Конспект Skin In the Game («Шкура в игре» или «Рискуя собственной шкурой») Нассима Талеба

Nobody

·

Follow

15 min read

·

Aug 8, 2018

--

Share

Книга 1. Введение

• Геракл победил Антея, оторвав его от земли. Шкура в игре (на кону) — это связь с землей: необходимая обратная связь от успехов и ошибок.
• Лидеры перестали рисковать своей шкурой не так давно. Древние императоры часто умирали на поле боя или в результате переворотов. Сейчас же лидеры изолированы от последствий своих решений через бюрократию.
• Как быть с тем, что риск шкурой может привести к нестабильности из-за нежелательной смены лидера? Решение — децентрализация власти, ведущая к антихрупкости.
• Интервенционизм снижает симметрию последствий и ведет к моральному и эпистемологическому вреду. Боб Рубин призывал к войне в Ираке, но, во-первых, никак не пострадал от этой войны, а, во-вторых, не извлек из нее полезных уроков. То же самое с последним финансовым кризисом. Спасение банков государством был сделано за счет невинных налогоплательщиков. А система при этом не стала лучше, так как ответственные за проблемы не извлекли для себя уроки и остались у руля.
• В общем случае, люди вообще не учатся на ошибках. На ошибках учится система через удаление ее слабых частей.
• Серебряное правило: не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. Серебряное правило сильнее золотого, так как: 1) разные люди могут хотеть разные вещи; 2) серебряное правило — это фрактал, оно действует на любом уровне организации людей.
• Свобода слова необходима для шкуры в игре. Цензура в любой форме недопустима. Она ведет к асимметрии, убирая необходимый риск быть осужденным в случае притеснения чьих-либо интересов.
• Симметрия не универсальна. Императив Канта не учитывает чувствительность людей к масштабу. Микро нельзя обобщать до макро.
• Отсутствие шкуры в игре ведет к усложнению и ухудшению продуктов. Светоинженеры не могут делать качественный свет, так как сами не выступают на больших сценах. Вагоностроители добавили наклон к выступу в вагонах, лишив тем самым пассажиров возможности ставить на этот выступ утренний кофе.
• Угроза гражданского иска выгоднее регулирования. Иск можно подать на любое потенциальное нарушение. Это универсальный инструмент, гарантирующий шкуру в игре у нарушителя. Регулирование же имеет фиксированные (неуниверсальные) ограничения, в которых неизбежно находятся лазейки.
• Душа в игре — это риск за других. Это следующая ступень после шкуры в игре. У активиста — шкура в игре. У революционера — душа. У политика — ничего.
• Деньги не являются единственной выплатой за работу. Люди работают, так как любят свое дело и получают удовлетворение от результатов своего труда. Умеренный протекционизм полезен, так как сохраняет рабочие места даже в ущерб финансовой выгоде. Глобализм и централизация, наоборот, вредят.
• Регулирование вредно, так как лишает свободы делать ошибки. Свобода действий — базовая потребность любого человека.
• Регулирование полезно лишь в случае отложенных рисков типа вреда экологии.

