Сократ Старынкевич
История русско-польских взаимоотношений знает много спорных и неоднозначных моментов, до сих пор служащих камнем преткновения в отношениях между двумя родственными народами. Гораздо менее известно о таких аспектах, которые могли бы послужить мостиком в наведении двусторонних дружеских контактов. Одним из таких ‘’аспектов’’ является история Сократа Ивановича Старынкевича — простого русского служилого человека, генерала, ставшего в 1875 градоначальником Варшавы, и на протяжении 17 лет достойно исполнявшего свой долг.
Родился Сократ Иванович 18 декабря 1820 года в Таганроге, в семье госслужащего Ивана Александровича Старынкевича. Окончив в 1836 году Московский дворянский институт, он поступил на службу 11 февраля того же года. После прохождения Артиллерийского училища в Петербурге, 14 апреля 1840 года он был произведён в прапорщики. Уже через год он стал подпоручиком, а ещё через год — дослужился и до чина поручика. В дальнейшем, в 1848–1849 годах, когда разгорелись революционные события в Венгрии, он был адъютантом при дежурном генерале действующей армии, участвуя в подавлении войск повстанцев.
Старынкевич делал типичную для своего сословия военную карьеру; в 1857–1862 годах он служил начальником отделения и дежурным штаб-офицером при начальнике главного штаба 1-й армии, а в 1859 за отличие был произведён в полковники. Но в 1863 году он решает оставить военную службу, и, подобно отцу, стать чиновником.
В 1863–1868 годах Сократ Иванович занимал должность управляющего канцелярией Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора Павла Коцебу, после чего был повышен в должности и назначен херсонским губернатором. В это же время, 24 октября 1863 года, он был произведён в генерал-майоры, а уже спустя 8 лет, в 1871, из-за чрезмерной коррумпированности нового места, вышел в отставку, после чего некоторое время управлял поместьями в Подольской и Киевской губерниях, сумев сильно увеличить доход от них для их владельца, князя Демидова-Сан-Донато. Но простая пенсионная жизнь управляющего мало привлекала нашего героя, и в 1875 году он решает вернуться на государеву службу. По предложению варшавского генерал-губернатора Коцебу, с которым он уже имел опыт раннее, он был назначен на должность варшавского градоначальника — или, как этот пост именовался официально, ‘’варшавского президента’’.
Перед новым президентом стояло сразу несколько вызовов. За прошедшие десятилетия население Варшавы сильно увеличилось, и теперь в городе остро встал вопрос с городской площадью. Новая Варшава уже не умещалась в пределах города XVIII столетия, и с каждым годом проблема только усугублялась. Столица Царства Польского утопала в грязи и темноте. Почти сразу же после вступления в должность, в 1875, были ликвидированы отделявшие Варшаву от сельской местности 12-километровые Любомирские валы, созданные в своё время для защиты города от чумы, на месте которых возникли улицы Товарная, Валовая и Полна. В состав города были включены Повонзковское и Еврейское кладбища, а позже были инкорпорированы ещё и территории в районе улиц Каралковой и Млинарской, а также часть пригорода Чернякува, ныне входящего в состав Варшавы. Границы города с тех пор не менялись вплоть до 1916 года, когда было произведено другое масштабное увеличение польской столицы.
Дополнительную проблему составляли мизерные полномочия городского магистрата. Его компетенции ограничивались лишь управлением коммунальными службами, а также контролем над торговлей и промышленностью с целью взимания налогов. Учитывая то, что финансовые резервы Варшавы составляли только 21 рубль, никакой заметной силы городское руководство из себя представляло. Лишь после утверждения губернатора можно было использовать ещё 1000 рублей, и с такими суммами, естественно, не были возможны никакие инвестиции. ‘’Эта тысяча, предназначенная на расходы, не предусмотренные бюджетом, в масштабе 300-тысячного города, примерно то же самое, что копейка в бюджете семьи среднего достатка’’, — писала Анна Слонёва. Для любых дополнительных расходов выше этой суммы требовалось высочайшее согласие Петербурга. В результате, вопросы, касающиеся ремонта дырявых мостовых, решал либо царь, либо министерство от его имени. Именно тут и пригодилось давнее знакомство Старынкевича с генерал-губернатором Коцебу, оказывавшем ему полную поддержку, в том числе и в вопросах взаимоотношения со столицей.
За 17 лет президентства Старынкевича численность населения столицы Царства Польского выросла ещё с 280 000 до полумиллиона, и достаточно остро стал вопрос канализации. Старынкевич решил и его. В 1886 году, вкупе с водоочистительной станцией, была проведена система водоснабжения в город из источника в нескольких километрах от Вислы. Этот проект был исключительным по своим масштабам, и сравним со строительством нескольких линий метро одновременно. У проекта было много противников — на страницах печатных изданий появлялись всеразличные абсурдные аргументы против канализации, вплоть до того, что, дескать, она уничтожит сельское хозяйство под Варшавой, ибо лишит его удобрений, но, тем не менее, Старынкевичу удалось отстоять свою задумку в том числе и в прессе — хотя как городской глава он мог бы этим даже не озадачиваться. Вода подавалась с самой высокой точки в городе, с Кошик, путём доставки посредством насосной станции в Чернякуве. Несмотря на масштабные перекапывания всего города, не дошедшие, впрочем, до ‘’османизации’’ Парижа, этот комплекс мер сделал из архаичной Варшавы настоящий город XX столетия. Канализационная система, построенная Старынкевичем, служит городу и по сей день.
