Как вожатый в лагере скаутов (а все предприятие с фургоном очень напоминает мутировавшее скаутское движение пополам с сектой), он тоже в большей степени ребенок, чем взрослый. И Арнольд видит лишь один внятный выход — повзрослеть, добраться до спасительной стихии, как маленькая черепашка, которая в финале ползет к тому же водоему, куда окунается Стар, — как во время обряда крещение, но под какую-то неподходящую случаю, язычески неистовую музыку. Впрочем, может и подходящую — для мира post truth и post american dream.
канал “Тинтина вечно заносит в склепы” (кино, комиксы, театр и снова кино)
Originally published at telegra.ph on January 22, 2017.
