От текста к коду: истории гуманитариев, ставших программистами

Поговорила с бывшими «лириками», ставшими «технарями», о том, почему они сменили профессию, как осваивали новую специальность и пригодились ли им гуманитарные знания в сфере технологий.

Когда я училась в старшей школе, нашу параллель разделили на несколько специализированных направлений: класс для гуманитариев, класс физико-математический, химико-биологический и… общий! Попасть в общий класс почему-то считалось дурным тоном. Я год отучилась в физмате, а потом перешла в гуманитарный, потому что за технарями угнаться мне было тяжеловато. Признаюсь, с тех пор стереотип, что всех людей можно разделить на категории по способностям, все еще живет во мне. Частично поэтому вызрел и этот материал.

Мне хотелось понять: можно ли вступить в спор с природой и доказать, что даже если ты гуманитарий, при желании ты сможешь освоить математику?

Мне хотелось понять, могу ли я изменить свое сознание, перенастроить мозг на другой регистр и добиться успеха в том, что раньше у меня не получалось? Нужны ли какие-то особые задатки или все можно одолеть одним желанием, упорством и силой воли?

Я сама училась на филфаке РУДН, преподавала иностранные языки, а теперь вот пишу код, — так что, наверное, все возможно. Вот только правильно ли я делаю, что трачу время не на развитие способностей, данных мне богом и природой, а на постоянный вызов себе самой? Вопрос этот все еще меня мучает и поэтому ответ на него я попыталась получить у пяти людей, которые смогли совершить переход от гуманитарной профессии к написанию кода или же умело совмещают и то и другое.

«Моя жизнь — цепь невероятных случайностей»

Меня зовут Александр Гусев, мне 23 года, я родился и учился в Москве. Заканчивал РГГУ по специальности «Востоковедение. Африканистика», должен был стать китаистом. Сейчас я живу в городе Эйлат, в Израиле. Работаю в компании Trucknet, пишу код, в основном, на JavaScript.

История о том, как я стал программистом, очень нелогичная. До сих пор мне сложно понять, как все произошло. Моя мать — кибернетик по образованию. Однако она решила, что мне следует заниматься востоковедением, потому что могла устроить меня на соответствующую работу после института. Два года я готовился к ЕГЭ по истории и английскому, а за три месяца до экзамена мать меня спросила: «Слушай, может, тебе все-таки на программирование пойти?» Я ей ответил: «Да уже три месяца до ЕГЭ осталось, поздно». Так я поступил в РГГУ на бюджет, и это единственная причина, почему я продолжил там учиться.

Когда поступил, отношения с матерью у меня осложнились. В 17 лет я стал жить с девушкой, и мне надо было как-то зарабатывать на жизнь. Программировать тогда я не умел, но взял движок opencart, создал на нем интернет-магазин и стал перепродавать айфоны из Америки. А потом произошел вот какой случай. Я работал официантом в Атриуме, и поскольку хорошо работал, подружился с директором по продажам. Его звали Алексей Дмитриевич, как сейчас помню. Этот человек очень сильно повлиял на мою дальнейшую судьбу. Как все было? Все свободное от работы время я сидел в подсобке ресторана с ноутбуком, потому что продолжал заниматься продажей айфонов, и Алексей Дмитриевич это заметил. Он спросил, смогу ли я ему помочь решить одну проблему в рамках ресторана, сформулировал первое в моей жизни ТЗ и сказал, что заплатит 70 тысяч. Сумма для студента второго курса была большая. Я взялся. Знал, что, если не справлюсь, друзья-программисты помогут.

Забегая вперед, скажу, что я справился, и мне понравилось заниматься этим. Не из-за денег, а из-за драйва. Те два месяца, что я делал программу для ресторана, я спал по четыре часа в день. Круглосуточно находился там. Это было очень тяжело. Но дело в том, что мне было не только тяжело, но и очень интересно.

Я отвозил друзей на машине в клуб и сидел в машине — программировал. Мне это было интереснее, чем в клуб пойти. Я постоянно этим занимался.

