Кибертерапия: как в психотерапию приходят новые технологии и искусственный интеллект

Кибертерапия, часть 1

Перед тем, как обсуждать что бы то ни было с приставкой «кибер», нужно, на мой взгляд, поговорить о том, что вообще изменилось в мире с развитием кибертехнологий.

Если коротко, то всё.

Это фундаментальные перемены, которые затронули все сферы жизни. Перемены, которые меняют и нас, и мир вокруг на очень высокой скорости. При этом мы, как правило, видим и осознаем только часть меняющегося, а анализируем и осмысляем часть от этой части. Кроме того, эти перемены во многом неконтролируемы, по крайней мере, среднестатистическим обычным человеком — вроде меня, например.

Если тема влияния технологий на общество вам интересна, порекомендую отличную книжку на тему: «Со всеми и ни с кем», Майкл Харрис. Ну а для разговора о кибертерапии я просто перечислю ключевые изменения, которые произошли с развитием технологий — в частности, виртуальных пространств и виртуальной реальности.

1️⃣ Размытие границ, в широком смысле слова. Свободный доступ к информации и коммуникации — все это при минимальных усилиях, с высочайшей скоростью и из разных точек земного шара. Физические пространства, которые хранят информацию или являются площадками для общения, становятся ненужными. Книги скачиваются, курсы переводятся в онлайн-формат, общаться и знакомиться можно в мессенджерах и соцсетях. Разве что языковой барьер остается, да и то есть онлайн-переводчики, словари, опция автоматического перевода страниц.

Личные границы, а следом и этика в отношениях, и нормы общения тоже размываются. Можно демонстрировать огромному количеству людей, в том числе, незнакомых, свою жизнь. Можно наблюдать за жизнью других. Можно заходить в личное (личное ли?) пространство других людей и оставлять там свое мнение, задавать вопросы, спорить, сдруживаться или ссориться (а также получать виртуальных люлей, конечно же). Все это — с небывалым потенциалом для охвата аудитории.

Мы по-другому воспринимаем:
⚠️ близость: бывало у вас такое, что о незнакомом, вообще-то, человеке, вы думаете как о добром приятеле — просто потому, что подписаны на его инстаграм или блог?
⚠️ частность, интимность и публичность. Можно ли сказать незнакомцу в сети «Вы на моей личной территории, соблюдайте ее правила», если территория полностью открыта для доступа и выставлена на обозрение?
⚠️ контроль и ответственность. Интернет — территория неуправляемая, как бы отдельные люди и структуры ни пытались. Ответственность искушаема: анонимность и невозможность призвать к ответу за слова и действия — большой соблазн.

При этом новые нормы никем не регламентированы, не описаны. В моем детстве, помню, были энциклопедии этикета, где рассказывалось об общепринятых правилах поведения в разных ситуациях. Сейчас есть отдельные материалы, которые описывают те или иные тенденции, но нет ни единых правил, ни единого источника информации о них. А модели поведения закрепляются, врастают в нас и не ограничиваются только сетевым пространством. Они начинают влиять на то, как мы взаимодействуем с другими людьми, как себя ведем, чувствуем, что делаем в принципе.

2️⃣ Размытие понятия «реальность», фальсификация и обесценивание реальности

Никогда еще мы — человечество — не подходили так близко к вопросу «Что такое реальность» и «Что такое человек»? Просто потому, что никогда у нас не было столько свободного времени и ресурсов, чтобы этими вопросами задаваться. (Собственно, это отвечает на вопрос, почему психотерапия появилась сравнительно недавно и как люди раньше без нее выживали: просто раньше времени было мало, а тяжелого труда и необходимости выживать — много. Это неподходящие условия для того, чтобы озаботиться философскими вопросами или собственным душевным миром).

