Борис I: русский король Андорры
Казалось бы, что может связывать Россию и далёкую маленькую страну, зажатую со всех сторон Пиренейскими горами, чья площадь будет даже меньше Москвы, кроме, разве что, ежегодных толп российских туристов? Оказывается — может! Да и ещё как. Но обо всём по порядку.
Политическая история Андорры началась в 805 году, когда, в благодарность за помощь в борьбе с маврами, Карл Великий даровал её жителям хартию вольностей (‘’Magna Carta’’), на столетия определившую основы уклада страны, попавшей в зависимость от Каролингской империи. После её падения, Андорра, сохраняя основы своего политического строя, подпала под власть епископов Урхеля, и, через них, графов де Фуа, что и было окончательно зафиксировано в 1278 году, просуществовав в общих чертах вплоть до нашего времени. Андорра, благодаря Генеральному Совету и наличию местной аристократии, пользовалась определённой автономией, однако, решающую роль всегда играли именно со-князья, мирскую аристократию среди которых стали со временем представлять сначала взошедшие на престол под именем Бурбонов графы де Фуа, а затем — французские правители вообще. Будучи ликвидированной в ходе Наполеоновских войн, Андорра была восстановлена в 1815 году. Поначалу маленькая горная страна оставалась пасторальным краем перманентной стабильности и спокойствия, однако, на фоне роста национализма и стремлений к преобразованиям по всей Европе, революционная волна захлестнула и Андорру.
На фоне Каталанского Возрождения, захлестнувшего и Андорру (исторически андоррские земли относятся именно к ареалу каталонского народа), развития стремлений к полной независимости (впрочем, были в стране и сторонники как и большей ориентации на епископа, так и большей ориентации на Францию), в стране начались перемены. В 1866 году в стране было провозглашено всеобщее избирательное право глав семейств, принят государственный флаг в виде триколора. Однако, местным жителям было этого не достаточно, и в 1881 году в горном княжестве произошла революция. Было провозглашено Временное Революционное правительство, первым своим указом, стремясь повторить путь Монако, гарантировавшее открытие казино и спа иностранным компаниям. Со-князья ответили блокадой, и, в итоге, недовольные сложившейся ситуацией местные жители убедили революционеров отказаться от мятежа, в обмен на всеобщую амнистию. Французы, впрочем, отклонили это решение и настояли на осуждении восставших. В следующий раз, ещё до Скосырева, недовольству андоррцев предстояло вспыхнуть в 1933 году. Но кем же был сам Скосырев, ставший первым, и, возможно, последним королём этой горной страны?
Борис Михайлович Скосырев родился 12 июня 1896 в Вильне (совр. Вильнюс), принадлежавшей тогда Российской империи, в семье кавалерийского корнета запаса и потомственного почётного гражданина Михаила Скосырева. Призванный на фронт во время Первой Мировой войны, он, видимо, уже тогда обладая хорошим знанием языков, исполняя обязанности переводчика, прикомандированного к британской бронедивизионной части, действовавшей на Восточном фронте, а позже, по его словам, в этом же качестве участвуя в британской военной миссии в Японии. После всего этого он уехал в Британию и несколько лет проработал в Форин-офис. Добровольно уйдя в отставку (или же будучи уволенным?) в 1925 году, он получил паспорт Нансена, выдававшийся лицам без гражданства, и отправился в Нидерланды, где попытался устроиться на работу в Королевский дом, вскоре получив и паспорт этой страны.
Но что-то не заладилось в жизни Скосырева в Нижних Землях, и он решает мигрировать сначала во Францию, где в 1931 женится на знатной женщине, на 10 лет старше его, а затем бросает её и уезжает в Испанию, на Балеарские острова, где сходится с молодой, но богатой англичанкой, заодно впервые посетив Андорру. Неизвестно за что, но уже в 1932 его высылают из Балеар. Восприняв это скорее как возможность, он решает вести не серую и скучную жизнь простого эмигранта, но стать королём, благо, ситуация складывалась для него как раз подходяще — недавно в княжестве прошли беспорядки на фоне избирательной реформы.