Книга 2. Первый взгляд на ответственность

• Максимальная прозрачность — самая эффективная политика. Прозрачность должна касаться в том числе и намерений. Продавец должен предупреждать покупателя, если подозревает, что его товар плохого качества.
• Первична этика. Закон должен приближаться к этике, а не наоборот. Нельзя идти на компромисс с этикой, даже если не нарушаешь закон.
• Этика ограничена масштабом. Она фундаментально локальна. Люди живут группами. Этика внутри группы отличается от этики вне группы. Многонациональные страны с централизованным управлением неэффективны. Коллективизм работает в ограниченных группах. Американский федерализм — оптимальная система. Чем выше заборы, тем лучше соседи.
• Шкура в игре подразумевает конфликт интересов. Вред от него меньше, чем от асимметрии. У журналистов шкура вне игры для предотвращения конфликта интересов. Это приводит к монокультуре, так как коллегу поддержать выгоднее, чем сказать правду.
• Из-за асимметрии риска судебного иска, врачи назначают лечение, когда выгоднее не лечить. Регулирование не поможет, так как добавит шкуру врачей не в ту игру. Не получится построить метрики так, чтобы интересы врачей и больных совпали достаточно точно. Врачи будут оптимизировать метрики, а не здоровье пациентов. Выгоднее оставить, как есть. Проблема сейчас не в врачах и пациентах, а в фармацевтических компаниях. Им выгодно лечить людей, не нуждающихся в лечении. Они умудрились убедить всех в незначительности побочных эффектов от необязательного лечения. Это сделка Боба Рубина. Решение одно: пациенту самому отказываться от лечения, когда нет рисков для жизни.

Книга 3. Великая ассиметрия

• Правило меньшинства: упрямое меньшинство со шкурой в игре навяжет свои правила большинству. Большинство соков кошерны, так как производителю выгоднее полностью переключиться на кошерное производство, чем иметь две линии товара.
• Пропаганда безопасности ГМО не сработает из-за правила меньшинства. Для ее провала достаточно, чтобы остался небольшой процент упрямых противников. Одного члена семьи достаточно, чтобы ГМО перестала есть вся семья. Одной семьи достаточно, чтобы ГМО перестала есть вся компания. Это метод ренормализационной группы.
• Правило меньшинства зависит от разницы в цене и географии меньшинства. Если бы кошерный сок был намного дороже в производстве, то он бы производился параллельно. Если бы противники ГМО были изолированы от остального населения, то ренормализации бы не было.
• Правило меньшинства объясняет успех Макдональдс и пиццы. В определенной демографии нет достаточно упрямого меньшинства, накладывающего вето на эти альтернативы.
• Вино — универсальный донор. Оно вытесняет пиво, если на вечеринке более 10% женщин.
• Ислам потеснил другие религии, так как допускал межрелигиозные браки и запрещал отказ от религии после обращения в нее. При этом распространялся он быстрее на равнинной местности, так как на ней были выше шансы межрелигиозных браков. Популярность радикального ислама объясняется его нетерпимостью к другим религиям (это упрямое меньшинство в правиле меньшинства).
• Монотеистические религии, включая фундаментальный атеизм, говорят о слабости интеллекта. К ним тяготеют люди со слабым критическим мышлением.
• Правило меньшинства действует и для морали. Мораль определяется не консенсусом, а наиболее упрямой группой. Для истребления евреев хватило небольшой группы радикальных поляков.
• Проявляя терпимость к нетерпимым идеологиям, Запад совершает самоубийство. Из-за правила меньшинства, эти идеологии, если их не остановить, неизбежно навяжут свои правила.
• Правило меньшинства работает в экономике и науке. В 2008 году рынок рухнул из-за одного упрямого менеджера, который решил продать активы без компромиссов.
• Прогресс науки объясняется ее нетерпимостью к результатам фальсификации гипотез. Науки бы не было, если бы гипотезы отклонялись не бинарно, а консенсусом.
• Мир меняют небольшие группы упрямых и смелых людей. И только они.
• Среднее в группе при наличии асимметрии лишено смысла. Поведение членов группы часто нелинейное. Комбинаторная сложность связей делает группу отдельной сущностью, никак не связанной с ее членами. Поведение рынка отличается от поведения его среднего участника. Секвенирование генов работает только с моногенными болезнями — для мультигенных сложность моделирования слишком высока.

