Вы можете выбрать любой язык для изучения при условии, что он — немецкий
Kraft-fahr-zeug-haft-pflicht-versicherung. Кончик языка совершает путь кувырком в пятьдесят ступенек вниз по лестнице, чтобы на пятьдесят первой разбиться о баснословную сложность немецкого произношения. Грубый, трудный и почти нигде не используемый язык Гитлера и немецкого порно — вот типичное представление немецкого языка в голове человека, еще с ним не знакомого. Особенно устрашает такой образ тех, кто считает, что выучил английский, и теперь находится в творческом поиске нового языка, выбирая между другими европейскими.
Столь нелестный образ немецкого наверняка многих оттолкнет, и они остановятся на изучении чего-нибудь более социально приемлемого, вроде испанского или французского. Я попытаюсь разобраться в том, откуда суть пошли стереотипы о немецком и почему среди всего многообразия языков следует выбрать именно его.
Немецкий отвратительно звучит
Не только в России, но и во всем мире на стереотипное представление о звучании немецкого в свое время повлиял нехороший дядя Гитлер, пламенные речи которого транслировались в радио- и телеэфире. Без всякого перевода было понятно, что сей господин призывал атаковать всех, убивать евреев, наступать, взрывать, подчинять, контролировать, искоренять, ну и все такое прочее.
Так уж вышло, что с распространением СМИ в поле зрения от Германии попал именно Гитлер, а первое впечатление устранить очень сложно, особенно когда оно подогревается другими факторами. Так, особенности немецкой морфологии подразумевают наличие в языке длинных составных слов, а от плавности немецкую речь спасает так называемый «твердый приступ» — правило, согласно которому перед каждой частью слова, начинающейся с гласной, делается небольшая пауза. После Гитлера мировой успех пришел к группе Rammstein, тоже отнюдь не сладкоголосым мальчикам, поющим, к тому же, с небольшим местным акцентом, делающим язык еще грубее.
На выходе мы имеем довольно печальную картину: люди склонны считать, что на немецком впору только ругаться да отдавать приказы, а сам язык становится объектом насмешек в интернете — мол, посмотрите, какие милые и маленькие словечки в романских языках, и какая страшная кракозябра — в немецком.
Развенчать такое представление можно довольно просто — достаточно послушать немецкую речь в другом исполнении, например, женском. Кстати, вышеперечисленные товарищи настолько сильно стали ассоциироваться с языком, что люди иногда не могут поверить в то, что говорящая на ЭТОМ девушка вообще может звучать женственно, а не пойдет в бой с аутоматен закидывать руссише швайне гранатен. Послушайте вот это, например:
Разумеется, целиком от ощущения необычности звучания отделаться будет сложно, но разбавить застоявшееся представление о немецком в голове это должно помочь.
Наконец, стоит сделать небольшое признание — в сфере военной подготовки немецкий правда работает лучше остальных языков, особенно если эксплуатировать то самое стереотипное произношение. Встаньте и скажите себе: «двадцать отжиманий». Не хочется делать, да? А «twenty push-ups»? Тоже? Что ж, тогда фраза «ЦВАНЦИХЬ ЛИГЕШТЮТЦЕН!» — это то, что вам действительно нужно.
Немецкий сложен, как черт знает что
«Deutsche Sprache — schwere Sprache», — говорят сами немцы. Мол, немецкий язык — сложный язык. Воистину — человек, впервые взявший в руки учебник по немецкому базового уровня, может запросто поседеть от того, сколько правил ему нужно выучить, чтобы не просто заучить фразу «Черная кошка запрыгивает в окно маленькой комнаты», а понять, почему она выглядит именно так, а не иначе.
Здесь склоняется и спрягается все, что можно склонять и спрягать: артикли, существительные, местоимения, прилагательные, причастия, глаголы. Здесь образование множественного числа подчиняется правилу таких размеров, что проще выучить не его, а сразу слова в двух формах. Здесь в каждом правиле такое количество исключений, что принцип старины Мёрфи, автора той-самой-синей-книжки-по-грамматике-по-которой-многие-занимались-в-школе, просто не работает: чтобы правило уместить на одной странице, нужен либо гигантский формат, либо крохотный шрифт. Обычно вышеозначенных вещей хватает человеку для того, чтобы он закрыл учебник, выбросил его куда подальше и дал себе клятву никогда не прикасаться к этому ужасу.