В 1933 году в стране произошла неудачная революция, вызванная недовольством андоррцев текущим статусом-кво, чрезмерным вмешательством со-князей в дела княжества, и, особенно, их препятствием экономическому развитию страны: так, например, Францией совместно с епископом Урхельским были ещё раз отменены решения на этот раз уже местного Генерального совета по строительству в стране госпиталя и спа, епископом было наложено вето на принятие подготовленной в 1933 году конституции, проект всеобщего мужского избирательного права был отклонён французским представителем, и т.д.
5 апреля 80 молодых андоррцев ворвались в парламент, отобрав ключи и забаррикадировавшись от внешнего мира, требуя ‘’демократической конституции’’, ‘’свободы совести, мысли и слова’’, открытых заседаний парламента, всеобщего мужского избирательного права, возможности обучения для девочек и обучения на каталанском языке. Революция стала моментально освещаться в испанской, американской, французской и британской прессах, в тонах от ярого отвержения и заявлений об её якобы ‘’антифранцузском’’ характере во Франции, до полной поддержке в среде левых каталонцев. При этом, в самой Испании хватало и однозначных противников горного восстания.
Вскоре отрицательно отреагировали и оба со-князя, до поры до времени, впрочем, не предпринимая никаких активных действий. После отказа в удовлетворении требований протестующих, парламент перешёл на сторону недовольных, и официально разорвал связи с со-принцами. В ответ на это, Генеральный Совет был попросту распущен, с формированием переходной комиссии из андоррцев, счета парламента в банке Урхеля были заблокированы, а в саму страну был введён отряд французских жандармов. Были проведены новые выборы, на которых, под чутким контролем иностранных сил, победила лоялистская Интегральная Националистическая Группа. Революция закончилась реакцией, но недовольство осталось, что и сыграло на руку Скосыреву.
Скосырев поселился в небольшой андоррской деревушке Санта-Колома, и начал формировать почву для своего воцарения. Общаясь с крестьянами, ремесленниками и местными политиками, он начинал с головой погружаться в андоррские реалии, всё больше понимая всю выигрышность своего положения.
17 мая 1934 года он предоставил документ по своим идеям реформ андоррскому правительству, но уже в тот же день получил наказ ‘’не вмешиваться в политические дела Долины, а в случае рецидивизма, при наличии жалоб властям, применить к упомянутому рецидивисту те меры, которых он заслуживает’’. Уже 22 мая он получил ордер о выдворении, подписанный представителями епископа и Франции.
Изгнание, впрочем, нисколько не подорвало моральный дух Бориса, а, напротив, дало ему возможность как следует заняться своим образом. Поселившись в ‘’Мировом отеле’’ в Урхеле, Скосырев начал полноценную пиар-компанию, раздавая направо и налево интервью испанской прессе, и даже ‘’Таймс’’ и ‘’Дейли Херальд’’. Между 29 мая и 5 июля он переехал в Торредембарра, где, в интервью мадридской газете ‘’Ахора’’ заявил, что: ‘’Я не имею никаких исторических прав на мои претензии. Но, как джентльмен, я понимаю, что защищаю права испанцев, живущих в Андорре, и притесняемых соседней республикой’’.
Наладил контакты Скосырев и с французской стороны. Он предложил концепцию, согласно которой право суверена никогда не переходило от французских монархов к французским президентам, и, таким образом, законным со-князем Андорры являлся не французский президент Альбер-Франсуа Лебрен, а наследник по линии Орлеанского дома, принц Жан Орлеанский, герцог де Гиз. Принц, в свою очередь, передал Скосыреву права на княжество, и, таким образом, для своих претензий у него появилось и определённое легитимистское обоснование.