Книга 4. Волки среди собак

• Трудоустройство — это покупка надёжности. Подрядчики могут подвести — у них нет шкуры в игре. У сотрудников — есть. Римляне делали казначеями рабов, чтобы иметь возможность пугать жестокой расправой в случае обмана.
• Сложность современного мира повышает цену ошибки. Рост эффективности за счет разделения труда сопряжен с ростом размера проблем в случае их возникновения.
• Публичный мат — дорогой сигнал свободы и компетентности.
• Наемные работники, включая лидеров, не могут принимать важные решения. Им выгоднее выбрать простой вариант. Для борьбы с терроризмом нужно было влиять на систему образования в Саудовской Аравии. Вместо этого вторглись в Ирак. То же самое с банковским кризисом. В современном мире, из-за риска потерять власть, лидеры отбираются по критерию отсутствия смелости.
• Противоположностью раба является автократ. На фоне глав государств НАТО, Путин — единственный свободный человек, способный на важные решения. Другие главы — наемники, зависящие от выборов, внутрипартийной политики, мнения медиа и т. д.
• Раньше у автократов была шкура в игре. Их интересы были согласованы с интересами государства. Сейчас, из-за ограниченности времени правления, интересы автократов сводятся к тому, чтобы побольше и побыстрее нахапать.
• Для принятия этичных решений в твоей игре не должно быть шкуры других. Приблизиться к этому можно через целибат и финансовую независимость. Но остаются близкие и друзья, от которых при желании тоже можно избавиться.
• В игре смертника должна быть шкура его семьи. Сейчас же после подрыва семья получает вознаграждение от пособников. Это нужно пресечь и подумать об угрозе наказания.