И в какой-то момент не скажу, что мне стало легче, что где-то что-то щелкнуло, но энтузиазм немного иссяк. Я понял, что жизнь программированием не ограничивается. Это произошло через год после того, как я начал им заниматься.

После того, как я сделал ТЗ для ресторана, я пошел в мобильную разработку, узнал, что такое 1С, и следующие лет пять я находил заказчиков среди друзей и друзей родителей, которым был нужен сайт. В принципе, на фуллтайм не работал, пока не переехал в Израиль. Года три я писал на Ruby (серверный язык программирования — прим. ред.), потом весь функционал сайта стало можно делать на JavaScript (мультипарадигменный язык программирования — прим. ред.) И вот сайт Дискурса я полностью написал на JavaScript.

Вообще, вся моя жизнь — цепь невероятных случайностей. В Израиль я попал по студенческой программе. А потом на одной вечеринке здесь, в Эйлате, когда доллар очень подрос и работа мне была особенно нужна, я познакомился с человеком, который запустил единственный во всем городе стартап. Я ему рассказал, что умею. А он говорит: приходи завтра на работу. Без интервью, без всего. В итоге, я стал единственным программистом во всем стартапе. И вот спустя год у меня уже четверо подчиненных: три специалиста, которые занимаются визуальной частью сайта и один серверный программист.

Сейчас я уже могу сказать, что программирование — это мое. Что я до сих пор хожу на работу с удовольствием и до сих пор перерабатываю. По поводу моего гуманитарного образования, вот что скажу. Я даже рад, что не пошел в технический ВУЗ. Во-первых, у меня очень много друзей, которые кодили в университете, но, к сожалению, их учили далеко не последним технологиям. В программировании все каждый день меняется. Конечно, студенты техвузов знают теорию и основы так, как мне и не снилось, но важно знать и технологии, которые сейчас в тренде на рынке труда, чтобы получить работу. Во-вторых, система образования устроена так, что убивает кайф от получения знаний… Из-за оценок, из-за не всегда талантливых преподавателей. Может быть, если бы я пошел в технический ВУЗ, я бы стал там китайский учить из чувства противоречия!

«Я хочу быть свободен или вообще не быть»

Меня зовут Вадим Калинин, мне 44 года, я родился в Московской области и окончил Московский государственный университет леса. Был в своё время одним из основателей легендарного «Товарищества Молодых Литераторов “Вавилон”». Издал несколько книг, как в России, так и за рубежом. Сейчас живу в городе Хуахин в Таиланде. Код пишу на разных языках. В основном PHP, JavaScript, Java. Занимаюсь крупными, длительными web-проектами. Я пришел в IT из искусства.

В юности увлекался литературой и живописью, но это почти не приносило мне денег. Да и интерес к русским художникам на Западе в 2000-х годах стал иссякать. Довольно долго я работал дизайнером. А потом со мной случилось несчастье. Я чуть не умер и, знаете, понял, что все соображения, по которым я откладывал свою жизнь на будущее, — самообман.

В детстве я мечтал о тропических островах, путешествиях, о смелых, предприимчивых друзьях-авантюристах, о жизни космополита. А вышло так, что в 35 лет у меня была однушка в Подмосковье и однообразный круг общения, состоящий преимущественно из московских литераторов, людей креативных, но в большинстве своём не слишком смелых и деятельных. Как-то очень остро я понял, что девять месяцев в году, которые я проводил в квартире или офисе в дурном московском климате, были драгоценным временем моей жизни, которую я расходовал бездарно.

Я понял, что хочу быть свободен или вообще не быть. То есть мне нужна была профессия, которая не привязывала бы меня к офису, к языку, к городу, вообще ни к чему не привязывала. Программирование показалось мне достаточно очевидным выбором. Тем более что к тому моменту я уже работал с Flash и был шапочно знаком с ActionScript. В общем, у меня тогда была очень сильная мотивация. Возможно, что никогда прежде я не был настолько мотивирован. В самом начале у меня возник острый дефицит времени, которое уходило на учебу. Я работал за компьютером в офисе, приходил домой и снова садился за компьютер, чтобы учиться. Выходные тоже проходили за монитором. Достаточно скоро я превратился в бледного взъерошенного упыря с красными глазами и перманентной депрессией. Спасла меня от этого жена. Она согласилась на три месяца «посадить меня себе на шею», чтобы я мог спокойно поучиться. И это дало замечательный результат.