Среди прочих мер Старынкевича на посту президента были:
- удвоение доходов города без увеличения налоговой нагрузки на горожан
- создание сети общественных туалетов
- запуск первого конного трамвая (1881), а к 1889 году в городе было уже 17 маршрутов конки
- расширение и укладка гранитом заместо булыжника многих улиц, а также появление первых улиц, мощённых бетоном
- модернизация уличного освещения (установка порядка 3000 газовых фонарей)
- значительное увеличение числа площадей и зелёных зон в городе, и, таким образом, гораздо более большое приспособление его для комфортной жизни
- прокладывание телефонного кабеля (1884)
- открытие нового Бродновского кладбища
- реконструкция колоны Сигизмунда и старых католических церквей (притом, что сам Старынкевич был православным)
- переписи населения (1882 и 1892) в санитарных целях
Ситуация изменилась в 1883 году, когда генерал-губернатором стал Иосиф Гурко. Он начал вставлять преграды во все начинания варшавского президента, всячески саботируя его деятельность. 17 апреля 1890 года Сократ Иванович пишет в своем дневнике, что ‘’Жизнь становится невыносимой’’. Старынкевич подал в отставку в звании генерала артиллерии в 1892 году, и продолжил жить в Варшаве. Он остался в памяти варшавян как один из самых лучших и деятельных руководителей города. Старынкевич был человеком безукоризненного достоинства и личной честности, будучи всегда открытым к помощи другому. Как уже говорилось, он подал в отставку в 1863 году, когда довольно многие русские офицеры уходили из армии в знак протеста против подавления российскими войсками Январского восстания в Польше. Впрочем — точных данных об обусловленности его поступка именно этими событиями у нас нет.
По своей сути Старынкевич оставался царским чиновником, а Варшава реформировалась ни во чью иную славу, кроме как Российской Империи. В своих мемуарах он неоднократно подчёркивал свой русский патриотизм, а при разговорах с польскими националистами иногда вёл себя даже как националист русский. Его идея заключалась в полной — социальной, политической и экономической — интеграции поляков в составе России в рамках политики мирного сосуществования. Как в частных записках, так и в общественных выступлениях, даже уже будучи на пенсии, он выступал против польского сепаратизма, являясь сторонником единой и неделимой России. Вместе с тем, он выступал против принудительной русификации и не был против сохранения польской культуры. Он с одобрением отнёсся к строительству памятника Адама Мицкевичу, а ровно и к тому, что надпись на нём была сделана на польском. Осуждая протесты польских студентов против установки памятника Муравьёву в Вильно, он, с другой стороны, возмущался тем, что названия улиц в Варшаве переименовываются на русский лад.
‘’Он считал, что поляков совершенно удовлетворило бы, если бы им дали такие же права, какими пользуются русские, с сохранением их национальности и религии’’, — писал о нём Станислав Конарский. ‘’Старынкевич несомненно был русским патриотом, уважающим, однако, традиции польской культуры и осуждающим беззакония российских чиновников’’.
Многие городские мероприятия он спонсировал из собственных сбережений. Неудивительно, что из-за этого ему часто не хватало денег на себя и свою и семью. В своих воспоминаниях он много раз упоминал об этом, и особо примечательны следующие отрывки: ‘’9 января 1888 года. На текущие домашние расходы не хватает денег. Приходиться брать из сбережений. А как не хватит? 13 января. В ответ на упреки генерал-губернатора я решил выложить собственные деньги за неудачно купленную землечерпалку, даже если потребуется и 20 тыс. рублей. 10 ноября. Таня (жена) и Маша (дочка) против внесения в городскую кассу денег на землечерпалку, так как утверждают, что эти деньги были обещаны Маше’’. В отставку Старынкевич вышел беднее, чем вступил в должность — редкостный случай для тех лет!
Старынкевич так и не научился говорить по-польски, но вполне понимал язык, общаясь с не умеющими разговаривать по-русски поляками на французском. Его многочисленные статьи, которые он писал для варшавских журналов, переводились на польский его другом, известным журналистом Юзефом Кенигом. Варшавская пресса окрестила его ‘’нашим достопочтенным президентом’’ (‘’nasz szanowny prezident’’), а его квартира на улице Рыща, д.5 была открыта для всех желающих.
Сократ Иванович Старынкевич скончался 10 (23) августа 1902 года, и был похоронен на православном кладбище города. В его похоронах участвовало свыше 200 тысяч горожан всех национальностей, а его памятник, установленный в 1907 году, остался единственным русским монументальным сооружением, не тронутым властями Второй Республики, и устоявшим даже во время немецкой оккупации. В 1996 году он был отреставрирован и установлен на станции варшавского водопровода, а потому, к сожалению, доступ к нему ныне затруднён. Имя Сократа Ивановича носит и площадь в Варшаве, расположенная в районе Охота.
Сократ Иванович Старынкевич служит прекрасным примером пусть и сложных, но, всё же, скорее благоприятных взаимоотношений между русскими и поляками. И в свете внешних вызовов и текущих международных событий, такие положительные примеры будут гораздо важнее многих других отрицательных историй о противоречиях и распрях.
