Внешняя политика Российской Федерации на постсоветском пространстве дошла до положения, когда единственным инструментом воздействия стали углеводороды. Именно вокруг сверхприбыли с реэкспорта российской продукции строятся нынешние отношения Москвы и Минска: наш союзный лимитроф не желает возвращать свои долги лояльностью Кремлю. Постепенно между двумя государствами разгорается торговая война, итоги которой сложно предсказать.
В отчаянном возмущении Белоруссия пытается давить на Россию напоминанием, что часть нефтепровода “Дружба” находится в её руках. Такое недружественное поведение чем-то напоминает довоенные украино-российские отношения — ежегодные “газовые войны”. 12 апреля этого года вице-премьер РБ Игорь Петришенко заявил об ограничениях работы нефтепровода, по которому российская нефть идет в Европу, в связи с ремонтом.
В октябре прошлого года РФ наложила запрет на вывоз тех нефтепродуктов и сжиженных углеводородных газов, обеспечить себя которыми Белоруссия способна самостоятельно. Таким образом, вместе с беспошлинными российскими товарами, Белоруссия теряет и возможность их реэкспорта. Утешением стали шесть миллионов тонн сырой нефти, поставляемых сверх восемнадцати миллионов тонн потребления белорусских НПЗ.
По иронии судьбы, львиная доля реэкспорта нефтепродуктов и СУГ приходилась на Украину. К началу 2018 года около 43% рынка дизельного топлива на Украине занимал белорусский дизель. Благодаря действиям российского правительства к 2019 цифра снизилась до 30%, а доля России увеличилась с 28% до 39%. Следует уточнить, что своих перерабатывающих заводов Украина лишилась: на всю страну в эксплуатации находится лишь Кременчугский НПЗ, работающий с азербайджанской нефтью.
И вот 18 апреля, на фоне недавних действий Белоруссии и грядущего второго тура выборов на Украине, РФ вводит санкции против Украины. Долгожданные санкции. Но выглядят они слишком похожими на запрет самим себе торговать углеводородами. При всем при этом с украинцами поступили слишком мягко: запрет вступит в силу с первого июня, у украинских компаний в запасе более сорока дней для создания запасов и поиска альтернатив. Грома среди ясного неба, в один миг обрушившего бы украинскую экономику, не произошло.
А потому мы не станем радоваться преждевременно: оценить действенность санкций мы сможем лишь после наблюдения динамики украинской валюты и цен на бензин. Существует довольно большая вероятность, что решение о выходе с украинского рынка приняли в качестве подачки для Белоруссии. Другим возможным вариантом для хитрой дипломатической игры является заигрывание с Коломойским, имевшим ранее наполеоновские планы на украинскую нефтеперерабатывающую отрасль.
Не стоит, впрочем, забывать о специальных разрешениях, выдаваемых министерством экономического развития, на следующие товары: прямогонный бензин, бензины товарные, дизельное топливо, пропаны, бутаны, прочие сжиженные газы. Существует вероятность, что РФ не самоустранилась с рынка топлива. Если так, то какой во всём этом смысл?
Уголь. Уголь антрацитовой группы и производимый из него кокс. Топливо как для всё еще живой украинской металлургии, так и для энергетики. После потери большей части донецкого угольного бассейна и введения блокады ЛДНР Украина была вынуждена закупать уголь в России. На фоне внутриукраинских скандалов о коррупционности закупок угля российское эмбарго имеет все шансы на убийство остатков украинской экономики.
Узнать истинные мотивы Кремля мы сможем по действиям ЛДНР. Существует два сценария: начало переговорного процесса о снятии торговой блокады и спасения Украины за счет Донбасса, либо солидаризация с российскими санкциями.
Нам стоит ожидать дальнейших событий и не поддаваться ни радости о разрыве торговых отношений, ни печали о “выстреле в ногу”. Россия оставила для себя возможность не уходить с топливного рынка, а торговля углем напрямую связана с конфликтом на Донбассе. Остается лишь надеяться, что всё это — не пустые авантюры кремлинов. Успокаивает , что к углеводородам они относятся с большой серьёзностью.
