Мирза Мухаммад Али и вторая ветвь бахаизма: “унитарианский бахаизм и его противостояние ветви Абдул Баха”.
Введение
В современном русскоязычном сегменте интернета мало распространена информация о второй крупной ветви бахаизма, которая восходит ко второму сыну Бахауллы — Мирзе Мухаммаду Али Бахаи, взгляды которого достаточно сильно отличались от взглядов Абдул-Баха. Хотя, по воле своего отца Бахауллы, они оба были назначены главами веры и их сосуществование и со-регентство, скорее всего, задумывалось как система “сдержек и противовесов” против узурпации власти в общине одной из групп последователей, в итоге произошёл идеологический раскол между двумя братьями. Старший сын Бахауллы (Абдул-Баха) отстранил младшего от “веры и общины” и стал развивать свою линию религии, которая в итоге и преуспела. С точки зрения религиоведения, мы наблюдаем интересный феномен не только расколов и споров в НРД на раннем этапе развития, но и видим, что модель “харизматического вождества” — авторитарная, группирующаяся вокруг сакрального лидера (Абдул-Баха придал себе статус схожий со статусом Имама в шиитском исламе), имеющая единый центр управления, строго иерархическая и упорядоченная как армейская структура, побеждает в своеобразной гонке с другой линией развития. Вторая линия — демократическая, не авторитарная, которая более похожа на свободную ассоциацию общин, группирующихся вокруг не сакрального единого лидера, а вокруг учения. В период раннего становления авторитарная модель “вождества” почти всегда выигрывает. В стадии развитой институциональной религии, когда она уже “завоевала” себе стабильный ореол обитания и большой процент последователей, появление второй тенденции является уже возможным и прогрессивным явлением, которое не исчезнет от выдавливания “харизматическим вождеством”.
Унитарианский бахаизм (Унитарианская Вера Бахаи) — это второе ответвление, в рамках религии Бахаи, характеризующееся ориентацией на личную свободу совести каждого верующего и сосредоточением внимания на писаниях пророка Бахауллы, и их собственной свободной интерпретации в соответствии со знаниями и потребностями нашего времени, а не на толкованиях его преемников, религиозных лидеров и институтов Бахаи, которые не могут считаться «непогрешимыми» и «совершенными». Бахаи-унитарии считают Баба и Бахауллу вдохновенными духовными учителями, и обоих сыновей Бахауллы — Абдул-Баха и Мирзу Мухаммада Али должным образом назначенными его преемниками, при этом не обладающими «безошибочностью» в толковании вопросов Веры. По их мнению, статус Шоги Эффенди, как «Хранителя Дела Божия» имеет сомнительную легитимность, и они не считают Всемирный Дом Справедливости авторитетным органом.
Исторически, движение возникло в 1890-е годы после смерти пророка Бахаи Бахауллы, когда между двумя его сыновьями — Аббасом Эффенди (Абдул-Баха) и Мирзой Мухаммадом Али возник первый в истории этой молодой религии раскол. Костяк движения составили потомки Мухаммада Али и другие потомки Бахауллы, проживавшие в Палестине, которые были отлучены от веры личноАбдул-Баха и его наследником Шоги Эффенди, как «нарушители Завета». В начале 1900-х годов, благодаря стараниям миссионера Ибрагима Хайруллы, унитарное течение бахаизма короткое время преобладало в Соединённых Штатах Америки. После упадка во второй половине XX века, в 2010-е годы началось изучение исторического наследия основателей и возрождение движения с упором на прогрессивную либеральную составляющую и близость к унитарианскому религиозному универсализму. В наши дни «унитарианский бахаизм» — единственное направление Веры Бахаи, к которому принадлежат физические потомки Бахауллы. В нём нет формально объединяющей организации, община состоит из сети отдельных лиц, местных групп, инициатив и ресурсов, независимых от господствующей деноминации Веры Бахаи со Всемирным центром в Хайфе, Израиль.
Воля и Завещание Бахауллы
Основателем направления «унитарианский бахаизм» стал второй сын [вторым по рождению сыном Бахауллы был Мирза Михди (1848–1870), полнокровный брат Абдул-Баха, который погиб в молодости, еще во время жизни Бахауллы, и поэтому Мухаммада Али Эффенди часто называют вторым сыном, особенно в унитарианской традиции бахаи] Бахауллы — Мирза Мухаммад Али (нисба по отцу — Нури, общий титул сыновей Бахауллы — Эффенди, впоследствии для своей семьи стал использовать фамилию Бахаи) (1853–1937), также известный под титулом, данным ему отцом — «Гусн-и-Акбар» («Мощнейшая ветвь»).
Старший сын Бахауллы — Аббас Эффенди («Гусн-и-Азам» («Величайшая ветвь»)), после 1894 года принявший на себя имя «Абдул-Баха» («Слуга Баха») — родился на восемь лет раньше, в 1844 году.
Они оба были духовными людьми, талантливыми, амбициозными, глубоко верующими и прилежными служителями в деле их отца с самого раннего возраста. Бахаулла при своей жизни назначал важные роли и задачи как Абдул-Баха, так и Гусн-и-Акбару, исходя из их соответствующих способностей и интересов. Так, Абдул-Баха отвечал за внешние отношения, используя свою харизматическую личность, чтобы приобрести друзей и сторонников новой веры. Гусн-и-Акбар же отвечал за внутренние вопросы, будучи секретарём Бахауллы и, являясь выдающимся каллиграфом, переписывал его труды, редактируя их и готовя к публикации и распространению. В 1878 году по повелению Бахауллы он посетил Александрию и Каир, Египет, где занимался организацией общин верующих. Всего за два года до смерти Бахауллы Мухаммад Али отправился от имени своего отца в Индию, где организовал выпуск первого печатного издания Китаб-и-Агдас — «Наисвятой книги» Бахауллы, и пяти томов других сочинений на персидском и арабском языках [Абдул-Баха позднее обвинял своего брата в том, что во время публикации «Китаб-и-Хайкаль» тот внес изменения в текст Бахауллы. Однако, существует два манускрипта Зайну’ла Мукаррабина, которые дословно соответствуют опубликованному тексту. При этом, из-за того, что Абдул-Баха считал этот текст неподтверждённым, Всемирный Центр Бахаи отказывается от публикации документа под названием «Лаух-и-Хайкаль» — комментария Бахауллы к своему завещанию, в котором тот якобы решительно наделяет своих сыновей двойным со-регентством и властью после его смерти]. Это стало первым случаем в истории мировых религий, когда священные тексты были напечатаны и одобрены самим основателем веры.
В своём завещании, Бахаулла (скончавшийся в 1892 году) назначил обоих своих сыновей стать последовательно своими преемниками, Мирзу Мухаммада Али после старшего брата Абдул-Баха:
“Воистину, Бог предопределил положение Мощнейшей ветви (Гусн-и-Акбара) после Величайшей ветви (Гусн-и-Азама). Он, воистину, Указующий, Премудрый. Мы безусловно избрали Акбара после Азама, как указано Тем, Кто есть Всемудрый, Всеведущий”.
— Бахаулла. «Китаб-и-Ахди» [В господствующей традиции Бахаи, название «Китаб-и-Ахди» (рус. Книга моего Завета) было изменено на «Китаб-и-Ахд» (рус. Книга Завета). Бахаи-унитарии предпочитают оригинальное название, подчеркивая, что завещание Бахауллы было его собственными наставлениями на благо его семьи и последователей, а не «Заветом Бога», обещающего новый источник божественного откровения. Технически, правильно название «Китаб-и-Ахди», как показывает использование этой версии заголовка на арабскоязычном официальном веб-сайте Бахаи]
Это утверждение Бахауллы было воспринято его семьёй, как подтверждение о том, что Гусн-и-Акбар должен получить важную роль вместе со старшим сыном Бахауллы, которая не была дана двум другим младшим его сыновьям (Зияулле и Бадиулле), и намерением самого Бога было, чтобы он стал вторым преемником Бахауллы после кончины Абдул-Баха — согласно устоявшейся в шиитском исламе традиции духовного наследия, переходящего от старшего к младшему брату [Фразу же Бахауллы «обратите свои взоры к Тому, на Кого указал Бог, к Тому, Кто произрос от извечного корня» в адрес Абдул-Баха они понимают просто как призыв признать его лидерство в общине бахаи после кончины Бахауллы, а не как данный тому пророческий или божественный статус. Мухаммад Али писал: «Некоторые из эгоистичных людей и искателей лидерства приписывали Гусн-и-Азаму неограниченный статус и считали слова „обратить взоры“ — радостными вестями» [т.е. возвещающими появление нового Богоявления]. Господствующее учение бахаи технически не рассматривает Абдул-Баха как Богоявление, но считает его непогрешимым «истинным образцом» святой жизни и рассматривает его писания как священные. До разработки этой формулировки некоторые бахаи в первые годы служения Абдул-Баха верили, что он также был Богоявлением]. После Мухаммада Али-же, руководство должно было перейти к Дому Справедливости.
Конфликт сыновей Бахауллы
Бахаулла в своём завещании действительно указал, что положение его старшего сына было выше — по крайней мере, пока оба сына были живы. Абдул-Баха-же истолковал это как предоставление ему единоличной власти и авторитета в Вере Бахаи и её общине, а от Гусн-и-Акбара ожидал лишь послушания. Гусн-и-Акбар, с другой стороны, интерпретировал завещание как то, что он должен сохранить при Абдул-Баха ту же ответственную должность, которую он имел при Бахаулле. Первоначально, на некоторое время установился шаткий паритет сил, в результате которого Абдул-Баха стал распорядителем финансовых средств общины и представителем бахаистов перед турецкими властями, а Мухаммад Али принимал паломников из других стран и распоряжался литературным и иным наследием Бахауллы.
С течением времени становилось все более очевидным, что Абдул-Баха не хотел делиться какой-либо властью со своим братом — он предполагал, что имеет статус, очень близкий к Посланнику Бога, ожидая, что все бахаи будут считать его морально безупречным, совершенным в его служении Богу и Бахаулле [В своих воспоминаниях сын Бахауллы Бадиулла приводит рассказ историка Бахаи Набиля-и-Азама: «Я больше не могу оставаться в Акко. Ситуация там ухудшилась. При помощи насилия, оскорблений и проклятий людей заставляют действовать против своей собственной веры, признавать статус Гусн-и-Азама превосходящим по положению Благословенную Красоту [Бахауллу], заставляют искажать писания и послания, очернять и отвергать других сыновей [Бахауллы], его слова и его семью — а в случае отказа их клеймят как «колеблющихся» или «нарушителей завета» и они сами становятся объектом невыразимой клеветы и лжи». Вскоре, тело Набиля было обнаружено в море возле Акко — полагают, что он мог покончить жизнь самоубийством. Ряд исследователей сомневается в достоверности опубликованной версии его произведения «Вестники рассвета», считающегося официальной историей раннего движения Бахаи. Оно было издано только в переводе Шоги Эффенди и уже с английского переведено на арабский и персидский. Оригиналы-же рукописей Набиля недоступны исследователям, как и вторая, неопубликованная, его часть, посвященная жизни Бахауллы в Акко — которая, возможно, содержит в себе поддержку автором позиции унитариев]. Он утверждал, что лишь он один имеет право толковать писания Бахауллы, а его собственные сочинения несут тот же самый вес, что и божественные писания — несмотря на то, что некоторые из его интерпретаций больше походили на внесения изменений в законы и учение религии, а не на разъяснения непонятных моментов. Абдул-Баха также заявил о своей власти контролировать все средства, собираемые бахаи по всему миру, и распределять их в одностороннем порядке, более не передавая долю на содержание семей потомков Бахауллы, чем поставил под угрозу их существование [Сыновья Бахауллы были политическими заключёнными и всю жизнь работали только на службе у движения Бахаи — которое всё ещё считалось ересью большинством членов общества вокруг них — и поэтому у них не было возможность найти нормальную работу, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Все потомки Бахауллы, как и он сам ранее, зависели от стипендии Османского Правительства положенной переселенцам, пожертвований и выплат Хукукуллы от бахаи со всего мира, а также доходов от земель, которые были приобретены на эти средства. Абдул-Баха использовал эти ресурсы как рычаги влияния, пытаясь заставить своих братьев подчиниться его толкованию веры бахаи].
Мухаммад Али выступил против претензий своего брата на единоличную власть и исключительное право толкования [Ссылаясь на текст «Скрижали к Варке», бахаи-унитарии считают, что Бахаулла не намеревался ограничивать право толкования и комментирования своих писаний одним конкретным сыном. В ней Бахаулла говорит: «Под „Книгой“ подразумевается Китаб-и-Агдас, а под „Ветвью от могучего Ствола“ — Ветвь». «Подлинность толкования доказывается нахождением в гармонии со словами Бога; если то, что упоминает толкователь, соответствует тому, что было открыто Богом — то это заслуживает принятия, в противном случае оно не заслуживает какого-либо рассмотрения. Обязанность толкователя состоит в том, чтобы разъяснять правду, а не следовать своим собственным склонностям и делать слова Бога оправданием для угнетения последователей, заставляя их принимать свои приказы и исполнять свои желания», объяснял Мухаммад Али], а также поощряемой им своей идолизации сторонниками и поклонниками. По просьбе группы верующих «не молчать», видя грубые нарушения учения Бахауллы, в 1896 году Гусн-и-Акбар написал послание «Сущность Единства», содержавшее свидетельство Единства и Единственности Бога. Со дня, когда оно было зачитано, Гусн-и-Азам разорвал все отношения с братом и отлучил его от веры, запретив своим последователям «встречаться, общаться, переписываться, даже торговать и вступать в какие-либо какие-либо отношения в любой профессии» с его сторонниками. В сборнике «Предъявленные доказательства для тех, кто хочет встать на путь» [Мухаммад Али имел возможность познакомиться с полным текстом завещания Бахауллы, которое содержало строки об особом признание заслуг его личного секретаря Мирзы Ага Джана Кашани (Хадимуллы), впоследствии отлучённого от веры Абдул-Баха из-за опасений о притязаниях того на лидерство, и призыв к ним обоим сохранять верность Бахаулле (что демонстрирует то, что Бахаулла не наделял своего сына непогрешимостью). Отношения двух групп еще более ухудшились в 1897 году, когда Мирза Ага Джан попытался публично обвинить Абдул-Баха в искажении учения Бахауллы и недостойном поведении, что вызвало применение физического насилия со стороны Абдул-Баха и его помощников и потребовало вмешательства османских властей. Американка Розамонд Темплтон вызвалась быть посредником и призвала всех братьев, в присутствии выбранных ими свидетелей, переводчика на английский и фотографа встретиться на могиле Бахауллы 7 декабря 1900 года, чтобы прочитать Завет Бахауллы и сфотографировать его полный текст — однако Абдул-Баха от приглашения отказался, сославшись на то, что сохранение полного текста в тайне было желанием самого его отца. До своей смерти в 1901 году Ага Джан проживал под защитой унитариев в здании усыпальницы Бахауллы]. Мухаммад Али опроверг притязания брата на статус Богоявления и Центра Завета ссылками на тексты Бахауллы, и, помимо того, заявил, что тот скрывает часть текста завещания отца, которое никогда не было опубликовано в оригинале. Он также обвинил брата в том, что тот фактически прекратил распространение и публикацию писаний Бахауллы [Абдул-Баха прекратил печатание книг Бахауллы . После 1896 года Китаб-и-Агдас в арабском оригинале более официально не издавалась, в 1973 году были опубликованы выдержки на английском языке, и только в 1992 году — официальный английский перевод. Только восемь процентов работ Бахауллы были переведены на английский язык], постановив своим последователям читать и распространять только его собственные писания. Их спор перешёл в семейную вражду, которая была задокументирована обеими сторонами.