Правда, тут же встает вопрос, что считать объективной реальностью. Есть ли она вообще? Я вас вчера спросила, выбрали бы вы виртуальную жизнь мечты. 40% ответивших сказали: «Нет». Большинство или соглашаются, или в сомнениях (а значит, уверенного «да» реальной жизни все же нет). И во многих ответах, которые пришли в личку, акцент шел вот на что: если я не знаю, что эта жизнь нереальна, то какая разница? Я тут задаюсь следующим вопросом: а и правда, в чем уникальная ценность реальности, которая перевешивает отказ от жизни мечты без рисков и с полным контролем?

Но даже не отключаясь от жизни реальной, как ее сочетать с виртуальной? Достижения в компьютерной игре можно назвать настоящими достижениями? А общение с ботом — это настоящее общение? Опыт, проживаемый в очках виртуальной реальности, можно считать реальным?

На все вопросы в этом посте у меня, если что, нет ответов. В основном, размышления и сомнения.

Еще важно сказать, что кибер-мир может предложить бОльшую насыщенность, увлекательность и дозволенность при меньших затратах физических и душевных сил. Также в виртуальном пространстве можно создать любой виртуальный образ, в который поверят тысячи человек (возможно, включая самого создающего). Реальный мир с его ограничениями, конечно, проигрывает. В нем многие важные вещи даются с трудом или вообще не даются, а собственная жизнь на фоне счастливых людей из инстаграма выглядит как-то невзрачно. По поводу взаимосвязи этих самых образов и растущих показателей по депрессивным расстройствам и суицидам коллеги за рубежом давно бьют тревогу. Причем, страдают все: и свидетели счастливых историй, у которых вовсе не такая жизнь, и сами авторы, у которых, чаще всего, жизнь на самом деле тоже не такая и зазор все увеличивается.

3️⃣И еще один любопытный тренд: настоящесть становится эксклюзивной. Натуральные, чистые продукты — в магазинах органических продуктов, и не все могут их себе позволить из-за более высоких цен. Передовые и дорогостоящие медицинские программы — это не инъекции, операции и прочее вмешательство, а восстановление естественного гормонального фона, баланса микроэлементов, настройка режима сна и питания — словом, «просто» возвращение организма к тому, что матушкой-природой задумано. Программы самых разных ретритов, которые нацелены на то, что, вообще-то, можно получить бесплатно, прямо здесь и сейчас: побыть в моменте, ощутить контакт с реальностью, прожить какое-то приятное занятие. Но нет, нельзя же чувствовать этот контакт без специальных приложений для медитации и выездов в горы на информационный детокс и читательские ретриты. Качественное живое общение тоже, в общем-то, становится элитарным продуктом.

Зачем я так подробно (на самом деле, очень сжато:) ) пишу о том, что происходит с нами и нашей реальностью с развитием технологий и при чем тут психологическая помощь?

Терапия работает с человеком. Все изменения влияют на процесс и на частном уровне (как идет работа с конкретным человеком), и на общем (как меняется сфера психологической помощи). Нельзя в работе помогающего практика не учитывать большой контекст и не быть чувствительным к тому, что с ним происходит. Меняется мир — человек — его проблемы и запросы — ответ на эти запросы.

В следующих частях буду возвращаться к идеям из этих постов. Вторая часть будет о том, что изменилось конкретно в сфере психологической помощи с развиием технологий. Третья — про дистанционную работу: видеочаты, переписка, обмен голосовыми сообщениями. Четвертая — про аватаров и ботов, виртуальную реальность и о том, заменит ли когда-нибудь нас с коллегами бездушная машина:)

Кибертерапия, часть 2

В первой части я писала, что с развитием технологий изменилось всё — без преувеличений. Изменения происходят быстрее, чем мы успеваем их замечать, не говоря уже о том, чтобы анализировать, осмыслять и реагировать.