Учился я по книгам издательства «О’Райлли». Замечательные книги. Написаны хорошим языком, качественно оформлены, и технический уровень — очень и очень высокий. Кроме того, в своё время мне сильно помогли преодолеть определённый этап в развитии книги Стива Макконелла «Совершенный Код» и «Патерны Проектирования» от Фрименов, Кети и Берт. Ну, и самое главное — это разбирать чужой код. Лучше один раз увидеть, как сделано качественное приложение, чем сто раз услышать об этом.

Психологический момент. Я долго жил эдакой лайт-рок-н-рольной лузерской жизнью. Трудоголизм казался мне чем-то неприемлемым. У меня был круг, который существовал так же, и этот круг мне пришлось покинуть.

Пришлось практически отказаться от алкоголя, ограничить время в соцсетях. Топтание с пивком возле тогда ещё живых «ОГИ» в обществе «подпольных гениев» пришлось тоже исключить. В общем, на какое-то время я из московского литературного тусовщика превратился в эдакую смесь яппи и небритого компьютерного гика из американского кинофильма.

В литературную среду, к слову, я больше не вернулся. Я изменился и начал скучать в этой среде.

Но я не верю в «гуманитариев» и «технарей». Есть люди, способные аналитически мыслить, конструировать и решать изобретательские задачи, а есть ещё какие-то. Не важно, что ты строишь: стихотворение, роман, картину или web-приложение. Ты совершаешь инженерную работу. Программирование дисциплинирует ум. Тренирует аналитическое мышление. Сделавшись программистом, я стал лучше писать тексты. Я понял, как быстро и без напряжения устранить те слабости своего письма, с которыми я раньше боролся годами. Вот только времени на художественные вещи стало остро не хватать.

Программирование делает человека лучше. Это своего рода «духовный путь», только основанный не на религиозном вранье, а на научном подходе, анализе и рациональности.

У нас есть «гуру» и «небожители», есть легенды и мифы, есть личностный рост, «этапы прозрения», «уровни осознания», вот это вот всё. И всё это по-честному. Ну и деньги конечно:)

«Это похоже на выращивание цветка»

Меня зовут Мила Абрамова, мне 28 лет, я училась на менеджера по подбору персонала в РГГУ. Живу в Москве, работаю в компании, которая занимается системной интеграцией программных продуктов; пишу, в основном, на Ruby; недавно стала осваивать Elixir.

Я с детства любила писать стихи и небольшие рассказы, музыке начала учиться по настоянию родителей, поэтому, когда закончила музыкалку, на какое-то время забросила и скрипку, и фортепиано. Но позже у меня появилось желание сочинять, и я стала писать песни. Есть такая программа для сведения, записи и мастеринга аудиодорожек — Cubase. Чем больше я погружалась в процесс, тем лучше эту программу я осваивала. И закрутилось. Я купила синтезатор и начала играть в музыкальных группах. Сначала в gothic darkwave проекте Mea Vita, а потом в Locus Titanic Funus. Во второй группе получилось адаптировать свою электроскрипку к гитарному синтезатору и использовать ее в качестве midi-контроллера. Это очень расширило спектр стандартного звучания скрипки.

Я училась в университете, но уже понимала: работать по специальности, которую получаю, мне не хочется. Меня вдохновляла возможность помогать людям в создании программных проектов и непосредственно разрабатывать такие проекты. Тем более что мне хорошо давались математический анализ, теория вероятности, математическое моделирование, информационные системы и сети, статистика. Я с удивлением замечала, что делаю успехи в технических дисциплинах, хотя всю жизнь считала себя гуманитарием. Уже тогда у меня было много знакомых разработчиков. Да и мир технологий меня всегда привлекал: мне казалось, что он позволяет создавать грандиозные вещи практически из ничего. Но я всегда считала себя недостаточно способной для того, чтобы работать в IT. И я просто продолжала общаться с программистами, потихоньку вслушивалась в суть того, о чем они говорят, вдохновлялась их работой — и, в конце концов, поверила, что и сама смогу найти себя в этой сфере.