Признавая, что среди верующих число сторонников Абдул-Баха составляет большинство [Численность бахаи, живших в Акко, в 1902 году составляла около девяноста, и из них тридцать — сорок были противниками Абдул-Баха. В целом, на территории Палестины сторонники Мухаммада Али доминировали, но Абдул-Баха прежде всего черпал свою поддержку от сторонников из Ирана, и все чаще с конца 1890-х годов от растущего сообщества в Соединенных Штатах, где развивался культ, основанный на почитании его личности], Мухаммад Али, его дети и последователи неоднократно призывали к диалогу и предлагали провести объединительную конференцию веры [Предлагалось провести конференцию мира и духовности в г. Чикаго, США. Со стороны бахаи-унитариев на ней должны были присутствовать Шуа Улла Бехаи и Ибрагим Джордж Хайрулла. Официальный язык — английский, перевод с арабского должен был бы осуществляться независимым переводчиком. Запись конференции должно было вести агентство Ассошиэйтед Пресс, трое американских учёных выступали бы в качестве свидетелей и судей. На конференции должны были быть сравнены истории с обеих сторон со священными писаниями Бахауллы], чтобы попробовать примирить разногласия. Брат даже попытался навестить Абдул-Баха после возвращения того из Америки. Однако, все их призывы были отклонены или проигнорированы, в своём завещании Абдул-Баха, скончавшийся в 1921 году, обвинил Мухаммада Али в заговоре и вероотступничестве, объявив его самого и его сторонников «Нарушителями Завета» за отказ повиноваться ему и принять его понимание религии. Большая часть семьи Бахауллы, включая двух живых в то время его жен: Фатиму и Гавхару и их детей поддержала сторону Гусн-и-Акбара. Сторону Абдул-Баха сохранили лишь его собственная семья и Бахиййе-ханум, его младшая полнокровная сестра. На 1922 год в Палестине насчитывалось 158 бахаи. Впоследствии, наследник Абдул-Баха Шоги Эффенди Раббани…
…[Абдул-Баха указал своей старшей дочери и её мужу дать своим детям фамилию Раббани — божественный, для того, чтобы отличать их от ветви Афнан. Шоги Раббани использовал эту фамилию до своего назначения в качестве «Хранителя», а после стал именовать себя Шоги Эффенди, в соответствиие с завещанием своего деда] отлучил от веры всех [Вся семья Бахауллы — его жены, дети, внуки и их супруги (за исключением рано умершей жены Бахауллы Асии Ханум, детей Бахауллы Абдул-Баха, Бахиййе Ханум и Мирзы Михди (умершего в молодости), а также правнука Бахауллы Шоги Эффенди и его жены Рухийи) — в конечном итоге была отлучена Абдул-Баха и его наследником Шоги Эффенди от веры, изгнана из общины Бахаи и объявлена «нарушителями Завета», в том числе некоторые посмертно. На момент смерти Шоги Эффенди не оставалось ни одного возможного наследника по крови Бахауллы, который бы не был отлучён] своих родственников [Эти родственники были в основном отлучены за заключение браков, которых Шоги Эффенди не одобрял, или за то, что они отказались считать вероотступниками ранее отлучённых родственников. Доктринальные разногласия также могли сыграть свою роль, в частности в отношении степени авторитета «Хранителя» и личной свободы бахаи. Антрополог Эрик Коэн считает, что ключевые разногласия существовали в вопросе распространения веры на Запад и ее универсиализации, что палестинские бахаи рассматривали как «распродажу». Однако, в отличие от предыдущего поколения родственников, отлучённых от веры Абдул-Баха, его собственные потомки, отлучённые Шоги Эффенди, не пытались создать конкурирующих движений бахаи, наоборот, они десятилетиями избегали каких-либо публичных заявлений], повелев им покинуть территорию Палестины [Сначала Эффенди выслал в Иран, Сирию, Ливан или Египет те семьи, у которых не было деловых связей в Акко и Хайфе, пообещав им финансовую помощь на месте прибытия, но, в частности, те, кто уехал в Иран — таковую так и не получили. Далее отосланы были все те, кто занимался бизнесом, а небольшое число отказавшихся были отлучены. Последним настал черед владельцев недвижимости и государственных служащих, большинство из которых отказались — и также были отлучены], и лишив их основных религиозных прав, в том числе права на посещение усыпальницы Бахауллы в Акко [Усыпальница Бахауллы была расположена в северо-западном угловом доме, который в своё время принадлежал Хаджи Сайиду Али Афнану, мужу Фуругии Ханум, младшей дочери Бахауллы. Этот дом был выкуплен Афнаном у его владельца-христианина. Сайид Али был российским подданным, что защищало его от возможных нападок со стороны персидского или турецкого правительства. Некоторое время он поддерживал унитариев, затем примирился с Абдул-Баха, но в конечном итоге был посмертно отлучён от веры Шоги Эффенди вслед за всеми его потомками. После смерти Абдул-Баха Мухаммад Али заявил претензию на право быть хранителем Усыпальницы Бахауллы (в соответствии с мусульманским правом, применимым также и к Бахаи, сын является законным хранителем усыпальницы своего отца). Первоначально, британские власти предложили провести Конгресс представителей Бахаи со всего мира, но в феврале 1923 года Шоги Эффенди удалось убедить их вернуть ключи в своё распоряжение, после чего он принял решение о запрете допуска в усыпальницу «вероотступников»].
Унитарианские взгляды Мирзы Мухаммада Али
Сторонники Гусн-и-Акбара, которые по определению армянского исследователя Саркиса Мубаяджяна Атрпета составляли самую культурную и сознательную часть бахаистов, назвали себя «Унитариями (дословно- Единобожники)» (араб. اهل التوحید «Ахлю’т-Таухид» или араб. موحدین «Мувахиддин»), для того, чтобы подчеркнуть известную в исламе концепцию — таухид: единственность и единство Бога, признание только за ним (а не за его посланниками и пророками) божественной природы — аналог монотеизма и унитарианства среди христиан [Своих противников же, приверженцев Абдул-Баха, самоназвание которых было «Непоколебимые» (араб. ثابتون «С̱абитун») они наименовали «Политеистами» (араб. مشركين «Мушрикин»))]. Вместо того чтобы консолидировать раскол с исламом, Мухаммад Али, возможно, пытался придать бахаизму суфийские характеристики и обозначить большую приверженность исламской традиции, развивая его как вдохновленную исламом прогрессивную либеральную духовную традицию, по аналогии с возникшим в лоне христианства свободолюбивым плюрализмом унитарианского универсалистского движения.
“Мы должны понимать, что у Богоявления нет равных или подобных. Откровения [священных Писаний] являются Его особенностью и не принадлежат никому, кроме Него. То, что было сказано Его языком и открыто Его Высшим Пером, — это Откровения; а разговоры и сочинения всех других, кроме Него, являются словами земных существ, хотя они и могут напоминать Откровения. То, что мы наблюдаем в Его действиях и движениях, является знамениями и чудесами, хотя они могут напоминать действия земных существ. Бог и Богоявление — это единое целое. Когда Излучение [Бога] является частичным и не проявляется в завершенной форме, его именуют Посланниками и Пророками; а когда великое Солнце Реальности появляется в полном сиянии, Его называют Богом и Господом; и в обоих сияниях Он возвышается над ограниченностью человеческого творения и бытия”.
— Мухаммад Али Бахаи. «Воля и Завещание»
В обычном богословии Бахаи, «Посланники» определяются как «Явления Бога », а «Пророки» — как вдохновлённые люди. Мухаммад Али Бахаи представил альтернативную метафизику божественного откровения, в которой как «Посланники» (например, Авраам, Моисей, Мухаммед), так и «Пророки» (различные менее крупные религиозные деятели) являются «частичными» проявлениями Бога, возможно, в разной степени, но ни один из них не является «полным» проявлением, таким как Бахаулла [Возможно, что в какой-то момент, Мухаммад Али делал и еще более унитарианские заявления, не наделяя статусом Богоявления и самого Бахауллу. Секретарь и переводчик Абдул-Баха Юнис Афрухтех приписывает Мухаммаду Али заявление о том, что Бахаулла был человеком самого высокого религиозного уровня, святым, и проводил дни и ночи в медитации, но Аббас Эффенди преувеличил его статус до уровня божественности, чтобы продвинуть свои политические устремления и спровоцировать восстание и революцию. Бывший бахаи Абд ал-Хусайн Айати вкладывал в уста Мухаммада Али следующие слова: «Наш отец не претендовал на статус независимого богоявления и не отменял шариат, но он был одним из авлия и кутб и следовал исламской традиции. Однако наш брат Аббас Эффенди совершил новый трюк и основал новую религию». По мнению исследователя Оливера Шарбродта, это изображение Бахауллы как суфийского учителя могло либо отражать подлинную веру Мухаммада Али, либо быть маневром против Абдул Баха]. Некоторые бахаи-унитарии также включают Иисуса в категорию «Бог и Господь» наряду с Бахауллой, вопреки как Исламу, так и господствующему Бахаизму, которые считают, что Иисус, по сути, имеет то же положение, что и все другие «Посланники» — не божественный в исламе, или божественный, как и все в вере Бахаи. Также Мухаммад Али предлагал по сути суннитский взгляд в котором преемники пророка Мухаммеда (халифы) считались лишь правителями мусульманской общины, а не представителями Бога — в отличие от точки зрения шиитов, в рамках которой развивался бахаизм, где преемники пророка рассматривались, как говорящие с некоторой степенью божественного вдохновения.
Наследие Гусн-и-Акбара
Гусн-и-Акбар имеет большое значение для унитариев, а также для всех религиозных либералов, потому что он является историческим голосом, выходцем из традиционного исламского мира, который уже в начале 1900-х решительно говорил о видении религии и человеческой цивилизации, которое на десятилетия опережало своё время и ту консервативную культуру, в которой он вырос. Он чтил пророчества своего отца и проповедовал свою устремлённую в будущее веру, основанную на подчеркивании ценностей индивидуального исследования истины, личной религиозной совести, разума и объективности, а также конструктивного взаимодействия с миром для применения принципов Бахаи без необходимости обращения в религиозную организацию.
“В наши дни быстрого материального прогресса современные научные открытия оказались очень полезными для обитателей этого мира; человечество с его огромной неограниченной силой мысли также значительно продвинулось, фантазии стали реальностью, и скрытые тайны более не скрыты для тех, кто понимает. Однако, в этот век быстрого прогресса с таким шагом вперед в человеческом развитии, жаль наблюдать, что так называемые интеллектуалы умаляют свое истинное положение, что одаренным Богом людям не хватает уверенности и самосознания. Свободные души, оставаясь при этом порабощенными, позволяют себе и другим попадать в сети религиозных суеверий, быть управляемыми небольшой группой отобранных чьей-то рукой лидеров. О друзья и братья… поднимитесь с огромной энергией и напором и летите в обширное и безграничное пространство свободы”.
— Мухаммад Али Бахаи, «Послание понимающим людям во всем мире», 1935
Постоянная тема писаний Гусн-и-Акбара — важность рационального мышления и разрушительные тенденции фундаменталистской религии. В эссе о религиозном конфликте и религиозном либерализме, которое он назвал «Послание понимающим людям во всем мире», Гусн-и-Акбар страстно выступает за межконфессиональное примирение как краеугольный камень духовного послания Бахауллы, против искажения истинной цели религии её лидерами, жаждущими власти над людьми. В своём предложении о создании представительной демократической ассамблеи мира Гусн-и-Акбар выступает за учреждение собрания народов мира, основанного на принципах представительной демократии, эгалитаризма, межконфессионального и международного сотрудничества — прототипа современной Организации Объединённых Наций. Он также высказывал прогрессивные представления о верховенстве права, социальной справедливости и гражданских правах, а также об отделении религии от государства.
“Все законы, будь то духовные или гражданские, должны приводить к объединению, братству, свободе и равенству. Единство нации — это фундамент, на котором возводятся столпы политики и обнародуются её законы; а единство достигается только через братство, свободу и равенство”.
— Мухаммад Али Бахаи, 1934
Наследие Мухаммада Али Бахаи заключается в том, что он защищал свободу мысли в вере Бахаи и ограничение авторитета её лидеров; но при этом, хоть он никогда сам и не высказывал открыто претензий на лидерство и не оспаривал тексты завещаний — все равно положил начало расколу, а не использовал свои значительные таланты, чтобы помочь служению законного преемника Бахауллы. Социолог Питер Бергер, объясняя неудачу Мухаммада Али в установлении лидерства в обществе Бахаи, полагает, что его позиция требовала слишком быстрого завершения «рутинизации харизмы» — процесса в котором харизматическое движение развивает рациональную организационную структуру. Настойчивое требование Абдул-Баха о необходимости харизматической власти с мессианским мотивом оказалось более привлекательным для подавляющего большинства бахаи, чем коллективная форма управления, предлагаемая его братом. Сильный лидер оказался более эффективным для проведения доктринальных, культурных и организационных изменений, необходимых для долгосрочного выживания движения, которое оказалось не готовым к либеральному подходу Мухаммада Али.
Мухаммад Али вёл уединённую жизнь и всегда старательно избегал открытого конфликта, отказываясь давать письменые комментарии на эту тему своим сторонникам — его главная цель состояла в том, чтобы избежать дальнейшего разделения в вере Бахаи[«Я не желал высокой должности для себя и никогда не упоминал ни о своих религиозных правах, ни о своем личном статусе. Я никому не мешал, и у меня нет никакой цели, кроме как служить делу Бога и распространять Его учения. Я был терпелив при любых обстоятельствах и оставил все в руках Бога»]. Он скончался в 1937 году после тяжелой болезни в Хайфе, где последние годы жил с семьей своего младшего сына Мусы, и был похоронен в Акко [Поминальная служба прошла в Хайфе 18-го января 1938 года. В ней приняли участие многие известные лица региона, в том числе секретарь Высшего Мусульманского Совета Абдулла Бей Мохлес , поэтыАбу Сальма и Вади аль-Бустани , архиепископ Мелькитской греко-католической церкви и личный друг Мухаммада Али Грегориос Хаджар. Темой его проповеди была «добродетель» и в течение почти часа он говорил о «превосходстве добродетели», заканчивая каждую фразу замечанием: «ушедшая душа была наделена всеми этими добродетелями»]. Он оставил завещание, в котором высказался против статуса «Хранителя , как противоречащего Божьей воле, и (не назначив себе наследника, поскольку он не поддерживал превращение руководства Верой Бахаи в шиитский имамат) подчеркнул, что по решению Бахауллы все религиозные вопросы должны решаться исходя из того, что было раскрыто в Китаб-и-Агдас, а для административного управления должны быть созданы Дома Справедливости. В распоряжении семьи Мухаммада Али оставалось большое количество оригиналов писаний Бахауллы, которые его второй сын Амин Улла передал в один из музеев Великобритании, в настоящее время их местонахождение неизвестно. В лондонском Британском музее хранится коллекция каллиграфических работ Мухаммада Али.
Джамаль Буруджирди и бахаи-унитарии на Востоке
В течение многих лет служения Бахауллы Исмулла Джамаль Буруджирди был главным среди учителей Веры в Иране. Так, именно он сохранил останки Баба после его казни, ему Бахаулла дал одним из первых прочитать Китаб-и-Агдас (даже даровав свободу не подчиняться его законам) и посвятил около ста скрижалей. После смерти Бахауллы, Буруджирди стал председателем Консультативного Комитета (предтечи Духовного Собрания) бахаи Ирана. В возрасте уже свыше восьмидесяти лет, он дважды совершал паломничества верхом из Тегерана в Акко (поездка занимала три месяца в одну сторону). Буруджирди делал всё, чтобы примирить сыновей Бахауллы, призывая их провести совместное духовное собрание с целью устранения разногласий, но Абдул-Баха отказался общаться с ним и не обращал внимания на его просьбы. В конце концов, Джамаль присоединился к Мухаммаду Али и стал его эмиссаром в Иране. В каждой из провинций Ирана Буруджирди назначил своих представителей — так, в Иранском Азербайджане им стал Джалиль-и-Куи, известный верующий, которому Бахаулла явил «Послание Ишракат», также в их число вошли Хаджи Мухаммад Хусейн Кашани и Джалиль Табризи.
Звездочкой (*) отмечены ставшие последователями унитарианского бахаизма.
Хотя Буруджирди был бывшим мусульманским богословом и в какой-то степени фундаменталистом, тем не менее он высказывал весьма широкие идеи. В одном из своих многочисленных посланий, адресованных бахаи, он просит их объединиться, требуя проведения духовных собраний различными партиями бахаи с целью устранения разногласий. Он говорил: «Если мы не можем договориться и навести единство между собой, в нашей великой религии, то давайте объединимся в полной ликвидации религии и освободим невинное человечество от рабства религиозных суеверий в будущем». Буруджирди скончался 30 мая 1911 в Тегеране.
К унитариям присоединились также Сиййид Махди Дахаджи (Исмалла Махди) (миссионер Бахауллы в Иране, долгое время присматривавший за его домом в Багдаде, и автор книги «Рисала (История Веры Бахаи)», Мирза Абул Казим Назир Исфахани (бывший губернатор ряда провинций Ирана во время династии Каджаров, сопровождавший в свое время Мухаммада Али в его поездках в Индию, во время смерти Бахауллы проживал в Акко, а затем вернулся в Тегеран), Мирза Хусейн Ширази Хартуми (бывший миссионером в Египте и девять лет проведший в ссылке в Судане, скончался в Александриив 1907 году), Хаджи Сиййид Мухаммад Афнан (владелец книгопечатного издательства Naseri Press, первый издатель священных книг Бахаи из Бомбея, Индия) и другие. В свою очередь, Абдул-Баха также отправил в Иран ряд своих посланцев, первых Десниц Дела Божьего, а также известных учителей веры — Хаджи Абула Хасана Амина, Хаджи Мирзу Хайдара-Али и др., которые смогли создать Духовные Собрания различных городов Ирана и в итоге склонить перевес верующих на свою сторону, к концу жизни Абдул-Баха очаги унитарианского бахаизма в Иране прекратили свое существование [Шоги Эффенди писал: «Джамаль Буруджирди, самый хитроумный и опасный из приспешников Мирзы Мухаммада Али в Персии, пал жертвой отвратительного и неизлечимого недуга; Сейид Махдий-и-Дахаджи, который, предав Абдул-Баха, присоединился к нарушителям Завета, умер в безвестности и нищете, а вскоре за ним последовала его жена и двое его сыновей; Мирза Хусейн Алий-и-Джахруми, Мирза Хусейн Ширазий-и-Хуртуми и Хаджи Мухаммад Хусейн-и-Кашани, действовашие от лица нарушителей Завета в Персии, Индии и Египте, потерпели полную неудачу в своих миссиях].