Например, дистанционная терапия давно цветет буйным цветом. Но профессиональное сообщество относительно недавно начало попытки осмыслить, что же произошло, регламентировать и взять под контроль изменения. Причем существенная часть регламентации и контроля выглядит как «Это не похоже на то, как было всегда, и давайте не будем этим пользоваться, потому что уж слишком все изменилось». Я, с одной стороны, разделяю мнение относительно того, что дистанционная работа делает невозможным то важное, что есть в очной. Но мне кажется, всем нам придется смириться с тем, что мир изменился, и что, возможно, что-то в этом изменившемся мире продолжит утрачиваться, пока совсем не заменится новым. Так бывает. Так есть. С этим придется жить.

Какие изменения, связанные с развитием технологий, влияют на сферу психологической помощи?

1️⃣ Физическое пространство заменяется виртуальным. Это значит:

📍 «Прийти на сессию» = включить скайп. Можно не тратить время и силы на дорогу. Появляется больше мобильности, легкче встроить постоянные встречи в график. При этом путь на или с терапии для многих людей становится частью сессии: настроиться до или «переварить» после. В онлайн-работе это обрамление убирается. Более того, психологически проще поставить встречу в скайпе между двумя другими делами, вообще не оставив времени, чтобы побыть наедине с собой.
📍 Клиент должен взять на себя часть ответственности за сеттинг: в каком пространстве пройдет сессия, будет ли оно изолировано от шума, не ворвется ли кто-то посреди встречи со срочным вопросом и т. д. При личных встречах позаботиться о таких вещах — обязанность терапевта, которой он не может пренебрегать. Клиент может не знать о значении сеттинга или знать, но не считать это чем-то важным, может не успеть организовать пространство или просто устать и махнуть рукой: да ладно, сегодня так сойдет. Также сеттинг может быть нарушен «третьими силами»: завис компьютер, сбойнул интернет, скайп за секунду до звонка начал грузить обновления и человек опаздывает на сессию.
📍 Уходит эффект личного присутствия, телесность. Вместо реального человека — лицо и плечи на экране. Трудно или невозможно отслеживать невербальные сигналы (жесты, микромимику, тихие звуки, запах) и считывать по ним информацию.
📍 Возникают трудности с правовым регулированием. Клиент и терапевт могут жить в разных странах (а в Америке, например, просто в разных штатах), и каждый из них попадает под свою юрисдикцию. Ну а их взаимодействие в сети — вообще серая территория. Интернет-то общий. Как решать спорные моменты? Этот пункт сейчас, возможно, не так остро воспринимается жителями России, потому что у нас вообще нет традиции правового регулирования психологической помощи. Ни соответствующих законов, ни правовой защиты клиентов и специалистов, ни мер влияния в случае, если нарушена профессиональная этика. (Сейчас разрабатывается проект закона о психологической помощи, так что, надеюсь, скоро все это начнет меняться).

2️⃣ Личное пространство становится проницаемым. Это значит:

📍 Терапевт уже не «белый лист», о личной жизни которого клиенту ничего не известно, — информация легко доступна или относительно легко находится в сети. Правило «белого листа» в одних подходах важнее, чем в других, в некоторых является одним из основных и обеспечивает эффект, необходимый для прогресса в терапии. Более того, помогающему практику трудно продвигаться и наращивать клиентскую базу, оставаясь «белым листом».
📍 Для специалиста это соблазн найти дополнительную информацию о клиенте. Терапевт должен знать о клиенте ровно то, что тот ему сам сообщает. Мотивация «Это во благо, эта информация может помочь нашей работе» не отменяет того факта, что такой поиск — нарушение профессиональной этики. Кроме того, есть шанс что-то узнать случайно: дружеским лайком или перепостом вынесло в ленту, и всё, уже не развидеть.
📍 Гораздо труднее гарантировать конфиденциальность. Никто достоверно не знает, что делает с пользовательскими данными скайп, а значит, нет гарантии, что содержимое сессии не попадет третьим лицам, которые собирают метаданные. Аккаунт можно взломать. Наконец, муж-жена-мама-дети могут заглянуть в историю вызовов или переписки и узнать то, что человек, возможно, хотел сохранить в тайне — детали работы с терапевтом или вообще сам факт, что он в терапии. Наконец, есть такой спорный момент: терапевт публикует какие-то детали сессии в соцсетях/использует в статье/иным образом выносит в публичное пространство. Даже если нет упоминания имени и других личных данных клиента, я считаю это нарушением конфиденциальности. У клиента и терапевта могут оказаться общие знакомые, которые опознают, о ком пост. Или решат, что опознают, и захотят перепроверить: а не о тебе ли пишет психолог N?

