Возраст, батенька…

Стоял недавно в магазине на кассе вслед за попаданцем, провалившимся в хронодыру в середине девяностых и вынырнувшим сейчас. Длинная кожаная куртка, барсетка, золотая гайка на пальце, краткий ежик на голове, выражение тупой уверенности — словом, все строго по списку. Он даже покупал что-то такое из девяностых, типа три банки пива, бутылку водки и чипсы, но я, разумеется, сильно не присматривался.

И вот, описывая для себя в голове эту ситуацию, я обнаружил что называю попаданца — дяденькой. Есть у меня такое слово (кстати, тетенька тоже есть). И тут мне стукнуло что это тогда, 20 лет назад — это еще как-то имело основания, типа я был совсем пацаном, учился в институте, был нищ, и все вокруг меня были нищи. А вот этот, будущий попаданец — он уже был взрослым человеком, лет тридцать ему уже было, катался на своей машине, имел бабу-модель, а иногда уже и ребенка. И да, был в моих глазах дяденькой.

Но теперь-то, после хронодыры — мы не то что уравнялись, это я скорее для него должен смотреться дяденькой. В силу возраста, а не успешности, в жизни, разумеется. Тем более сами понимаете какие представления об успешности у братка середины девяностых.

А вообще — я как-то все не никак не смирюсь со своим возрастом, отсюда и это нарочитое удивление. Мне все кажется что я молодой свободный человек, а я давно уже посчитан, взвешен и найден немолодым и нестройным.

Из-за этого иллюзорного возраста я воспринимаю своих ровесников как старших. Но хуже всего с теми кто всего-то на десяток лет старше меня. Они кажутся отделенными от меня какими-то прям поколениями и световыми годами, хотя ничего ЭТАКОГО между мной и ними не лежит.