Основатель «Общества бехаистов» Ибрагим Хайрулла
(11 ноября 1849, Бхамдун,Ливан — 6 марта 1929, Бейрут, Ливан)
Пионером Веры Бахаи на Западе стал Ибрагим Джордж Хайрулла (1849–1929), ливанский греко-православный христианин, обращённый в 1889 году в Египте в веру Бахаи и получивший от Абдул-Баха имена «Пётр Баха» и «второй Колумб». Хайрулла эмигрировал в Соединённые Штаты Америки, где основал в 1894 году первую американскую общину бахаи и стал давать уроки «познания истины». С лекциями он побывал в Чикаго, Нью-Йорке, Кеноше, Энтерпрайзе, Канзас-Сити,Филадельфии, Итаке, Расине, Каламазу и Доваджиаке. За пять лет благодаря заслугам Хайруллы, сообщество бахаи в Америке достигло не менее полутора тысяч официально задокументированных верующих и по оценкам исследователей до трех тысяч в целом. Усилия Хайруллы также привели к появлению первых бахаи вКанаде, Франции и Великобритании.
Летом 1898 года Хайрулла и группа верующих из Калифорнии и Нью-Йорка во главе с Фиби Херст отправились в первое западное паломничество в Акко. Паломники несколько раз встретились с Абдул-Баха, который принимал их с внешним радушием, похвалил заслуги Хайруллы, одобрил содержание его будущей книги «Бехаулла (Божья слава)», дал ему право стать первым паломником, посетившим усыпальницу Бахауллы и принять участие в закладке усыпальницы Баба. Однако, в то же время Абдул-Баха отказался отвечать на ряд духовных вопросов о вере, предоставить для изучения тексты писаний Бахауллы (в ряде случаев заявив, что их местонахождение вообще не известно, только на обратном пути в Египте Хайрулла смог приобрести печатные издания) и дать возможность встретиться с другими его потомками. Вернувшись в Америку, Хайрулла связался по почте с младшим братом Абдул-Баха Мухаммадом Али, и в 1900 году публично перешел на его сторону. Это вызвало раскол в лагере американских бахаи, поскольку ряд наиболее финансово влиятельных членов сообщества остались преданными Абдул-Баха. Для того, чтобы вернуть к себе расположение всех верующих, Абдул-Баха отправил в США учителя Хайруллы из Египта Абдула Карима Тихрани, который объявил о том, что в учении Хайруллы есть несколько серьёзных изъянов и отстранил его от руководства общиной [Хайрулла писал: «Аббас Эффенди сначала послал Хаджи Абдул-Карима Тихрани, чтобы вернуть меня к себе, но он не смог убедить меня даже пообещав, что я получу 50 тысяч долларов в качестве компенсации от богатого американца. Тогда Мирза Асадулла, зять Аббаса Эффенди, и Мирза Хасан Хорасани были посланы, чтобы либо восстановить меня в лояльности Аббасу Эффенди либо убрать меня с дороги. Я получил из Акко несколько предупреждений, и американская полиция выделила мне трёх детективов, чтобы позаботиться о моей безопасности. Асадулла, отец д-ра Амина Фарида, говорил американским последователям Абдул-Баха, что я должен умереть, и даже назначил день моих похорон, если я не послушаюсь». Унитарии также обвиняли Абдул-Баха в участии в убийстве в 1898 году одного из их сторонников — Мирзы Йахья, который был зятем вице-консула Персии в Джидде. Он был отравлен Мирзой Мансуром, одним из последователей Абдул-Баха, который за несколько дней до происшествия отлучил Йахью и предсказал падение на него божественной кары].
В том же 1900 году Хайрулла основал унитарианское «Общество бехаистов» [Шуа Улла Бехаи характеризовал его принципы как: «Веровать в Бахауллу, что Он был Богоявлением, началом и концом, и исполнителем всех пророчеств; принимать Его учения буквально и считать их окончательными, как Он объявил. Послушаться всем законам, которые Он открыл и руководствоваться ими, как Он повелел. С уважением относиться к Его Ветвям (сыновьям) в соответствии с Его Волей, озаглавленной Китаб-и-Ахди (Книга Моего Завета)», в отличие от Национального Духовного Собрания бахаи США и Канады, «признававшего Абдул-Баха как Толкователя и истинного образца дела Бахаи, принимая Волю Абдул-Баха как окончательную и включая ее в свою организацию, воспроизводя таким образом верховенство папства, назначая непогрешимых хранителей и маленьких пап на следующую тысячу лет…»], став его главным духовным наставником. В него вошли Церкви Богоявления в Чикаго (президент Дома Справедливости — Фредерик Олин Пиз (1852–1933)) и Кеноше (президент — Фредерик Артур Слак (1867–1943)). Несмотря на несомненный шарм и личную харизму Хайруллы, его отрицание Абдул-Баха убрало ключевой элемент из привлекательности его учений. Изначально, Хайрулла и другие первые миссионеры Бахаи в Америке учили, что Абдул-Баха был вторым пришествием Христа — и именно его фигура, современного «Учителя», привлекала новых сторонников. К 1902 году число верующих сократилось на две трети, из оставшихся шестисот или семисот человек триста были «бехаистами» или «унитариями» (двести в Кеноше и сто в Чикаго), а остальные — «аббаситами» или «бахистами» — последователями Абдул-Баха, которых возглавляли последовательно присылаемые им эмиссары. Со стороны-же Мухаммада Али, в 1901–1902 годах в Америке побывал Гуламулла, сын историка Бахаи Мухаммада Джавада Газвини. Для поддержки верующих в Америке Мухаммад Али и его брат Бадиулла в 1900 и 1901 годах отправили несколько писем, адресованных Обществу Бехаистов и президенту Дома Справедливости. Однако, разрыв Бадиуллы с Мухаммадом Али и провозглашение им своей преданности Абдул-Баха в 1903 серьёзно повлиял на число «бехаистов» (его письмо под названием «Послание миру бахаи» было опубликовано издательским обществом бахаи в Чикаго в 1907 году) [Из-за финансовых трудностей Бадиулла на короткое время переходил на сторону Абдул-Баха, который пообещал выплатить его долги и предоставить ему новый дом взамен на заявление, которое было бы направлено против Мухаммада Али. В его «Послании миру бахаи» (1903–1904) Мухаммад Али показан, как навязчиво настроенный против их старшего сводного брата, замышляющий разрушить его репутацию и получить власть для себя по закулисным схемам. Однако, вскоре после этого Бадиулла снова сменил сторону, и уже оставался унитарием до смерти. В конце жизни он написал мемуары на персидском языке, в которых рассказал о том, что Бахаулла считал жену Абдул-Баха Муниру Ханум злым гением, женским аналогом Антихриста Откровения Бахаи Сиййида Мухаммада Исфахани, которая намеревается установить опеку и душеприказничество в вере Бахаи для своих потомков, уничтожив любыми методами и самого Бахауллу, и его сыновей. Также Бадиулла обвинил Абдул-Баха в том, что он во время османского режима действовал в качестве британского шпиона, благодаря чему позднее и получил титул рыцаря].
Хайрулла продолжил свою работу, давая уроки в Чикаго, Нью-Йорке, Сент-Луисе, Эванстоне и Уилметте. В 1914 году он создаёт «Национальную ассоциацию универсальной религии», формальным руководителем которой становится Мухаммад Али, как Всемирный духовный наставник. Цель Ассоциации состояла в том, чтобы объединить все различные религии в одну Универсальную Религию, требования для её членов опирались на Библию и Китаб-и-Агдас, а также на доктрины универсализма. В Ньюарке под руководством Уильяма Э. Дрэйера была создана отраслевая ассоциация. Однако, число «бехаистов» быстро сокращалось, особенно после успешных визитов в Северную Америку Абдул-Баха в период с 1911 по 1913 годы, их осталось всего около пятидесяти [Хайрулла писал в 1917 году: «Движение бахаи в Америке замедлилось и поблекло, с тех пор как печальный раскол достиг Запада девятнадцать лет назад. Я думал тогда, что призывать людей к сей великой Истине равносильно приглашению их к ссоре. Но визит Аббаса Эфенди Абдул-Баха в эту страну, его ложные учения, его искажение Бахаизма, его лицемерие, и осознание того, что конец его близок, подняли меня на помощь Божьему делу, на провозглашение Истины и на защиту против ложных атак теологов и миссионеров. Теперь я упорно борюсь за то, чтобы оживить Дело Бога, после того как визит Аббаса Эфенди нанес ему смертельный удар»]. Хайрулла занимался активной деятельностью до 1928 года, а в последний год своей жизни отправился на родину в Ливан и скончался на корабле по дороге от травм, полученных при взрыве котла. Его сын Джордж принял ислам и был весьма активен в нью-йоркских мусульманских и арабских организациях, а дочери Лабиба Салеби и Набиха Шехаб (вернувшаяся с мужем в Ливан) оставались бахаи.
Внук Бахауллы Шуа Улла Бехаи
(25 января 1879, Акко, Османская Палестина — 3 июля 1950)
После смерти Хайруллы лидером унитарианского движения бахаи в Америке стал Шуа Улла Бехаи (1879–1950) — старший внук Бахауллы, сын Мирзы Мухаммада Али. Из-за конфликта между детьми Бахауллы, он был вынужден разорвать свою помолвку с дочерью Абдул-Баха Рухой Ханум, хотя пара была влюблена друг в друга. Бехаи эмигрировал в Соединённые Штаты в июне 1904 года и в 1914 году стал единственным потомком Бахауллы, получившим американское гражданство. Бехаи, как представитель своего отца, возглавил «Унитарианское Бехаистское Движение» и активно путешествовал по всей стране, рассказывая о вере.
В течение трёх лет, с 1934 по 1937 год, в Кеноше, Висконсин, он за свой счёт издавал англоязычный журнал «Унитарных Бехаистов» под названием «Ежеквартальный Журнал Бехаи», в котором публиковались переводы произведений Бахауллы, труды Гусн-и-Акбара и различных других бахаи-унитариев, включая самого Шуа Уллу, покойного Хайруллу, Мирзу Маджеддина (племянника и зятя Бахауллы), Розу Электу Газвини и ряда американских авторов (Фредерик Артур Слак, Лесли Эдвард Пиз (1881–1970), Джозеф Джордж Гамильтон, Бернард Молленгауэр, Гаспар Бела Дарувари). Мемуары и подборки Шуа Уллы Бехаи стали впоследствии основой для книги «Забытая история Веры Бахаи». Издание было прекращено после смерти Мухаммада Али, американское движение бехаистов постепенно пришло в упадок, к концу XX века небольшая группа унитарианцев сохранилась только в Кеноше.
«Всемирная Федерация Бахаи»
В 1950 году последний из живых сыновей Мирзы Мухаммада Али Амин Улла Бахаи основал в Акко альтернативную «Всемирную Федерацию Бахаи», а внучки Бахауллы Камар и Исмат Бахаи — дочери Бадиуллы (младшего сына Бахауллы, несколько раз менявшего стороны, но в итоге склонившегося к позиции унитариев [Организации «Общество новой истории» и «Караван Востока и Запада» (которая связывала людей во всем мире ради межконфессионального и межкультурного диалога в качестве друзей по переписке и имела распространение в 37 странах с общим охватом в 250 тысяч человек) были предназначены для продвижения принципов бахаи без официальной связи с Верой Бахаи. В 1939 году Шоги Эффенди изгнал их основателей Ахмада Сохраба, Льюиса(1869–1942) и Джулию Чанлерruen из общины бахаи, из-за отказа передать свои организации под контроль духовного собрания бахаи в Нью-Йорке. Сохраб опубликовал сборник Священных Писаний мировых религий (включая бахаи) под названием «Библия человечества», а также написал ряд книг, критикующих стиль руководства Эффенди. В 1941 году Национальное Духовного Собрания США и Канады пыталось запретить «Обществу Новой Истории» использовать являющееся торговой маркой имя «бахаи» и учить бахаизму, но проиграло судебный процесс] — предприняли попытки объединения всех трёх поколений семьи Бахаи в рамках «унитарного» движения (социолог Питер Бергер в 1953 году назвал их «попытками объединить всех диссидентских бахаи»). Мужем Исмат был Джаляль Азаль — внук Мирзы Йахьи (Собх-и-Азаля) и сторонник позиции азалитов (которую его жена не разделяла), британский подданный, переехавший в Хайфу по приглашению Абдул-Баха. Камар была замужем за Мусой Бахаи, сыном Мирзы Мухаммада Али, после себя она оставила ряд сочинений, проливающих свет на развитие «унитарного бахаизма» и отношения среди потомков Бахауллы, которые были изданы в книге «Забытая история Веры Бахаи».
В 1951 году, Камар Бахаи, Джаляль Азаль и Ахмад Сохраб (секретарь Абдул-Баха с 1912 по 1919 годы, основатель «Общества новой истории»)[читай комментарий выше] оспорили право Шоги Эффенди на проведение строительных работ в бывшем особняке Бахауллы, известном как «Каср аль-Бахджи», для того, чтобы сохранить исторический вид здания [По поручению Эффенди Особняк Бахауллы (в котором после его смерти проживали вдова Махд-и-Улья, её дети и внуки), был выкуплен у его прошлых владельцев-христиан, живших в Сирии, Ливане и Палестине его дядей Мирзой Джалялем Шахидом. Небольшие доли также принадлежали Мухаммаду Али и двум племянникам Бахауллы — Мирзе Мадждеддину и его брату Ага Мирзе Али Резе. Мирза Джаляль обратился к младшему сыну Мирзы Мухаммада Али Мусе Бахаи (который был регистратором земель в Акко), объяснив ему, что Шоги Эффенди планирует отремонтировать и переоборудовать дом, как место паломничества бахаи. Муса Бахаи согласился с этим планом, и в 1929 году члены семьи Бахаи добровольно и без требования компенсации освободили особняк, перевезя оригинальную мебель Бахауллы в соседний дом, остававшийся в их владении. Шоги Эффенди заменил всю мебель в Особняке дубликатами]. Под угрозой уголовного дела, в том числе с рассмотрением вопросов о правах наследования, и после вмешательства Министерства по делам религий Израиля, Шоги Эффенди был вынужден пойти на уступки и разрешить потомкам Бахауллы и приглашённым ими лицам посещение его усыпальницы после почти тридцатилетнего запрета. В 1954 году Ахмад Сохраб провёл в Хайфе и Тель-Авиве две пресс-конференции, а его партнер по «Обществу Новой Истории» Джулия Чанлер отправила в 1956 году от имени «свободных бахаи» петицию Президенту Израиля в поддержку прав унитариев на собственность. Однако, после смерти в 1952 году ключевого свидетеля по делу, его дяди Найера Афнана, и серии судебных процессов, к 1957 году по решению Верховного суда Шоги Эффенди добился признания всего предместья Бахджи «Святым местом» и вынудил последних родственников Бахауллы (его внуков Амина Уллу Бахаи и Марьям Ханум) покинуть прилегающее к «Касру» здание и переселиться в выделенное им Израилем альтернативное жильё.
В 1952 году в Фамагусте, Кипр состоялась широкая встреча, на которой присутствовали представители всех трёх поколений бахаи, в том числе: вернувшийся на Кипр Джаляль Азаль, представлявший азалитов, Исмат и другие, представлявшие последователей Мирзы Мухаммада Али (бахаи-унитарии), Ахмад Сохраб, представлявший тех, кто против любой формы управления, а также бахаи из Ирана. Одной из целей этой конференции был сбор средств на возведение мавзолея над могилой Собх-и-Азаля. Рияз, брат Шоги Эффенди, после отлучения присоединившийся к унитариям и увлекавшийся коллекционированием оригиналов манускриптов об истории веры, также посещал Джаляля Азаля на Кипре четыре раза. Контакты со всеми поколениями Бахаи помогли Азалю получить доступ к документальным первоисточникам и написать в 1967–1971 годах ряд исследований истории Веры Байани и Бахаи, хранящихся в библиотеке Принстонского университета и опубликованных в 2004 году веб-сайтом иранского сообщества Байани.
К 1970-м годам в Акко проживало шесть семей бахаи (потомки Бахауллы, отлученные от веры), которым антрополог Эрик Коэн дал статус «остаточной религиозной общины». В том числе в Израиле оставались Амин Улла Бахаи, Камар Бахаи и её дочь Негяр, отлучённые от веры Шоги Эффенди дочь Абдул-Баха Мунавар Ханум и его внучка Сорайя Ханум, внуки брата Бахауллы Мирзы Мусы (семьи Ирани, Баххадж), а также некоторые члены семей Афнан (родственники Баба). Амин Эффенди оставался почётным председателем Федерации до своей смерти в 1974 году на 92-м году жизни, но после проигрыша лидерам большинства борьбы за владение недвижимостью Бахаи и за официальное признание Государства Израиль, она носила достаточно маргинальный характер.