3️⃣ Обучение автоматизируется
После моего поста об отращивании внутреннего терапевта (https://t.me/therapyreal/115) Мария Несмеева написала статью о кибертерапии. Мария пишет, что важной составляющей психологической помощи является обучение: и теории (как устроена психика, как работает сознание и бессознательное и т.д.), и практике (техники, упражнения, поведенческие стратегии).

С функцией обучения сейчас прекрасно справляются боты. И анализ проведут, и сжатую информацию по делу выдадут, и подходящую практику посоветуют — еще и предложат сделать вместе, скорректируют по ходу, прокомментируют результаты. Все это или бесплатно, или за небольшую сумму, если приложение платное.

Авторы одной из таких программ, Woebot, даже проводили исследование совместно со Стэнфордским университетом, которое показало снижение депрессивных симптомов у пользователей бота по сравнению с контрольной группой. Создатели пишут, что «сделай-сам-когнитивно-поведенческая-терапия» работает, человек может получать необходимую информацию, обучаться техникам и отслеживать изменения самостоятельно. Психологические боты делают терапию доступной — не у всех есть деньги на работу со специалистом и не во всех странах страховка покрывает такие расходы.

Подробнее о том, всю ли терапию можно автоматизировать и заменить ботами, буду писать в четвертой части. А статью Марии целиком можно прочитать здесь: https://clck.ru/DvMrZ

Перечитала весь текст и подумала, что не всегда у меня получается выдержать нейтральность. Цель была — сделать перечень изменений, затронувших сферу психологической помощи. У меня есть идея, что давать этим изменениям оценку — хорошо это или плохо — можно только после длинного, подробного разговора о критериях этих самых «хорошо» и «плохо». А чтобы говорить о критериях, нужно, опять же, посмотреть на изменения, произошедшие с нами и с миром, и понять, что в этом изменившемся мире расценивается как благо, а что — как вред.

И все же читаю написанное и вижу, как нет-нет, да и срываюсь в описание утрат, не добавляя к ним ничего о приобретениях. В общем, я немного ретроград:) И да, бОльшая часть моей практики дистанционная. Когда я об этом говорю, что обычно в первую очередь упоминаю, что, несмотря на все преимущества, скучаю по очной работе, хотела бы вести больше групп не в сети, а в реале. И только потом уже — о преимуществах.

Впрочем, недавно вычитала, что обращать внимание в первую очередь на недостатки — эволюционное свойство человеческой натуры. В природе заложено. На том и остановимся:)

В следующей части — о дистанционном консультировании.

Кибертерапия, часть 3

Теперь поговорим про дистанционную терапию. Она сегодня существует в нескольких видах:
🖥 видео- или аудиозвонки в скайпе или другом мессенджере;
📱 переписка в реальном времени, когда оба человека одновременно на связи;
⌨️ переписка, отложенная во времени: каждый отвечает, когда может (электронные письма, форумы, сюда же отнесу обмен голосовыми сообщениями).

Дистанционное консультирование — штука не новая. Еще Фрейд вел терапевтическую переписку с пациентами. Психологическая помощь по телефону появилась уже в 60-е годы прошлого века. В общем-то, логично. Другие сферы жизни преобразуются, отвечая, уж простите за маркетинговое клише, на вызовы технологического развития общества.

