“А не мещанин ли я?” — про Флобера
В январе 2016 я упарывалась по Флоберу, как бы это ни звучало. Да-да, Флобер писал романы (где “любовь, любовники, любовницы, преследуемые дамы, падающие без чувств в уединенных беседках, …клятвы, рыдания, слезы и поцелуи, челноки при лунном свете, соловьи в рощах, «кавалеры», храбрые, как львы, и кроткие, как ягнята, добродетельные сверх всякой меры, всегда красиво одетые и проливающие слезы, как урны”), но вполне себе в натуралистической манере (там покупают шмотки, делают ремонты, стареют, занимаются сексом, выглядят так себе, говорят глупости, живут). Выглядит это как очень тонкий троллинг в 19 веке.
Черт знает, что значит “слезы, как урны”. Но наверное, это много.
Супер известна Госпожа Бовари: в ней обыкновенный сельский врач женится на Эмме, дочери богатого фермера. Девушка (теперь уже мадам Бовари) очень хотела замуж, потому что замужем — весело и красиво как в романах, а оказалось, что не всегда. Поэтому сначала она просто упрекает мужа в его неспособности обеспечить красивую жизнь, а потом заводит себе любовника. А потом еще одного. Потом набирает кучу долгов, разоряет себя и мужа и торжественно умирает.
В “Воспитании чувств” герой, молодой провинциал, отправляется на учёбу в Париж. Там он познает дружбу, искусство, политику и не может определиться в своих воззрениях между монархией, республикой и империей. А еще так же не может определиться между мадам Арну (женой его товарища), Капитаншей (его же содержанкой), госпожой Дамбрез (богатой дамой с наследством от умершего мужа) и Луизой (дочерью соседа), поэтому последовательно, и иногда даже одновременно, соблазняет каждую из них.
У Флобера есть миллион крутых стилистических приемов: методы контрапункта, слоев, конские темы и другие штуки — про них круто рассказывают лекции Набокова. Но интересно все это узкому кружку гуманитариев, а нормальным людям интереснее в чем суть.
Суть в том, что все герои отвратительны, все они неудачники, фантазеры и глупцы, тратящие деньги, развлекающиеся и не приносящие пользу. Оба романа — про мещанство. Ключевые слова — посредственность, обывательщина, узость, филистерство. И там, и там герои убеждены, что все, что они делают, — правильно. Они вроде и “прогрессивные”: революции устраивают, с маритальными устоями борются. Но борются с шаблонами они самыми шаблоннейшими способами : измены, предательство, растраты.
Они скупают “вещицы искусства”, бегают на баррикады, на арендованных каретах мчатся на свидания, пишут пустые статейки в газеты, мнят себя то художниками, то политическими деятелями. И здесь самое интересное — что изменилось с тех пор? Сейчас мы охотимся за“дизайнерским хламом” на Флаконе и Артплее, зачитываемся Навальным, заводим модный бложик на Медиуме или другой какой личный “проект”, и, наконец, произведя впечатление на очередную пассию, везем ее к себе на Убере.
Что изменилось? Название? Гугл-трендс говорит, что “мещанин” сейчас уже совсем не так популярен, а зато вот “хипстеров” гуглили много в 2011–13. Кстати, сейчас вроде и нет названия выросшему поколению хипстеров, которые так активно скучают в фейсбуке по импортным сырам, беспокоятся о снесенных палатках, любят Qlean, Uber и Шефмаркет, выставляются в Гараже и на Брюсове, и обязательно сделали перепост открытия про “гравитационные волны”.
Из лекций того же Набокова: Девушки Эммы Бовари никогда не было; книга «Госпожа Бовари» пребудет вовеки. Книги живут дольше девушек.
Правда? Кажется, нет. Кажется, маленький мещанин есть в каждом из нас. “А не мещанин ли я?” — спросите себя быстренько утром перед покупкой традиционного кофе в Старбаксе, а потом можно снова уткнуться в айфон, читать почту и чувствовать себя клевым маркетологом, дизайнером или бизнес-девелопмент-менеджером.
Катя Л., 25 лет.
Менеджер по развитию бизнеса. Пишу в медиуме в “Anything-but-work”. Считаю, что палатки снесли неправомерно, но Навальный — популист. Люблю йогу и искусство 20 века. На работу приезжаю на убере, клинер из Qlean приходит по четвергам раз в две недели. Сыр не люблю, по хамону скучаю.