Создание «Унитарианской Бахаистской Ассоциации»
В 2009 году с инициативой возрождения направления «унитарный бахаизм» выступил американский исследователь веры Бахаи Эрик Стетсон. В марте 2010 года он зарегистрировал некоммерческую «Унитарианскую Бахаистскую Ассоциацию» (англ. Unitarian Bahai Association) (УБА), в правление которой в августе 2010 года символически вошла Негяр Бахаи Эмсаллем , правнучка Бахауллы — внучка как Мирзы Мухаммада Али, так и младшего сына Бахауллы Бадиуллы . Помимо прочего, этим подчеркивалось, что женщины имеют право быть избранными в международный совет директоров Ассоциации [В современной доктрине Веры Бахаи женщины равны мужчинам во всех правах, за исключением лишь возможности быть избранными во Всемирный Дом Справедливости, поскольку так было установлено Бахауллой в Китаб-и-Агдас. Однако, как пишет в своих мемуарах сын Бахауллы Бадиулла — он и его старший брат Мухаммад Али задавали отцу вопрос с просьбой конкретизировать это положение — и тот объяснил, что «в этом законоцарствии мужчины и женщины равны» и таким образом женщины тоже могут входить в его состав. По мнению унитариев, Абдул-Баха и его внук исказили учение Бахауллы. Бадиулла, как и Мухаммад Али, в своих мемуарах призывал к созданию международной ассамблеи в Хайфе, которая была бы открыта как для женщин, так и для мужчин. Он также предлагал систему полностью демократических механизмов сдержек и противовесов, которые не позволили бы этому органу приобрести авторитарный характер].
Первоначальный состав правления УБА (март 2010) также включал в себя: секретаря Джоэля Бьорлинга, специалиста в области новых и альтернативных религий, автора книги «Вера бахаи: историческая библиография», директора мультимедиа — Уильяма ‘Билла’ Кронемайера (1952–2010), владельца компании WJK Associates, основателя Ассоциации Видеографов Нью-Джерси (NJVA) и активного члена ряда мультимедийных групп, вышедшего из Национального Собрания Бахаи США в 2002 году, а также Маки Линду Кисвар Тёрнер — однако к маю трое из пяти членов правления вышли из него. Ассоциация была зарегистрирована в городах Фэрфакс, Вирджиния и Уилмингтоне, Делавэр, США.
С 1992 по 2009 годы Эмсаллем — старейшина рода Бахаи, проживавшая в Израиле — возглавляла некоммерческую организацию «Семейное Общество Бахаи», целью которой было заявлено управление и обслуживание общественными зданиями и учреждениями — молитвенный дом, дом культуры, музей, галерея, детский дом и кладбище семьи Бахауллы (основателя Веры Бахаи) и общины бахаи. Организация базировалась в доме Эмсаллем на улице Гефен в Хайфе. В 1990е годы Эмсаллем воздвигла усыпальницу на могиле своего деда, Мирзы Мухаммада Али в Акко, Израиль, неподалеку от усыпальницы самого Бахауллы. Туда же были перенесены останки его брата Зияуллы , которые в 1965 году были удалены из усыпальницы Бахауллы в рамках процесса, названного Всемирным домом справедливости «очищением от прошлого загрязнения».
Впервые, Эмсаллем публично высказала свою точку зрения на современную религию Бахаи в интервью, показанном в израильском документальном фильме «Бахаи в моём дворике» в 2006 году. Она подчеркнула, что её семья является «настоящими бахаи» — во многих публикациях бахаи рассказывалось, что потомков Бахауллы либо вообще не осталось вживых, либо что они ассимилировались с местным населением и стали мусульманами. С 2012 по 2017 годы Эмсаллем, вместе с ныне покойными сестрой Малихой Бахаи Ансари и двоюродной тетей Исмат Бахаи Азаль судились с Национальным Духовным Собранием США с требованием компенсации в размере 4.8 миллиона шекелей за землю Садов Бахаи в Акко. Израильский суд отказал в требовании, сославшись на то, что данная земля имеет специальный статус «священной земли» религии Бахаи и регистрация не отражала фактический статус прав её владельцев.
Вера без формальных религиозных организаций
«Унитарианская Бахаистская Ассоциация», «Унитарианское Бахаистское Содружество» (основанное бывшим бахаи (до 1998 года), мормоном и дахешистом Дарриком Эвенсеном в 2009 году, которое также стремилось к сотрудничеству с «Унитарианской Универсалистской Ассоциацией»), а также малоизвестное «Унитарианское Бахаистское Сообщество Ислама» (пропагандировавшее «унитарный бахаизм» в рамках исламской религиозной традиции) не получили широкого развития, так как большая часть современных бахаи-унитариев, придерживаясь мышления внецерковной духовности, не считают необходимым наличие какой-либо формальной религиозной организации или административного управления для практики веры. Таковые могут лишь создаваться для способствования общению и налаживанию связей среди верующих, но не управления ими.
Община состоит из сети отдельных лиц и локальных групп (в основном расположенных в США), инициатив и ресурсов, в частности страниц и дискуссионных групп в социальных сетях (среди них — созданные исследователями веры Эриком Стетсоном, Дейлом Хасбендом и правнучатой племянницей Бахауллы Парри Баххадж), а также ряда анонимных веб-сайтов и блогов. У бахаи-унитариев нет главы и формальной регистрации членства, все верующие имеют равный голос. Унитарии соглашаются с одной из речей Абдул-Баха, записанной его секретарём Ахмадом Сохрабом [При этом впоследствии Шоги Эффенди называл это высказывание «невразумительным и не прошедшим проверку подлинности переводом устного заявления Абдул-Баха», а систему управления бахаи «не нововведением, произвольно навязанным бахаи всего мира со времен кончины Учителя, а установкой Воли и Завета Абдул-Баха и многочисленных его скрижалей, опирающихся на четкие положения Китаб-и-Агдас»]:
“Движение бахаи — это не организация. Вы никогда не сможете организовать Дело Божье. Оно не может быть расположено в одном месте или сосредоточено в одном человеке. Движение бахаи — это дух эпохи. Он — повсюду. Это сущность всех высших идеалов этой эпохи. Человек может иметь все качества, необходимые для того, чтобы быть бахаи, но при этом никогда не слышать этого названия. Бахаи — инклюзивное движение: здесь можно найти учения всех религий и обществ: христиан, иудеев, буддистов, магометанцев, зороастрийцев, теософов, масонов, спиритуалистов и др”.
— Абдул-Баха, речь в Вене, 20 апреля 1913
Бахаулла учил, что у Бахаи не должно существовать духовенства — бахаи-унитарии считают, что это было сделано с целью избежать ошибок религиозной организации и членов духовенства, определяющих, что верно для последователей веры. Унитарии свободно могут и поощряются самостоятельно исследовать и толковать бахайские писания в соответствии с их собственным изучением, разумом и совестью, вместо того чтобы соглашаться или делать вид согласия с «официальными» толкованиями и доктринами. Разрешается также использование альтернативных или собственных переводов священных книг религии, действует полная свобода публикаций на тему Бахаи, которые не нуждаются в предпечатном одобрении. Допускаются совместные (коллективные) молитвы [Бахаи-унитарии полагают, что запрет на конгрегационные молитвы, используемый в писаниях бахаи, относится не к групповым молитвам как таковым, а к случаям, когда один лидер ведёт других в молитве, что позднее было неверно интерпретировано Шоги Эффенди и Всемирным домом справедливости, которые настаивают на том, что обязательные молитвы должны произноситься индивидуально, в полной конфиденциальности]. Унитарии также могут публиковать и распространять фотографии и изображения любого из Пророков, включая Баба и Бахауллу, потому что это не было запрещено до времени Шоги Эффенди . В целом, бахаи могут делать всё, что утвердит публичное собрание Дома справедливости (встреча не менее девяти бахаи) на городском уровне, в том числе и вводить новшества по вопросам, неурегулированным Священным писанием.
Бахаи-унитарии и Унитарианская Универсалистская Ассоциация
“Мир не лишен различий в идеях, убеждениях и стремлениях, но мне кажется, что различия в [религиозных] убеждениях должны ограничиваться местами отправления культа. Каждый человек однако может свободно верить как и в кого ему угодно, но эти разные доктрины никак не мешают единству человеческого общества. Закончив наши молитвы в наших разных местах богослужения, мы все объединяемся в человечности и братстве и, следовательно, должны быть равноправны в наших взаимоотношениях и гражданских правах”.
— Мухаммад Али Бахаи, 1934
Ряд современных бахаи-унитариев являются членами или сторонниками Унитарианской Универсалистской Ассоциации , объединяющей в себе самые либеральные направления различных религий. Как бахаизм, так и унитарианский универсализм уделяют особое внимание правам человека, социальной справедливости и равенству, демократии, международному миру и взаимному уважению и примирению между людьми разных рас и религий. Базовый принцип УУА заключается в том, что Бог спасает всех людей любой веры, и все религии мира имеют одинаковую духовную ценность. Как для того, чтобы стать бахаи-унитарием, так и чтобы быть унитарианским универсалистом не требуется покидать свою нынешнюю религиозную общину, можно параллельно продолжать участвовать в любых духовных организациях — христианских церквях, исламских мечетях, еврейских синагогах, индуистских или буддийских храмах и т. д. — в духе межконфессионального примирения [Шоги Эффенди запретил бахаи даже под угрозой смерти объявлять себя приверженцами какой-либо другой религии (принцип, известный в исламе как такия). Нарушение этого правила приводит к лишению права голоса в общине бахаи либо к исключению из неё. В рамках унитарного бахаизма, бахаи не только разрешено параллельно принадлежать к нескольким религиозным традициям и организациям, но и скрывать свою веру и публично идентифицировать себя приверженцами другого направления Веры Бахаи или другой религии (например, мусульманами или христианами), если это делается по серьезным причинам и с чистой совестью. Эта практика известна как хикма (мудрость) и предназначена для сохранения мира в обществе и предотвращения ненужной дискриминации, преследований, тюремного заключения, пыток или смерти верующих. Хикма была разрешена в первые годы развития бахаизма, в частности, Абдул-Баха регулярно посещал мечеть и по нему была проведена мусульманская панихида]. В данном случае, молитвенные дома УУА расматриваются как дома поклонения Бахаи (Машрикуль-Азкар). УУА призывает своих членов исследовать различные религиозные традиции и практики и время от времени посещать различные богослужения, чтобы развивать и поддерживать широкий взгляд на человеческую духовность.
Ещё во время своего визита в США в 1912 году, Абдул-Баха выступал перед национальной конференцией унитариев и в ряде унитарианских и универсалистских церквей страны. Он говорил:
“Вы не должны отмежевываться от [своей церкви]. Знайте это; Царствия Божьего нет ни в одном обществе; некоторые искатели проходят через многие общества, так же как путешественник проходит через многие города, пока не достигнет своей цели. Если вы уже принадлежите к Обществу, не оставляйте своих братьев. Вы можете быть бахаи-христианином, бахаи-масоном, бахаи-евреем, бахаи-мусульманином”.
— Абдул-Баха, ответы на вопросы в Лондоне, 1911
Целью «Унитарианского Бахаистского Содружества» в рамках УУА является публикация книг о Вере, которые будут продаваться или предлагаться в книжных магазинах и библиотеках УУА; создание ячеек бахаи-унитариев в каждой церкви УУА; строительство в рамках УУА собственного храма в большой столичной области, когда количество верующих будет оправдывать это действие; организованные паломничества к святыням Бахаи.
Принципы унитарианского бахаизма
Не существует какого-либо «официального» символа веры «унитарного бахаизма». Все бахаи-унитарии могут предлагать свои собственные символы веры. В целом, они придерживаются принципов, установленных Бахауллой, который «заложил основы моральной и духовной реформы, идеального прогрессивного движения, направленного на возвышение человечества, социализацию религии, объединение фундаментальных идеалов мира и гармонизацию конфликтующих интересов наций» (Камар Бахаи, 1953). В своём журнале, Шуа Улла Бехаи так сформулировал девять принципов «унитарного бахаизма.
- Единство и Единственность Бога.
- Единство Человечества.
- Равенство рас.
- Равенство мужчин и женщин.
- Гармония науки и религии.
- Религия без духовенства.
- Универсальный язык.
- Международный трибунал.
- Мир во всем мире.
Позднее, он также добавил к ним: Независимый поиск истины; универсальная религия; общение со всеми конфессиями; объединение рас; смешанные браки с другими конфессиями [В целом, межконфессиональные браки в Вере Бахаи разрешены, при условии того, что будут проведены два обряда — бахаи и другой религии, но только бахаи-унитарии возводят их в степень поощряемых, делая их одним из принципов веры. В господствующем же направлении Веры Бахаи известны случаи того, что Шоги Эффенди отлучил от веры своего брата Хусейна Раббани за женитьбу на «христианской девушке низкого происхождения где-то в Европе», а двоюродного брата Муниба Шахида — за женитьбу на мусульманке, дочери известного палестинского политика и борца за независимость Палестины Джамаля аль-Хуссейни]. Эффенди осудил то, что брак был заключён только по мусульманскому ритуалу, и назвал его «коварным актом союза с врагами Веры». Брак одного из внуков Абдул-Баха с дочерью выдающегося мусульманского политика мог бы стать отличной возможностью межрелигиозного диалога между исламским и бахаи сообществами Палестины, однако, Шоги Эффенди увидел в нём неверность Вере Бахаи, хотя Хранитель никогда не был наделен правом вето браков]; решение экономических проблем; уважение законов страны проживания. Другие бахаи-унитарии также упоминают: преодоление всех предрассудков; распространение знаний и всеобщее образование, установление правосудия и справедливости; создание международной межконфессиональной демократической ассамблеи и др. Шуа Улла Бехаи также призывал познать себя и мир в котором вы живёте, быть верными, правдивыми, справедливыми, честными и искренними, доверять, общаться друг с другом с любовью и стараться преодолевать разногласия.
После смерти Мухаммада Али в рамках унитарной традиции бахаи постепенно начал преобладать истинный богословский унитаризм — точка зрения о том, что Бога нельзя отождествлять ни с каким человеком, даже с его пророками или посланниками, которые передают божественные откровения, а полагать, что некий человек может быть непогрешим и «совершенен» в буквальном смысле слова, является идолопоклонством. Среди приверженцев унитарной традиции, которые оставили после себя сочинения, в своих представлениях о вере Бахаи ближе к концу своей жизни внуки Бахауллы Шуа Улла и Камар Бахаи гуманизировали всех посланников и пророков, включая и самого Бахауллу. В середине XX века они оба выступали с прогрессивными даже по сегодняшним стандартам точками зрения — полностью придерживаясь либерального, прогрессивного, непредубеждённого взгляда на религию, при этом продолжая верить в её божественное вдохновение.
“Основатели великих религий в мире — всего лишь вдохновенные люди, несущие святые послания в разные уголки мира спустя разные промежутки времени. Бахаизм — это не организация, а система мышления и новый образ жизни”.
— Камар Бахаи. «Баха Улла», 1953
Современный унитарный бахаизм — это учение, которое подчеркивает единство и трансцендентность Бога, человечность и ограниченность всех религиозных лидеров, важность интеграции и терпимости среди последователей Бахауллы и людей всех вероисповеданий, а также открытость и активное взаимодействие с внешним миром посредством ответственного участия в прогрессивных некоммерческих организациях,политической, социальной, благотворительной и гуманитарной деятельности. В нём поддерживаются толерантное, доброжелательное и инклюзивное отношение к некоторым типам людей, которые воспринимаются с подозрением или отвергаются господствующей Верой Бахаи, в частности, бывшим бахаи, вышедшим из веры из-за несогласия с авторитаризмом её хайфской организации, представителям ЛГБТ-сообщества , политически активным людям, жителям Израиля, всех потомкам пророка Бахауллы («Агсан» («Ветвей»)) (включая и тех, кого другие бахаи считают «нарушителями Завета»), бахаи в мусульманских странах, которые вынуждены скрывать свою религиозную принадлежность и публично исповедовать ислам из-за преследований и т. п.
Унитарии призывают не обращать внимания на различия между направлениями внутри веры Бахаи и стремиться к устранению разногласий: Движение и все его площадки открыты для любых верующих-бахаи, которые идентифицируют себя как последователи Бахауллы — как бахаи, принадлежащих к административному порядку со Всемирным центром в Хайфе, так и любым другим движениям бахаи, а также незарегистрированных. Бахаи-унитарии не придерживаются практики «отлучения от веры» кого-либо за какие-либо провинности и не признают ранее провозглашенных кем-либо из лидеров Веры Бахаи отлучений; их девиз: «Мы приветствуем всех, мы не отвергаем никого!» Унитарии призывают к проведению международной ассамблеи Бахаи, к которой должны быть приглашены все искатели истины, невзирая на статусы «неприкасаемых», «отлученных», «многобожников», «нарушителей Завета» и т. д. данные в прошлом.