Дистанционная работа более доступна:
📍 можно не зависеть от наличия хороших специалистов (или даже вообще специалистов, хоть каких) в своем населенном пункте;
📍 есть возможность найти терапевта с подходящем ценником в другом регионе или стране;
📍 если у человека проблемы с перемещением (например, болезнь или травма), ему не нужно ехать к психологу;
📍 для человека, который испытывает психологические трудности с общением или выходом на улицу или общением, дистанционная работа — возможность получить психологическую помощь на более комфортных условиях (на личную встречу он может так и не дойти);
📍 сессию в скайпе или переписку бывает проще встроить в расписание и клиенту, и терапевту;
📍 аренда кабинета накладывает определенные обязательства: может повышать стоимость сессии, терапевт зависит от рабочих часов и расписания, если делит офис с кем-то.

Кибертерапия, часть 4

Заканчиваю длинный рассказ о кибертерапии.

Для тех, кто недавно подключился к каналу: эта серия постов появилась в результате вопроса от читательницы о том, можно ли вырастить «внутреннего терапевта» без личной терапии — например, с помощью регулярных письменных практик или использования психологических чат-ботов. Про внутреннего терапевта я ответила, а потом расписалась аж на цикл постов.

Сегодня будет самое вкусное: терапия и искусственный интеллект.

Факт: стоит появиться технической новинке, люди из разных сфер начнут интересоваться, как можно эту новинку использовать для их работы. Как использовать компьютер в терапии — вопрос еще из середины двадцатого века. В 60-е годы появилась первая программа, которая имитировала письменный диалог с психотерапевтом: пользователь мог начать разговор и получал ответы в технике активного слушания. Программа называлась Элиза и была создана совсем не для помощи нуждающимся. Автор Элизы исследовал процесс сбора данных об окружающем мире. Вот программа и занималась сбором, задавая вопросы и пополняя свою копилку.

Диалоги Элизы должны были стать пародией на первую встречу с психотерапевтом. Но в процессе выяснилось, что при всей пародийности, ответах невпопад и неспособности к более сложному диалогу, люди эмоционально вовлекаются в это общение. Испытывают раздражение и даже злость, когда диалог буксует. Или облегчение и «понятость», если программе удавалось удачно построить разговор. То есть, возникают отношения между человеком и программой. Насколько можно сказать «между» про одностороннюю эмоциональную связь.

В терапии эмоциональная связь между психологом и клиентом — главное условие, чтобы совместная работа складывалась и давала результат. Но в случае с Элизой связь получается односторонняя. Человек чувствует: злится, радуется, разочаровывается, испытывает облегчение. А бездушная машина только задает вопросы.

Сегодня основная задача для искусственного интеллекта — научиться думать, как человек. То есть, максимально точно имитировать человеческий ход мыслей, поведение, реакции, спектр эмоций. Есть такая штука: тест Тьюринга. Назвали его по имени математика и основоположника информатики Алана Тьюринга. Он считал, что компьютер можно будет назвать разумным только когда человек не сможет отличить общение с программой и с другим человеком. Сегодня у этого теста есть разные версии, в том числе, определяющие, способен ли компьютер к творческой деятельности и может ли он со стопроцентной точностью воспроизвести характер живого человека.

Если человек не чувствует разницы между программой и другим человеком, может ли быть успешной кибер-терапия? (Задаю я вопрос, на который нет ответа).

На искусственный интеллект и умные технологии возлагаются большие надежды. Существует международная ассоциация кибертерапии, обучения и реабилитации. Своей миссией ассоциация считает объединение топовых специалистов, благодаря которым качественная психологическая помощь будет более доступной, ну а психологи, психотерапевты и психиатры получат солидную помощь в работе. Ассоциация издает ежегодный журнал. Свежий выпуск пока не выложили, но вот некоторые прошлогодние темы:

💡 вина и ответственность в онлайн-общении;
💡 кибертравля и сталкинг;
💡 улучшение психологического состояния с помощью мобильных приложений;
💡 как виртуальная жизнь влияет на самовосприятие, память, взаимодействие, внимание;
💡 огромный раздел по использованию виртуальной реальности для лечения различных расстройств.