Первый шаг к настоящим переменам я сделала, пойдя работать ассистентом в IT-отдел. Там большинство программ писали на Ruby on Rails и JavaScript. Мне нужно было создавать к ним документацию, заниматься тестированием, аналитикой, позже — участвовать в проектировании. Собственно, на той работе я и начала понимать, как устроены веб-приложения, проводила свои первые опыты с Ruby и JS. И меня повысили! Из ассистента я превратилась в проджект-менеджера. А чуть позже мне поступило предложение, от которого я не смогла отказаться. Меня пригласила компания, которая занимается интерактивной визуализацией Big Data и созданием инфографических аналитических систем. Я стала заниматься там аналитикой и координировать их техническую команду.

Проект был невероятно интересным и захватывающим, практически каждый день я получала новые, полезные знания и развивала свои навыки. Я почувствовала, что пора осваивать программирование. Ведь невозможно эффективно управлять командой и процессами, специфика которых тебе недостаточно ясна. Я считаю, что человек, ответственный за проект, должен понимать принципы его создания от и до: архитектуру, структуру, специфику используемых технологий и т.д. Поэтому я решила более детально изучить программирование и пошла сначала на курсы по основам кодинга, а потом по Ruby on Rails.

Сейчас моя работа предполагает не только знание и использование технических аспектов, но и общение с людьми, умение ясно и доходчиво излагать мысли, умение организовывать эффективную работу команды и обеспечивать ей благоприятные условия деятельности.

Поэтому гуманитарные знания — психологии, психофизиологии, менеджмента и его истории, основ маркетинга, права и экономики, знание иностранного языка — помогают мне каждый день.

На моей нынешней работе я постоянно развиваюсь, поскольку постоянно развиваются технологии, которые мы используем. Я вижу результаты работы и как они меняют мир. Это похоже на выращивание цветка: практически из ничего появляется жизнь, обретает форму, и ты один из тех, кто влияет на то, какой будет эта форма, какой будет эта жизнь — будет ли этот цветок радовать окружающих или увянет, так и не успев расцвести. Боюсь, моя гуманитарная профессия не вдохновляла бы меня так же сильно.

«Я имею возможность с разных сторон погрузиться в материал»

Меня зовут Наталия Тышкевич, мне 23 года, я управляю развитием проекта «Прожито», который посвящен личным дневникам разных людей XIX–XX веков, и работаю в Центре цифровых гуманитарных исследований НИУ ВШЭ. Программирую на языке Python (для сетевого анализа русской драмы) и на языке R (для статистического анализа данных «Прожито»). Изучала программу «Фундаментальная и компьютерная лингвистика» в НИУ ВШЭ, где студентов поощряют рассматривать язык с разных сторон, в том числе учат автоматической обработке текста, начиная с основ языка Python и заканчивая машинным обучением.

В моей семье все учились программировать: мама, папа, бабушка, дедушка, младший брат. Мне привили уважение к науке и внимание к гуманитарной сложности. Я сознательно поступила на лингвистическое отделение, чтобы подходить к анализу литературных текстов с новыми инструментами, не входящими в арсенал традиционного литературоведения. Фундаментальная лингвистика непосредственно связана с математическими методами, и многие лингвисты свой предмет охотнее относят к точным, чем к гуманитарным наукам.

За время обучения я успела погрузиться в разные проблемы, связанные именно с теорией языка. Но интереснее всего мне было балансировать на стыке двух областей: компьютерной и теоретической лингвистики.

Моим дипломным проектом стала программа, которая без опоры на словарь находит цитаты из художественной литературы в газетных текстах.