Книга 5. Быть живым — значит рисковать

• Жизнь в симуляции невозможна, так как в ней нет настоящей шкуры в игре.
• Шрамы говорят о шкуре в игре. Недостатки Трампа и его прошлые ошибки повысили его реальность и шансы на победу. Христа сделали человеком, чтобы он рисковал и страдал.
• Интеллектуалы, но идиоты (ИНИ) много раз ошибались в прошлом, но считают, что в этот раз они правы. Они ограничены логикой первого порядка. Талер не понимает теорию вероятности и моделирует толпу через эксперименты с отдельными людьми. То же самое с большинством других социальных психологов. У них нет шкуры в игре.
• Есть два вида неравенства: 1) Богачи и герои (предприниматели), которыми можно восхищаться. 2) Наемники с большими зарплатами (политики, директора, банкиры, ИНИ и т. д.), эксплуатирующие несовершенство системы. У последних нет шкуры в игре, что вызывает злость и зависть.
• Неравенство может быть статичным и динамичным. Статичное — срез на текущий момент. Динамичное (эргодическое) — срез с учетом прошлого и будущего. В Америке динамичное неравенство, так как верхушка постоянно меняется. Смена обеспечивается шкурой в игре. В Европе не так: верхушку защищает государство.
• Совершенная эргодичность — распределение вероятности попасть в разные слои, пропорциональное размерам этих слоев. Если верхушка — это 10%, то на протяжении всей жизни есть 10% вероятность в нее попасть. Получается, что вероятность эквивалентна времени. Если живешь 100 лет, то 10 лет будешь наверху.
• Противоположность эргодичности — поглощающий барьер. Если прошел через барьер (например, попал наверх), то пройти через него назад (потерять позицию наверху) уже нельзя.
• Эргодичность — правильное решение проблемы неравенства. Это решение работает в Америке. Перераспределение богатства другими способами — опасная утопия. Теория Пикетти ошибочная, так как не учитывает динамичность верхушки. Ее популярность говорит об идиотизме ИНИ.
• Классовая зависть характерна для буржуазии, а не для рабочих. Сапожник завидует сапожнику, а не богачу. Зависть бедных — это концепция, придуманная ИНИ, которые заблуждаются, так как считают себя выше черни и брезгуют с ней общаться. У ИНИ нет вертикальной мобильности. Рабочие могут среагировать на истории хищения богатыми, но не на богатство как таковое.
• Обилие данных говорит о слабости логики. В книгах Пинкера и Пикетти куча таблиц и графиков, так как без них они не могут убедить в своей правоте. Реально же в Экстримистане почти весь вес приходится на небольшой набор точек. А значит достаточно иметь логичный аргумент и пару примеров. Чтобы доказать, что у человека более $10 млн. долл., не нужно суммировать стоимость всей его мебели. Достаточно привести один пример его счета в банке на $50 млн. долл.
• Неэтично использовать гос. службу для обогащения. Иначе это не служба, а инвестиция, убирающая шкуру в игре. По-хорошему, чиновник должен клясться, что после своей службы он не будет зарабатывать в частном секторе больше фиксированной суммы. Обама же после ухода получил $40 млн. долл. за контракт на мемуары. Секретарь казначейства США получил многомиллионную ставку в банке, который он, будучи у власти, сам же и спас во время финансового кризиса. Корпорации США повально подкупают бюрократов через вознаграждение после службы, подпитывая тем самым мотивацию у новых чиновников.
• Богатство до найма на гос. службу, полученное через шкуру в игре, — сигнал компетентности. У Трампа такой сигнал был. И сейчас он нанимает на службу состоявшихся предпринимателей.
• Эффект Линди вытекает из теории хрупкости, так как время эквивалентно стрессу. Чем дольше существует вещь, тем выше шансы, что она будет подвержена стрессу. Фарфоровая чашка хрупкая, так как может разбиться из-за стресса, которому со временем она вероятно подвергнется.
• Линди — главный метаэксперт. Текущие метрики не имеют значения. Важна оценка выживаемости со временем. Текущие показатели бизнеса можно накрутить, пожертвовав долгосрочной стабильностью. Текущий успех книги может быть связан с модой. Римляне оценивали политическую систему не через ее разумность, а через ее эффективность во времени.
• Академия без шкуры в игре превращается в порочный круг рецензирования публикаций. Макроэкономика оторвана от реальной жизни. Если один исследователь несет чушь, то его заклюют. Если же к нему примыкает пара десятков столь же безумных коллег, то создается факультет в университете.
• Когда дипломы потеряют вес, система рухнет, так как не выдержит конкуренции с практическими тренингами. Это уже происходит, так как руководители компаний понимают ценность практических навыков.
• Проституцию исследователей можно искоренить, убрав денежную мотивацию. В «Атихрупкости» есть много примеров научных прорывов, которые делались в свободное от основной занятости время. Эйнштейн работал в патентном бюро. Талеб писал свои книги по ночам, работая трейдером днем.
• Полезность — это шкура в игре идей. Время — фальсификатор научных идей. Поппер понимал важность фальсификации, но изучал статический срез. Важна не истинность идеи, а ее выживание во времени из-за сохранения полезности.
• Психологические исследования должны подтверждаться классиками. Древним не была доступна физика, но была доступна человеческая природа. А значит все важные наблюдения по ней уже сделаны и отфильтрованы Линди.