Я выбрала самые, на мой взгляд, интересные проекты, над которыми сейчас ведется активная работа на мировом уровне:

1️⃣ Диагностика депрессии, предотвращение суицида. В США был запущен проект, в котором программа анализирует огромное количество данных, оставленных в сети подростками с депрессией и суицидальными намерениями. Цель — «научить» на базе этого материала компьютер диагностировать проблемы даже по клочку текста или по фотографии, считывая микромимику. Это не просто быстрый диагностический инструмент, а еще и работа на упреждение: сам человек и его окружение могут не осознавать, что он в депрессии, или у человека может не быть сил/желания/надежды, чтобы дойти до терапии. Программа же может сигнализировать о проблемах и запустить цепочку дальнейших действий. (Вот тут встает во весь рост вопрос этики: является ли такая помощь насильственной, нарушается ли конфиденциальность, перевешивает ли потенциальная польза потенциальный вред. И на эти вопросы тоже нет ответов).

2️⃣ Пресечение травли и жестокости в сети. Кибербуллинг — виртуальная травля — это одиннадцатая казнь египетская в нашем с вами сегодня. Он неподконтролен и при этом легок в исполнении (анонимные комменты с оскорблениями оставить может любой). Обидчиков к ответу призвать практически невозможно. А последствия кибертравли длятся, по словам некоторых специалистов, дольше, чем травли в реале. Человеческими силами — командой модераторов на сайте, например, — уже давно не справиться. Специальная программа могла бы быстро обрабатывать массивы информации. Но программа не чувствительна к контексту и не может распознать издевку. (Майкл Харрис приводит такой пример: ПО может пометить абзац со словом «педик» как оскорбительный, но пропустить фразу типа: «Парень, тебе пойдет губная помада!», которая может быть оскорбительной — сила контекста). Если у разработчиков получится создать модель, которая работает как наш мозг и чутка к таким вот неявным ассоциациям, то ПО, которое будет блокировать высказывания сетевых булли, станет реальностью.

3️⃣ Доступная терапия в телефоне: программы, которые могут «выслушать», помочь идентифицировать проблему и предложить техники для ее решения. Сама программа называется ботом, а присвоенное ей изображение — аватаром. Сейчас на пике популярности чат-боты — приложения, в которых можно переписываться с программой-терапевтом. Со времен Элизы программы сильно изменились: их навыки терапевтического общения отточились, а набор техник (в основном из когнитивно-поведенческой терапии) расширился. Есть исследования, которые показывают эффективность ботов в работе с депрессивными симптомами, тревогой и паническими атаками.

В армии США используют программу по имени Элли — непрозрачная отсылка к той самой Элизе. Элли работает с солдатами и ветеранами с посттравматическим стрессовым расстройством. Человек общается с трехмерным изображением на экране телевизора. Элли умеет устанавливать контакт, создавать доверительную атмосферу, заканчивать сессию на позитиве. Исследования показали, что солдатам проще раскрываться перед «ненастоящим человеком», они быстрее проходят стадию отрицания проблемы и переходят к работе. Психологи, которые работают с Элли, говорят, что задача у них не заменить живых терапевтов, а сделать психологическую помощь более доступной. Боту не нужна оплата за каждую сессию, его можно вызвать на экран телефона или компьютера, а еще бот безопаснее живого человека, от него меньше боятся отторжения, насмешки, обесценивания. Кроме того, психологическая помощь до сих пор стигматизирована, и бывает трудно признаться не то что другим, а самому себе: я хожу к психотерапевту. Вот скачать приложение и иногда в него заходить — другое дело. Так что боты делают помощь доступнее не только с точки зрения денег, времени и расстояния, но и внутренних барьеров.