Позаботился Борис и о визуальной составляющей, сделав ряд фотографий в монаршем духе: в традиционном каталонском мужском головном уборе барритина, за работой в королевском кабинете, во время прогулки с моноклем и тростью — словом, привычной рутиной предполагаемого андоррского монарха.
7 июля Скосырев вернулся в Андорру, и, на сей раз, был дважды — 8 и 10 июля — избран королём подавляющим большинством членов Генерального Совета (23 против 1 в обоих случаях). Став монархом, он провозгласил Конституцию из 17 пунктов, сразу же после этого напечатав 10 000 её экземпляров, и, в частности, разослав её многим именитым испанцам и французам, одним из которых был епископ Урхельский, возмутившийся ею, и заявивший, что единственными правителями Андорры являются он и французский президент, но, до поры до времени, ничего не предпринимавший. Предполагалось также созвать временное правительство.
Программа Бориса I заключалась в динамической модернизации страны по образцу других подобных миниатюрных государств — Монако и Люксембурга. Страну, во-первых, предлагалось сделать налоговой гаванью, которые, надо отметить, были тогда большой редкостью, что, в свою очередь, привлекло бы инвестиции и приход в неё банков и крупных международных компаний. При этом для андоррцев предлагалось отменить налоги вообще. Во-вторых, предлагалось активно развивать туризм. Франция на сей раз отказалась от какого-либо вмешательства в дела Андорры, и заявила о признании Бориса Скосырева королём, при аналогичном признании со стороны Генерального Совета, епископ Урхельский хотя и не был доволен сложившейся ситуацией, в особенности же намерением короля открыть в стране казино, но, всё же, до поры до времени не предпринимал активных действия по свержению Бориса, возможно, из-за позиции французской стороны. Всё изменило объявление им же самим войны епископу. Епископ рассудил логично — война так война, и попросил четырёх испанских жандармов и сержанта арестовать Скосырева, что и произошло 20 июля без какого-либо сопротивления со стороны андоррцев. Вскоре он был транспортирован в Барселону, а затем в Мадрид, где всполошил местную прессу, но всё равно был судим, хотя и суд не смог предъявить ему ничего, кроме незаконного пересечения границы Андорры, приговорив его за это к году лишения свободы, но, с учётом срока, проведённого в предварительном заключении, вскоре отпустив его, после чего депортировав в Португалию, из которой он позже вернулся к своей жене во Францию, где его следы и теряются.
Достоверно известно только одно — 7 октября 1939 года, уже после начала Второй Мировой войны, он был заключён французами в лагерь в Ле-Верне в Пиренеях, а вот дальше данные об его судьбе разнятся. Согласно одним, он скончался в тюрьме вишистского режима в 1944 под Перпиньяном, по другим — был освобождён американскими войсками, после чего оказался в Берлине, где в 1946 был снова арестован французами, но позже освобождён и вернулся в Германию, и, наконец, что он был отпущен в 1942 немцами, отправлен на Восточный фронт техником, позже захвачен советскими солдатами и попал в ГУЛАГ, по освобождению из которого в 1956 году вернулся в Германию и прожил жизнь ‘’стопроцентного мелкого рантье’’ в Боппарде, умерев в 1989 году накануне великих изменений на Родине. Судя по всему, скончался он в любом случае в Боппарде в 1989 — на городском кладбище есть могила ‘’Boris von Skossyreff, 1900–1989’’.
Не трудно заметить, что все идеи Скосырева, отчасти (в плане того же туризма) выдвигавшиеся андоррцами и раннее, позже стали как раз тем самым ключом к андоррскому экономическому чуду, которое и вывело раннее нищую страну на уровень одного из самых богатых государств региона, привлекательную для иммигрантов из соседней Испании и бедной Португалии. Скорее всего, всего бы этого андоррцы достигли и так, но как знать — если бы не дерзкая, но не лишённая законных оснований, попытка Бориса I Скосырева, русского короля Андорры, то как долго бы занял этот путь?