Отношение к официальным лидерам и институтам Бахаи
«Унитарианский бахаизм» характеризуется акцентом на служение, писания и учения пророка Бахауллы, а также на их интерпретацию и применение в соответствии с современными знаниями и потребностями.
“Если возникнут между вами разногласия по какому-либо вопросу, обращайтесь с ним к Богу, пока Солнце ещё сияет над окоемом сих Небес, а когда оно зайдет, обращайтесь к тому, что ниспослано Им. Истинно, сего довольно для народов мира”.
— Бахаулла. «Китаб-и-Агдас», Абзац 53
Бахаи-унитарии сегодняшнего дня стремятся возродить школу мысли основателя движения — сына Бахауллы Мухаммада Али, одновременно признавая позитивный вклад в развитие Веры Бахаи и его старшего брата Абдул-Баха, но не считая его «средоточием Веры, непогрешимым учителем, божественным толкователем и воплощением Откровения Бахауллы» [Согласно основной доктрине бахаи — т.н. «величайшая непогрешимость» является неотъемлемым атрибутом Богоявления. Институты Хранителя и Всемирного Дома Справедливости обладают т.н. «приобретенной безошибочностью», которая налагается на сами институты, а не отдельных личностей, служащих в них — но не обладают безгрешностью и всезнанием. Шоги Эффенди сам определил границы своей безошибочности — сфера авторитетного толкования писаний и его должности Хранителя веры. Вопрос о границах безошибочности Всемирного Дома Справедливости является открытым. При этом, он обладает не правом толкования, а функцией создания дополнительного законодательства и принятия решений. Статус Абдул-Баха в концепции непогрешимости Бахаи окончательно не определен. Как наследник Бахауллы, считается, что он обладал по-меньшей мере приобретенной безошибочностью, однако, его статус выше — «в его лице полностью гармонизированы несовместимые характеристики человеческой натуры и сверхчеловеческого знания и совершенства», он обладает правами и полномочиями, которыми наделены Пророки, потому ограничения, указанные Шоги Эффенди на него не налагаются — «всё, что бы он ни сказал или написал пером — верно»].
“Если кто-либо притязает на прямое Откровение от Бога до истечения полной тысячи лет, — таковой, без сомнения, есть лжец и самозванец”.
— Бахаулла. «Китаб-и-Агдас», Абзац 37
Унитарии отвергают концепцию «нарушения Завета» и в целом существование такого «Завета», как линии преемственности после Бахауллы.
Они не признают роли «Хранителя Дела и непогрешимого Толкователя учений» Шоги Эффенди, в целом считая его узурпатором, отошедшим от учений своего прадеда, в том числе из-за сомнительной законности [Некоторые бахаи-унитарии (в том числе Шуа Улла Бехаи и Камар Бахаи) согласны с движениями «Свободных Бахаи» и «Реформистских Бахаи» в том, что завещание Абдул-Баха с назначением Шоги Эффенди могло было быть сфальсифицировано, но эта точка зрения не стала подавляющей среди унитариев. Сам Мирза Мухаммад Али говорил: «Обвинения миссис Рут Уайт [в подделке завещания, и также возможном участии самого Мухаммада Али в этом] не соответствуют действительности. В самом деле удивительно наблюдать, что прогрессивные западные люди удовлетворялись слухами и принимали чужую оценку без должного расследования»] его назначения в обход завещания Бахауллы, прямо называвшего Мирзу Мухаммада Али преемником Абдул-Баха [Его статус, однако, никогда не был оспорен в суде. Мирза Мухаммад Али не желал передавать дело в мусульманский суд, где, несомненно, были бы рассмотрены Завещание и другие писания Бахауллы, а также раскрыто его утверждение о том, что он является Божественным Явлением и основателем новой религии, превосходящей Ислам, что он и его последователи тщательно скрывали все те годы, что они находились в Акко. Это было бы опасным для всех членов семьи, включая самого Мирзу Мухаммада Али и его последователей. Кроме того, Мухаммад Али понимал, что любые попытки с его стороны претендовать на наследие и положение, присвоенные ему отцом, неизбежно потерпят поражение от тех, кто почитал Абдул-Баха как Средоточие Завета и непогрешимого толкователя учений бахаи]. Статус «Хранителя» [Шуа Улла Бехаи сравнивал Административный порядок бахаи, закреплённый «Волей и Заветом» Абдул-Баха с Катехизисом католической церкви: “Святая Троица (вдохновлённые Богом вожди веры): Баб, Бахаулла и Абдул-Баха; Коллегия кардиналов: Бахаи-старейшины (т.н. «Десницы Дела Божьего»); «Хранители Дела Божьего» — непогрешимые папы, вечные представители Бога на земле. Более точное сравнение для «Хранителей» — шиитский имамат, поскольку они должны были быть прямыми потомками Бахауллы], которым Абдул-Баха наделил Шоги Эффенди («он — знак Божий, избранная ветвь, хранитель Дела Божьего»), вообще противоречит учению Бахауллы:
“Никаких сует мира не существует, которым понадобился бы хранитель, чтобы разделить их. И если вы скажете, что Он нуждается в хранителе для Его дела, воистину, это несправедливость с вашей стороны в отношении Бога, Защитника, Вечного”.
— Бахаулла. «Скрижаль Али Мухаммаду Сараджу»
Унитарные бахаи также не признают «единственный в мире институт, обладающим непогрешимым руководством свыше» — хайфский Всемирный Дом Справедливости, считая, что Бахаулла в своих трудах не намеревался придать этому органу доктринальные функции, а в настоящее время он, в обход учения, заявляет о прямой связи с Богом и предписывает всем бахаи подчиняться своим заповедям и соглашаться со всеми его мнениями, разъяснениями и толкованиями религии.
Дом справедливости, в видении Бахауллы — это законодательная парламентская система управления, призванная прежде всего обсуждать и решать политические, благотворительные и социальные вопросы, реализуя принципы Бахаи на местном, региональном, национальном или международном уровне. Такая система предполагает существование государства с Верой Бахаи в качестве государственной религии для обеспечения соблюдения законов.
Городской Дом Справедливости должен был представлять собой демократическое собрание с кворумом не менее девяти человек, по сути аналог городских собраний в Новой Англии, радикального института прямой народной демократии. Дома справедливости на уровне области и страны могли поддержать принятую на уровне города резолюцию и, таким образом, утвердить её для действия на более широкой территории.
Бахаулла предполагал, что всемирное собрание будет межрелигиозным или даже светским по своему характеру, возможно, выступая как Дом Справедливости для всего человечества — в то время, как любые доктринальные вопросы должны регулироваться прежде всего Китаб-и-Агдас. Шуа Улла Бехаи представляет видение Бахауллой Дома Справедливости как источника вдохновения для нерелигиозных международных политических институтов, такие как Лига Наций (позднее — Организация Объединённых Наций), создание которых бахаи-унитарии целиком одобряют. В целом, в отличие от господствующей доктрины Бахаи, которая представляет будущее как мировую теократию, управляемую законами и институтами бахаи, унитарии всегда отдавали предпочтение будущей светской мировой демократии со свободой религии и совести для всех.
Святые дни
Среди памятных дней, отмечаемых бахаи-унитариями — 10 декабря — день Вознесения Гусн-и-Акбара, совпадающий с Днём Прав Человека; третье воскресенье января— Всемирный день религии; второе воскресенье июня — День расового единства. Отмечаются также и все основные Святые дни Бахаи, кроме Дня Завета.
«Унитарианская Бахаистская Ассоциация» предложила также отмечать «День пустого трона» — годовщину того дня (20 ноября 1957 года), когда Десницы Дела Божьего проголосовали за то, чтобы объявить пост «Хранителя Дела Божьего» окончательно свободным, после того, как Шоги Эффенди не оставил преемника — как праздник окончания авторитарного института «Хранителей Веры», который не был основан и никогда не подразумевался самим Бахауллой. Бахаи-унитарии надеются, что «Трон Святого Духа» будет пребывать внутри каждого из них, вдохновенные учения будут исходить из их собственных сердец и умов, а не только от одного человека или одного учреждения религиозного руководства.
Унитарные бахаи часто используют устаревший академический термин «бахаизм» по отношению к собственно религии Бахаи, в отличие от принятого наименования «Вера Бахаи», которое более соотносится с религиозной организацией бахаи с центром в Хайфе; употребляют также устаревшее самоназвание — «бехаизм», «бехаисты» от названия «Общества бехаистов» — первой американской организации унитарных бахаи, а также придерживаются более «либерального» написания слова «бахаи», в отличие от официально закреплённого «баха’и» с апострофом-хамзой. Последняя тенденция усилилась с тех пор, как Шоги Эффенди в 1925 году попытался заставить всех бахаистов использовать стандартизированную систему транслитерации арабских и персидских слов в латиницу.
Публикация «Забытой истории Веры Бахаи»
В отличие от «гардианистских» направлений веры Бахаи[группы, которые верят в необходимость продолжения линии «Хранителей Веры»], современные бахаи-унитарии не концентрируются на продвижении альтернативной модели преемственности, но нацелены добиться исторической достоверности освещения развития религии и конфликтов лидерства, через которые она прошла. Бахаулла учил: «Любимейшая из вещей для Меня — справедливость». Следуя этому правилу, они хотят разобраться в зачастую однобоких и предвзятых односторонних полемических повествованиях об исторических событиях и персонажах, которые лежат в основе официальных публикаций Бахаи, и попытаться найти реальные факты о том, что происходило на самом деле, добившись исторической точности и справедливости.
В 2014 году американским издательством «Vox Humri Media»(небольшая компания, специализирующаяся на книгах о прогрессивной духовности, истории, политике и культуре) было опубликовано собрание сочинений бахаи-унитариев под названием «Забытая история Веры Бахаи» («Прогрессивная традиция забытой семьи Бахауллы»). Книга основана на англоязычном манускрипте «Вера Бахаи», составленном в середине 1940-х годов внуком Бахауллы Шуа Уллой Бехаи, включавшем не только его собственные работы, но и сочинения других членов семьи: в частности, его отца Мухаммада Али Бахаи, которые были опубликованы впервые, а также отрывки ранее изданных произведений его деда Бахауллы и дяди Абдул-Баха.
Для современной редакторской работы над книгой издательство пригласило Эрика Стетсона, уже более года занимавшегося изучением архивных документов семьи Бахаи. Он отметил, что в своей рукописи Шуа Ула Бехаи воздерживался от включения материалов, которые бы подвергали Абдул-Баха резкой критике, и для большей исторической объективности добавил в издание ряд ранее уже опубликованных текстов унитариев Ибрагима Хайруллы, Мухаммада Джавада Газвини и Мирзы Ага Джана Кашани, а также материалы «Ежеквартального Журнала Бехаи». Кроме того, в публикацию были включены ранее не издававшиеся эссе внучки Бахауллы Камар Бахаи. Предисловие к книге написали правнучки Бахауллы Негяр Бахаи Эмсаллем (которая предоставила часть материалов для публикации из своей собственной библиотеки) и проживавшая в Пакистане Малиха Бахаи Ансари. Издание целиком посвящено историческим бахаи-унитариям, и не содержит какой-либо информации об их современных последователях.
Мирза Мухаммад Али — «Главный нарушитель Завета»
«Неортодоксальные Бахаи»[ Heterodox Bahá’ís — господствующая деноминация Веры Бахаи с центром в Хайфе, называемая так в исследовательской литературе в отличие от «Ортодоксальных Бахаи, признавших Чарльза Мейсона Реми вторым «Хранителем веры» после Шоги Эффенди.] придерживаются точки зрения о том, что основатель «унитарного бахаизма» Мирза Мухаммад Али был заслуженно «отлучён от веры» своим братом Абдул-Баха. Однако, фактически не существует беспристрастного независимого свидетельства событий 1892–1921 годов, когда разворачивалось противостояние между Абдул-Баха и его младшим братом Мирзой Мухаммадом Али. Все авторы, описывавшие это время, либо принадлежат к господствующей ветви Веры Бахаи, либо — к сторонникам «унитарного бахаизма», или основывают своё мнение на источниках одной из сторон.
В «Откровении Бахауллы» член Всемирного Дома Справедливости Адиба Тахерзаде отмечает, что ещё при жизни Бахауллы Мирза Мухаммад Али писал и распространял сочинения «которые, как он утверждал, были стихами Бога и, подобно стихам его отца, ниспосланным Божественным Откровением».
(1871, Адрианополь, Османская империя — 1 ноября 1950, Хайфа,Израиль)
Бахаулла якобы строго упрекнул Мирзу Мухаммада Али за его притязания, позднее заявив в одной из своих скрижалей по отношению к сыну: «Если он хоть на миг выйдет из-под сени Дела, он поистине обратится в ничто». Сам Мухаммад Али объяснял, что направлял письма и использовал подписи по инструкции своего отца, который при его помощи хотел проверить верность верующих. Точка зрения бахаи-унитариев на этот случай состоит в том, что он оставил большой след и повлиял на систему убеждений юноши: Бахаулла объяснил ему и всем верующим, что «никто и никогда не сможет стать равным сотоварищем Богоявителю и объявить себя непогрешимым» — положение божественного посланника не является чем-то, передающимся по наследству. Возможно, что именно потому он и увлекся унитарным мышлением, и впоследствии противостоял своему брату Абдул-Баха в его попытке объявить себя единственным полномочным толкователем веры.
Доктор Юнис Афрухтех, который служил секретарём и переводчиком Абдул-Баха в 1900–1909 годах, подробно описал историю «нарушения Завета», полностью возложив вину на Мухаммада Али, которому помогал его младший брат Бадиулла :
«Со дня, когда Китаб-и-Ахд был зачитан в Акко, Главный нарушитель Завета собрал вокруг себя Агсан, Афнан и группу его собственных приближенных, которые тайно поддерживали его, и сформировал совет, чтобы противостоять божественному Завету. Эта группа приложила все усилия, чтобы разрушить единство среди друзей Бога. Умы нарушителей Завета, которые были совершенно лишены понимания истины веры и божественной воли, искали пути, разрабатывали методы и создавали заговоры, которые, по их мнению, гарантировали бы им окончательный успех. Они гордились своим внутренним единством и разместили своих следователей и шпионов в особенно чувствительных районах города [Противоположное обвинение выдвигали и унитарии. Ибрагим Джордж Хайрулла писал: «Аббас Эффенди — мощный и проницательный турецкий и римский дипломат, вместе взятый; и его политика осуществляется на практике с таким управлением и тактом, чтобы овладеть даже самыми умными его последователями, не говоря уже о простодушных. Он встречает всех своих посетителей с любовью и добротой и окружает их некоторыми из своих сторонников в Акко и Хайфе, которые передвигаются за ними, куда бы те ни двигались, смиренно служат им и слушаются их, и никогда не оставляют их одних, пока те не ложатся спать. Затем они сообщают ему обо всех событиях дня. Эта система шпионажа используется во всех странах, где есть последователи»] с конечным намерением установить халифатоподобную форму теократии по суннитскому образцу. Стратегия нарушителей Завета реализовывалась по политическим и религиозным каналам или путём обвинения Абдул-Баха в несправедливости по отношению к ним. Нарушитель Завета Мирза Мухаммад Али, как и его предшественник Йахья Азаль, укрылся в углу Особняка, но направлял своего брата Мирзу Бадиуллу в их борьбе против Абдул-Баха. Весь день Мирза Бадиулла бегал во всех направлениях, надеясь создать как можно больше разногласий, придумать как можно больше замыслов и инициировать как можно больше провокаций. Он участвовал во всевозможных собраниях, делал всё необходимое для того, чтобы найти согласие с различными группами и привлечь их симпатии к планам нарушителей Завета».
Схожего мнения придерживались современники событий, выпустившие мемуары соратники Абдул-Баха — его личный врач доктор Хабиб Муайяд (1962) и Хаджи Мирза Хайдар Али, наследник Абдул-Баха Шоги Эффенди, который хоть в целом и признавал, что сам Бахаулла поставил Мухаммада Али «на вторую высшую позицию в рядах верующих», но считал, что тот «совершенно явно нарушил Завет Бахауллы», назначенный им в 1957 году «Десницей Дела Божьего» Хасан Бальюзи, описавший конфликт братьев в своей биографии Абдул-Баха и считавший, что «злым гением» Мухаммада Али был его двоюродный брат Мирза Мадждеддин, а также вышеупомянутый Адиб Тахерзаде, посвятивший противостоянию братьев книгу «Завет Бахауллы».
Соратник Бахауллы и историк веры Бахаи Мухаммад Джавад Газвини, напротив, возлагает полную ответственность за раскол на Абдул-Баха (1914):
«Аббас Эффенди свёл на нет самый великий дар и самый высокую и славную цель, так как он, ради свои личных целей породил ненависть и раздор среди народа Баха, наполняя сердца своих последователей ненавистью, враждой и отвращением, чтобы они проявляли крайнюю неприязнь и ненависть в отношении Мухаммада Али Эффенди и Святого Семейства [Бахауллы]. Все же, кто не соглашается с ним в его идеях и утверждениях и не говорит зла о его брате — считается „нарушителем Завета“. В результате этого раскола — с одной стороны находятся последователи Аббаса Эффенди, которые составляют большинство. Большая часть из них считают, что он обладает Высшей Непогрешимостью, ему приписывают высокое положение, свойственное Богоявлениям, и чем больше его последователи увеличивают похвалы и возвышают атрибуты — тем больше он превозносит свои дары им и тем добрее он относится к ним, ясно и однозначно принимая на себя статус носителя нового Откровения. С другой стороны, меньшинство, которое находит, что претензии Аббаса Эффенди, его высказывания и его идеи расходятся с заповедями Его Святейшества, нашего Великого Учителя; кто считает, что Мухаммад Али Эффенди покорён Богу и послушен заповедям Его Святейшества Бахауллы».