Однако если немного потерпеть, действительно попотеть в самом начале и выучить все это многообразие, уже примерно через год станет ясно, что учить-то дальше, строго говоря, и нечего. В немецком грамматически присутствует достаточно много времен, но используется в повседневной речи всего три, и их различия для русского человека очевидны. В немецком не наступает конец света, когда проходится тема сослагательного наклонения — тут меня поймут любители романских языков. Аудирование на немецком — просто сказка, ведь тот самый твердый приступ, который отрицательно влияет на эстетическое восприятие речи, влияет положительно на ее практическое восприятие: слова не сливаются в одну кашу, и становится понятно вообще все, что тебе говорят.
Наконец, лексика — вторая головная боль после грамматики — построена здесь по удивительно логичным принципам словообразования. То, что в английском часто называется разными словами, заимствованными из латыни, греческого и прочих языков, в немецком часто именуется логично и просто.
За примерами далеко ходить не надо. Возьмем, к примеру, слова pram — «коляска», trolley — «тележка в супермаркете», ambulance — «скорая помощь».Английские слова требуют заучивания, в них нет никакой внутренней логики, в то время как их аналоги в немецком языке просты как пять копеек: Kinderwagen, Einkaufwagen, Krankenwagen, т.е. «машина для детей», «машина для покупок», «машина для больных». Преимущество такой системы заключается в том, что в определенный момент, зная слова-ключи, можно при незнании слова попытаться его придумать самому, и часто безошибочно «угадать» его.
Итак, разрушив Берлинскую стену из правил и исключений, легко попасть в рай, в котором нет сверхсложной грамматики, а слова подчиняются системе, в которой можно найти логику. Английский же, как и многие другие языки, наоборот, сначала кажется простым и милым, а потом подкидывает неприятные сюрпризы на протяжении всего изучения. Что выбирать в этом случае — дело каждого, но лично мне подход «тяжело в учении — легко в бою» кажется куда более предпочтительным.
Немецкий нигде не пригодится
«На испанском много где говорят, а еще он простой вроде», «китайский сложный, конечно, но за ним будущее», «английского мне хватит во всех странах, если что, объяснюсь и по-русски, уж мы-то везде есть» — примерно такие аргументы возникают у человека, выбирающего себе второй язык для изучения «по расчету». Оно так не работает. Язык по расчету выучить можно только в том случае, если он становится неотъемлемой частью работы, а это происходит редко, ведь в большинстве случаев корпоративного английского становится достаточно.
В общем, язык надо выбирать по любви, а любовь — она такая: может нагрянуть нечаянно, а может прийти совершенно осознанно и стать результатом долгого и кропотливого процесса. Можно сколь угодно долго говорить про то, что на немецком говорят в четырех странах, из них Германия — самая большая страна в Европе, страна с невероятно сильной экономикой и высоким уровнем жизни, ну и все такое. Но так мы опять упремся в расчет, а ведь главное не это. Для расчета уже выучен английский, и самое время побаловать себя языком для души. Ну а по-настоящему восхитительные ощущения от изучения такого языка появляются тогда, когда он начинает отвечать тебе взаимностью.
Это сложно с английским: он так приедается, что становится обыденным средством общения, этаким языком потребления. Это сложно с восточными языками, например, с китайским — если ты не востоковед, а просто решил выучить китайский как энный язык, то разочарование в собственном бессилии понять китайцев даже спустя несколько лет изучения непременно приведет к фрустрации.
Язык же, выбранный с душой и с любовью, открывает новые впечатления: неожиданно для себя ты можешь понять тексты песен, знакомых с детства, и заново осмыслить их. Или понимаешь светскую беседу баварца об урожае вина в этом году и о том, какие Ауди стала выпускать машины. Или поёшь вместе с немцами застольные песни. Или читаешь Кафку с Ницше в оригинале, удивляясь причудливости языковых оборотов.
Вот представьте себе, что вы вообще никогда-никогда не учили английский — помимо повседневного общения, какой гигантский пласт культуры вы бы потеряли? Изучение второго иностранного языка открывает еще один такой же пласт. А уж какой язык это будет — немецкий или немецкий — решать вам.