Книга 6. Глубже в ответственность

• Хирург не должен быть похож на хирурга из-за шкуры в игре. Внешний вид помогает при карьерном росте, хотя и не связан со шкурой в игре. При условии равенства в навыках нерепрезентативный вид говорит о более сложном пути.
• У политиков нет шкуры в игре, а значит внешний вид играет определяющую роль. Президенты США — актеры. С Рейганом это верно в прямом смысле. Обама даже превзошел Рейгана, так как обладает всеми незначимыми для шкуры в игре атрибутами: образованием, взглядами, манерами и т. д.
• Значимые атрибуты проявляются только через Линди. Умом их не понять, так как незначимые атрибуты заточены на обман интеллекта. Предприниматель успешно торговал «зелёной» древесиной, считая, что она зеленого цвета (а не свежая). Его конкурент был экспертом по дереву, но прогорел. Значимый атрибут в виде умения продавать сложно заметить на фоне незначимого в виде экспертизы в древесине.
• Литература не должна быть похожа на литературу. Похожесть в виде «смазанности» и красивых слов — незначимый атрибут, снижающий вес атрибутов значимых. Симеон писал крайне простым языком, создавая при этом реалистичную атмосферу.
• Бизнес-план — это инструмент обмана. Он нужен для продажи компании, а не для ее создания или развития. Он акцентирует незначимые атрибуты.
• Отсутствие шкуры в игре неизбежно ведет к усложнению, так как усложнение ценится коллегами, а не Линди. Успешный ученый не может разрубить Гордиев узел, так как его коллеги его не поймут и не оценят. Ученые без шкуры в игре усложняют простые решения. Золотой рис — сложное и рискованное решение. Выгоднее было оптимизировать логистику. Докинз описывает ловлю мяча бейсболистом через сложные подсознательные вычисления. Реально же бейсболист руководствуется простой эвристикой сохранения при беге угла между горизонтом и мячом.
• Уровень образования — это следствие богатства нации, а не наоборот. Диплом часто бесполезен и является сигналом статуса. При равенстве навыков престижность диплома является минусом, так как без диплома сложнее достичь успеха.
• Шкура в игре упрощает. Тренажерный зал не должен быть похож на тренажерный зал. Тренажеры — это вредное усложнение, так как качают изолированные группы мышц. Штанга намного эффективнее и несравнимо проще. При этом в престижных отелях ее нет.
• Богатство часто снижает качество жизни. Для Талеба еда в ресторане с Мишленовскими звездами была похожа на пытку. Бургер вкуснее филе миньон, но последний ценится больше, так как его сложнее приготовить. Небольшой дом в районе с хорошими соседями выгоднее, чем дворец на отшибе. Богачи с удовольствием покупали бы пиццу, если бы она стоила $200. Богатство часто лишает нас выбора. И удержаться от этого лишения сложно, так как против тебя работает армия профессионалов, пытающаяся продать тебе то, что тебе не нужно или вредно.
• Превосходство и богатство нужно скрывать. Разговор и дружба может быть только между равными. Чем выше статус, тем сложнее найти друзей.
• Словесные угрозы — признак слабости. Угрожать нужно делом. Ассасины пригрозили султану через воткнутый в пол его спальни кинжал и через предупреждение об отравленном пироге, который они сами же и отравили. Ассасины избегали ненужных жертв. Их плохая репутация — дело рук их врагов и историков. Их угрозы были эффективным способом регулирования монархов. Это был аналог демократии.
• В современном мире из-за анонимности исчезла шкура в игре. Фотокамера ее возвращает. Талеб сфотографировал машину, подрезавшую его на парковке — водитель тут же уехал. Талеб сфотографировал велосипедистов, катающихся в парке — велосипедисты больше не появлялись. Талеб сфотографировал мужика, который наехал на него в метро — мужик закрыл лицо руками и убежал.
• В 2016 году в США рухнула система журналистики. У нее не было шкуры в игре. Журналисты описывают события так, чтобы угодить своим коллегам, а не читателям. Facebook с этим покончил, так как убрал посредников при распространении новостей. Сработала Линди — исторически люди получали информацию напрямую через знакомых.
• Шарлатаны типа Сэма Харриса критикуют конкретные фразы оппонентов, а не их позицию или ценности. Великий Карл Поппер сначала описывал позицию в самом выгодном свете, а потом спорил с ней.
• К миру приводит торговля между странами, а не геополитика. Палестинцы уже давно бы жили мирно с израильтянами, если бы не идеологическая подстрекание арабских стран без шкуры в игре. То же самое с Сирией и Ираном: для обычных людей бытовые проблемы намного важнее идеологии.
• Добродетель без шкуры в игре превращается в порок. Поборники этики в Твиттере из-за отсутствия шкуры в игре превращаются в безумную толпу, линчующую невинных. Благотворительность — это современный аналог симонии и индульгенции. Люди жертвуют, чтобы сигнализировать свою добродетель. Фонды тратят кучу денег на вещи, не связанные с решением конкретной проблемы. Добродетель нельзя рекламировать. Отели прикрываются заботой об экологии просьбу не пачкать белье, хотя реально они просто хотят сэкономить на стирке.
• Как сделать мир лучше? 1) Не сигнализировать добродетель. 2) Избегать рентоориентированного поведения. 3) Начать свой бизнес. Эти советы уводят из макро (что-то оторванное от реальности) в микро (конкретные дела со шкурой в игре). Макро — это почти всегда хрупкая чушь.
• Отклонения частной жизни от интеллектуального мнения отменяют это мнение. Если частые действия не обобщаются, то нельзя иметь обобщенные идеи. Привилегированные студенты любят рассуждать о вреде привилегий, но не спешат от них отказываться.
• Интервенционисты разрушают мир между странами, основанный на сотрудничестве и стратегической враждебности. Из чтения исторических книг может показаться, что человечество склонно к войнам и не вылазит из них. Это не так, важность войн переоценена.
• Историки подменяют частоту на интенсивность. Из частых мелких стычек еще не вытекает доминирование войны.
• Примеры войны проще заметить, так как мирная жизнь скучна. Историкам выгоднее описывать войны.
• Историки завышают оценки ущерба, так как это завышение обычно выгодно всем участникам конфликтов.