Я рассказала о своем исследовании на Цифровом дне ежегодной молодежной конференции в Тарту, и меня пригласили стать организатором Первой московско-тартуской школы по цифровым гуманитарным наукам , а затем позвали в новый Центр цифровых гуманитарных исследований. На базе центра я собрала научно-учебную группу ‘Digital Literary Studies’, куда позвала знакомых студентов разных специализаций: там трое филологов, четверо компьютерных лингвистов, педагог, нейропсихолог и математик. Мы стараемся находить общий язык и вместе занимаемся сетевым анализом текстов русской драмы. Хотя разница бэкграундов усложняет работу, но она же и делает ее очень интересной!

Изначально с помощью компьютера мне хотелось проверить теоретические идеи русских формалистов о структуре художественного текста. Но цифровой подход позволил выйти в междисциплинарную область и привел в исторический проект «Прожито» (prozhito.org), в котором я вижу большой потенциал для современных гуманитариев. Придумывая совместные проекты с историками повседневности, филологами и компьютерными лингвистами, я имею возможность с разных сторон погрузиться в материал. Осмотреть его как архивную единицу в виде настоящей рукописи, как запись в базе данных или как обобщенную статистику. Это помогает, с одной стороны, разобраться в том, как устроен описываемый мною жанр, а с другой — расширить свой кругозор в том, что касается применения цифровых методов в гуманитарных проектах.

Поскольку сейчас технологии очень быстро развиваются, а необходимые для гуманитарных областей авторитеты не успевают сформироваться, я не могу себя назвать ни технарем, ни гуманитарием. Такое разделение я считаю искусственным — мне принципиальна работа на стыке областей, ведь самое интересное обычно ускользает от категоризации. Общий для разных задач компьютерный инструментарий позволяет преодолевать зазоры между научными интересами и кардинально перекраивает все пространство гуманитарных наук. Мне навык программирования помогает систематизировать разнообразную текстовую информацию и ориентироваться в цифровом мире — это похоже на жизненную необходимость уметь рубить дрова и топить печь, если живешь в лесу.

«Мое подсознание говорило со мной чудесными снами»

Меня зовут Ян Бродецкий, мне 30 лет. Живу в Москве. Пишу клиентскую часть электронного банкинга для юрлиц. В свободное время делаю небольшие игрушки на JavaScript.

Лет в 14 родители спросили, что я хочу делать. Первое, что я сказал, — программировать. Я тогда был под впечатлением от фильма «Хакеры» с молодой-красивой-губастой Анджелиной Джоли, — в общем, всего этого: синие волосы под «Prodigy», мир электронов и переключателей против корпораций и туповатых чиновников во имя доброго вечного. На всё это родители сказали мне: да что ты? видел ли ты айтишников? это люди с формулами в глазах, — ты же не такой. Давай что-то другое. К слову, сейчас люди, которые мало со мной знакомы, говорят, что я создаю впечатление человека, который мыслит схемами и структурами.

Так вот, вторым моим желанием было стать великим русским писателем. Ну, знаете, чтобы Достоевский, Булгаков и Бродецкий звучали в одном ряду. Родители мне сказали: дуй на журфак, там учат писать (кстати, нет). Так я начал заниматься журналистикой. Первые статьи я писал лет с 14. К 17 годам публиковался в «Комсомолке». Ничего выдающегося — так всякая мелочь про зверюшек. Набрав нужный минимум для поступления, забил на это, понял — вообще, не моё.

На первом курсе стал работать на телевидении. Я был редактором оперативной графики и помощником режиссёра. Забавная работа. Тогда же начал верстать веб-странички. Потом на фрилансе делал под ключ сайты на ворд-прессе. К концу универа вообще не хотел ничего иметь общего с журналистикой. Писал какие-то мелкие рассказы для себя, слушал музыку, перечитывал по 100500 раз Паланика, Мисиму, Сорокина, Нуна, Томсона и Бёрджеса. В общем, деградировал как мог, но недостаточно отчаянно: до карточных игр и морфия не докатился. Видимо, с писательством поэтому и не сложилось.

Потом поступил в аспирантуру на истфак. Отчасти — чтобы решить вопрос с армией, отчасти — чтобы продлить детство ещё на три года, отчасти — всё ещё хотелось протестовать, но каким-то полезным и для себя образом. Когда меня спрашивают, как я выбрал тему диссертации, я обычно говорю, что это не я выбрал тему диссертации, а она меня.

