Психологическая помощь в Сербии (в сравнении с Россией)

В марте я начала сотрудничать с прекрасными ребятами из белградского центра Lexis. Центр занимается коррекцией речи и работой с речевыми нарушениями у детей, на базе есть детский психолог, ну а с апреля еще и взрослый — я:)

Моего коллегу зовут Владимир, и он — мое окно в мир психологической помощи в Сербии. Собираю теперь маленькие занятные факты. Оказывается, сегодня большинство студентов идут учиться на психолога, потому что считают, что это очень денежная профессия. Отучился, начал практику — и шикуй себе, в ус не дуя.

(Для справки: средняя стоимость консультации в Белграде — 20 евро. При средней зарплате в 300–500 в месяц сумма, действительно, кажется значительной. При этом почасовая аренда кабинета съедает минимум половину. Поэтому многие коллеги принимают клиентов дома, и не у всех есть отдельный кабинет, иногда это просто комната — гостиная, например, а то и кухня (здесь очень популярны сдвоенные кухни-гостиные). Не знаю, откуда у студентов эта идея о финансово независимом психологе).

Как и в России, здесь нет закона о психологической помощи или каких-либо требований к специалисту и условиям работы. Мне, например, достаточно нострифицированного диплома российского ВУЗа, и я могу и вести прием или группы, и регистрировать юридическое лицо, которое занимается оказанием психологической помощи. Никто не требует лицензию, не проверяет наличие личной терапии и количество ее часов, прохождение супервизии, никаких доказательств профессиональной подготовки. Сертификация — дело добровольное, и для многих это скорее вопрос престижа и красивой “золотой звездочки”: вот, мол, сертифицировался, молодца.

Владимир, кстати, мне сразу очень понравился тем, что к сертификации относится очень серьезно, и не для статуса, а для соблюдения своих собственных требований. У него кантовский нравственный закон внутри. Например, Владимир хочет (и очень боится) работать со взрослыми. И, в принципе, может. Но считает, что честным будет сначала отучиться на программе, которая предъявляет определенные требования к выпускникам, и только потом переходить к практике. Делает он это не из страха, а потому, что считает это необходимым.

Мне, врать не буду, отсутствие закона значительно упрощает жизнь по сравнению с коллегами, которые уехали в другие страны с более жесткими требованиями к специалистам. Подруга моя из Будапешта закончила престижный российский университет, но не может практиковать, поскольку у нее первая степень — специалиста, а вторая — бакалавра. По венгерскому законодательству психолог имеет право вести практику, имея минимум магистра в анамнезе, и извините-подвиньтесь с вашими двумя высшими.

Так что я, с одной стороны, малодушно радуюсь тому, что здесь у меня есть возможность продолжать работу — да, со своими препятствиями — язык, наработка репутации с нуля, другие реалии и другая аудитория, — но все же без необходимости снова откатываться на стартовые позиции студента-начинающего, который ограничен в возможностях. А с другой, я все же очень за введение закона. И в Сербии, и в России. За наличие разумных требований к специалисту и разумного же контроля его деятельности. За защищенность клиента со стороны законодательства — которое, в идеале, не просто существует, но еще и работает.

В целом, психологическая помощь в Сербии отстает от России лет на 10+. Сейчас разгорелась популярность НЛП и коучинга, гештальт начинает показывать нос наружу и заявлять о себе, телесноориентированная терапия — это что-то заморское и непонятное, про популярный в России в последние годы (и нежно мной любимый) нарративный подход вообще никто не слышал.

Очень сильная в Сербии психоаналитическая школа и, как ни странно, психоаналитический подход до сих пор остается одним из самых популярных. И самым ригидным. Сложилось у меня впечатление, что коллеги-психоаналитики придерживаются принципа: “Это уже работает, и двадцать лет до этого работало, зачем что-то менять?”. Поэтому к другим подходам относятся недоверчиво и без интереса.

Ах да, расстановки в последние два года расцвели — тоже, вместе с НЛП, входят в пору популярности. Правда, НЛП уже там, а расстановки еще въезжают. Очень скромно, классично, придерживаясь идей Хеллингера — без того буйства красок и подходов, которое есть сегодня в России.

В общем, я иногда себя чувствую гостьей из будущего. Там, в будущем, уже вовсю фьюжн и деконструктивизм, а тут — этакие двухтысячные.