Книга 7. Религия, вера и шкура в игре

• Для разных людей религия означает разные вещи. Европейские политики ошибочно считают, что салафия — это просто еще одна религия. Реально это опасная политическая система, нетерпимая к ценностям Запада. Христианин ошибочно проецирует свое отношение к религии на салафита и наоборот. Коммунизм — тоже религия.
• Религии отличаются формами. Римляне не смогли вернуть язычество, так как ошибочно попытались сделать это через структуру с церквями и священниками, аналогичную христианству. Либертарианство тоже не имеет четкой системы — это скорее набор ценностей. А значит оно может быть встроено в любую политическую партию.
• Ошибка в Пари Паскаля в бесплатности веры. Реально религия подразумевает шкуру в игре через ограничения вроде постов. Жертвоприношения перестали быть нормой не так давно.
• Сила веры не в свидетельствах в пользу могущества бога, а в шкуре в игре верующих. У христиан религия на словах. Как Папа Римский, так и глава атеистов в реально важных ситуациях ведут себя по-светски. В 1981 году раненого понтифика повезли в элитную больницу, а не в церковь.
• Атеистов на деле не бывает. Они верят в мифы типа макроэкономики, а также волшебной власти государства и учреждений.

Книга 8. Риск и рациональность

• В жизни, убеждения — это инструмент для действия. Без действия в них нет смысла. Нельзя оценивать убеждения — только действия. И только с точки зрения эволюции (выживания). Аналогия с глазами: важна не сама картинка, а польза от нее. Римские и греческие архитекторы нарушали симметрию, чтобы обойти искажения зрения, повышая тем самым полезность в ущерб «правильности». Выдуманность Санта-Клауса не препятствует радости от «веры» в него.
• Первично выживание. Правда, понимание и наука — вторичны. Они невозможны без выживания. Чтобы механизм выживания работал, необязательно его понимать. И, наоборот, понимание механизма не гарантирует выживание. Вера ученых в ГМО без проверки выживанием не гарантирует безопасность.
• Чтобы заработать, нужно сначала выжить. Успех Баффета основан на оптимизации выживания: он не инвестирует, если есть риск прогореть.
• Люди могут не знать, что они думают на самом деле. Важен факт покупки, а не рассуждения о товаре. Теория выявленных предпочтений Кена Бинмора — это другая формулировка шкуры в игре.
• Отсутствие ошибок не говорит о правильности. Ошибки выгодны. Государство не может диктовать правила — только эволюция. Без ошибок не было бы пенициллина, химиотерапии и большинства лекарств.
• Религия — это инструмент эволюции по избеганию хвостовых рисков. Наука тут не помощник, так как она не работает в условиях высокой неопределенности.
• Паранойя может быть рациональна. Редкий психолог разбирается в вероятностях. Наука ограничена, так как редко учитывает маловероятные события и взаимодействие элементов в сложной системе.
• Убеждения делятся на декоративные и ведущие к действиям. Важны только последние. Их сила определяется мерой готовности рискнуть. Важно не выживание убеждения, а выживание групп людей с этими убеждениями. Еврейские правила выжили не из-за их «рациональности», а из-за того, что выжили люди, которые их придерживались. При этом необязательно понимать механику выживания. Пищевые запреты евреев могли помочь им выжить, так как сплотили группу и усилили торговлю.