Дело в том, что мой батюшка лет в 11, когда меня и в проекте не было, посмотрел немецкий трофейный фильм про подводников — «U-boote am Feind» или что-то подобное. В общем, там крутые ребята, практически пираты, плавают на дизельной склянке в море и беспощадно топят врагов. Его это так впечатлило, что он несколько раз пытался поступить в мореходку, но его не взяли — по зрению. Когда появился я, в нашем доме было полно книг про море, подводные лодки, Вторую мировую и немцев. Дети читать особо не любят, поэтому я тогда листал картинки в энциклопедии про Третий Рейх. Поэтому свастики, черепа и чёрная униформа у меня никакого страха не вызывали. Скорее наоборот — вызывало интерес, почему многие люди боятся этих символов и ненавидят их.

В универе у меня была специализация по военной пропаганде и политическому PR. Так что я всё слил в одно ведро и получил на выходе «Символику Третьего Рейха: история, значение». Особенный цимес был в том, чтобы защитить эту диссертацию на кафедре новой и новейшей истории. Она традиционно была кумачово «красной», а самым экстремальным проявлением антисоветчины был нацизм. И, в общем, изучать его проявления, а тем более защищаться с такой темой было чревато. Не поймите меня превратно. Когда учёный изучает один из видов эндопаразитов, это не признак того, что он сам болеет глистами.

Я защитился, закрыл эту тему для себя и немедленно повзрослел…

Вру, ни фига это было не просто и не немедленно, но, наверное, слишком скучно, и это не касается программирования. Так или иначе — захотелось какого-то занятия, которое приносит деньги. Завертела меня нелёгкая. Сначала в проджект-менеджеры, потом в бизнес-аналитики — в стартапе, в интеграторе, в крупной корпорации. Я даже в какой-то момент попытался вернуться в журналистику. Одним словом, бился, как рыба об лёд.

Последней каплей стала Лаборатория Касперского. Не потому, что там плохо, а потому, что не моё. Работать там было очень здорово. Я там познакомился с очень клёвыми ребятами из Амстердама, Токио, Москвы, Берлина и Бостона. С некоторыми общаюсь до сих пор. Другое дело, что работал я совсем не тем, кем хотел.

Вот есть люди — условно говоря, «дельцы». Они отдачу получают от того, что договорились до чего-то, пришли к соглашению. А есть «крафтеры», ремесленники, те, кому нужно что-то более-менее материальное создавать, чтобы чувствовать свою значимость и пользу.

Так вот, работа бизнес-аналитика — это для тех, кто большей частью «делец», а я по своей сути таки больше «крафтер». Но на тот момент я не осознавал этого. Моё подсознание говорило со мной всякими чудесными снами. Один помню до сих пор. Я посреди пустыни загребаю песок ладонями, а он утекает между пальцев и разносится ветром. Не надо даже было читать толкование сновидений, чтобы понять, о чём это.

Как я осваивал программирование? Читал книжки и статьи; смотрел обучалки; писал код; подскакивал посреди ночи, когда что-то внезапно понимал; ходил позориться на собеседования; потом задалбывал коллег тупыми вопросами.

Если хотите сами освоить, очень советую статью Джеймса Альтучера «Как изменить себя: полное руководство». Там 50 шагов. Делайте всё по порядку. Там примерно то же самое, что я перечислил, только с мотивацией: вы начнете что-то делать.

Но я бы не сказал, что перешел из гуманитариев в технари. Никто никуда не шёл, потому что никто никого не посылал. Мне, вообще, кажется разделение на гуманитариев и технарей мифом. Единственное отличие между этими группами мне видится в способности оперировать сложными абстракциями. Но и это не способствует рациональному взгляду на мир или меньшей внушаемости. Среди технарей масса тех, кто верит в мифы (древние, средневековые, а также созданные новейшей историей) и совершает ритуалы, смысл которых не понимает, а делает так потому, что надо. А среди гуманитариев масса материалистов с атеистическими и нигилистическими взглядами.