Аналогичную позицию высказывает Мирза Ага Джан Кашани (Хадимулла)— личный помощник и секретарь Бахауллы, проработавший с ним свыше сорока лет [«Вместо того, чтобы быть проводником для народов и свечой праведности и веры для всего мира, игнорируя призыв своего Отца к всеобщему единству, [Аббас Эффенди] стал поднимать и распространять такую ненависть, вражду и злобу, подобную которой никогда не проявляли даже варварские народы… Он запретил распространение и публикацию учений Богоявления, приказав своим последователям читать и распространять только его [собственные] послания… издал строгий приказ своим последователям отвергать каждую священную скрижаль, которая не была одобрена им и скреплена его печатью… уничтожать все скрижали, написанные Его писарями, [младшими] Ветвями Древа Жизни… запретил своим последователям переписываться, обсуждать, разговаривать или даже торговать с теми, кто не признает его претензий, называя их накизинами [нарушителями], хотя на самом деле они верят в Единство Бога и не поклоняются никому другому, кроме Него… Ведь если его последователи соприкоснутся с ними и обсудят учения и различия, они пробудятся к истине высказываний его Отца и восстанут, чтобы пробудить всех тех, кто слепо следует ему [Аббасу Эффенди]. [Он дал] строгие указания своим последователям, что никому из них не разрешается писать писем даже своим друзьям или родственникам, если они сначала не будут переданы Аббасу Эффенди, чтобы тот их прочёл, исправил и скрепил своей собственной печатью. Из-за этого родственники были разлучены, родители ненавидели своих детей, мужья не соглашались с женами, а семьи разрушались»]. Подобное мнение разделяет основатель американского сообщества бахаи Ибрагим Джордж Хайрулла, лично общавшийся с обоими братьями [«У меня есть не менее 150 писем от него [Мирзы Мухаммада Али], в которых вы не сможете найти ни единого слова против его брата Аббаса Эффенди, но он призывал нас молиться за него, чтобы тот смог покаяться и вернуться к Богу». С другой стороны, разговоры и сочинения его брата Аббаса Эффенди «жалостливы и полны обвинений в адрес его брата Эль-Акбара Мухаммада Али Эффенди; он рассказывает, что страдания, которые он терпит от турецкого правительства, были вызваны происками этого брата. Таким образом он получает их [последователей] сочувствие и отчуждает их от своего хорошего брата, чтобы они не могли встретиться с ним и узнать правду. Он не даёт своим последователям читать откровения Бахауллы, чтобы они не смогли узнать об истинном учении религии бахаи. Худшее, что он сделал, — это поставил себя между своими последователями и их Богом, и угрожал им адским огнём, если они осмелились ослушаться его, создав таким образом в их сердцах и простых умах страх, который был и будет злейшим врагом человечества»], и впоследствии обвинивший Абдул-Баха в попытке организовать его убийство в Америке. Вину на Абдул-Баха возлагают и не-бахаи авторы, выступавшие с позиции критики этой религии — американка Розамонд Темплтон, археолог и сторонница христианского сионизма, проживавшая долгое время на Ближнем Востоке и лично знакомая с семьей Бахауллы [«На протяжении этих лет я часто встречалась с ними, и постепенно мое уважение к Аббасу Эффенди уменьшалось, а мое уважение к Мухаммеду Али и Бади Улле Эффенди возрастало, оба этих младших брата строго следуют религии своего отца, независимо от того, как бы для них это ни было трудно, а Аббас Эффенди не смог оставаться верным благородным принципам своего благородного отца. …[С Бадиуллой] у меня сложилась настоящая дружба, основанная на многих событиях, в которых он вел себя с честью… [Он — ] человек исключительно доброй и чистой натуры, которого должны уважать, все кто его знает… В одежде, в речи, в манере, в еде, в напитках он практикует сдержанность уравновешенной натуры… Аббас Эффенди — замечательный человек, и, возможно, был бы благородным, если бы не один его недостаток. Его гордыня, увы! слишком велика. В настоящее время он кажется ослепленным ею, и это очень печально… Что же касается деловых вопросов, то Аббас Эффенди был несправедлив со своими братьями, которые много страдали вследствие этого, но делали это очень благородно и безропотно… Мухаммед Али… — великий страдалец, которого спасает от крайней нищеты только помощь родственников из Америки… достоин ли человек с характером Аббаса Эффенди, позволяющий своим братьям голодать, проживая сам с удобствами, учить… христианоподобному образу жизни… идеям братской любви?»], христианский миссионер Уильям МакЭлви Миллер, служивший с 1919 по 1962 годы в Персии [Нет сомнений, что Бахаулла назначил Аббаса Эфенди своим преемником. Но Аббас Эфенди не был уполномочен занять место своего отца и быть продолжением его Проявления, хотя очень скоро стало казаться, что именно это он и хотел бы сделать. Он назвал себя Абдул-Баха (раб Баха) и заявлял о совершенном подчинении воле своего отца, но он также принял титул „Средоточие Завета“ — который, как считали многие бахаи, принадлежал только Богу. Одним из утверждений Аббаса Эфенди было то, что он один имел право толковать труды Бахауллы. Похоже, что большинство бахаи, как в Акко, так и за границей, были вполне готовы следовать за своим божественно назначенным лидером, независимо от того, какой статус он может потребовать для себя. Лидером оппозиции вскоре стал Мирза Мухаммад Али, брат Аббаса Эфенди, назначенный Бахауллой вторым в порядке наследования. Мухаммад Али не претендовал на то, чтобы стать преемником своего отца, но его протест был направлен против претензий „Средоточия Завета“ на абсолютную власть»], индийский писатель-ахмади Маулана Мухаммад Али, а также тщательно изучивший исторические документы азалит Джаляль Азаль.
Племянница Мирзы Мухаммада Али Камар Бахаи была сторонницей версии о том, что раскол в семью внесло не противоборство братьев, а интриги со стороны, сеявшие раздор между ними (1953):
(5 октября 1904–10 ноября 1970)
«Мухаммад Али Эффенди — сын, чье право было узурпировано, чье доброе сердце и благородный характер следовали принципам бахаизма до буквы, чья человечность была безгранична, человек мира, чьи добродетели позволяли интригам в полной мере воспользоваться преимуществами его приверженность бахаизму с целью разрушить последний мост, который связывал его с так называемыми последователями Аббаса Эффенди, которые на самом деле сами были интриганами. Не будет преувеличением сказать, что со всеми присущими ему качествами Мухаммад Али Эффенди стал бы идеальным лидером на смену своего брата Абдул-Баха Аббаса. Эта символическая картина идеального лидера, благородного сердца, замечательного человека и возвышенной души, лидера, который любил бахаизм и посвятил всю свою жизнь его служению, заботе о доктрине, которую он помог создать, его стремление предотвратить раскол — все это заставило его молча проглотить великую ложь о поддельном завещании Абдул-Баха, которую сфабриковали злобные интриганы, использовавшие предполагаемые недоразумения между братьями, придуманные ими самими, чтобы ввести в заблуждение общественное мнение и достичь своих порочных целей. Они запятнали репутацию Абдул-Баха Аббаса и преуспели в том, чтобы отстранить Мухаммада Али Эффенди от руководства, и доверили его мальчику [Шоги Эффенди], которым они могли управлять, как им было угодно, из-за его юности»[Камар Бахаи не называет каких-либо имен. По словам её дочери Негяр Бахаи Эмсаллем, согласно передаваемой в семье истории — назначение Шоги Эффенди Раббани на должность «Хранителя» было идеей его бабушки Муниры Ханум, жены Абдул-Баха, а по свидетельству Бадиуллы — дочь Абдул-Баха Зияийя Ханум дала согласие выйти замуж за Мирзу Хади Афнана только «при условии, что её наследники получат право опекунства» после Абдул Баха. Однако, семья разделяла вину за вражду Абдул-Баха и Мухаммада Али между родственниками со стороны Абдул-Баха и ещё одним родственником семьи, который хотел устроить брак своих дочерей и сыновей Мухаммада Али. Его имя также не называется, но если сравнить мнение семьи Бахаи с умозаключениями внука Абдул-Баха Хасана Джаляля Шахида, то этим родственником был их общий зятьМадждеддин бен Муса Ирани].
Внучки Мирзы Мухаммада Али Негяр и Малиха Бахаи считали, что всему виной — разные личности братьев и ревность между их семейными ветвями [Мы помним нашего старшего дедушку, Мухаммада Али, как тихого и молитвенного человека, доброй души, который никогда не просил многого для себя. Он был кроток и избегал конфликтов. Он отвергал традиции, которые ставили одного человека над другим. Человек, которого мы знали, был джентльменом, чьи религиозные убеждения были сосредоточены не на силе или на том, кто должен ею обладать, а на том, чтобы жить в соответствии с учением его отца, Бахауллы, в его личной жизни — жизни молитвы, медитации, и культивировании умеренного образа жизни и смиренного и доброго духа. В его трудах проявляется забота о свободе личности, но он не отрицал, что его старший брат Аббас Эффенди был законным лидером бахаи. Он, однако, считал, что бахаизм должен был сосредоточиться на учении Бахауллы, а не на харизматическом лидерстве и мнении любого преемника. У братьев были очень разные личности, и это, несомненно, способствовало их неспособности сотрудничать друг с другом после смерти их отца. В течение многих лет ветви семьи отдалялись и готовились к тому, что казалось неизбежным конфликтом. Ревность, возможно, сыграла значительную роль в расколе между братьями, потому что у них были разные матери, и Бахаулла жил со своей второй женой и второй семьёй»], а Хасан Джаляль Шахид, последний член семьи Бахауллы, который лично был знаком с Абдул-Баха и Шоги Эффенди также возлагал ответственность за раскол на племянника Бахауллы Мирзу Мадждеддина бен Мусу Ирани [«После кончины Бахауллы никто из ближайших родственников Абдул Баха не мог объяснить, почему другие члены семьи присоединились к Мирзе Мухаммаду Али и восстали против Учителя. Абдул Баха сделал все возможное, чтобы предотвратить разлад в семье. Моя мать, Руха Ханум, рассказывала нам как она пошла навестить своего дядю Мирзу Мухаммада Али в Бахджи и упала на колени, умоляя его не допустить раскола в семье — но безрезультатно. В противовес расколу, Учитель рассматривал возможность помолвки моей матери [Рухи Ханум, дочери Абдул-Баха] с сыном Мирзы Мухаммада Али Шуа Уллой, которому в то время было 19 лет. Чтобы этого не случилось, Мирза Мухаммад Али отправил своего сына в США. Здесь я хочу отметить, что, по словам моей матери, два человека были в первую очередь причиной произошедшего раскола. Одним из них был сам Мирза Мухаммад Али, а другим — Мирза Мадждеддин, его двоюродный брат, сын Муссы Акай-и-Калима, которого часто называют самым верным братом Бахауллы, и который также жил в особняке в Бахджи»]. Сам Маджеддин высоко оценивал Мирзу Мухаммада Али и свои отношения с ним, и надеялся написать его биографию, чтобы «солнце истины не оставалось скрытым под облаками лжи»[ Это — выдающаяся личность, старший живой сын Бахауллы, глава Общества Бехаистов во всем мире и законный духовный лидер всех организаций бахаи в соответствии с волей Бахауллы. Он вырос в лоне Бахауллы и служил ему верно до последнего, как писарь его высказываний и распространитель его учений. Он — избранный сын и получил высшие почести от Бахауллы. Этот избранный сын является верным последователем учений и убежденным верующим. Он добрый, мягкий, терпеливый и всегда готов помочь нуждающимся. Хотя он занимает высшую позицию среди нас, тем не менее он считает себя нашим старшим братом. Его ложно оценивают, оскорбляют и обвиняют так называемые друзья, те, кто удовлетворился слухами без проведения расследования»].
1912 году сын Мухаммада Али Шуа Улла Бехаи через американскую прессу вызвал Абдул-Баха на мирную конференцию, для того, чтобы обсудить разногласия [Предлагалось провести конференцию мира и духовности в г. Чикаго, США. Со стороны бахаи-унитариев на ней должны были присутствовать Шуа Улла Бехаи и Ибрагим Джордж Хайрулла. Официальный язык — английский, перевод с арабского должен был бы осуществляться независимым переводчиком. Запись конференции должно было вести агентство Ассошиэйтед Пресс, трое американских учёных выступали бы в качестве свидетелей и судей. На конференции должны были быть сравнены истории с обеих сторон со священными писаниями Бахауллы.]. Он сформулировал девять вопросов для обсуждения, которые Абдул-Баха отклонил как «недостойные малейшего рассмотрения» и сравнил Бехаи с «пьяным, выходящим из салуна на углу».
- «Почему Ваше превосходительство скрыло часть „Книги Завета“, завещания Бахауллы? Это завещание было доверено Вам, чтобы Вы смогли передать его полностью последователям Бахауллы.
- Гусн-и-Акбар был выбран, чтобы занять после Вас ту же позицию, которую Вы занимаете, но Ваше превосходительство утверждали, что он оступился и упал. Как это возможно, упасть с упомянутого положения, прежде чем получить возможность занять его?
- На каких основаниях Вы можете утверждать, что Вы — Средоточие Завета? Только Бог является Средоточием Завета.
- Почему Вы утверждаете, что являетесь толкователем высказываний Бахауллы? Он заявил в Книге Мудрости, что для них нет Толкователя, кроме него самого.
- Как могло случиться, что Вы — Проявление службы Богу, когда Бахаулла объявлял таковым только Себя? Также он учил, что не может быть никаких Проявлений после Него, пока одна тысяча лет не прошла с Его появления.
- Почему Вы заявляете о своей непогрешимости, называя свои письма священными скрижалями и откровениями?
- Почему Вы учите, что у этого величайшего Проявления есть три вождя: Баб, Бахаулла и Вы? Бахаулла говорил: „Никого, кроме меня в Царствии нет“. Библия учит, что в последние дни у нас будет один пастух, только один вождь, а не три. Также Бахаулла говорил: „У Него нет ни представителя, ни преемника, ни сына“.
- Почему Вы заявляете и тут же, на одном дыхании, отрицаете, то на что Вы претендуете?
- Почему Вы не учите и не распространяете учение Бахауллы, как Вам было указано, вместо того, чтобы распространять своё собственное?»
В своём завещании, написанном между 1901–1908 годами, Абдул-Баха обвинил брата в нарушении Завета Божьего, отступлении от закона, подстрекательстве к мятежу, вставках в священные тексты и искажении их слов, подделке и фальсификации писем и документов [В своих исследованиях Джаляль Азаль подробно проходит по всем пяти обвинениям Абдул-Баха в адрес Мухаммада Али, и не находит ни одно из них подтверждённым, в частности, потому, что к завещанию не были приложены упоминаемые в нём документальные доказательства], а также отправлении Османскому правительству клеветнического заявления, которое привело к началу работы в 1901 году следственного комитета [По мнению Газвини, вмешательство следственного комитета (зафиксированное в пяти противоречивых источниках) можно скорее объяснить не чьим-либо доносом, а тем, что последователи Абдул-Баха сами не соблюдали благоразумия и умеренности в делах. Мухаммад Али предложил выяснить правду, назначив комиссию из представителей с обеих сторон (в которую бы вошли Ага Мирза Мадждеддин и Риза Каннади, сторонник Абдул-Баха), и официально затребовать у местного правительства и Совета инспекторов текст доноса с жалобой на Абдул-Баха, если таковой действительно был, однако, Абдул-Баха от расследования отказался. Работа комитета была прекращена в 1908 году из-за беспорядков в Стамбуле, известных как Младотурецкая революция, которая освободила всех политических заключённых] — с конечной целью — ареста Абдул-Баха [В целом, власти Турции имели полное право повторно вводить ограничения по соображениям безопасности на основании первоначального ордера на изгнание и требовать от лиц, к которым применялся ордер, проживать и заниматься своими повседневными делами на территории города Акко. Однако это не означало нового ареста, лишения свободы или наказания. Утверждение о том, что Абдул-Баха был государственным заключённым или пленником до его освобождения в 1808 году, не имеет исторического основания] и предания его смерти:
«Зачинщик бунта и сеятель смуты Мирза Мухаммад Али вышел из-под сени Дела, нарушил Завет, исказил Священный Текст [Подобные обвинения были взаимными. Унитарии обвиняют Абдул-Баха в изменении писаний Бахауллы, публикации изданий с собственными вставками и опуском нежелательных фраз и попытке избавиться от санкционированных Бахауллой бомбейских изданий. Так, бахаи-унитарии считают скрижаль «Лаух-и-Ард-и-Ба» письмом, написанным Мирзой Ага Джаном Кашани одному из бахаи в Бейруте (что подтвердил сам автор), и обвиняют Абдул-Баха в ложном приписывании её авторства Бахаулле, а себе — статуса её адресата, так, что некоторые формулировки письма, кажется, возвышают Абдул-Баха до уровня божественности]. «Скрижаль Ветви» в унитарной традиции также считается отсылкой к самому Бахаулле и его Богоявлению, а не его сыну. Помимо того, Абдул-Баха опустил центральную часть «Лаухуль-Амр» и составил «Скрижаль сокровищ» из частей нескольких других скрижалей, что было доказано публикацией оригиналов скрижалей унитариями], нанес страшный урон истинной Вере Божьей, разобщил народ Его, в злобном ожесточении пытался причинить вред Абдул-Баха и позволял себе самые враждебные нападки на сего слугу Священного Порога. Он не упускал ни единой возможности, дабы выпустить стрелу и пронзить ею с целью пронзить грудь сего обездоленного слуги, он не забывал нанести ему всякую жестокую рану, не жалел яда, дабы отравить жизнь несчастному».
