Выставка «До востребования, часть 2» в Еврейском музее
Экстерьер. Бахметьевский гараж — шедевр конструктивизма. Мощные турникеты, тьма, революционная кроваво-красная подсветка. Тревожно, красиво. И вновь продолжается бой, и Бабель такой молодой.
Антропологическое исследование. Куратор Андрей Сарабьянов представляет шедевры русского авангарда, раскиданные по региональным запасникам (фигурируют 17 городов). В свое время молодое советское государство заказывало передовым художникам работы и рассылало по регионам, это было частью просветительской программы. Потом авангард был разгромлен, и произведения попали в запасники, через три поколения никто толком не знает, где что искать, и искать ли. И вот куратор отыскивает, атрибутирует, описывает эти найденные работы в рамках введенных им же градаций, как описывал бы туземную культуру. Ну я утрирую, но отстраненный взгляд чувствуется — при том, что куратор крупнейший специалист в этой теме.
Интерьер. Шпалерная развеска, ладанки-лампочки над каждой картиной. Обобщенный иконостас, отсылающий, понятно, к выставке «0,10» 1915 года. Делал Кирилл Асс, который сейчас половину выставок в Москве застраивает. Решение крайне неудачное, потому что абсолютно архитектурное, смотрится в целом хорошо, но относится наплевательски к индивидуальным работам. Работы все на разной высоте, многие за стеклом, дико бликуют, рассмотреть почти невозможно. Перед графикой часть лампадок потушили, а то совсем не видно. Естественного света в этом зале нет и не предусмотрено. Куда смотрел при этом куратор — не очень понятно.
Впечатление. Какие были авторы! Как много и каких ярких. Что-то я знаю, работы Родченко например. Он был очень серьезным художником — до того, как стать фотографом. И впоследствии как фотограф «натягивал» изображение на уже понятые ранее пространственные конструкции.
Его живопись я все же знал в репродукциях, а Эндера Бориса Владимировича я не знал, например. Ученик Матюшина, разработал биоморфную абстракцию, начиная с 30-х перековался в монументалисты (и хорошо сделал, выжили не все).
И тут же сам Матюшин, старшее поколение, теоретик цвета и авангардист в музыке — именно к опере Матюшина «Победа над солнцем» создан «Черный квадрат» Малевича.
И тут же ОСТовец Лабас с тревожным, непарадным, но настоящим «Метро».
1935 г — именно в это время Лабаса начали обвинять в формализме и отовсюду повыгоняли (но как я вычитал, привлекали к статусным зарубежным выставкам — надо же что-то показывать нестыдное! So much USSR.) В 1966 году его разрешили снова. А еще он пейзажи писал. Плюс потрясающий Соломон Борисович Никритин, в работе которого текст и плоскость и схема — и тут же объем и движение и жизнь. Костаки его коллекционировал… Много их, потрясающих.
Fan fact. Мы пришли с Настей Бруни посмотреть выставку, созданную ее зятем искусствоведом Андреем Сарабьяновым (вики утверждает, что зять — муж сестры!), встретили в кафе ее кузена Лаврентия Бруни (художника), и на выставке увидели работу Настиного деда Льва Бруни (в разделе “Поздний кубофутуризм”). Как сложно все.
До 28 мая 2017, кто не смотрел — надо.