Тем не менее, польза от моего гуманитарного образования определённо есть. Был у меня случай, когда оно прямо очень помогло. В паспорте стоял испанский шенген, а по прилёте в Германию на конференцию меня спросили, какого рожна я у них забыл, если отоваривался в испанском посольстве. На что я честно сказал, что имею целую диссертацию про символику Третьего Рейха, хочу посмотреть, где всё происходило, а потом уеду греть кости в Барселону. Паспортист округлил глаза, поставил штамп о прилёте — и больше ничего не спрашивал.

Так, по мелочи, гуманитарное образование тоже полезно. Мысли порой помогает излагать. Выделяет среди других «погромистов»: девочкам из HR красиво на уши присесть, на собеседованиях выручает. Регулярно слышу, что собеседующие впервые сталкиваются с таким talkative programmer. Но этому можно научиться, иногда читая что-то ещё кроме технической литературы.

Работа мне интересна. И настолько, что после восьми часов на работе, я прихожу домой и часа два-три еще делаю что-то для себя. В выходные смотрю лекции, читаю статьи и пишу код, опять — для себя.

Более того, когда не могу понять, как что-то сделать (не все задачи реального мира хорошо ложатся на формальную логику), — ложусь спать и пишу код уже во сне.

Вернуться в «гуманитарии» не тянет. Порок он же, знаете как — выход найдёт. То статью на Хабр напишешь, то на конференцию сходишь, то в интернете поглумишься, продавая старый холодильник или пристраивая котика. Не хотите, кстати, котёнка?

Я некоторое время назад сделал игру про Диану Шурыгину. Когда прилетел заказ с фриланса, я вообще не был в курсе, что это, кто это, о чём. Там к девушке бежали мужики, и надо было не дать им напоить её водкой. По механике это должно было выглядеть, как зомби-апокалипсис. За вечер на коленке набросал примитивный кликер. Потом узнал, что про него написали несколько журналов, а кто-то частично стырил. Не горжусь, но улыбнуло.

А если серьёзно — про проекты.

Работал в Лаборатории Касперского

Сделал корпоративный сайт «Газпром-Нефти», несколько интерактивных годовых отчётов для крупных корпораций. Сделал динамический редактор графиков для этих же отчётов.

Пока работал в Рамблере, помогал развивать общую админку для редакций, запустил несколько онлайн-журналов.

Сейчас делаю для сервисов одного банка общую авторизацию.

Если честно, я это воспринимаю как работу, и какой-либо гордости за всё это не испытываю (мне за это деньги платят). Наверное, сейчас вообще нет вещей, о которых бы я сказал, что они вызывают во мне это чувство — гордость. Я слишком рационализирую свои эмоции. Плюс — мне кажется, гордиться чем-то — это глупость и маструбирование собственному эго. Это бесплатный заменитель каких-либо реальных действий. Видимо, поэтому мне эта эмоция кажется негативной.

Я бы, скорее, сказал о радости. Радость вызывают у меня люди, с которыми работаю. Работа программистом мне нравится прежде всего своим окружением. Большинство тех, кто рядом, — похожи на меня и понятны. Во мне в относительно равных пропорциях намешаны темпераменты шизоида и истерика. В качестве примера возьмем героев из сериала «Теория большого взрыва». Первые — это такие умники, как Шелдон Купер, а вторые — это экстраверты типа Пенни. Первым важна истина и рациональность, вторым — принадлежность к некоему сообществу. Так и получается, что среди обычных людей я — ярко-выраженный шизоид и гик, а среди программистов — общительный рубаха-парень.

Я к любому человеку могу подойти и сказать: «Слушай, а ты пилишь вот это? А как работает вот та фигня?». После чего завяжется оживлённая беседа. На улице или среди не программистов мне сложнее так легко завязать разговор: такие люди для меня чужие.

Запутал, наверное, совсем. Подведу итог. Если бы и испытывал чувство гордости за что-то — так это за коллег и принадлежность к их сообществу. Особенный кайф — когда у меня получается «непрограммиста» ввести в этот мир. По мере сил и возможности, я помогаю желающим, но главная заслуга — это их собственные усилия и вера в себя.