Исследователи отдают должное Мухаммаду Али за то, что он придерживается вежливого тона в своих ответах Абдул-Баха, не переходя на оскорбительные выражения [В некрологе на смерть Абдул-Баха, Мухаммад Али писал: «Я глубоко сожалею о том, что вынужден засвидетельствовать великую и невыразимую утрату, понесённую нами после ухода почтенного Гусн-и-Азама, Аббаса Эффенди, сэра Абдул-Баха, который был основой и поддержкой для своих друзей и гордостью для своих последователей. На самом деле я чувствую, что чем больше я пытаюсь описать его и показать своё глубокое горе об его утрате, тем больше я чувствую свою полную неспособность словами дать точное описание его личности», а новость о смерти брата описывал: «С горящим сердцем и глазами, полными слез, я отправился в Хайфу с намерением проститься с ним и получить утешение… Рухи, сына Аги Мирзы Мухсина Афхана… закрыл мне дверь и встал за ней, отказавшись принять меня. Поэтому я был вынужден вернуться, полный горя и скорби, но не высказывая возражения»]. Так, в интервью Шуа Улла Бехаи [Шуа Улла Бехаи, обвинённый в завещании Абдул-Баха в сговоре и соавторстве клеветнического письма, также ответил: «Я категорически отрицаю обвинения против меня в этом завещании, и я считаю, что они сфабрикованы теми, кто написал его текст, с единственной целью получить контроль над лидерством, как это очевидно сегодня. Как могло быть возможно, чтобы я замышлял такие незаконные действия в отношении моего любимого дяди, брата моего отца и отца самой дорогой мне леди [его двоюродной сестры Рухи Ханум], с которой я был помолвлен в молодые годы и кем, несмотря на прошедшее время, я все ещё дорожу, уважаю, и почитаю?] (1937), Мухаммад Али прокоментировал заявления Абдул-Баха следующим образом:
«Все обвинения в завещании — это слухи, грубое и беспочвенное искажение фактов. Я всегда жил в соответствии с заповедями Бахауллы, слава ему, и таким образом исполнял свои обязанности. Я посвятил всю свою жизнь службе Делу и публикации его учений. Я противостоял своим врагам улыбкой, трудностям и несчастьям — выносливостью, и к тем, кто обидел, неправильно оценил и ложно обвинил меня, я не испытываю чувства вражды, но искренне молюсь, чтобы Бог смог простить и привести их к истине, ведь он есть Милосердный и Всепрощающий».
В своём комментарии, исследователь Веры Бахаи (исключённый из неё в 2005 году Всемирным домом справедливости) Шон МакГлинн в 2010 году выразил общую точку зрения основного направления Веры Бахаи:
«Мирза Мухаммад Али был младшим братом Абдул-Баха, который восстал против авторитета своего брата как главы общины Бахаи, смог завладеть некоторым бахайским имуществом и в течение некоторого времени причинял другие трудности, в частности, представив правительству Абдул-Баха как угрозу османскому государству. К концу своей жизни Мухаммад Али остался без друзей или последователей и был вынужден отказаться от имущества, которое он захватил, но не имел средств для поддержания в пригодном состоянии. Я полностью отвергаю предположение, что между Абдул-Баха и Мухаммадом Али существует какая-то эквивалентность. Во-первых, посмотрите на их плоды. Одна — плодоносная ветвь, другая — давно мертвый прутик. Она не может быть оживлена сегодня».
Бывшие бахаи, ныне обычные универсалисты, Дейл Хасбенд [«В самом деле, как и большинство бахаи, МакГлинн принимает за чистую монументальность односторонние рассказы, одобренные Административным порядком хайфских бахаи о конфликте между Абдул-Баха и его братом Мирзой Мухаммадом Али, никогда не подвергая их сомнению, никогда не задаваясь вопросом, почему, если Мухаммад Али был таким презренным человеком, а Абдул-Баха действительно был настолько совершенен в своём поведении, почему почти все потомки Бахауллы, даже те, которые произошли непосредственно от Абдул-Баха, отвергли требования Абдул-Баха и Шоги Эффенди и оказались исключёнными из общины бахаи, а не подчинились Завету, установленному Абдул-Баха в его Воле и Завещании. Также странным является то, что в особняке Бахджи, в котором Бахаулла провёл свои последние годы, после смерти Бахауллы жил Мухаммад Али, а не Абдул-Баха. Я думаю, что если бы Абдул-Баха находился в таком фаворе у Бахауллы, как утверждает официальная история бахаи, он бы жил в Бахджи с Бахауллой и унаследовал бы его, но на самом деле Абдул-Баха не жил там вообще! Такие логические пробелы должны обсуждаться и изучаться, а не игнорироваться и скрываться под ковром] и Эрик Стетсон, однако, в ответ подчеривали необходимость для установления исторической справедливости полного изучения материалов, написанных сторонниками обеих позиций конфликта:
«Я прочитал все доступные первоисточники, написанные Гусн-и-Акбаром и его сторонниками, которые знали его и его учение. Основываясь на прочтении этого материала и сравнении его с материалами, написанными Абдул-Баха и Шоги Эффенди, я пришёл к выводу, что хайфский рассказ о конфликте между Гусн-и-Акбаром и Абдул-Баха несправедливо пристрастен. Важно, чтобы бахаи смотрели на обе стороны истории, так как это является частью принципа независимого исследования истины».
Вклад Ибрагима Джорджа Хайруллы
Имя Хайруллы фактически стерто из официальной истории Веры Бахаи. В текстах, написанных об истории развития веры в Америке, он упоминается лишь вскользь и с критической точки зрения. Например, в 250-страничном издании «Век Бахаи: История ответа Америки на призыв Бахауллы к осуществлению единства человечества» (1944) он упомянут единожды лишь как один из первых паломников. Критика часто концентрируется на отличии доктрин учений Хайруллы от принятых в Вере Бахаи:
«Бахаи из Акко были шокированы сочетанием у Хайруллы бахаизма, теософии и евангельских протестантских идей в сочетании с ложной арабской этимологией, причудливыми интерпретациями истории и двумя молитвами, предположительно авторства Бахауллы, которые Хайрулла фактически написал сам» (Роберт Стокман).
«Единственными учениями бахаи, которые пережили миграцию из Персии в Северную Америку, были статус Бахауллы и идея единства человечества. Эти две концепции были представлены доктором Хайруллой в виде множества эзотерических доктрин, которые не имели никакого отношения к учению основателя Веры Бахаи» (У. С. Хетчер, Д. Д. Мартин). «Он был тщеславным и вводил принципы и интерпретации, которые были его собственным изобретением. Хайрулла мечтал разделить власть с Абдул-Баха. Пусть Абдул-Баха, как он задумывал в своем опасно искаженном уме, руководит и управляет Востоком; а он, Хайрулла, благодаря своим блестящим достижениям, возглавит и будет вести за собой Запад» (Хасан Бальюзи).«По ряду богословских вопросов первоначальное учение Хайруллы отличалось от ортодоксии Бахаи — например, его учение о личности Бога, предсуществовании души и реинкарнации. Что ещё более важно, однако, Хайрулла придал своему видению Веры Бахаи выраженно христианский контекст с Абдул Баха в качестве второго пришествия Христа. После своего отречения от Абдул-Баха учения Хайруллы претерпели некоторую модификацию, и, помимо своей приверженности к Мухаммаду Али, он подчеркнул „христианскость“ своего собственного понимания как обращенного христианина, в отличие от исламского и суфийскогопривкуса у Абдул-Баха и его последователей, и сделал больший призыв к рациональности основой своих идей. То, что Хайрулла развил, было уникальным синтезом идей Бахаи (оторванных от их шиитского происхождения) и его собственных концепций. Это был синтез, который оказался чрезвычайно привлекательным для некоторых членов культурной среды, которые, разочаровавшись в традиционной американской религии, искали новую религиозную идеологию»(Питер Смит).
Свои лекции Хайрулла начинал не имея в своем распоряжении печатных копий произведений Бахауллы. Он основывал их на тех уроках, что он сам получил от своего учителя Абдула Карима Тихрани в Египте, консультировался с записями евангельских библейских комментаторов того времени, а также с кембриджским профессором Эдвардом Брауном, который провел много времени с Бахауллой и персидскими бахаи в 1870–80-х годах. Несмотря на все доктринальные несоответствия, Хайрулла был бахаи в самой фундаментальной основе, заявляя, что Бахаулла был последним Явителем Бога и Пророком этого века. Хайрулла стремился познакомиться со священными текстами Бахаи и старался исправить свои учения во время паломничества в Акко. Абдул-Баха выразил одобрение всему учению Хайруллы, но постоянно избегал обсуждать с ним доктринальные вопросы [Хайрулла пытался получить знания из первых рук, и при каждой встрече с Абдул-Баха объяснял ему те учения, которые он давал американцам и просил исправить то, что было ошибочным. Но тот лишь подтвердил всё, неоднократно прямо заявив американским паломникам, что то, чему учил Хайрулла — правильно. Всякий раз, когда он понимал, что его объяснение не соответствует тому, что давал Хайрулла, он избегал разногласий, говоря, что всё имеет два значения, одно духовное, а другое материальное — и потому оба объяснения, данные им самим и Хайруллой, были правильными] — для него, в отличие от личной лояльности, доктринальные различия казались совершенно неважными. Вот как о его подходе рассказывает одна из первых паломников-бахаи Эла Гудолл Купер:
«Все основные факты [учения Хайруллы] верны … что Бог явился во плоти на Земле — установил свое Царствие — покинул этот мир и оставил управление своему сыну Аббасу Эффенди — Христу. Всё остальное — это знание … всё станет очевидным ещё до того, как любой из нас попытается обучить ему».
Главной и единственной причиной раскола в лагере американских бахаи стали не доктринальные различия, а тот факт, что после возвращения из Акко Хайрулла отказался признавать Абдул-Баха в качестве второго пришествия Христа, заявил о том, что статус Абдул-Баха равноценен статусу его брата Мухаммада Али, и начал учить о том, что нужно прежде всего придерживаться писаний их отца Бахауллы. Многочисленные свидетели раскола, в том числе Антон Хаддад, бахаи, прибывший в Америку с Хайруллой и позднее вступивший к нему в оппозицию, пишут о том, что Абдул Карим Тихрани и другие посланцы Абдул-Баха в США не вели с Хайруллой каких-либо доктринальных переговоров, а лишь просили взамен на какие-либо уступки либо требовали под угрозами сделать заявление с признанием лидерства Абдул-Баха [Хайрулла писал: «Аббас Эффенди сначала послал Хаджи Абдул-Карима Тихрани, чтобы вернуть меня к себе, но он не смог убедить меня даже пообещав, что я получу 50 тысяч долларов в качестве компенсации от богатого американца. Тогда Мирза Асадулла, зять Аббаса Эффенди, и Мирза Хасан Хорасани были посланы, чтобы либо восстановить меня в лояльности Аббасу Эффенди либо убрать меня с дороги. Я получил из Акко несколько предупреждений, и американская полиция выделила мне трёх детективов, чтобы позаботиться о моей безопасности. Асадулла, отец д-ра Амина Фарида, говорил американским последователям Абдул-Баха, что я должен умереть, и даже назначил день моих похорон, если я не послушаюсь». Унитарии также обвиняли Абдул-Баха в участии в убийстве в 1898 году одного из их сторонников — Мирзы Йахья, который был зятем вице-консула Персии в Джидде. Он был отравлен Мирзой Мансуром, одним из последователей Абдул-Баха, который за несколько дней до происшествия отлучил Йахью и предсказал падение на него божественной кары], на что Хайрулла ответил отказом и был объявлен «нарушителем Завета». При этом, его основная работа «Бехаулла (Божья слава)» не рассматривается, как «материал, нарушающий завет», поскольку она фактически не оспаривает сам Завет, и была написана до того, как Хайрулла порвал с Абдул-Баха.
“Есть два вида изменений и перемен. Один вызывает спуск, а другой — подъём. Тот, который вызывает спуск, — это не хорошо, а наоборот. … Но самое ненавистное изменение во всех случаях, например, таково: человек верен; и он оставляет веру. Справедливый человек становится жестоким. Провидец, проницательный человек, становится слепым. Или: быть живым, а затем умереть; быть стойким в Завете и, из-за какой-то идеи, стать врагом, как Хайрулла. Сначала он был очень твердым человеком, глубоко верующим. Затем он дрогнул”.
— Абдул-Баха (1909)
Многие независимые исследователи отдают должное заслугам Хайруллы: «Он — человек с сильным умом, острыми аргументативными способностями, прекрасным разговорным даром, и в целом интересная личность» (Самюэль Дж. Уилсон).
«Происхождение и навыки Хайруллы, которые сделали его человеком знающим и достаточно гибким, чтобы обращаться к широкому кругу американцев, были редкостью — на самом деле ничего подобного не повторялось ещё многие годы» (Патрик Д. Боуэн). «Как человек, который впервые познакомил Северную Америку с Верой Бахаи, Хайрулла, очевидно, сыграл важную роль в цепи событий, которые привели к её распространению в регионе. Он сыграл выдающуюся роль в распространении Веры в нескольких городах и поселках в конце 1890-х годов» (Ричард Холлингер). «Движение Бахаи все ещё было бы сектантским движением, если бы не почва, которую оно приобрело в Америке. Человек, благодаря которому движение достигло этого великого достижения, был Ибрагим Джордж Хайрулла» (Маулана Мухаммад Али).
С точки зрения бахаи-унитариев — Хайрулла — энергичный и чрезвычайно эффективный учитель бахаи, который проявлял большой интерес к богословию и руководствовался желанием открыть для себя абсолютную истину посредством изучения Священных Писаний, не желая подчиняться харизматическому авторитету других их толкователей. Он смог привести в семью бахаи множество важных и знаковых фигур Америки, пусть некоторые из них впоследствии и не поддерживали интерпретации своего первого учителя. Шуа Улла Бехаи писал:
«Ибрагим Хайрулла имел большую честь стать первым человеком, который передал послание Бахауллы народу Соединенных Штатов Америки. Он был истинным бахаи, искренне верующим в бахаизм, и он учил в соответствии со своим пониманием веры с большой энергией до конца своих дней. Независимо от прошлых событий и существующих предубеждений некоторых из так называемых бахаи по отношению к этой великой душе, мы не можем отрицать тот факт, что он был первым, кто принес послание истины в Новый Мир, и, несмотря на эти предубеждения, его благородное имя останется таковым на страницах истории бахаи».
Вопрос двоеженства
Ислам разрешает четырёх жен; у Бахауллы их было три; и он рекомендовал своим последователям ограничиться двумя или, желательно, только одной. Из текста Китаб-и-Агдас очевидно, что двоежёнство разрешено. Моногамия поощряется, потому что, как указывает Бахаулла, это повышает вероятность того, что у пары будет мирный брак. В другой Скрижали он подчеркивает, что поступать необходимо так, чтобы «создавать покой для себя самого и своей супруги». Но, при этом, мужчина с двумя женами всё равно не нарушает законов Бахаи.
“Бог предписал вам супружество. Остерегайтесь брать более двух жён. Если кто довольствуется одной супругой из числа служанок Божиих, то и он, и она будут жить в спокойствии”
— Бахаулла. «Китаб-и-Агдас», Абзац 63
В последней части жизни Бахауллы, вторая и третья жены Махд-и-Улья и Гавхар Ханум жили с Бахауллой и их детьми в особняке в Бахджи; первая жена, Асия Ханум . (Навваб), жила со своим сыном Абдул-Баха.