4️⃣ Проживание стрессового опыта в безопасной среде. Виртуальная реальность позволяет не просто обсуждать этот опыт, а воспроизводить его. При этом человек, с одной стороны, помнит, что среда виртуальная, а значит, подконтрольная. А с другой, нам свойственно интернализировать виртуальные переживания и относиться к ним как к реальным — научно подтвержденный факт. Сегодня возможности виртуальной реальности используются для работы с фобиями и тревожностью. Но перспективы у них огромны. Если получится воспроизводить реальные эпизоды из жизни, мы сможем буквально перепроживать собственный опыт. И кто знает, что изменится для нас с такой возможностью.

У искусственного интеллекта есть, разумеется, и свои ограничения. Он довольно успешен в работе с симптомами, но ограничен там, где целебным оказывается не техника, а именно человеческий контакт. С живым терапевтом можно обсудить отношения, которые складываются в вашем взаимодействии, с программой же отношений нет. Точнее, есть. Но односторонние. Компьютер не чувствует.

Программа действует в заданных рамках и ее способность к импровизации определяется заложенными алгоритмами: насколько они сложны. Соответственно, если что-то идет не по предусмотренному плану, для ситуации или поведения человека нет алгоритма, бот пасует там, где живой человек реагировал бы просто в силу того, что он — человек.

Резюмируя:

🌐 В развитие искусственного интеллекта для сферы психологической помощи идут огромные вложения, эту область считают перспективной.
🌐 Задача №1 — максимально реалистично имитировать живого человека, его действия, слова и реакции. Это позволит и лучше «понимать» людей (= эффективная диагностика), и вовлекать их в терапевтичное взаимодействие.
🌐 В терапии есть два важных аспекта: отношения и научение. С научением программы неплохо справляются уже сегодня. Они могут объяснить, с чем связана проблема или тревожные симптомы, порекомендовать ту или иную технику/упражнение и даже помочь в ее исполнении. Из всех подходов когнитивно-поведенческая терапия первой сдастся искусственному интеллекту. (Нет, это не мое мнение, а комментарий исследовательских групп, которые занимаются разработкой помогающих технологий).
🌐 Во многих случаях виртуальная помощь лучше, чем никакая. Если человеку по каким-то причинам доступно только приложение на смартфоне, то хорошо уже, что оно доступно.

Заменит ли программа живого терапевта? Никто не знает. В 2013 году на базе Оксфордского университета провели исследование потенциала компьютеризации разных профессий. Говоря попросту: изучали, какие занятия с большей вероятностью отойдут роботам и компьютерам, а какие все же могут выполняться преимущественно живым человеком. Согласно результатам, автоматизация работы психологов — всего 0,5 процентов. Но дело было пять лет назад. Не эпоха палеолита, конечно, но все же за это время мир чувствительно изменился.

Я думаю, что на нашем веку компьютер живого человека все-таки не заменит. Более того, разные популярные сценарии антиутопического будущего сходятся в том, что подлинное имеет все шансы становиться элитарным. Настоящая еда, настоящий контакт с природой, настоящая физическая активность, настоящее общение лицом к лицу. Но я думаю, что технологии профессию изменят. Когда нужную информацию, диагноз, набор упражнений можно будет легко получить после короткого взаимодействия со специальной программой, что сможет дать терапевт тому, кто пришел и сел в клиентское кресло? А когда аватары будут прекрасно симулировать широкий спектр человеческих переживаний и лучше освоят искусство импровизации — а значит, имитация контакта станет реалистичнее?

Есть что-то в терапии, что, думается мне, имитировать трудно. Глубина контакта, что ли. Переживание взаимности. Не знаю, как это назвать. Но думаю, что там, где врачует не техника, а близость, мы с искусственным интеллектом еще потягаемся.

Уффф. Большой разговор получился. Если вам есть, чем поделиться по теме — ваши размышления, идеи о будущем, предпочтения “Я бы только к человеку!” или “Эх, вот я бы к разумной машине!”, ссылки на статьи и прочая, прочая — вы всегда можете написать мне личное сообщение (явки-имена-пароли есть в заглавном посте и описании канала). Тема ужасно интересная.