Истории, которые стоит рассказывать
Кажется, рассказывание историй было любимым занятием человечества с самого начала. Сперва их просто придумывали, запоминали и повторяли, потом начали добавлять рифму, ритм и музыку, научились записывать, потом печатать, потом передавать по радио. А уж братья Люмьер и вовсе совершили в этом нехитром деле переворот. История, которую тебе не просто рассказывают, а показывают — мимо такого пройти просто невозможно. Его снимали, снимали, снимали, и пленка никогда не заканчивалась. Борхес, утверждая, что есть только 4 сюжета, конечно упрощал, но нельзя ведь сказать, что был совсем неправ. Каждый сценарист, когда работает над фильмом, всегда знает, где его границы. Если совсем просто: два часа, через которые зритель захочет в туалет, и разве что Тарантино всё ещё может заставить потерпеть все три. И вот историям, которые можно рассказать за 120 минут с титрами, уж точно есть предел. Сложность сюжета, развитие персонажей, количество героев — все это ограничено хронометражем. Именно поэтому на рубеже веков случилось то, что должно было случиться неизбежно, — появились сериалы.
Нет, они конечно были и раньше, самые первые перекочевали на ТВ еще с радио, — но выполняли самую низкожанровую, исключительно развлекательную функцию, были своего рода «жвачкой для ума». Все изменилось буквально за несколько лет. Первой ласточкой, пожалуй, можно считать стартовавший в 1999 году «Клан Сопрано» — историю о мафиози из Нью-Джерси и его семье, которая до сих пор остается одной из самых рейтинговых телепередач в истории. Каждая серия смотрелась, как полноценный, отдельный фильм, и при этом автор говорил не только с массовой аудиторией, но и с интеллектуалами, «вторым слоем» сюжета поднимая целый каскад вопросов о современной американской жизни. Сценаристы не стеснялись использовать сложные приемы, скрытые метафоры и смысловые полунамеки зрителю, которые до этого были уделом авторского кино.
Так началась революция, главной вехой которой можно, наверное, считать 2004 — год когда появились «Лост» и «Доктор Хаус». Первый показал, как снимать сериал с голливудским бюджетом, а второй — как сделать шедевр в старом как мир жанре «профессиональной драмы», не обойдя по пути ни одной мыслимой и немыслимой этической проблемы. И началось. Сейчас в одних только штатах снимаются сотни сериалов на десятках телеканалов. Цеховые премии разрываются от обилия шоу, каждое из которых сделано не хуже, чем любой «большой» фильм. У преданных телезрителей кончаются часы в сутках. А истории становятся только лучше.
Страшно подумать, что бы Винс Гиллигам делал, если бы этого жанра не было. Вы представляете себе полнометражный фильм «Во все тяжкие»? Это же смешно. Невозможно всерьез вообразить, как Уолтер Уайт превращается из школьного учителя в демона за время поедания стакана попкорна. То же самое с историями, построенными непосредственно вокруг сложности их сюжета, как «Побег» или «Homeland». Еще один, просто классический пример — «Игра престолов». Когда Мартин садился за книгу, он думал, что наконец-то пишет только для читателей — никто и никогда не попытается перенести всех этих бесчисленных персонажей и хитросплетения сюжета на экран. Как бы не так.
И ведь ничего еще не закончилось. По мере того, как все меньше людей в Америке смотрит любимые шоу «в прямом эфире» по мере выхода серий по телевизору, и все больше — целыми сезонами на Нетфликсе и других платных сервисах — тем больше авторы могут себе позволить. Где-нибудь в середине третьего сезона, когда шанс, что зритель плюнет, выключит и перестанет смотреть уже ничтожно мал, они начинают делать то, что не могли бы делать нигде еще. По-настоящему сложные сюжеты, действительно тонкие изменения в характерах героев, шутки «для своих», как в кругу друзей, основанные на построенных образах и непонятные посторонним.
Вот за это я и люблю сериалы, поэтому их смотрю и буду смотреть. Если вы любите их тоже — заходите как-нибудь, мне еще есть что про них рассказать.