Третья жена была первоначально горничной первой жены. Вторая жена усиленно соперничала за привязанность Бахауллы и в конечном итоге одержала верх, что привело к переезду первой жены в другой дом. Навваб погибла трагической смертью — факт, который сегодня практически не известен среди бахаи [По словам миссионера бахаи Асадуллы Куми, который жил в то время в Акко, она «упала с высоты» и умерла несколько дней спустя. Вполне возможно, что это был акт самоубийства — она могла прыгуть с высоты, воссоздав смерть своего любимого сына Мирзы Михди, который погиб молодым, упав через окно в крыше. Эрик Стетсон считает, что вопрос многоженства был ключевым для Абдул-Баха в соперничестве с Мухаммадом Али. Абдул-Баха был зол на отца за то, что тот демонстрировал фаворитизм другим своим женам — что, возможно, способствовало смерти его собственной матери — но не осмелился обвинить в этом Бахауллу, возложив вместо него вину на других жен и их детей].
После смерти Бахауллы, Абдул-Баха «переосмыслил» его разрешение практиковать бигамию, и означил прямо противоположное наставление: абсолютный запрет на неё. Как он писал:
«Знай же, что многожёнство не дозволено законом Божиим, ибо ясно сказано, что надлежит довольствоваться одной супругой. Взять вторую супругу можно лишь в том случае, если при всех обстоятельствах к обеим жёнам будет одинаковое и справедливое отношение. Между тем совершенно невозможно быть справедливым и беспристрастным по отношению к двум жёнам. То, что двоежёнство поставлено в зависимость от невыполнимого условия, служит очевидным доказательством его решительного запрета. Потому мужчине не разрешается брать более одной жены».
Очевидно, что Абдул-Баха изменил закон бахаи. Возможно, это было положительным изменением, направленным на достижение большей привлекательности к вере на Западе, но все-таки изменением, а не простой интерпретацией, несмотря на то, что согласно учению религии Бахаи, только «Богоявления» могут аннулировать законы предыдущего «Богоявления». В среде бахаи возникли критика и путаница, в которой Абдул-Баха обвинил своих недругов. В другом, малоизвестном заявлении, он возвращается к позиции Бахауллы:
«В отношении двоежёнства установление обнародовано, и никто не может его отменять. Позволяется иметь двух жен, это никогда не было запрещено, это законно и разрешено. Ложные обвинения (в отношении запрета на двоежёнство) являются клеветническим нашептыванием тех, кто хочет распространять сомнения в сердцах людей. Цель состояла лишь в том, чтобы заявить, что бигамия без справедливости не является законной и что эту справедливость очень трудно достичь».
Исследователь Шон МакГлинн, однако, не видит в этом противоречия, считая, что основу нужно искать в Персидском Байане Баба:
«Многие законы, которые кратко изложены в Агдасе, подробно изложены в Байане, и во многих случаях нужно иметь Байан под рукой, чтобы понять, что говорит Агдас. В случае бесплодия у пары есть разрешение взять второго мужа или жену с целью зачатия ребёнка. Это исключение само по себе подразумевает, что общим правилом является моногамия. Исключение подтверждает правило. Это объясняет, почему Шоги Эффенди говорит, что Китаб-и-Агдас „предписывает единобрачие“, а не считает, что Абдул-Баха изменил закон» [Вопрос, почему в таком случае сам Бахаулла не последовал предписаниям Байана — во время заключения второго и третьего брака, он уже был последователем Баба — в традиционном учении бахаи решается либо ссылкой на Байан: «Он будет выполнять все, что пожелает, с разрешения Своего Господа. Его не будут вопрошать за его действия», либо ответом, что «он действовал в соответствии с законами Ислама, которые ещё не были заменены, он следовал законам предыдущего устроения и обычаям народа своей земли»].
“Если мужчина или женщина оказываются неспособными иметь ребёнка, для супруга, который не бесплоден будет законным вступить в брак снова после получения разрешения другой стороны, но не без такого разрешения, и цель состоит в том, чтобы ребёнок родился от этого супруга, мужчины или женщины. В этом мире самый возвышенный из плодов, которые Бог дал человечеству — это собрать плоды своего [телесного] существования, чтобы после его смерти, у человека оставался плод, который будет упоминать его с похвалой”.
— Баб. «Персидский Байан», Единство 8, глава 15
В отличие от традиционной Веры Бахаи, бахаи-унитарии не наделяют Абдул-Баха правом изменять и давать официальную интерпретацию священным текстам. Дело также и в том, что у сына Бахауллы Мухаммада Али Бахаи было две жены, и его браки были устроены самим Бахауллой. Первая его жена — Масума Ханум, была свояченицей историка бахаи Мухаммада Джавада Газвини. Вторая жена, Лакаийя, была двоюродной сестрой Мухаммада Али, дочерью верного брата Бахауллы Муссы Калима. Ей был предоставлен выбор выйти замуж за него, или за Абдул-Баха, и согласно семейной истории, она выбрала Мухаммада Али из-за его мягкой манеры и желания избегать религиозных споров. Она оставила дневник, который, возможно, в будущем будет переведён и опубликован.
Ярым защитником двоеженства был Ибрагим Джордж Хайрулла, который был последовательно женат пять раз. Он писал:
«Если супружеская пара не имеет детей по какой-либо причине со стороны жены, не было бы неразумно жениться на другой ради потомства. Если хорошую жену поражает болезнь и как жена она становится непригодной, то разумнее жениться на второй, чем подвергнуться искушению. Если бы разрешалось двоеженство, великие беды и несправедливость, от которых страдают незаконнорождённые дети и их матери, были бы устранены; точно так же это было бы облегчением для морганатических жен и их детей. Две жены обычно конкурируют, чтобы угодить своему мужу, как это было на Востоке среди мусульман. Это отнимает у мужа склонность нарушать завет, данный им. В то же время это делает обеих жен осторожными, чтобы не сделать то, что не понравится их мужу. Многие тысячи хороших мужей предпочли бы жениться на своих любовницах в качестве вторых жен, чем жить с ними в прелюбодеянии. Отнимите два месяца до и два месяца после рождения ребёнка, и восемь дней каждого месяца на чистоту, от года жены, и от него останется только половина. Поэтому бигамия в некоторых случаях — мудрая вещь».
Отношение к реинкарнации
У унитарных бахаи не выработана единая точка зрения по поводу реинкарнации. В некоторых отрывках из писаний Бахауллы говорится о возвращении пророков и святых из прошлых религиозных провидений в современную эпоху, и некоторые бахаи-унитарии интерпретировали это как свидетельство перевоплощения души.
Доктрине реинкарнации учил в США проповедник веры Ибрагим Джордж Хайрулла, которого с этой идеей познакомили одни из первых американских новообращённых (Торнтон Чейз, Стюарт и др.), и который не имел собственного доступа к трудам Бахауллы. Ранние американские бахаи считали, что Абдул-Баха был вторым пришествием Христа, сам Хайрулла — реинкарнацией апостола Петра, его учитель Абдул-Карим Тихрани — Иова, первые американские верующие Эдвард Гетсингер — апостола Иоанна, и Луа Гетсингер — Марии Магдалины. Во время поездки в Акко, доктрины Хайруллы раскритиковали обращённые в бахаи улемы, к мнению которых в итоге склонился и Абдул-Баха, первоначально демонстрировавший релятивистский подход к доктринальным спорам и не поддерживавший ни одну из сторон. В 1900 году в ответе одному из американских верующих Абдул-Баха писал:
«Вы спрашиваете о духе и его „возвращении“ в этот человеческий мир и это элементарное пространство: знайте, что дух вообще делится на пять видов: растительный дух, животный дух, человеческий дух, дух веры и божественный дух святости. Для первых трех духов нет реституции или „возвращения“, но они подвержены реверсии, рождению и разложению».
Хайрулла отвечал ему:
«Предсуществованию человеческой души учили Бехаулла, Пророки и Христос. Бехаулла учил нас в книге Хейкле, что в Павильоне Величества и Могущества есть некоторые души, которые, хотя ещё никогда не были на земле, всё же придут сюда, чтобы помочь Делу Божьему и провозгласить Его Слово. Бехаулла также учил нас, что если мы придем на эту землю и не достигнем истины, ради которой мы пришли, мы вернемся в духовные царствия и вернемся на те же позиции, на которых мы были до нашего прихода на эту землю. Библия, как и Коран, учат, что Бог придёт судить живых и мертвых. Как это может быть правдой, если не существует возвращения души? Итак, мы видим, что учения Аббаса Эффенди не соответствуют учениям Бехауллы и учениям Христа, которые он цитировал. Христос учил нас, как и Бехаулла, что человеческая душа или дух бессмертны, и что они сохраняют свою идентичность после смерти, и что они существуют и отличаются от всех других духов или душ».
Помимо Хайруллы, доктрину реинкарнации поддерживало связанное с одной из иранских групп бахаи малоизвестное «Унитарианское Бахаистское Сообщество Ислама», считавшее Баба реинкарнацией Имама Махди, его ученика Муллу Хусейна — Мухаммеда, Бахауллу — Иисуса Христа и Имама Хусейна, а Мухаммада Али — Баба. Ссылаясь на дословный текст Персидского Байана, они считали, что группа четырнадцати непорочных (Мухаммеда, Фатимы и двенадцати имамов) возвращается на землю в каждом Законо-царствии. В реинкарнацию верил также и Эрик Стетсон, считавший большинство людей, вовлечённых в «войны бахаи» нашего поколения — реинкарнациями людей, участвовавших в прошлых междоусобных столкновениях в религиях Баба и Бахаи.
Однако, большинство бахаи-унитариев, так же как и господствующая традиция бахаи интерпретируют стихи Бахауллы метафорически, считая, что в писаниях идёт речь о концепции «Возвращения» в контексте возвращения духа руководства, а не отдельной души, и отвергают идею реинкарнации.
Роль правнучки Бахауллы Негяр Бахаи Эмсаллем
В соответствии с признанием Мирзы Мухаммада Али «нарушителем Завета», старейшина рода Бахауллы в Израиле Негяр Бахаи Эмсаллем, считалась потомком трёх поколений противников Завета Бахауллы: её тетя Исмат, была замужем за Джалялем Азалем, внуком Мирзы Йахьи Азаля (Собх-и-Азаля — сводного брата Бахауллы, лидера азалитов, рассматривавшего Бахауллу как узурпатора его законного положения), а по обе стороны семьи Негяр происходила от двух сводных братьев (Мирзы Мухаммада Али и Бадиуллы), которые нарушили Завет Бахауллы и выступили против его законного преемника. Историк Бахаи Муджан Момен пишет, что она, безусловно, поддерживала связь с некоторыми азалитами, а также посетила Иран в 1977 году, где присутствовала на похоронах внучки Азаля. Родословное древо, которое Негяр демонстрировала в фильме, также, вероятно было получено ею через азалитов.
Однако, в своём единственном публичном появлении в фильме «Бахаи на моём дворике», Эмсаллем не делала каких-либо громких заявлений, лишь подчеркивая, что она — бахаи:
«Мы семья, и они не могут сказать, что мы не семья. Они говорят своим верующим, которые приезжают из-за границы: „не общайтесь с ними“, но лично я думаю, что это очень по-детски, почему они так боятся нас? Что мы можем им сделать? Против всех… Нам просто это не интересно. Мы семья, которая живёт здесь. Кровь Бахауллы течёт по всем венам нашей семьи. Мы ничего не делаем против них. Мы просто живём мирно и делаем именно то, что завещал нам Бахаулла. Мы — бахаи. Мы — настоящие бахаи».
Муджан Момен отвечает:
«Очевидно, что если посмотреть на историю её семьи, а также на её собственное противодействие Вере Бахаи, утверждение Негяр Бахаи Эмсаллем, что „мы ничего не делаем против них“ звучит фальшиво. На самом деле, она преднамеренно не озвучила информации о своей систематической оппозиции Вере Бахаи во время её интервью».
Эрик Стетсон так характеризовал Эмсаллем:
«Я нахожу её принципиальной женщиной, порядочной, добродушной, доброй и скромной, с открытым сердцем и открытым разумом. Её уважение ко всем религиям и привычка к межрелигиозному диалогу и общению необыкновенны для тех, кто вырос в её поколении на Ближнем Востоке. Желая избежать бесплодного сектантства, она не любит говорить, по её словам, о „достойном сожаления конфликте“ между её дедами Мухаммадом Али и Бадиуллой и её двоюродным дедом Абдул-Баха; но она твердо убеждена в том, что они были хорошими людьми и что история со стороны её семьи заслуживает того, чтобы её рассказали».
Отзывы о книге «Забытая история Веры Бахаи»
Рецензию на книгу опубликовал историк и религиовед Кеннет Пол Джонсон:
«Нередко потомки основателя движения оказываются в противоречии с властями, которые получают контроль над управлением религией. Но ни один случай раскола между семьёй пророка и структурой власти религиозного сообщества не был таким крайним и антагонистическим, как пример бахаи. Эрик Стетсон раскрыл то, что он удачно называет „Забытой историей Веры Бахаи“ — в основном неопубликованные труды Шуа Уллы Бехаи, внука основателя бахаи Бахауллы. Коллекция включает в себя работы десятка других людей, почти всех потомков Бахауллы, которые были не просто отчуждены, но демонизированы религиозными властями, управляющими современной общиной бахаи. В настоящее время существует несколько конкурирующих сект бахаи, основанных на различных претензиях наследовать мантию „Хранителя“, но ни одна из них не была поддержана ни одним из потомков Бахауллы. Новая книга — это работы более ранней категории „нарушителей Завета“, отлучённых от веры Абдул-Баха, включая двух его братьев и все их семьи. Превосходное введение и заключение Стетсона несут научный, а не полемический характер, хотя примечания и комментарии в основной части книги показывают его восхищение и сочувствие этим отлучённым родственникам. Выжившие потомки Бахауллы, которые сотрудничали со Стетсоном и помогали публикации книги, несут позитивный посыл инклюзивности и примирения. Но уже само их существование является „неудобной истиной“ для системы верований, которая со временем развилась под религиозной властью».
О книге так же высказались и ряд других независимых обозревателей, таких как Нил Дуглас-Клоц, учёный в области религиоведения, духовности и психологии, бывший председатель группы Американской академии религии [«Бехаи и Стетсон представляют захватывающий рассказ о том, как традиция Бахаи подверглась расколу, который противопоставлял авторитарную веру и личную харизму — свободному выражению универсальной духовности. Эта книга должна представлять интерес для всех студентов и исследователей «новых религиозных движений» XIX и XX веков, а также для всех, кто задаётся вопросом, почему одного идеализма и универсалистских идей недостаточно для изменения мира»], и универсалист Дейл Хасбенд [«Я ничего не знал о потомках Бахауллы, которые были отлучены от религиозной общины, основанной их собственным предком, за исключением ненавистных, фанатичных заявлений о них, написанных пропагандистскими авторами, работающими на господствующий культ бахаи, базирующийся в Хайфе. Наконец, эта книга раскрывает другую сторону истории о том, как эти потомки были ложно названы «нарушителями Завета», хотя на самом деле именно они настаивали на том, чтобы исполнялись все положения Воли и Завета Бахауллы. В нём говорилось что младший сводный брат Мухаммад Али (отец автора книги) должен стать преемником Абдул-Баха — а не Шоги Эффенди, как Абдул-Баха провозгласит в собственном завещании поколение спустя. Делая это, Абдул-Баха возвысил себя над своим отцом. Так кто же на самом деле нарушил Завет бахаи? Если бахаи действительно верят в независимое исследование истины, они сами изучат эту книгу»], отметившие, что книга раскрывает важные страницы прошлого религии Бахаи с другой точки зрения, которой ранее не давалось права исторического голоса и которая подвергается тщательной цензуре в официальных публикациях.
Отзывы членов ветви Абдул-Баха веры Бахаи, отзывались книге критически, что вполне ожидаемо.
Официальные представители Веры Бахаи никогда не высказывали своего мнения о направлении «унитарный бахаизм». Абдул-Баха и Шоги Эффенди сосредотачивали свою критику на личности Мирзы Мухаммада Али, рассматривая его ведомым исключительно личной ревностью или ненавистью, нежели философскими различиями о значении веры Бахаи, классифицируя его как «главного нарушителя Завета» и «отлучённого от веры», и лишь опосредованно опровергая его унитарианские трактовки «непогрешимости» лидеров веры. К его родственникам применяется правило:
«Один из величайших и наиболее фундаментальных принципов Дела Божьего — остерегаться и полностью избегать „нарушителей Завета“. Дети „нарушителей Завета“, которые выросли и до сих пор общаются со своими родителями, вероятно, полностью проникнуты духом „нарушения Завета“, и „друзья“ также не должны общаться с ними, пока „Десницы Дела Божьего“ не убедятся, что эти дети поняли грех своих родителей и отмежевались от них. „Друзья“ иногда удивительно наивны и поверхностны в своём подходе к теме „нарушителей Завета“. Кажется, они не понимают, что потомки Азаля с молоком матери пили ненависть к Бахаулле, точно так же, как потомки Мухаммада Али и его родственников впитали с детства ложное представление об Учителе [Принятый в господствующей традиции бахаи титул Абдул-Баха. В свою очередь, бахаи-унитарии называют «Учителем» (англ. Master) или «Великим Учителем» (англ. Great Master) только Бахауллу.]. Требуется практически чудо, чтобы преодолеть эту пожизненную привычку к неправильному мышлению».
РелигиоМир. Религиоведение без границ