Нестокгольмский “Берлинский синдром”
Красивый, монотонно-тревожный и в чем-то беспросветный, решенный в эстетике постпанка австралийский фильм “Берлинский синдром” все о том же: о жертве и насильнике, о воле к жизни, о праве на свободу и о том, что насильник — это не всегда социальный маргинал и его нелегко идентифицировать.
Сюжет не оригинален: романтичная австралийская девушка Клэр, завороженная идеей распада и крушения идеологий, приехала в Берлин, чтобы узнать побольше о ГДР. Она мила, застенчива, легко знакомится с людьми, живет в дешевых хостелах и фотографирует старый город. Как бы случайно Клэр знакомится с красивым немецким парнем Энди и моментально ощущает скрытую связь с ним. Он показывает ей удивительные уголки Берлина, а потом приводит в свою квартиру в заброшенном доме с облупленными стенами, где Клэр становится пленницей. Романтическая история оборачивается кошмаром.
Сюжет очень похож на канадскую “Комнату” (и “Убей меня нежно”), получившей в 2015 г. “Оскара” как лучший иностранный фильм, да и Тереза Палмер в “Берлинском синдроме” очень похожа на Бри Ларсон внешне. Правда, здесь — чуть больше секса, эротики, красивых тел. А временами картина даже напоминает “Ночного портье” (когда нас заставляют волноваться за то, что главная героиня смирилась со своей ролью и даже начала получать от нее удовольствие). И хотя декларативная эстетизация насилия напрягает, невозможно не признать: за красивыми, пластичными и выразительными актерами наблюдать интересно. Роль Энди убедительно исполнил молодой немецкий актер Макс Римельт.
Как Энди, молодой интеллектуал и эстет, исследующий тему насилия и практикующий ее, так и создатели фильма иногда переходят границы вкуса, на мой взгляд. Например, тема с “Женщиной в золотом “ Климта и легенды о поврежденных кистях (подтверждения этой версии я не нашла) кажется утрированной, постоянно капающая кровь создает напряжение (все же триллер) и подталкивает ждать кровавой развязки, но всё же слишком навязчива; тема красного лака на ногтях как символа женской распущенности и готовности к пороку — избита; тема спасительного амулета — чересчур мистическая.
Режиссер вскользь намекает на этиологию болезненного пристрастия Энди, самую популярную в среде психологов: в раннем детстве его бросила мать, с тех пор он боится потерь; а также на симптоматику: он не выносит, когда берут его вещи. Основной драматизм и конфликт фильма: противостояние насильнику, ощущения жертвы и ее борьба за свободу.
Новизна идеи, на мой взгляд, в другом: Энди, сын профессора истории, преподаватель английской литературы, идеологически не приемлет насилия, связанного с государственной политикой; ему претит идея доминирования над умами и искусственные ограничения, в том числе пространственные. Но при этом он — потомок той тоталитарной идеологии, на которой вырос его отец. И то, что он рационально отвергает, иррационально его притягивает. Стремясь к свободе (даже выбирая девушек-туристок, возможно, не только потому, что их потом сложнее найти, но и потому что они жительницы какого-то иного мира), он выбирает роль тирана, того, кто эту свободу, чужие жизни и мечты отнимает. И это то, с чем мы нередко сталкиваемся, что усложняет деление на “свой-чужой”: если человек декларирует определенные ценности, это совершенно не значит, что он следует им в бытовой жизни; если человек умен, тонок и хорошо разбирается в искусстве, это вовсе не значит, что он человек хороший; если человек красив и обаятелен, имеет хорошие манеры, это еще не значит, что ему можно доверять.
Подведем итоги, чем интересен этот фильм:
- завораживающая постпанковская меланхоличная эстетика на уровне интерьеров, архитектуры, света, ритма и даже грима;
- выразительная актерская игра;
- не теряющая актуальности тема насилия, которую неожиданным образом через взаимоотношения героев экстраполировали философски-глобально: жизнь, свобода, право быть собой стоят того, чтобы за них бороться.
Моя оценка: 4/5.
Уже сейчас билеты на “Киноходе”.