• Вероятность во времени отличается от вероятности в группе. Если один человек рискует сто раз, то это вероятность во времени. Если сто человек рискуют по разу — в группе. Чтобы преуспеть, нужно сначала выжить. Если в казино прогорает один из ста, то это не значит, что конкретный человек 99 раз не прогорит. Если он прогорит хотя был раз, то не сможет после этого делать новые попытки. То же самое с инвестициями: статистику вклада нельзя использовать в качестве рекомендации для конкретного человека, так как в случае краха новых попыток у этого человека уже не будет.
• Социальные науки не понимают разницу между этими вероятностями. Причина в отсутствии в них шкуры в игре. Исключения — редкие гении, которые за счет феноменального интеллекта способны увидеть прокол в логике даже без шкуры в игре.
• Анализ затрат и выгод не работает без эргодичности. Из ожидаемой полезности Русской рулетки вытекает, что выгодно играть. То же самое с ГМО: из низкого риска как бы вытекает, что они безопасны. Реально это не так: низкие риски накапливаются и заметно снижает вероятность выживания. Если много рисковать (лазить по скалам, ездить на мотоцикле, заниматься паркуром, курить и т. д.), то долго не протянешь. Монсанто доказывает безопасность ГМО через анализ выгоды. Талеб оспаривает его через анализ хвостовых рисков по аналогии с курением. Люди идут на конкретные риски, так как считают их незначительными. Ошибка в игнорировании накопления эффекта.
• Избегание потерь может быть рациональным, так как эта эвристика снижает шансы полного краха. Страховка $100 может быть рациональной, если учесть все остальные риски (болезнь, увольнение и т. д.).
• Теория рациональных расчетов тоже может быть эффективной. Талер просто не разбирается в вероятностях. Метод «игры на деньги казино»: чем меньше выигранных денег в кармане, тем более осторожно надо играть. Доказано, что этот метод необходим для эффективности инвестиционной стратегии. Математически его использование ведет к повышению эргодичности, так как снижается риск полного краха.
• Группа важнее человека. Смерть — не самое плохое, что может случиться. Хуже, если умрут также и все родственники. Для выживаемости вида (его антихрупкости) нужна хрупкость отдельных компонентов (людей). Если бы люди жили вечно, то вымерли бы из-за случая или отсутствия генной адаптации к изменениям окружающей среды.
• Храбрость и осторожность — одно и то же. Спасение детей с риском собственной жизни снижает риск краха группы.
• Суеверие и паранойя рациональны, так как есть куча альтернатив достижения успеха без хвостовых рисков. Проблему голода можно решить без ГМО. Заработать можно без рисков краха (пример Баффета).
• Риски, не ведущие к краху, полезны. Микротравмы от прыжков со скамейки ведут к росту. Прыжок с десятого этажа ведет к смерти.
• Не все риски одинаковы. Рациональность — это избегание системного краха. Риск умереть от собственной мебели выше, чем от терроризма или Эболы. Но риск мебели — это риск Медиокристана. У него нет системных эффектов. Практически исключено, что в следующем году от мебели умрет в два раза больше людей, чем в этом. Терроризм и Эбола — риски Экстремистана. Сравнение разных рисков — прием журналистов, не разбирающихся в вероятностях.